Снежная гроза Глава 11

Глава 11.

Еще на подлете вертолетов к базе экипажу Ил-76 по радиосвязи было пе-редано требование группы о немедленной готовности к вылету в Россию. И как только вертолеты сели, группу с ее главным пленником эмиром Фаттахом пересадили в Ил-76, снабдив набором сухих пайков и термосами с чаем.
Экипаж запустил двигатели, и самолет вырулил на ВПП. Прошла всего минута, как ИЛ-76, взлетев, взял курс на родину. Первое время спецназовцы, сняв балаклавы и оглядываясь на Влада, обменивались короткими впечатлениями о проведенной операции. Они еще никогда не «работали» так успешно, чтобы одновременно получилось захватить важного пленника, уничтожить его охранников и не случилось бы своих потерь  даже пусть легкоранеными.
Оставаясь в единственном числе в балаклаве, Влад сел рядом с пленником. Почувствовав, что кто-то приблизился к нему, главарь повернул голову с надетым на нее темным мешком.
- Есть хочешь, Фаттах? – спросил на английском языке Влад.
- Нет, не хочу! – ответил боевик. – Куда летим?
- В Россию. Я думаю, что ты с детства хотел побывать в ней. Считай, что твоя мечта сбылась…
- Гяур, кяльб! – начал ругаться Фаттах. – Я не хочу в Россию!
Кяльб по-арабски означало – собака. Готовясь к заданию, Влад знакомился с отдельными словами из арабского языка, и что означало слово кяльб, он хорошо запомнил.
- Еще раз кого-нибудь назовешь собакой, я для начала сломаю тебе пальцы на другой руке, а потом…
- Оставь его! – тронула за плечо Сельцова.
Приложив палец к губам, тем самым призывая ее к молчанию, Влад пока-зал на включенный в телефоне диктофон и продолжил:
- …Потом я тебе сломаю одну руку, потом другую, потом ткну ножом в глаз и это будет так больно, что орать будешь весь полет, а я все это буду снимать на мобильник. Понимаешь, моих начальников нет рядом со мной, и никто меня не остановит, пока я тебя буду резать на куски. Если что, то я потом заявлю, что тебя таким взяли в плен. Что скажешь, Фаттах?
- Не надо! Я забуду слово кяльб.
- Этого мало. Мы искали в твоей тюрьме женщину по имени Инес, граж-данку Кипра, но ее там не оказалось. Где она?
Влад взялся за плечо араба, нащупал нужную точку и тот заорал от нестерпимой боли:
- А-а-а! Не надо!.. Я все скажу! Мои нукеры сказали, что она умерла месяц назад.
Влад еще сильнее надавил на точку, и снова пленник заорал так дико, что спецназовцы начали в недоумении переглядываться: «Это что за садист?!», а старший их группы обратился к Сельцовой:
- Товарищ полковник, остановите его! Мы так не издеваемся над пленны-ми.
- Ребята, еще немного времени и он по горячим следам узнает, пока боевик не очухался, кто сдал ему сотрудника из нашей службы, - пояснила Сельцова.
- …А кто сдал ее? – еще сильнее давил на болевую точку Влад. – Я спра-шиваю, кто сдал?!
- А-а-а! – стонал Фаттах. – Я скажу. Скажу все!.. Это был Корон Ашу-ваглу! Это он приказал схватить эту женщину и посадить в тюрьму.
- А кто он такой?
- Он из турецкой разведки. Он платил деньги моим людям за нападения на сирийских и русских солдат.
- Правда? – Влад снова вцепился в плечо араба.
- Правда, правда!.. Я все записывал, сколько он платил нам. Это вы найдете в моих документах.
- Говори: где он живет, его адрес, кличка, должность, звание?!
Боясь очередного приступа дикой боли от действий Влада, окончательно сломленный араб торопливо сообщил данные о турецком разведчике.
- Молодец! Это тебе зачтется, Фаттах!
Замечая, что некоторые спецназовцы, очевидно понимая английский язык, прислушиваются к его допросу пленного, Влад, обращаясь к Сельцовой, перешел на испанский:
- Тебе все ясно? Похоже, турки следили за тобой давно. Здесь, как обычно, два варианта: кто-то сдал или ты сама прокололась. Перепиши с моего телефона на свой признание Фаттаха. Но когда со временем подготовишь план наказания турка, то обязательно позови меня – я помогу. Этот араб труслив, и я предчувствую, что в опытных руках сотрудников управления он еще много чего интересного расскажет.
Потом, перейдя на русский язык, признался:
- Утомил меня этот представитель арабского племени! Гонора, пока авто-мат в руках, много, а на самом деле трус. Ребята, извините, я посплю немного.
