Овалы ч. 6 Война Гл 36 База Кладоискатель

                35 глава романа здесь: http://proza.ru/2025/07/10/1098


               ОВАЛЫ
               
               Шестая часть. ВОЙНА

 
               
                «Нет у человека ничего прекраснее и дороже родины.               
                Человек без родины – нищий человек»

                Якуб Колас – белорусский писатель, драматург, поэт
                и переводчик (1882–1956)




                Глава 36. База «Кладоискатель»


                «Война ставит человека перед самым страшным
                выбором: или ты убьешь врага или враг тебя».

                Михаил Болтунов – из книги «Стратегическая
                разведка ГРУ»
 

                «С этим человеком я бы пошёл в разведку»

                (Одно из понятий Советского времени)




     1943 год

    
     Москва, Хорошевское шоссе, 76, штаб-квартира ГРУ ГШ Красной Армии.


     В солидном кабинете, уставленном массивной мебелью мрачноватых тонов, вели беседу двое.

     Один из них, генерал-майор Беликов, располагался в кресле начальника. Другой – полковник Зверев – сидел за смежным столом для совещаний. С портрета над креслом начальника на обоих строго взирал И.В. Сталин. Сквозь щель между плотно задвинутыми тяжелыми шторами проникал узкий луч дневного света. На столе начальника ярко светилась большая зелёная лампа.

     Генерал выглядел уставшим, ночь он не спал, работая с документами, и сурово хмурился. Через пару часов предстояло отчитываться перед руководством по Северу. Такие лаконичные отчёты могли содержать только проверенные факты, предпринятые меры и план дальнейших действий. По неудачам оправдания исключались. Разве что, иногда позволялось заменить их умным словом «виноват».

     Полковник, начальник отдела в одном из Управлений ГРУ, ведал разведкой военно-технических разработок немцев. Перед ним на столе лежала чёрная кожаная папка.

– Докладывай, что там по Арктике, – потребовал генерал, наливая в стакан воду из графина, – мне скоро на доклад. Немцы что-то затевают на нашем Севере, руководство ждёт от нас конкретики и предложений по мерам противодействия.

– Товарищ генерал, от нашего источника в Берлине получена следующая информация. Немцы разработали секретную установку с условным названием «Ассистент». Прибор позволяет зондировать грунты и обнаруживать различные аномалии на глубине до сотен метров.

– О каких аномалиях идёт речь, Фёдор Степанович?

     Полковник расстегнул папку и достал несколько листов бумаги со схемами и пояснениями.

– Вот записка от разведчиков в Германии. Всё переведено на русский язык.

     Генерал с некоторым недоумением вглядывался в текст, изложенный мелким шрифтом.

– Но здесь требуется специальное образование, чтобы понять содержание! – не сдержал раздражения генерал.

– Так точно, товарищ генерал-майор! Поэтому я подготовил краткое резюме по «Ассистенту» от специалистов нашего НИИ, – полковник достал ещё один листок с текстом из папки и передал начальнику.

     Тот внимательно прочитал.

– С этого и начал бы!

– Виноват...

– Та-ак, значит... аналог нашего прибора, но мощнее в десятки раз! Очень полезен в геологии... та-ак, «видит» подземную структуру, в Арктике ему ни скалы, ни толщи льда не помеха... Теперь понятно. Значит прибор позволяет немцам глубоко зондировать то, что недоступно нашим приборам, именуемым здесь «резонаторами». Резонаторы?! – поднял брови генерал. 

– Так точно! Резонаторы.

– Мда-с! Про изобретение всё ясно. А зачем им это, Фёдор Степанович? Вот главный вопрос, который нам сразу зададут! И я должен на него дать внятный ответ.

– Понимаю, товарищ генерал! Наши агенты в Берлине давно и плотно интересуются деятельностью магната и промышленника Отто Бергмана, имеющего тесные связи с руководством рейха, – полковник достал из папки и положил перед генералом на стол фотографию Бергмана, – от них и получена данная информация. Агенты смогли внедриться в управляющие структуры Бергмана. За достоверность их информации я ручаюсь.

     Генерал всмотрелся в надменную упитанную физиономию на снимке.

– Что за агенты?

– Оперативные псевдонимы «Пчёл» и «Педант», товарищ генерал-майор. Агенты весьма надёжные и эффективные. С двадцатых годов в Германии.

– Да, странные у нас бывают псевдонимы! – заметил генерал, отвлекаясь от основной мысли, – и что же в итоге?

