Как реально уничтожали Ам Тракт 1930

Часть 12 сборник «Ам Тракт 1880 -1941»
***
"Немцы Поволжья, не являлись диаспорой германской нации, а были одним из коренных российских народов."
/Национальный исследовательский Томский политехнический университет/
***
В этой и следующих главах я буду продолжать рассказывать о том, как исчезала колония Ам Тракт, и что пережили там сами колонисты, повесть будет написана от лица Иоганнеса Есау и его жены Марии Унгер. Мария Унгер была старшей сестрой моей бабушки Агнейты Унгер/Классен.
******
Аресты в 1930-х годах усилились, особенно против интеллигенции и духовенства. Многие немецкие активисты, учителя, пасторы были репрессированы как «враги народа». Попытки меннонитов сохранить культурную автономию и систему образования от влияния коммунистической идеологии раздражали властей. В начале 1930-х годов под воздействием активной антирелигиозной пропаганды некоторые призывники направляли прошения в военные комиссариаты. В них содержались покаяния «за неверные убеждения», отречение от которых произошло под влиянием «хорошего командного состава» и журнала «Безбожник». Письма заканчивались клятвой защищать «пролетарское государство в случае нападения капиталистических стран» и просьбой принять в красноармейцы. Обязательным исполнением для колонистов стало сдавать зерно государству. За невыполнение им угрожало изгнание из домов. Иоганнеса арестовали, потому что, по расчетам правительства, он сдал недостаточно зерна. Перед сбором урожая был послан агроном, чтобы оценить зерно в стебле. Он оценил и это было примерно правильно. Сначала ему и многим другим приказали отправиться в Кукус и сказали, что если мы не доставим столько-то к завтрашнему дню, то будем наказаны. Это означало, что мы должны были доставлять семена, все корма, это была плата за наше существование. От тех, кто мог доставить больше, требовалось больше, пока это не стало невозможным. Сразу же он не смог доставить. Так что ему сказали, что если он заплатит 3000 рублей до следующего утра, то будет совершенно свободен. Он заплатил почти половину положенных денег. А для остального был записан скот, амбар и лучшие машины, и это было записано по заниженным ценам. И его снова объявили свободным гражданином. Через некоторое время пришло известие, что штраф за мониторинг не действует, и все нужно записывать заново. Все было записано внутри и снаружи. Потом опять говорили, что они не могут взять все изнутри. Затем часть была поражена. Прошло некоторое время, и Иоганнеса вызвали в Кукус для явки в суд. Там его приговорили к одному году. На суде было решено дом, сарай рабочую повозку и корову оставили им с Марией и Агнете Квиринг матери Марии и сестре Катерине Унгер. Зернохранилище было отобрано раньше. А Иоганнеса депортировали, это произошло 20 декабря 1929 года.  Сначала был Зельман на две недель. Потом Покровск на 3 недели. Им сообщили, что более длинные сроки будут сокращены, а более короткие удлинены. Так что Иоганнесу добавили два года. А через месяц после отъезда Иоганнеса всё изменилось. Мария написала ему, что их выгнали из дома и двора около месяца назад. Им разрешалось брать с собой только одежду и еду на 3 месяца, и никаких кроватей и стульев. Им ещё повезло, несколько семей в полном составе были сосланы на Крайний Север. Они были размещены у колонистов, которые жили в Линденау. Дитрих Янценс тоже с ними. Примерно в то же время в Хохендорфе также забирали у колонистов дома, а их выгоняли из дома. Отец Иоганнеса и сестры находятся в доме Нейман, а Нейманы в другом месте. Герхард и его жена работают у Герхарда Валл.. Мы слышим, что в Ам Тракте все хорошие дома если не отобрали, то скора отберут. Брат Иоганнеса Герхард и его жена Хелена тоже пережили процесс изгнания из своего дома. 22 января 1930 они потеряли ферму в Хохендорфе, весь инвентарь и животных, и поэтому заниматься теперь сельским хозяйством не представляется возможным. Хотя слава Богу, еще живы. В этом году здесь должна быть построена большая ферма Anssant, более крупная, чем прежняя. Если бы только план сработал и у нас снова был бы урожайный год, тогда что-то бы досталось и нам, и мы бы не голодовали. В течение последнего месяца ветер дул в основном с востока и всегда сухой, а это опасно, наш урожай может засохнуть. Сегодня здесь прогоняли тридцать лошадей. Они должны быть разделены между коллективами. Эти лошади не сильно помогут для полеводства, но помогут для сбора урожая. Отец Хелены был освобожден в январе. Ему 79 лет, и он здоров и бодр. Мать Хелены умерла 27 декабря, и отец ещё был не дома. ее похоронили без него. Они, как и многие другие потеряли свою ферму. Отец и наши сестры живут на ферме Неймана. У него одна лошадь. У отца также есть корова. Герман живёт у Якова Филипсена -у него тоже есть одна лошадь и одна корова. Да, мы переехали с нашей фермы к Г. Валл, оттуда к Якову Франзен, оттуда к Иоганну Шмидт, также здесь живут миссис Х. Изаак, Эр. Валл, тесть с сестрой Мари. К маленькому домику Шмидта со стороны двора, были добавлены два навеса. Наверно, в нашем новом руководстве не нашлось желающих коллективистов отобрать этот домик у Иоганна Шмидт. А теперь ещё, молодые люди с 1903 по 1907 год рождения также были отправлены в Сибирь для работы в лесу. Мой брат Иоганнес тоже в лесу. А вдруг они там встретятся. Он находился в трудовом лагере.  