Проснулся Влад только тогда, когда самолет оказался над русской равни-ной. До Москвы оставалось еще два часа лета и, почувствовав позывы голода, он спросил у Сельцовой:
- Перекусить чего-нибудь осталось?
Спецназовцы, оставив одного бойца для охраны пленника, тоже дремали, но Сельцова, как тигрица над своим выводком, за всю дорогу не сомкнула глаз, контролируя поведение пленника.
- Посмотри на дальнем сидении, там должны бутерброды остаться для тебя.
Влад выбрал бутерброд с сыром и вернулся обратно к Сельцовой.
- Ну, как пленник? Не буянил?
- Вел себя спокойно, но иногда качался и, кажется, молился.
- А это хорошо! Его прямо сейчас можно допрашивать – результат точно будет! Пусть пожестче его «нагружают».
На аэродроме в Чкаловском группу встречал лично начальник управления. Приказав загрузить пленника в свою машину, он всем спецназовцам пожал руку и поблагодарил за службу:
- Спасибо, товарищи офицеры! Все участники операции будут представлены к наградам. Сейчас вас отвезут в Осино – сдадите оружие и отдохнете. А вас, Ирина Михайловна, я попрошу завтра к четырнадцати часам прибыть в управление для подробного доклада.
Черный фургон в лагере уже ждали. Спецназовцы сдали оружие и, отка-завшись от предложения Ивана Ивановича перекусить, уехали на фургоне об-ратно в город.
На прощание Влад, так и не снимая шапочки с лица, пожал спецназовцам руки со словами:
- За последние несколько лет я получил настоящее удовольствие от «работы» в группе. Надеюсь, что еще когда-нибудь встретимся.
Влад не знал, что старший группы до этого прокомментировал начальнику лагеря свое мнение о Владе:
- Удачливый! Мы впервые выполнили задание без особых проблем. Кто он? Он так ни разу и не снял балаклаву.
Обычно между сотрудниками не принято было что-либо расспрашивать друг о друге, но Иван Иванович, стараясь не нарушать правило и в тоже время не желая оставлять без ответа возникший у профессионала вопрос, ответил:
- Он один из вас, в лицо его никто не знает, работает в одиночку. Что касается удачи, то подтверждаю - она действительно всегда рядом с ним, а иногда даже бежит впереди его, так как я ни разу не слышал, чтобы он не выполнил бы хотя бы одно задание.
Из лагеря они с Сельцовой уехали на ее машине. Влад предложил Ирине Михайловне заночевать у своих родителей, но она отказалась, сославшись, что ей надо привести себя в порядок перед докладом начальнику управления, а это возможно только у себя дома.
- А ты отдыхай, общайся с родителями. Если что-то понадобится, то я позвоню. Но если от меня ничего не будет, то через неделю все равно выйди на связь.
Попрощавшись с Ириной Михайловной, он вышел из машины у своего подъезда и задрал в небо голову. Густая ночная темень незаметно превращалась в мутную субстанцию смеси тумана и темноты, что предвещало скорое наступление рассвета. Крепкий морозец за ночь сковал подтаявший днем снег и тот приятно и звонко хрустел у него под ногами, вызывая забытые воспоминания.
Влад посмотрел на темные окна квартиры родителей, готовясь нажать на кнопку вызова домофона, но потом остановил руку и, круто развернувшись, уверенно зашагал в круглосуточно работающий торговый центр. Там он выбрал дорогой французский коньяк и большую коробку конфет.
Вернувшись к подъезду, он осторожно нажал на кнопку домофона. Через пару десятков секунд послышался недовольный голос отца:
- Говорите.
- Папа, это я. Открывай!
Дверь открылась и Влада у открытой двери в квартиру уже ждали и отец, и мать. Она первой, в домашнем наспех накинутом халате, обняла сына и сказала:
- Я тебя сегодня видела во сне, что ты летишь на самолете и с тобой рядом какие-то люди с оружием! Представляешь?
- Ты не ошиблась, я только что прилетел.
Он поздоровался с отцом за руку и тот внимательно взглянул на сына, впервые заметив у него тени под глазами.
- Есть будешь? - спросила Полина Александровна.
- Да, мама! Разогрей что-нибудь и не сердись – мы с папой выпьем по рюмке. А пока я схожу в душ…
Тщательно вытирая полотенцем свои длинные волосы, Влад уселся за стол. Мать по-быстрому разогрела котлеты с гречкой, а на закуску выставила соленые огурцы с помидорами. Первую рюмку они выпили за то, чтобы все было хорошо. Тост предложил отец. Вторую за внуков – это уже предложила мать.
После третьей, которую выпили по предложению Влада «за тех, кто уже не с нами», он поднялся и извинился перед родителями:
- Родители, простите, но за последние несколько суток я ни разу полно-ценно не поспал. Пойду, отдохну…
- Конечно, сынок! -  сказала Полина Александровна. – Я уже разобрала тебе постельку.