– Враг намерен скрытно организовать сеть метеостанций и баз снабжения в труднодоступных местах Арктики для обеспечения противодействия конвоям союзников и нашему движению по Севморпути. Можно вспомнить печальную судьбу конвоя PQ-17, который понёс жестокие потери в июне прошлого года. Или, например, недавно немецкая субмарина у северо-восточного побережья Новой Земли потопила наше судно «Академик Шокальский» Арктического НИИ. Также торпедирован и потоплен пароход «Диксон». Отмечены постановки мин в устьях сибирских рек, впадающих в Северный Ледовитый океан. И эта деятельность постоянно наращивается.

– Действительно, такие обзоры Генштабом доводятся, – отметил начальник.

– Наши академики, например, утверждают, – продолжал полковник, – что в акватории архипелага Земли Франца-Иосифа с большой долей вероятности имеются подводные гроты, позволяющие субмаринам скрытно базироваться, готовя нападения. Эти возможности предположительно известны Германии ещё с 1931 года, после абсурдного с точки зрения государственной безопасности пролёта дирижабля «Граф Цеппелин» над нашими арктическими просторами. Немцы беспрепятственно изучали интересующий их шельф и позднее картографировали.

– Кое-кому это головотяпство позже прилично аукнулось, полковник. Дальше!

– Немецкая разведка получила тогда нужную им общую картину, требующую лишь подтверждения проведением специальных исследований. Теперь «Ассистент» позволит им провести их.

– Как мы собираемся противодействовать противнику, Фёдор Степанович?

– Мы уже занимаемся этой проблемой, товарищ генерал! На Землю Франца-Иосифа отправлена экспедиция под руководством главного конструктора нашего НИИ Александра Гуцула с боевым тральщиком и приданым отрядом морской пехоты, они обеспечены всем необходимым. Также у них имеется наш прибор «Резонанс», конструкции самого Гуцула. Устройство не такой мощности, как у немцев, но довольно функциональное. Будет привлечена авиация, согласование по линии ВВС имеется. Вот, – полковник достал ещё несколько бумаг и положил перед генералом. Тот внимательно изучил документы и удовлетворённо кивнул.

– Хорошо! Что предпринимается в дополнение к эти мерам, Фёдор Степанович?

– Товарищ генерал-майор! Во-первых, нами директивно введено обязательное шифрование связи. Наши моряки ранее беспечно пренебрегали им в арктических широтах, из-за чего мы понесли ощутимые потери. 

– Ну да! – саркастически заметил генерал, – зачем утруждать себя в родимой северной глуши ещё каким-то там шифрованием! Безобразие...

– Во-вторых, введено обязательное сопровождение всех судов военными кораблями Северного флота. В-третьих, начато формирование Карской военно-морской базы на Диксоне, завершение работ – в следующем году. И, в-четвёртых, подготовлены оргмероприятия в рамках нашей агентурной сети в Европе – с целью выяснения и перекрытия путей снабжения предполагаемых баз немцев на Севере. При этом планируем ликвидацию нациста Отто Бергмана, специально направленного в Арктику для содействия операции «Вундерланд». Это главный финансист и практический организатор работ на Земле Франца-Иосифа.

– Ну, что же, товарищ полковник, могу ли я доложить руководству, что противодействие Бергману нами продумано и необходимые шаги предприняты?

– Так точно, товарищ генерал-майор! Работаем.

– План мероприятий с указанием сроков готов?

– Так точно! – документ лёг на стол генерала.

     Полковник встал, аккуратно задвинул стул, забрал папку и выпрямил спину, – разрешите идти?

– Свободны, Фёдор Степанович! Постоянно держите меня в курсе дела, особенно, если потребуется моё вмешательство для решения возникающих проблем.

– Есть, товарищ генерал-майор!


***


     Отто Бергман в толстой меховой куртке с высоко поднятым воротником и в тёплых унтах стоял на одном из прибрежных возвышений острова Земля Александры, входящего в архипелаг Земли Франца-Иосифа.

     Дымя сигаретой, которую держал в зубах, он разглядывал в бинокль окрестности. Место для базы и метеостанции выбрали, благодаря картам, подготовленным сотрудниками института Берты Лоренц в Гамбурге.

     «Я тут вынужден мёрзнуть среди льдов в этом проклятом небесами месте, вдали от Германии и моего бизнеса, занимаясь чёрт знает, чем, рассматривая мерзких моржей, а эта парочка, очевидно, наслаждается жизнью в мирной Швеции. Не цветочки ли они сейчас поливают в полном умилении?!» – вспомнились ему Берта Лоренц и Вилли Дейс, – «Чёрт возьми, прекрасный был капитан, надёжный. Зря я его отпустил».

     На плече Бергмана висел автомат, который ему порекомендовал взять с собой в качестве защиты от белых медведей гауптман – руководитель команды метеорологов. Сам он, тоже вооружённый, стоял рядом с шефом и давал ему пояснения. 

