Навозники

  Пять тридцать утра, звонит будильник в мобильном телефоне. На широкой кровати в бревенчатом доме, под угловатой крышей, покрытой лаком, лежит сорокалетний мужчина Олег, накрывшись большой простынею в цветочек. Он, жмурясь, приоткрыл глаза, затем нажал кнопку в телефоне отложить будильник на пять минут и снова захрапел. И тут снова Будильник. Олег, снова прищурившись, нашел кнопку и отключил его. Сел на краю кровати и закрыл глаза, и так сидел молча несколько минут, пока не начала падать от дремы голова. Он сразу встрепенулся со словами – "Ну что ты сидишь, навозник. Вставай, лентяй,– на работу пора". И добавил с самоиронией: "Ой, а как не хочется". И начал еле слышно сам над собой грустно в шутку посмеиваться. Затем он встал, снова прищурившись от утреннего солнца, и пошел умываться со словами: "Ну давай живей, навозник, время идет". Так он сам себя подгонял поутру, ведь он относился к хронотипу совы, и ему было трудно рано просыпаться.
Здесь же за стенкой была комната его мамы Ольги. Услышав шум, она тут же, как по команде, прекратила свой храп и начала копошиться.
 Умывшись, Олег спустился на первый этаж по деревянной скрипучей лестнице. Зашел в кухню, и включил электроплиту и начал готовить кофе в небольшой джезве.
   Между гостиной и кухней не было стены. И тут же из-за бревенчатого угла между гостиной и кухней показалось лицо мамани. Сонная, морщинистая, с веселой улыбкой. Седоватые кудряшки после вчерашних бигудей весело свисали по всей голове и приветствовали смотрящего. Сама она о себе говорила, что у нее были еврейские корни с помесью польской баронессы. Ей семьдесят восемь лет, ростом, как говорят в народе, – метр с кепкой, одета в тонкий бело-розовый халатик с пионовыми цветами и перламутровыми пуговицами.
   Она села на небольшой деревянный стул в начале стола и с любовью стала наблюдать, как ее сыночек заваривает кофе.
   А он не очень похож на нее. Вырос метр восемьдесят, худой, светловолосый, и ему совсем не нужны были бигуди, так как он весь был кучерявый в покойного отца, белоруса Василия.
–  И что, тут пить два глотка, что это за кофе, не понимаю,– промолвила Ольга.
– Ничего вы, мамуля, не понимаете. Лучше выпить два глотка роскошного кофе с кардамоном, чем пить большую бадью типа «Американо». Разве это кофе, это кофейное безумие, это суп кофейный. Кофе пьют, чтобы насладиться бодрящим элексиром, а не чтоб напиться. –  С этими словами он снял пузырящуюся джезву с огня и поставил на стол, накрыв ее небольшой чашкой для кофе эспрессо. Несколько раз прикасался рукою проверить согрелась ли. Затем, когда это свершилось, снял ее, подставил ситечко и перелил через него кофе из джезвы в чашку, затем поставил будильник в телефоне на 3 минуты и сел на стул в ожидании.
– Пока ты сидишь, я хочу тебе напомнить, что тебя ждут три небольших мешочка с мусором.
– Ну, мамуля, я же просил во время утренней кофейной церемонии никаких заданий и разговоров, а сидим тихо и просыпаемся.
– Поняла, молчу.
Истекло три минуты и отключив в телефоне будильник, кофеман приступил к неспешному наслаждению.
– Вот вы каждый раз так говорите, а потом снова вас не остановить.
– Ну ладно, на тебе за это вкусняшку, чтоб не ворчал. – Затем она открыла деревянную сахарницу и оттуда достала конфету в блестящей обертке. И протянула ее сыну.
– Ой, какое чудо, моя любимая!
– Ещё бы, я же знаю, что, если мой сыночек утром выпьет кофе с грильяжиком, у него будет весь день хорошее настроение.
– Это точно!
– Вот ты говоришь, что хочешь уйти в монастырь в монахи, а кто там тебе будет кофе подавать с конфеткой? Мамы рядом не будет.
– Обойдусь, – произнес Олег, допив последний глоток.
– Ну ладно, ты собирайся, я сама помою чашку и джезву. Слушай, а кого ты все утро называл навозником?
– Да это я сам себя.
– С чего бы это? Ты у меня красивый парень, умный, больше так себя не называй.
– Я прочитал у преподобного Антония великого, – что человек должен сам себя всегда укорять утром, в обед и вечером. Добрые дела не замечать и не трубить перед собой. А только замечать свои недостатки.
Тогда не впадешь в самомнение и гордыню.
– Ты, смотри только не уйди в монастырь. Ты обещал сначала меня похоронить.
– Обещал, значит так и будет.