«Все как в детстве!» - подумал Влад и впервые за последние пару лет уснул без забот и тревог, так как находился дома, окруженный заботой родителей. Проснувшись ближе к обеду, он немного полежал, прислушиваясь, что творится в квартире. Стояла тишина и только со стороны кухни доносились еле слышные звуки.
Влад натянул трико, заботливо положенное на стул матушкой пока он спал и вышел в коридор, собираясь пройти в ванную и умыться. Из кухни выглянула мать и спросила:
- Проснулся? Тогда умывайся! Я тут тебе блинов напекла, котлет нажари-ла, борщ твой любимый сварила!.. Что будешь есть?
- Блины со сметаной, мама.
В ванной, умывшись и побрившись, он уставился в зеркало. За последние две недели волосы отросли, и его прическа стала смахивать на женскую, иногда длинными прядями застилая глаза. «Пора сменить имидж, – подумал Влад. – Надо сегодня постричься!..»
- А где отец? – спросил он у матушки, наложившей в тарелку перед ним гору свежеиспеченных пышных блинов.
- Ушел в магазин. Сейчас придет! Что будешь делать сегодня?
- Надо постричься, а то моя прическа слишком выделяется среди осталь-ных мужиков.
Влад не стал матери объяснять, что прическа не только выделяется, но и начинает его предательски демаскировать. Он доедал уже пятый блин, как из магазина вернулся отец.
- Уже встал? Молодец, крепко спал. Я дважды заходил, хотел тебя на дачу позвать, так ты даже не шевельнулся. Какие планы?
- Схожу в парикмахерскую, потом пройдусь по микрорайону, посмотрю, что изменилось. А завтра предлагаю поехать втроем на дачу: почистим дорожки, пожарим шашлыки, попьем на морозе чаю…. Я уже забыл, что так можно отдыхать!
- Можно и на дачу, - согласился отец. – А на охоту не хочется?
- Нет. У меня и так вся жизнь охота…
- Сколько ты у нас побудешь? – не унимался Павел Дмитриевич.
Он видел, что усталость явно накопилась у сына. И ему захотелось расшевелить его, взбодрив прежними увлечениями. А что может быть лучше для этого, как не снежное поле или лес со снегом по колено! Физическая нагрузка лечит все в организме: нервы, тело, мысли направляет в нужное русло...
- Дней пять. Если в ближайшие дни ничего не изменится.
Немногословность Влада родители восприняли как преодолимую дан-ность: надышится морозным воздухом, походит по снегу, покушает вволю домашней еды, отойдет от реальностей заграничной жизни, и снова превратится в веселого и говорливого мальчишку, который когда-то в юности и беспокоил, и радовал их одновременно.
Наткнувшись на первую, попавшуюся на пути, парикмахерскую, он про-шел внутрь. Одна из женщин стригла пожилого мужчину, сосредоточенно ровняя редкие волосы, а вторая внимательно слушала передачу по телевизору.
- Проходите! – пригласила Влада свободная парикмахерша.
Он узнал женщину. Пять лет назад, вернувшись после опасного задания из Африки, именно у нее он стригся. Они тогда шутили, представляясь другими именами, и даже вместе выпили кофе в соседнем кафе. Влад рассказал, как его надо постричь, и парикмахерша спросила:
- Не жалко такую красоту остригать?
- Я вас не понимаю! – возразил Влад. – Прошлый раз, когда пять лет назад вы стригли меня, то предлагали мне укоротить волосы. А сегодня жалеете, что я их не желаю сохранить.
Разглядывая в зеркало растерявшуюся женщину, он представился:
- Я – Аристарх. Так вы меня тогда назвали, а я предположил, что вас зовут Клеопатрой. Вспомнили? Потом в кафе вы пили кофе, а я чай с кофе.
- Так это вы?! Конечно, помню. Вы тогда мне показались таким напряженным, что я вас даже немного испугалась. Так как вас стричь, «Аристарх»?
- А я помню ваше имя! Жанна, сделайте мне прическу, как у актера Ляцко, исполняющего главную роль в фильме «Хмурной». Сможете?
- Актера я знаю, и прическу его хорошо представляю. Думаю, что все по-лучится, как вы хотите.
Стрижка, как и разговор между ними, затянулась. Жанна призналась, что Влада она вспоминала часто, но теперь она замужем и у нее ребенок. А муж у нее ревнивый!
- Жанна, если мы с вами еще встретимся, то наверняка улыбнемся и поздороваемся. А это уже хорошо! Ужасно не люблю, когда люди смотрят друг на друга равнодушно, а иногда даже зло, - философствовал Влад.