     Кругом простирались пологие сопки, покрытые толстым слоем снега, сверкающие льдами, которые местами отвесно обрывались в океан. Узкая бухта, удобная для приема субмарин, чёрным водным языком скрыто врезалась в береговую линию между заснеженных скал. 

     Бергман прибыл самолётом вовсе не на пустое место, где предстояло обустраиваться с нуля. Здесь уже высадилась двумя месяцами ранее команда, которая подготовила взлётно-посадочную полосу, что позволило принимать транспортные самолёты с оборудованием. Иногда грузы в контейнерах просто сбрасывались на парашютах.

     Немцы обустроились основательно и имели всё необходимое для жизни. В арктической стуже они чувствовали себя довольно комфортно и вольготно. Возвели модульное жильё, запустили дизель-генераторы, обеспечивая питанием помещения и радиоузел. Склады с продуктами и ГСМ пополнялись периодически рейсами авиации из Тромсё и Нарвика. Всё тщательно укрыли маскировочными сетями. Для развлечения иногда даже устраивали лыжные прогулки. И война немцам была здесь не война. Если и раздавались выстрелы, то, чтобы отпугнуть белых медведей!

     Русские корабли сюда не заходили, а обнаружить замаскированную базу на плато как с воздуха, так и с воды – практически не представлялось возможным. Немцы установили автоматическую метеостанцию «Герхард», зондировали состояние атмосферы и ледовую обстановку, прогнозировали погоду и передавали данные центру в норвежском Тромсё.

     Крайним рейсом самолёта «Focke-Wulf Fw 200 Condor» * поступила аппаратура резонатора «Ассистент» и прибыли специалисты. Аппаратура оправдала ожидания – с её помощью удалось обнаружить недалеко от бухты аномалию с характеристиками большого грота. Найти подходящий вход и обследовать возможности грота предстояло командиру субмарины. Для этого подготовили схему с точной привязкой к местному шельфу. 

     Затем грот предстояло оборудовать как базу для субмарин, ведущих борьбу с конвоями и советскими судами. Задачи базы – обеспечение ремонта, заправка, пополнение боекомплекта и отдых подводников после похода. Однако для данных работ планом резонно отводились месяцы – такие условия диктовал суровый климат Арктики. Поэтому начало эксплуатации грота линейными субмаринами предполагалось не ранее, чем в полугодовой перспективе.

     Бергман смотрел на бухту. Ожидалось появление субмарины U-703. Именно её предоставил адмирал Карл Дёниц в распоряжение Бергмана по настоянию рейхсфюрера СС Гиммлера. В январе следующего года ей предстояло забрать с острова резонатор и отправиться далее на восток для решения тех секретных задач Аненербе, о которых толковал лично Бергману в Берлине Гиммлер – поиск входов в подземный мир и контактов с «праарийской» цивилизацией, обретающейся, якобы, в глубинах Земли. Так утверждали научные консультанты из Аненербе, почерпнувшие «знания» из расшифровок древних тибетских рукописей. Для зондирования северного шельфа и необходим был «Ассистент».

     Таким образом создаваемая база могла совмещать два вида деятельности. Один – подведомственный Кригсмарине Дёница – боевая работа субмарин в Арктике. Другой – подведомственный Гиммлеру, связанный с поисками мистической «Гипербореи».

     Отто Бергман к мистике от Аненербе относился недоверчиво. Она не имела над ним власти. Для успешного и прагматичного предпринимателя, каким был Отто Бергман, обслуживание интересов Аненербе в угоду идеям Гиммлера стало золотой жилой ещё с тридцатых годов.

     Бергман уже тогда тонко уловил будущие выгоды финансовых вливаний в то, чего не существует. Да, строили дисколёты, они были реальны, а мистические изыскания – нереальны.  Главное, щедро сыпались государственные заказы и финансирование поисков нереального, принося Бергману вполне ощутимую прибыль.

     «Пора бы слетать в Тромсё!», – размышлял Бергман. В окрестностях порта в заброшенных норвежских горных выработках ударными темпами оборудовали архисекретный цех по производству дисколётов. Рабочей силой выступали военнопленные. Их охраной и обеспечением режима секретности занимался батальон СС. О цехе не было известно ни Дёницу, ни командованию вермахта на Севере. Гиммлер потребовал лично от Бергмана проконтролировать готовность первого образца дисколёта. Фюреру не терпелось увидеть результат применения вундерваффе *.

     Впрочем, вполне возможно, что и Гиммлер не был фанатиком Аненербе! Правда, утверждать это наверняка сейчас – весьма сложно.

     Вероятно, для рейхсфюрера оккультизм тоже служил скорее идеологической парадигмой для укрепления разросшейся СС, нежели личным убеждением. Затем с помощью СС он пытался охватить контролем уже весь вермахт – банальное стремление к безграничной власти. Её вкус Гиммлер уже ощущал в тайных размышлениях и грёзах о Четвёртом рейхе. К мистике они никакого отношения не имели.