– Вот, то-то же. Так вот заберешь три мешочка небольших с мусором, и две большие «бутиковые» сумки с моими мешочками.
– Какими моими?
–  Ты, что забыл, что у меня после операции нет попы. В место нее эти одноразовые мешочки.
– А, ну понял.
– Ты не волнуйся, я их запаковала в плотные красивые сумки из бутика, все герметично, можешь даже ставить на заднее сиденье – ничего не случится. Я даже побрызгала там моими духами Chanel No. 5,– заулыбалась Ольга.
– Ну, вы, маманя, даете! Я знал, что вы аристократка, но что на столько….
– Не забывай, что я польская баронесса, и забочусь о своем сыночке, чтоб тебе не пахло в машине.
– Вот, мама, вы мне скажите, где на свете справедливость. Мы платим за вывоз мусора коммунальщикам, а они на нашу улицу не приезжают. Мол, у вас узкая улица и машина не может проехать. А как в некоторых городах бывают старинные узкие улицы и там ездят специальные набольшие машины. Вот пусть и купят. А то только деньги горазды брать.
– Ну, они приезжают на соседнюю улицу, а я же не могу туда дотащить. Они приезжают рано утром в пятницу, а ты приезжаешь вечером. Такая у тебя судьба, – рассмеялась Ольга. – Ну давай, Олег Васильевич, целуй маму и езжай с Богом, не опоздай на работу.
Олег обнял и поцеловал маму трижды.
– Да, теперь мне весь день придется мусором заниматься. – С этими словами он пошел в свою черную, еще не старую машину Хонду-джип черного солидного цвета, а мать перекрестила его вслед.
Затем он открыл машину и три мешочка небольших с мусором положил на пол у задних сидений, а большие благоухающие сумки прямо на заднее сиденье.
Сел за руль, завел машину и поехал, а сам все думает о том, как на работе на открытой стоянке будет стоять машина под палящим летним солнцем целый день и мусор будет мариноваться и источать запах. Ведь он не успеет заехать во двор своего дома, чтобы выбросить мусор.
 – Ну и ладно, –  подумал водитель, – Наверно меня Господь испытывает на смирение перед монашеством.
 Ну вот и город. Въехав в него, он заприметил автобусную остановку с мусорным баком и остановился, увидав, что бак пустой. Он взял один пакет с мусором и опустил в бак. Тот ровно на половину заполнил его.
Поехал дальше и на следующей остановке избавился от второго, а после и от третьего.
– Ну вот, – облегченно вздохнул Олег, – от мусорных мешков избавился и то радость. А уже большие сумки дотерпят до вечера до дома, они более плотные.
 Доехав до первого светофора, он вдруг, увидел стоящую молодую женщину лет тридцати, которая махала рукой с просьбой остановиться. Олег остановился и открыл окно машины со стороны пассажира. Женщина, сильно прихрамывая, подошла к окну.
 – Молодой человек, –   жалостливо проговорила она, –   вы мне не поможете? Я, кажется, подвернула ногу. У вас нет в аптечке бинта сделать тугую повязку, чтобы я могла дойти домой?
– Может вас подвезти домой?
– Нет, нет. Просто если есть бинт, перевязать ногу, этого достаточно.
– Ну конечно есть. – С этими словами Олег полез в багажник, достал из аптечки бинт и подошел к женщине.
 – Перевяжите лодыжку.
Олег начал раскручивать бинт и только перевязал ногу, как вдруг слышит – хлопнула дверь его машины. Он оглянулся, выпрямившись, и увидел, как молодой мужчина, тоже лет тридцати, убегал от его машины, а в руках у него две бутиковые сумки. Олег растерянно крикнул: "Эй, вы, что это?! Там же…" А вор ещё быстрее побежал и скрылся в дворовой арке ближайшего дома.
– Видали?! – с восторгом воскликнул потерпевший и повернулся к больной женщине, чтобы пояснить, но ее на месте не оказалось. А она вдалеке убегала, как молодая лань, и тоже нырнула в другую арку соседнего дома.
– Ты смотри, сообщники, – воскликнул Олег, – Ну надо же, я ещё никогда так быстро не избавлялся от мусора. Слава Богу барсетка при мне. Это ж надо – навозники украли навоз. Вот представляю их лица, когда они придут домой и поставят на стол красивые сумки, благоухающие Chanel No. 5 и начнут торжественно открывать в надежде найти сокровище. А для них это действительно сокровище. Это им в назидание, чтоб не воровали чужих сумок. Это для них урок смиренномудрия. Воистину по Сеньке шапка! Это ж надо – навозники украли навоз! – никак не мог успокоиться понесший утрату.
 – Ура! Слава коммунальщикам! Заходите на следующей неделе, повторим! – С этими словами Олег сел в автомобиль и с веселым сердцем помчался на работу.