Рассчитавшись с парикмахершей, он еще немного погулял по микрорайо-ну, подумывая, чем бы себя порадовать и решительно заглянул в пивной бар. В нем он взял немецкого пива и несколько штук воблы, собираясь удивить своего отца. Но тот не удивился:
- Я так и знал, что ты из парикмахерской вернешься с пивом! Сегодня хоккей «Витязь»- «СКА», а без пива «болеть» за любимую команду мы, Севернины, не можем!
Это было сказано, скорее, для Полины Александровны, ворчащей на любое употребление алкоголя мужем, чем просто утверждения самого факта. Севернины, насколько Влад помнил деда, никогда не злоупотребляли спиртным.
Вечер превратился в прекрасное времяпрепровождение родителей с сы-ном. Особенно любопытствовала Полина Александровна.
- Признавайся, как у вас отношения с Селеной? Мне показалось в Турции, что она расцвела еще больше.
- Мама, мы любим друг друга. У нас с ней полное доверие. А после рождения детей она прибавила пару килограммов и стала еще более женственной. Пыталась сгонять вес, но я уговорил ее, что два килограмма – это не вес, а красота. Для поддержания формы, достаточно ежедневной зарядки по утрам.
- Ты же, наверное, все время в командировках…. Она не ревнует?
- Нет. Но, признаюсь, меня она предупредила, что если я хотя бы один раз изменю, то даже несмотря на то, что она меня безумно любит – так и сказала – безумно! – будет полный разрыв. Мама, я же Севернин! Я хочу жить со своей женой в согласии и любви всю свою жизнь, как жил дед, как живете вы.
- Вот именно! – поднял горделиво брови Павел Дмитриевич. – В согласии и любви! Понятно тебе, мать!?
- Понятно, понятно! – отозвалась Полина Александровна. – А как дети? Элеонора такая доброжелательная ласковая девочка! Но Марк такой серьезный! Даже не знаю, в кого он пошел! Может в отца Селены?
- Ну, ты это брось, мать! Ты что, моего отца забыла? Марк в него: скажет слово, как отрежет. Но няню вашу слушался хорошо. Кстати, няня очень красивая девушка…
- Уж помолчал бы, старый!.. А как ее родители к тебе относятся?
- С полным уважением. В наши с Селеной семейные дела не вмешиваются, если нужно, помогают.
- А это правильно! – одобрил отец. – А ты чего, кстати постригся?
- Пришло время, папа, сменить имидж.
- А-а-а! – догадался Павел Дмитриевич…
Утром следующего дня они уехали на дачу, и на территории дачи Влад разошелся во всю свою немалую силу. Он расчистил подъезд, дорожки на даче, порубил дрова, что цельными чурбаками валялись у поленницы и все не унимался, отыскивая и отыскивая себе новую работу.
- Сынок, хватит работать! Дача – это такая вещь, что, сколько на ней не трудись, все равно все не сделаешь. К примеру, завтра пойдет снег, и все твои труды по расчистке троп пойдут насмарку. Подходи к столу – шашлык готов!
- Может, с улицы перейдем в домик? Я уже протопила печку - там тепло.
- Мать, ты не понимаешь! Шашлык самый вкусный только на морозе.
Легкий морозец щипал слегка покрасневшие у всех троих щеки, и Влада от того, что он находился вместе с родителями в знакомых и привычных с детства условиях, на секунду охватила тоска. Ему снова захотелось жить в России: чистить снег, толкаться в общественном транспорте, смотреть игру любимой хоккейной команды, слушать расспросы матери, дышать морозным воздухом, наблюдать за тем, как оживляются и молодеют родители от того, что он, их единственный сын, снова рядом с ними.
И, как всегда, когда он на короткое время появлялся в России и начинал расслабляться, в самый неподходящий момент раздался изменяющий обстановку и личные планы звонок с неизвестного для него номера.
- Говорите! Слушаю! – отозвался Влад, используя лексикон отца.
- Привет! – поздоровалась Сельцова. - В девять утра я заеду за тобой. Возьми вещи – возможно, домой уже не вернешься.
- Хорошо.
Сельцова отключилась и Влад на время замер, осмысливая разговор с нею. Он не сразу заметил, как посерьезнели лица родителей.
- Что там? С работы, да? – спросил отец.
- Да. Я завтра утром уезжаю.
- Сынок, как же так? – расстроилась Полина Александровна. – Ты даже не побыл дома!
Он обнял родителей и прижал их к себе, собираясь отделаться ничего не значащими словами: «Такая работа!..», но неожиданно сгруппировавшись тайными мыслями у него вырвалось:
- Не переживайте! Свою работу все эти годы я делал хорошо. Но помните, как только почувствую опасность для себя или семьи – всей семьей переедем в Россию.
- Правда?! – обрадовалась Полина Александровна.