     Мистиком же был сам фюрер. Религией ему служили оккультизм и расовые теории. И это дополнительно мотивировало Гиммлера на раздувание и финансирование данной деятельности.

     Бергман опустил бинокль и тревожно задумался. Не поступало никаких известий от его сына – Рольфа.

    «Что там, чёрт возьми, происходит?! Где дисколёты? Где Рольф?!» – думал магнат.

     По любым ожиданиям Рольф давно должен был завершить поход в Антарктиду к Земле Королевы Мод и радировать о состоянии дел из Нарвика. Лишний раз беспокоить штаб Гиммлера запросами Отто Бергман не хотел, тем более, что тема – крайне секретная, и отправил он сына в Антарктиду вопреки воле Гиммлера.

     Всё, что касалось проекта «Новая Швабия», с некоторых пор покрылось глухим молчанием. Молчал Гиммлер. Не поступало указаний и запросов в плане снабжения и отправки очередных караванов в Южный океан. Отсутствовали мало мальские проясняющие ситуацию сведения.

     Невнятная тревога, раздражение и даже приступы ярости у магната по данному поводу лишь нарастали. Он не находил себе места и ощущал себя в ловушке, натыкаясь на мёртвое молчание служб Германии, причастных к делам базы в Антарктиде. И он не мог отсюда эффективно управлять своими бизнес-структурами, требующими постоянного внимания и контроля.

– Шеф, вон она, появилась! Взгляните! – воскликнул гауптман.

     Бергман вновь приложился к окулярам бинокля.

– И в самом деле, Курт. Это она! Спускаемся, будем встречать.

     Узкий силуэт субмарины, неспешно идущей в надводном положении, появился на входе в бухту с неподвижной водой. От носа подлодки по чёрной глади расходились светлые «усы». В рубке стоял капитан и тоже разглядывал в бинокль суровый берег.


***

     Белоруссия

     После Испании Пауля Лоренца переправили в Москву. В его сознании произошёл разительный перелом. Фашистская Германия стала врагом Пауля. Он осмысленно сделал решительный выбор и согласился работать на страну Советов, после чего прошёл специальную подготовку в разведшколе. Его разноплановые способности, физическая подготовка, прекрасное образование и знание языков являлись отличной предпосылкой к новой деятельности.

     Лоренца изначально готовили для работы за рубежом, но с началом войны планы поменялись и его перебросили за линию фронта в один из партизанских отрядов на территории Белоруссии, укомплектованный профессиональными диверсантами и разведчиками.  Отряд действовал исключительно под эгидой ГРУ, осуществляя дерзкие диверсии, уничтожение и захват важных армейских чинов врага, добывание нужной Центру развединформации.

     Пауль, действуя в мундире офицера вермахта на территории, занятой врагом, осуществил подрыв офицерского казино, переполненного врагами, захватил штабной автомобиль с ценными документами, которые позже переправили на Большую землю. Отряд, благодаря высококлассной подготовке бойцов, почти не имел потерь.

     В начале сентября Пауля вызвал командир. На его нахмуренном лице читалось недоумение.

– Лоренц, ознакомьтесь с радиограммой. Скажу откровенно – не знаю, с чем это связано, – командир в недоумении пожал плечами, – я вас очень ценю и мне жаль с вами расставаться.

     Текст предписывал немедленно откомандировать Пауля Лоренца в распоряжение Центра ближайшим рейсом самолёта.

– Я тоже в недоумении, товарищ командир! Надо, так надо!


***

     Гамбург

     Герхард и Манфред, советские разведчики со стажем действовали в Германии с двадцатых годов. После операции, проведенной совместно с Нефедовым, им удалось прочно внедриться в бизнес-структуры Отто Бергмана.

     Сидя в популярном гамбургском гаштете «Капитанский якорь» за столиком в отдалении от основной массы посетителей, они негромко обсуждали текущий момент.

     В просторном полутёмном зале было людно, несмотря на военное время и налёты авиации союзников на город. Неумолчным фоном висел гул голосов с отдельными резкими возгласами захмелевших моряков и вояк, подлежащих отправке на фронт после излечения в госпиталях, портовых чиновников и дельцов средней руки, связанных с военными поставками вермахту. Раздавался смех женщин. Медленно колыхался табачный дым. Окна гаштета прочно зашторили, чтобы свет не пробивался наружу в ночную, без света фонарей, улицу – в любой момент мог поступить сигнал воздушной тревоги.

     Обсуждали указание, поступившее сеансом радиосвязи от Центра: «Пчёлу и Педанту перебазироваться в Швецию под прикрытием деятельности, связанной с бизнесом Отто Бергмана. Дальнейшие указания о задании – на месте».