28 января 1930 года Иоганнеса и других отправили в Шипуново как величайших преступников. Их трудовой лагерь находился в лесу, и их бригаде нужно нарубить дров. Валят деревья, распиливают их на 1/2 метра в длину, раскалывают и складывают в штабеля. Другая бригада относят древесину к железной дороге, где она загружается и вывозится. Из наших людей здесь А. Есау, И. Фризен, и И. Фрозе. Много работы, но слишком мало еды. Они там живут в бараках. Дров хватает, ещё бы сами их заготавливают. Здесь все еще очень по-зимнему. Иоганнес в своей бригаде единственный меннонит. Здесь есть еще 19 немецких мужчин. Сейчас им назначили другое задание, просто выполнять различную работу. Какое-то время чистили стволы деревьев, а затем распиливали стволы на разную длину. Говорят, что древесина идет на экспорт. Здесь почти ничего нет, кроме обширных лесов елей и берез. Они там совершенно свободны без какого-либо специального присмотра. И не обязательно работать, но говорят, что кто не хочет работать, тот не хочет есть. И это применимо здесь. Те, у кого еще много запасов из дома, могут помочь себе сами. Пищи для того, чтобы работать получают достаточно. Изначально это было не так. Иоганнес находится примерно в 30 верстах от Шипунова. Туда идет железная дорога, по которой он может ездить бесплатно. Он был с нашими вместе, а потом их отправили по разным местам. Было много разговоров о том, что их судили слишком строго, и об этом также сообщалось в газетах. Но им это не помогает. Да, некоторые были освобождены, но что это среди стольких других? Говорят, что именно в газетах произошла ошибка. Их всех должны были освободить уже в мае, 15-го. Но до сих пор идут только разговоры. И почему мне так тяжело, Мария стояла на пустынной улице, у неё теперь нет ничего, идти некуда, она одна, их разлучили с Иоганнесом, да и не гарантия, что и её не депортируют. Работать теперь надо только с одной целью, получить хлеб сегодня, о завтрашнем дне уже нет надобности думать. Те, кто не имеет права голоса, предоставлены сами себе и норму не получают. У нас тоже нет прав. До сих пор у меня еще есть хлеб, но его стает меньше. И чья здесь вина, раз наказывают нас, значит наша. Мы такие же люди, которые вселяются в наши дома, но они не признаются виновными, они ходят по нашему дому, пользуются нашими вещами, и кто мне это объяснит, в чём виноваты мы, или в том, что мы для них это всё приготовили. У нас сложная ситуация, очень сложная. "Возложи бремя твое на Господа, и Он поддержит тебя!" [Псалом 55:22]. По состоянию на сентябрь 1930 года колонисты около 40 семей, в том числе и родные Марии, должны были освободить свои дома и покинуть деревню. И там, в чистом поле выкопать для своих семей землянки. Давать убежище изгнанным, или помогать им всячески, даже еду было запрещено им передавать. Этих добросердечных ждёт тоже что и с этими в поле. Сначала им было разрешено строить на земле в Линденау, в овраге. Д. Янцен начал копать и выкопал яму для землянки. Затем ему пришлось бросить это место по приказу и перейти, в Остенфельд. И он начал копать заново, но на этот раз большей площадью.
Он уже таскал дрова и всё необходимое, и ему опять запретили дальше работать. Теперь им отвели для строительства землянок новое место. Они должны были строить на луговых полях и должны были покинуть район к вышеуказанному сроку. Д. Янцен и такие же несчастные вынуждены переходить на другое место. Многие женщины отправились к своим мужьям. Мария тоже приняла решение ехать к Иоганнесу. Ей повезло, она получила разрешение приехать к нему. Поездка на поезде для Марии прошла довольно хорошо, и 17 сентября она приехала, У Марии очень сильный кашель, так что она сейчас лежит. Ей придётся сильно привыкать к местной жизни.  Глубоко в лесу находиться их лагерь, Барак построен из ошкуренного бревна, но не конопатился. Так что между брёвнами видно солнце, и, конечно же, сквозняки. Условия здесь сложные. Еду готовят на улице в ведре, подвешенном на колу, такое для неё новое. Посуды тоже никакой лишней. Только местные люди, которые с детства к этому привыкли, могут здесь спокойно жить. Мы живём в общем бараке, там проживают 50 человек, это самые разные люди и их число постоянно увеличивается. Иоганнесу и Марии разрешили отгородить себе угол. Хоть это не большая площадь, но пока это их территория. Длиной 5 метров, шириной 3,5 и одно окно на восток. Мы слышим всё о чём говорят за одеялами, но, к счастью, друг друга не видим. Всё что у нас есть, находится там, мы набиваем мешок соломой и сидим на нём. Мария рассказала, что отцу, сестрам, и Герману с женой было разрешено остаться в Хохендорфе Они верят, что смогут вернуться в дом. Но Герхарду не разрешили остаться, он с трудом отвертелся от депортации, он тоже должен строить своей семье землянку в направлении Остенфельд. Через месяц будет Рождество. Для нас это не будет праздником, нам остаётся только вспоминать о тех прошедших там в Ам Тракте рождественских праздников. Какие произошли перемены по сравнению с прошлым годом. Хотя уже и в прошлом году было трудно, но, чтобы так как сейчас. Люди стали враз изгоями, бомжами. Потеряли всё, а главное человечность. Господи! Помоги нам, просим Тебя о том, чтобы мы могли выбраться из этой ситуации, или перенеси ее с терпением.

**********************