- Правда! Мне руководством дано право самостоятельно принимать решение, если какие-нибудь мои подобные предположения подтвердятся…
Утром он посмотрел в окно без пяти минут девять и увидел, что машина Сельцовой уже стоит на стоянке в ожидании его появления.
- Сядем на дорожку! – потребовала мать, и Влад послушно присел на подставленную ею табуретку.
- Ну, я пошел! Только не плакать, мама! Запомни, все будет хорошо!
Садясь в машину, он оглянулся на окна квартиры и помахал родителям рукой, зная точно, что они оба прильнули к окну.
- Привет! Что-то случилось? Я уже собирался к отъезду в Америку.
- Привет! Ты же мне пообещал, что поможешь в одном деле, касающемся лично меня? Так случилось, что такой момент наступил, и я надеюсь на тебя.
- Неужели… - удивленно приподнял брови Влад, догадываясь, о каком его обещании вспомнила Сельцова.
- Да, мы нашли его. Корон Ашуваглу, который сдал меня боевикам, сейчас находится на Кавказе, консультирует азербайджанских разведчиков.
А это Владу уже было интересно – он еще ни разу не работал на Кавказе.
- Когда лететь?
- Полетишь не один, тебе выделен помощник.
- Ирина Михайловна, я не спрашиваю, кто принял такое решение, но ду-маю, что оно неправильное – я работаю в одиночку! Вы расстроили меня! Тем более, что такое решение раскрывает меня перед другим агентом.
- Не торопись! Сначала познакомься с агентом, а будешь ли ты работать с ним вместе, определяющим будет считаться твое личное мнение. Легенда по твоей работе с помощником в Баку уже отработана, я не вижу в ней огрехов. Но если ты продолжишь настаивать на противоположном решении, то легенду придется разрабатывать по новой. Это приведет к потере времени. По полученным сведениям Ашуваглу должен улетать в Турцию через два-три дня. Поэтому нужно торопиться.
- Ладно! – поддавшись настойчивости Сельцовой, сдался Влад. – Сначала посмотрим на план. И на помощника тоже.
- Вот так-то лучше! – одобрила Сельцова. – Но я, хорошо зная тебя, почему-то уверена, что ты согласишься и с планом, и с кандидатурой помощника.
Влад заинтересованно посмотрел на Сельцову, так как до сих пор она еще ни разу не озвучивала вслух, что хорошо разбирается в своем сотруднике Владе Севернине. Потом ухмыльнулся: «Что ж посмотрим, посмотрим, Ирина Михайловна, как вы меня хорошо знаете!..» Она поняла его усмешку, но стояла на своем:
- Понравится, обязательно понравится!..
В кабинете их уже ждал начальник управления. Он с ходу начал совеща-ние:
- Владислав Павлович, я догадываюсь, что Ирина Михайловна уже посвятила тебя в некоторые детали будущей операции! Но главное: времени у нас очень мало, так как Ашуваглу в ближайшие дни в любой момент может покинуть Баку и операция по его ликвидации может сорваться. Поэтому принято решение, что ты работаешь в паре. Сейчас познакомишься с помощником.
В кабинет вошла стройная, выше среднего роста, светловолосая женщина. Ее большие голубые глаза были полны глубокого наивного удивления, а слегка вздернутые губы выражали вечную детскую обиду. «Патрисия Каас или непорочная Дева Мария!.. - удивился Влад. - Потрясающая внешность! Настоящая приманка! Любому мужчине захочется познакомиться с такой невинностью!»
- Судя по твоей реакции, ты восхищен! Не так ли? – ехидно поинтересовалась Сельцова.
- Привлекательная внешность! А есть другие достоинства?
- Для этого, Владислав Павлович, сначала нужно ознакомиться с текстом легенды, - пояснил Алексей Владимирович и протянул ему несколько листов с напечатанным текстом и грифом: «Особой важности». – А ты, Жанет, садись напротив своего будущего напарника, присмотрись к нему и немного позже дашь ему характеристику.
Жанет уселась на другой стороне стола и уставилась на Влада своим не-винным взглядом. Изучая его, она, казалось, чтобы вызвать к себе сочувствие, сейчас расплачется, но периодами ее глаза застывали на месте как у коршуна, который обнаружил дичь, подходящую под понятие – «съедобное». «Непростая девочка!» – подумал Влад. Чтобы расположить ее к себе, он улыбнулся своей волшебной улыбкой, зная, что перед его ямочками на щеках и меняющими в это время цвет его яркими серо-голубыми глазами не может устоять ни одна женщина.