     Данные псевдонимы принадлежали именно им, Герхарду и Манфреду.

     Также Герхард завёл речь о людях, известных разведчикам по операции начала тридцатых годов с Нефёдовым, когда удалось вернуть в СССР зелёный артефакт.

     О первом – Рольфе Бергмане – стало известно, что он отправился в Антарктиду на подводной лодке и бесследно исчез. Сообщил об этом сотрудник конторы старшего Бергмана, которая формировала грузы. Сотрудник просил Герхарда, как одного из старших координаторов в бизнесе магната, доложить об этом хозяину лично.

     С какой целью отправился Рольф в Антарктиду – неизвестно. Предназначение грузов – тоже неизвестно. Данная контора занималась только одним видом отправок. Таких контор у Бергмана имелась целая сеть! Они работали в режиме секретности, абсолютно обособленно друг от друга.

     Следом ушла подлодка для прояснения ситуации. Но ясности больше не стало. Поступила лишь куцая информация: субмарина Рольфа, очевидно, торпедирована англичанами. Якобы на льдах остались некие следы катастрофы.
 
     Тайно покинуть Германию – идея так себе. Швеция кишела гестаповцами и агентами абвера. А служебная командировка служила естественным, хотя и косвенным предлогом для легального выезда из Германии: якобы отчитаться перед Бергманом и получить новые указания от шефа. Таким образом приступить к выполнению пока неясного задания, полученного из Центра.   

     Вторым, о ком рассуждали агенты, фигурировал Пауль Лоренц. Агенты не знали о его судьбе, но аккуратно выяснили, что гестапо всё перевернуло в картографическом институте, выясняя куда исчезла мать Лоренца – Берта, бывший руководитель института, из которого им в 1930 году с Нефёдовым удалось тайно изъять зелёный артефакт.

     Выяснилось, что Берта исчезла вместе с Вилли Дейсом, бывшим капитаном сухогруза, на котором прибыли когда-то в Гамбург Лоренц с Нефёдовым.

     Вся эта неясная история вызывала агентурный интерес из-за возможной склоки в верхах Германии. Претензии к Бергману провоцировали скрытый конфликт между Гиммлером и его подчинённым – руководителем гестапо Мюллером. Последний был мастером тихого сбора компромата на всех, от кого могла зависеть его собственная судьба.

     Герхард и Манфред не могли знать о том, что гестапо стало известно о переходе Пауля Лоренца из «Легиона Кондор» на сторону испанских республиканцев вместе с новеньким самолётом «Мессершмитт Ме-109». Это расценивалось фашистами как государственное преступление. Информацию гестапо получило из Испании после победы Франко в гражданской войне, когда франкисты стали жестоко расправляться с инакомыслящими. В руки франкистских спецслужб угодили патриоты, которые обеспечивали операцию прикрытия Лоренца с инсценировкой его гибели. После ужасных пыток они всё рассказали. Что, впрочем, не спасло их от казни…

     Теперь ищейки из гестапо увязали в одно целое такие события, как переход Пауля Лоренца на сторону республиканцев с угоном самолёта, внезапное исчезновение Берты Лоренц совместно с Вилли Дейсом в нейтральную страну и связь этих событий с Отто Бергманом.

     Отто Бергман по статусу был пока недоступен гестапо, но Берту Лоренц и Вилли Дейса собирались найти и допросить с пристрастием, чтобы выяснить где укрылся предатель Пауль Лоренц. И по законам рейха … наказать как сообщников.

– Вот что, Манфред! Я подготовлю подробную информацию обо всём, что мы с тобой обсудили, а ты передашь через связного радисту. Чувствую, что у нас отсутствуют некие важные звенья в данной информации, но, возможно, ими обладают аналитики Центра. Это, скорее всего, последняя передача из Германии. Рацию оставим, радиста заберём с собой. Друзья договорились о дальнейших действиях, допили пиво и разошлись.

     Подготовленная информация в этот же вечер ушла в Центр.

***

     Лондон

     Юрий Верещагин и Настя после разведшколы обосновались в Лондоне и участвовали с коллегами в разведывательной работе, связанной со сбором и передачей данных о Манхэттенском атомном проекте США, Великобритании и Канады.

     Деятельность советской разведки в этом направлении велась многоплановая, так как СССР тоже тайно разрабатывал свой атомный проект. У каждого из разведчиков имелись свои узкие задачи, результаты выполнения которых стекались в Центр. Только в Москве имели общую картину всей работы.

     Опуская подробности, скажем, что настал момент, когда задача, которой занимались Верещагины, завершилась, исчерпав себя.

     Супруги сидели вечером дома, пили чай и тихо беседовали.

– Настя, связной передал, что наша с тобой деятельность свёрнута. Тебе предписано убыть в Москву.

– А ты, Юра?! – тревожно вскинулась Настя.

– Мне предписано убыть в Стокгольм, где получу более конкретные указания, – в его глазах светились печаль и тоска. Чувства эти тут же отобразились в глазах Насти.

     Супруги, одновременно прильнув друг к другу, крепко обнялись, закрыв глаза, словно пытаясь примириться с этой неправильной мыслью.

– Юра, я тебя так сильно люблю! Мы всё время вместе. Как я смогу тебя оставить?! –Настя не удержалась и заплакала. Сказалось непомерное напряжение, в котором они находились всё время.

– Не плачь, Настюша! – гладил он её волосы, – увидишь нашего сына, маму папу.

– Я за тебя боюсь, Юра! Наверное, я стала суеверной.

– Вспомни, как я тебя отправлял из Испании, ты тоже боялась. Всё же обошлось! И сейчас всё будет хорошо.

– Ох, Юра! – она обескураженно уронила руки на стол, – когда, мой родной?

– Завтра. И документы все готовы. Наш транспортник через Атлантику на Архангельск.

– Уже завтра?!

– Да, милая. Я открою бутылку вина, ты не против?

     Она молча кивнула:

– Давай, мой хороший, – Настя вытирала, но не могла остановить слёзы, которые неудержимо продолжали выкатываться.

     Юрий разлил светлый напиток по бокалам:

– Настюша, за Победу, за нас, родная!


***


     Москва, Хорошевское шоссе, 76, штаб-квартира ГРУ ГШ Красной Армии.


     Указания, полученные Герхардом и Манфредом об убытии в Норвегию через Швецию, отзыв Пауля Лоренца из партизанских лесов Белоруссии, распоряжение Юрию Верещагину о передислокации в Стокгольм явились элементами единого плана ГРУ.

     Разведчикам предписывалось встретиться в Швеции к назначенному времени и получить задачу от Юрия Верещагина – руководителя группы, которой предстояло переместиться на территорию Норвегии для проведения секретной операции. Детали общего плана операции группе предстояло разработать самостоятельно, ознакомившись с ситуацией на месте.

     Тремя неделями ранее событиям предшествовал служебный разговор генерала Беликова и полковника Зверева.

– Товарищ генерал, полковник Зверев по вашему приказанию прибыл, – доложил Фёдор Степанович, войдя в кабинет к начальнику и прикрыв за собой дверь.

– Присаживайся, Фёдор Степанович! – встал генерал Беликов и жестом пригласил полковника к столу, – вот, ознакомься! – генерал придвинул ему папку, – и читай   очень внимательно. Это адресовано мне начальником ГРУ!

     Полковник углубился в материал, аккуратно откладывая прочитанные листы в сторонку. Генерал, заложив руки за спину, в глубокой задумчивости медленно вышагивал по большому кабинету. Чуть поскрипывая старым паркетом, он подошёл к окну и выглянул на улицу.

     Яркий солнечный свет заливал кроны деревьев, на которых уже начала желтеть листва. Худой чёрный кот, не двигаясь, замер у дерева. Выгнув спину, он слегка приник к траве у бордюра, жадно наблюдая за голубями, которые к нему безбоязненно и нагло приближались, поклёвывая что-то на асфальте. Казалось, голуби абсолютно кота игнорируют. Тот вдруг стрелой рванулся в гущу голубиной стаи. Раздался переполошенный шум десятков крыльев, однако голуби не взмыли вверх, а накинулись на кота, клюя его и, создавая прямо над ним невообразимую кутерьму. Для кота это стало полной неожиданностью, и он ретировался, спешно отскочив в сторону. Генерал с интересом наблюдал за забавной и поучительной сценкой, словно забыв про Зверева.

– Ну, что думаешь? – подал вдруг голос генерал.

     Он резко повернулся к полковнику и шумно зашагал к своему креслу.

– Всё очень серьёзно, товарищ генерал, если информация достоверная.

– А в чём сомнения, полковник? По-твоему, начальник ГРУ шутит?

– Так это же фантастика для пионеров – эти некие дисколёты! Какие-то немыслимые технические характеристики!

– Полковник, ты всё внимательно прочитал?

– Так точно!

     Но тебе задан вопрос, что ты об этом думаешь! – отчеканил Беликов, отделяя каждое слово чёткой паузой.

– Я думаю, товарищ генерал, что это … больше касается учёных из нашего НИИ!

– Неправильно думаешь!

– Почему, товарищ генерал?! – искренне удивился Зверев, – некие конвертеры, магнитные вихри – это же тёмный лес!

– Потому что они учёные, и всякие там характеристики – действительно их компетенция. Но мы разведчики, которым поставлена задача уничтожить это производство. Как его ни называй – чудом-юдом или дисколётом! Характеристики! Какая нам разница, какие там характеристики?!