 Она тоже улыбнулась, и у Влада что-то кольнуло в сердце, рождая в нем желание полного подчинения силе этой женщины. С трудом отведя глаза в сторону, он даже тряхнул головой, чтобы избавиться от обволакивающего наваждения. Он подумал, что женщина, очевидно, сильный парапсихолог и когда, собравшись, снова заглянул ей в глаза, то на этот раз она встретилась с жестким взглядом безжалостного ликвидатора. И сколько она не пыталась снова проникнуть в его сознание, этого ей больше не удалось.
- Может, хватит меня гипнотизировать, Жанет!? И не надейся, я больше не пропущу ни одного прорыва в свое сознание!
После его слов Алексей Владимирович и Сельцова переглянулись, довольные, что Влад оказался достойным соперником своей будущей напарнице.
- Согласно идее, изложенной в легенде, мы с Жанет должны изображать семейную пару. Идея хорошая, но не в случае с Жанет. После того, как она минуту назад попыталась подчинить меня себе, я отказываюсь изображать ее мужа!
- Ты напуган ее силой? – заволновался Алексей Владимирович. – Мы по-считали, что если она покажет тебе свою силу, то ты правильно оценишь ее возможности и окажешься более сговорчивым, чтобы выступить вместе с ней семейной парой!
- Я же вижу, что она одинокая женщина, любит проявлять свою силу и от нее после первых встреч сбегают мужчины. Поэтому она вместе с гордостью за свои способности одновременно тяготится своим даром, и я обеспокоен ее возможными непредсказуемыми действиями в отношении себя! В ее присутствии я объясню одну вещь вам, господа начальники, о которой вы даже не подумали. Для того, чтобы защитить себя, чтобы больше не допустить даже случайных попыток Жанет проникнуть в мое сознание, мне придется применять технику защиты и постоянно думать о ней – даже во сне! – как о своем враге. Даже встретившись глазами, я буду смотреть на нее враждебно, чтобы защитить себя! Такая пара никогда не будет выглядеть семейной парой! Она выдаст себя!
- Что ты предлагаешь? – поинтересовался помрачневший начальник управления.
Идеально разработанная им лично легенда подверглась критике пусть и талантливого, но обыкновенного диверсанта-исполнителя, и это ему не понра-вилось. За какую-то неделю Влад разрушает уже вторую его задумку, которую из-за участия в подобной операции в молодости Алексей Владимирович считал идеальной. Первой, несмотря на категорическое несогласие Сельцовой, пала задумка о проверке Влада, как агента, долгое время бесконтрольно находящегося за границей. Он травмировал трех сотрудников, которые должны были разыграть его задержание. Они даже не успели признаться, что это проверка, как были сбиты с ног и связаны.
Влад долго не раздумывал:
- Летим в Баку поодиночке. Жанет на два дня раньше и за это время должна привлечь внимание турка. На третий день на вечерней прогулке она подставляет его мне. После акции оговорите с Жанет ее возвращение, а я, сообразно с обстановкой, вернусь самостоятельно. Все!
- На сколько процентов есть у тебя уверенность в успехе? – спросил начальник управления, все больше и больше мрачнея от мысли, что его бле-стящий, как он считал план, получивший одобрение от Директора службы, терпит крах.
- На все сто! Перед такой женщиной, как Жанет а ля Патрисия Каас, турок не устоит, а моя «работа» займет считанные секунды.
- А ты не самоуверен? – на чистейшем французском языке спросила Жа-нет. – Может, все-таки нам изобразить пару? Мне сообщили, что ты прекрасно владеешь французским языком и французская пара была бы вне подозрений.
- Поздно, Жанет! Я всегда знаю, как поступить в той или иной ситуации. В следующий раз никого не слушай и никогда не проверяй свою силу на партнере. Для этого есть враги. И не обижайся, пожалуйста, решение мной принято, а свои решения я редко меняю! Если руководитель операции посчитает, что нужно придерживаться разработанного плана, пусть привлекают другого исполнителя, - ответил Влад тоже на французском.
- Вы это о чем? Я не знаю французский язык! – забеспокоился генерал.
- Жанет предложила мне все-таки изобразить семейную французскую па-ру. Но я ей возразил, что она слишком красива, и я в себе не уверен - могу в нее влюбиться. Но у меня договор с женой: любая измена – разрыв отношений, а я такого развития событий не хочу. Теперь о серьезном. Если принимаете мое предложение, то Жанет должна улететь завтра, а я – послезавтра. Если нет, то ищите ей другого напарника. Есть и третий вариант – я работаю один.
Насупившийся начальник управления долго смотрел на Влада, подбирая вариант действий, чтобы приструнить зарвавшегося сотрудника. Пересилив себя, генерал поднялся из-за стола и позвал Сельцову:
- Ирина Михайловна, пойдем, пошепчемся.
Сельцова укоризненно посмотрела на Влада и, чтобы никто не понял, сказала на испанском языке:
- Ты что наделал? Ты же обещал мне помочь!