– Норвегия, товарищ генерал! Как же мы...

– А вот это уже наша компетенция – думать! И придумать – как! У тебя целый отдел умных ребят. Кстати, я даже придумал название операции – «Кутерьма»! – генерал слегка улыбнулся какой-то своей мысли, – помогу всем, чем могу, особенно в привлечении нужных тебе людей, Фёдор Васильевич, проси! Вызову хоть с того света! Но мы должны решить эту задачу. Иначе, если этот чёртов дисколёт вдруг взлетит и проявит себя… не сносить нам с тобой голов!


***

     Василий Иванович Нефёдов тяжело переживал гибель Егора и горе дочери. Нефёдовы любили Егора, как сына. Дорогие сердцу образы не выходили из его головы, повергая в тоску. Транспортный Ли-2 *, на котором он летел в Москву, кидало в воздушные ямы, за окошком самолёта неслась ночная мгла. Василий Иванович, тяжело уронив голову на грудь, то погружался в беспокойную дремоту, в которой ему почему-то хотелось плакать, как в детстве, то он вздрагивал, выпадая вдруг из чёрного сна, украдкой вытирал непрошенную слезу и снова погружался в тяжкое забытье.

     Неожиданный вызов в столицу особого удивления у военного человека не вызвал. Надо, значит, надо. В салоне самолёта дремали и другие пассажиры, в основном командированные или раненые, лежавшие в бинтах на носилках.

     В Москве сразу после приземления на аэродроме, знакомом Нефёдову до мелочей, к самолёту подъехал легковой автомобиль. Из него вышел человек в штатском и направился к Нефёдову.

– Полковник Нефёдов Василий Иванович?

– Так точно!

– Здравия желаю, товарищ полковник! Я майор Иванов, мне приказано доставить вас в наше управление, – Иванов показал раскрытое удостоверение, – прошу в машину, товарищ полковник!

     Нефёдов знал это здание ГРУ на Хорошевском шоссе, 76. После формальностей, связанных с проверкой документов, Василий Иванович оказался в кабинете полковника Зверева. Поприветствовав друг друга, представились и присели за стол.

– Василий Иванович, нам очень и очень дорого время, поэтому сразу перейду к сути дела, по которому вы оказались в нашем ведомстве. Знаете ли вы, кто такие Пчёл и Педант?

– Нет, Фёдор Степанович!

– А... Герхард и Манфред?

– Да... знаю, – Нефёдов внимательно смотрел в глаза собеседнику.

     Услышав имена агентов, Василий Иванович с присущей ему проницательностью сразу понял, что опять влетает в круговерть сложных и опасных событий.

     «Ну что же, сейчас война. А война – это опасность – всегда и везде!» – спокойно решил он для себя.

– Мы, Василий Иванович, готовим серьёзную операцию в тылу врага. Подбирается группа, способная её осуществить. В неё уже вошли двое наших агентов в Германии, ваши знакомые. Они весьма впечатлены вашими способностями и очень рекомендовали включить в группу именно вас.

– Фёдор Степанович, о каких таких моих способностях шла речь? – осторожно спросил Нефёдов.

– Можете не волноваться, Василий Иванович! Нас сейчас не очень интересует задание, которое вы выполняли в Германии тринадцать лет назад. Тем более, что мы прекрасно понимаем, что вы дали подписку о неразглашении в смежном ведомстве. Впрочем, как и Герхард с Манфредом. Сейчас для нас достаточна их просьба. Скажу лишь, что они охарактеризовали вас, как человека, способного проникнуть через любую охрану.

– А если ближе к сути задания, Фёдор Степанович?

– Предстоит уничтожить объект, представляющий исключительную опасность для нашей страны. Объект находится в горах Норвегии. Вся информация, которой мы располагаем, будет до вас доведена сегодня же в моём отделе. Группа собирается в Стокгольме. Должен сказать, что Герхард и Манфред – не единственный для вас на сегодня сюрприз. Группу возглавит... ваш зять Верещагин Юрий.

– Вот как?! – не удержавшись, воскликнул Василий Иванович.

– И это тоже не всё! Сегодня вы встретитесь с... Паулем Лоренцем! Он тоже в группе.

– Но это же... агент абвера! Я перестаю вас понимать, Фёдор Степанович!

– Это в прошлом, Василий Иванович! Лоренц ныне гражданин СССР, наш разведчик с солидным боевым опытом диверсионной работы в тылу врага, отозван из партизанского отряда специально для вхождения в группу, – Зверев встал и, заложив руки за спину, снисходительно наблюдал за реакцией Нефёдова, ошеломлённого услышанным.