- Я, наверное, переместился во времени и ничего не понимаю! Разве можно так готовить операцию, засветив меня перед другим сотрудником, с которым я больше не встречусь, но тот потом будет хорошо знать меня?..
- Так, прекратите употреблять испанский и французский языки! - прикрикнул генерал. – Если что-то нужно подчеркнуть на иностранном языке, то в моем присутствии используйте английский и немецкий – я их хорошо знаю.
Оба начальника скрылись за дверью, оставив наедине Жанет и Влада. Он запрокинул голову в потолок и, рассматривая светильник над головой, заметил, что одна из ламп темнее, чем другие. «Значит, в лампу вмонтирована видеокамера!» - догадался Влад.
- Ты извини меня! Я просто привык работать один, - обратился он к Жанет.
- Это ты меня извини! – сказала она. – Я сама напросилась в пару к тебе, услышав, что знаменитый и никому из других сотрудников не известный агент Зеро должен наказать обидчика Ирины Михайловны, до этого голыми руками освободивший ее из тюрьмы боевиков.
- Жанет, откуда тебе все это известно?! Ты разве входишь в число сотрудников отдела Сельцовой? Прости, но мне кажется, что в управлении с некоторых пор творится неладное и информация с грифом «Особой важности» летает по коридорам в ожидании, что ее кто-нибудь да подберет.
- Я дала расписку о неразглашении!
- Но это еще ничего не значит…
- Я дочь начальника управления! Капитан СВР. Ты не должен опасаться меня! Я надежный сотрудник и точно знаю, что смогу хорошо сыграть роль твоей жены.
На этот раз Влад удивился по-настоящему:
- Ты дочь Алексея Владимировича?! Его дочь?!..
В это время открылась дверь и в кабинет вернулись начальник управления и Сельцова. Последнюю фразу Влада генерал услышал и подтвердил:
- Да, Жанет моя дочь! И не волнуйся - никто из других сотрудников ничего не будет знать. Только я и Ирина Михайловна. Перед отъездом поселитесь в квартире Ирины Михайловны. Все вещи – от трусов до наклеек на чемоданы -  будут подлинными французскими. И пойми, я не тебя испытываю – я дочь с твоей помощью оберегаю.
- Папа! – возмутилась Жанет. – Я такой же сотрудник, как и все!
Влад, откинувшись на спинку, отрешенно наблюдал, как не получив до сих пор его согласия на совместное участие с Жанет в операции, его оппоненты принялись обсуждать детали подготовки. Лишь иногда Сельцова с некоторой озабоченностью поглядывала на него с немой просьбой в глазах: «Да согласись ты, наконец!»
- Хорошо, я согласен работать по основному варианту.
- Тогда так: оба прямо из управления переезжаете в квартиру Ирины Ми-хайловны, переодеваетесь, привыкаете друг к другу, ночуете, а утром она отвезет вас в аэропорт! - обрадованно навалился грудью на стол генерал. – Ирина Михайловна, забирай своего строптивца, и подождите Жанет в коридоре. Не прощаюсь – еще увидимся!
В коридоре Влад коснулся руки Сельцовой:
- Ирина Михайловна, и что это было? Почему именно я должен трениро-вать дочь начальника управления?
- Ты не все знаешь, так как у меня не было времени, чтобы с тобой встре-титься и сообщить о поступившей новой информации. Похоже, после событий в Турции выезд за границу мне заказан. Анализ показывает, что меня уже вели другие службы, пытаясь определить, с кем я в тот раз должна была встретиться. Так что извини – ты был на грани провала! А турки, перестаравшись, совершили грубую ошибку и преждевременно совершили мой захват якобы неконтролируемой группировкой Фаттаха. Они ждали, какие действия предпримет Россия, чтобы на моем освобождении заработать преференции по Идлибу. Но, самое главное, решено, что теперь связным агентом от Центра с тобой будет работать Жанет.
- Черт! – ругнулся Влад. – Но зачем это нужно генералу? Это же дочь, а не простой сотрудник, за которого в случае чего можно бороться, но сильно не переживать.
- Ты ее не знаешь! Она артистична – ты это уже видел, умна, хорошо знает четыре европейских языка, упорна в достижении цели. При выполнении задания пользуется своими экстрасенсорными способностями, но пока не обладает необходимым опытом. За время пребывания в Баку присмотрись к ней. Возможно, мнение у тебя поменяется. Я следила за ее работой и считаю, что из нее должен хороший связник получиться.
- У нее слишком броская внешность! – заметил Влад.
- А у тебя самого разве не такая же привлекающая внимание внешность? – возразила Сельцова.
- Я себя не вижу со стороны, хотя и знаю, что вызываю любопытство у женщин.