     «Да! Ощущения меня не подвели! Лихо закручивается!» – Нефёдов изумлённо покачал головой.

– И вот, что ещё, Василий Иванович! Я, конечно, доверяю нашим людям. Но…обязан лично убедиться в том, что мы вас вызвали сюда не зря и, что ваши способности со временем не поблекли. Слишком высока цена любой нашей небрежности! Как вы можете убедить меня в своих возможностях?!

     Нефёдов пристально посмотрел в глаза Звереву, и тот вдруг, как ни в чём ни бывало, начал расстёгивать китель. Расстегнув, снял его и положил на стол, оставшись в галифе и в синей майке. Сел на своё место и нажал на кнопку под столешницей. Распахнулась дверь и в кабинет быстро вошёл старший лейтенант – секретарь Зверева. И застыл столбом, раскрыв рот от удивления.

– Что-то очень жарко, старший лейтенант! Принеси-ка нам пару бутылок пива!

     Нефёдов посмотрел молодому офицеру в глаза.

– Есть, товарищ полковник! – обалдело произнёс офицер и, чётко повернувшись через левое плечо, щёлкнул каблуками и вышел.

– Ну, вот и всё! – громко произнёс Нефёдов.

     Зверев словно очнулся ото сна и оторопело спросил:

– Что это со мной, а?! Василий Иванович, как это так? Зачем я разделся? Ничего не понимаю!

     В это время раскрылась дверь в кабинет, и снова вошёл секретарь. В руках он держал две бутылки «Боржоми» и стаканы.

– Товарищ полковник, разрешите? Пиво, как вы и просили!

     Зверев, который с досадой надевал на себя китель, застыл, кинул быстрый взгляд на Нефёдова и непонимающе матюгнулся:

– Какое ещё пиво? Ты чего несёшь, сынок?

– Так вы же приказали мне пять минут назад, товарищ полковник! Сказали, что жарко, – лейтенант растерянно переводил взгляд с одного полковника на другого.

– И что?! Ты считаешь, что принёс сюда пиво? – удивился Зверев. Он стоял, опираясь на столешницу двумя руками и грозно сверлил офицера взглядом, не сулящим ничего хорошего.

– Так точно! «Жигулёвское»! – отчеканил офицер, повертев в руках бутылки с «Боржоми» и разглядывая этикетки.

– Фёдор Степанович, отпустите, пожалуйста его! Я сейчас всё объясню.

– Свободен, старший лейтенант! И унеси минералку!

– Ой! Товарищ полковник, это в самом деле «Боржоми»! Виноват! Я сейчас всё исправлю! Не понимаю, как перепутал!

– Свободен, я сказал! – повысил голос Зверев, – мне не нужно пиво, у нас тут его нет и быть не может, мне надоел весь этот цирк! Ты что, Николаев, заболел?!

     Офицер переполошено вышел, унося «пиво» и плотно прикрыв за собой дверь.
   
– Ну и дела! – изумился Зверев и вопросительно глянул на Нефёдова.

– Обычный гипноз, Фёдор Степанович!  Есть у меня такая способность. И охрану я, думаю, пройду любую, и врагов могу заставить много чего сделать в пользу предстоящей операции.

– Мне приходилось наблюдать работу артистов-гипнотизёров, но там они для воздействия готовили людей всякими там приёмами, фразами... Но вы...

– Да, Фёдор Степанович! Именно так – силой мысли, – вздохнул Василий Иванович, подтверждая смутную догадку Зверева.   

– Невероятно! Понимаю теперь, почему Пчёл и Педант не забыли про вас и просто заклинают меня о вашем участии в операции.

– Конечно, я буду участвовать в выполнении задания, каким бы сложным оно ни было. Только разрешите мне повидаться с семьей. У дочери погиб муж под Мурманском, и я не видел ни её, ни жену. Неизвестно вернусь ли с задания. Мне нужны хоты бы одни сутки.

– Считайте, что они у вас есть. Тем более, что ваша вторая дочь вернулась на Родину! Она представлена к государственной награде.

– Боже, Настя! – вырвалось у Нефёдова, его глаза предательски повлажнели.

– Я дам вам машину, вас отвезут домой, Василий Иванович!

– Спасибо!

Офицеры попрощались, крепко пожав друг другу руки.






                «Focke-Wulf Fw 200 Condor» * – немецкий
                4-моторный дальний многоцелевой
                самолёт-моноплан периода Второй мировой
                войны.

                Тромсё * – норвежский город, окружён
                фьордами, горами и островами, а также
                омывается водами Норвежского моря.

                Вундерваффе * – нем. (чудо-оружие).

                Ли-2 * – советский транспортный
                самолёт.





                Продолжение следует:

                Картинки взяты из открытого доступа в Сети.

               
                06.09.25

                г. Махачкала