- Не только любопытство…
Их разговор прервало появление Жанет. Подняв глаза с печальным взглядом на Влада, она спросила:
- Наверное, обсуждали меня?
- Как будто ты сейчас не обсуждала меня с отцом!
- Все, хватит препираться! – остановила их Сельцова. – У нас много работы сегодня. Поехали!
В своей квартире она показала два чемодана с наклейками, свидетельству-ющими о прилете неделю назад Жанет и Андрэ Дюваль в Москву, полных подлинных французских вещей, необходимых для путешествия. В шкафу на плечиках висела верхняя одежда даже еще с не оторванными фирменными этикетками.
- Сейчас перекусим, - объяснила Сельцова, - а потом вам один час на изу-чение легенды вашей семьи. Учитывая ваши способности, я думаю, что за это время справитесь. После этого просмотр фильмов о гостинице, где вы остано-витесь, и где проживает турок. Дальше фильм о нем: как выглядит, какие при-вычки, что любит, чего опасается. Охрана вокруг него нашим агентом не обнаружена, но это вовсе не значит, что ее нет. Здесь я полагаюсь на тебя, Влад! Ты с твоим опытом должен определить ее наличие или ее отсутствие. Я предполагаю, что если его не охраняют турки, то азербайджанцы такого «гостя» должны оберегать как зеницу ока. Вам, как разведчикам, сообщаю, что Азербайджан в последнее время весьма сблизился с Турцией в рамках идеи объединения тюркских народов и их союз только крепнет. Так что, изображая семейную идиллию, не расслабляйтесь.
Влад поинтересовался:
- А что есть будем? Может, я быстренько в магазин сбегаю?
- Ничего не надо, все готово. Вас ждут, как ты любишь, блины со смета-ной. Я их заранее приготовила. Жанет, помоги мне! А ты почитай легенду о вашей семье – Жанет уже знакома с ней.
Обе женщины ушли на кухню, а Влад лениво пролистал несколько листиков с подробным описанием происхождения и жизни Жанет и Андрэ Дюваль во Франции. Все было изложено ясно и подробно, но фамилия Владу не понравилась. Ее легко можно было запомнить. При таких заданиях нужно, чтобы в подложных документах имена и фамилии агентов были трудно произносимы и в связи с этим плохо запоминаемы, что весьма затрудняет дальнейший их поиск.
Время близилось к вечеру и он, отложив текст легенды, включил свет. Из кухни выглянула Сельцова и позвала его:
- Пойдем ужинать!
Женщины положили себе по паре блинов, а Владу целых пять. Влад под-нял брови, но, чувствуя голод, от такого количества блинов не отказался.
- Прочитал легенду? – спросила Сельцова. – Что-нибудь осталось в голове?
- Конечно. В ней ничего трудного нет.
- Неужели? – сверкнула глазами Жанет. – Тогда скажи, как звали мою ба-бушку и где она родилась?
Отложив вилку, Влад насмешливо взглянул на «жену» и на французском языке изложил ей в подробностях весь текст легенды.
- Точно! Ирина Михайловна, он, случайно, не знал заранее текст?
- Конечно, нет! Вот теперь ты уже чуточку понимаешь, на что способен твой напарник – один раз прочитал и полностью запомнил…
Подготовка закончилась тем, что Влад и Жанет под наблюдением Сельцовой отработали семейный отход ко сну. Обоим пришлось остаться в одних плавках и Жанет, покрывшись еле заметным румянцем, принялась прикрывать руками грудь.
- Жанет, есть такие стыдливые женщины, что даже перед мужем не жела-ют показывать некоторые части тела, но это не касается француженок, - сделала замечание Сельцова. – Поэтому, на случай встроенных видеокамер, ведешь себя весьма свободно. А теперь ложитесь и обнимите друг друга!
Репетицию супружеского сна Влад воспринял с иронией, но улегшись ря-дом с Жанет, властно притянул ее тело к себе и крепко прижал. В ответ она дернулась и отклонила лицо в сторону:
- Не надо целоваться! Я не готова…
И оправдываясь перед Сельцовой, она призналась:
- Он такой жаркий! Как печка!
- Ладно, считаю, что репетиция удалась. Теперь вот еще одно одеяло - се-годня будете спать каждый под своим одеялом, но на одной кровати. Привы-кайте  друг к другу.
Утром в аэропорту их провожала не только Сельцова, как обычно при прошлых проводах Влада на задание обязательно лично убеждаясь в его отлете, но и негласно присутствовал начальник управления. Он прошелся вдоль стойки регистрации и, пару раз кинув взгляд на улетающих агентов, удовлетворено отметил, что в молодой семейной паре мужчина естественно внимателен к жене, а женщина, его дочь, благодарно принимает поддержку мужа и, влюбленная в него, старательно реагирует на каждое его движение.