Дорога

Эпиграф:
-Да что же тебе нужно, красавица?!
-Да ничего мне не нужно, барин, кроме дороги!
(из кф "Табор уходит в небо")

Лошадка неторопливо и размеренно перебирала ногами, копыта глухо стучали по пыльной дороге. У лошадки была важная миссия - она меняла локации для тех, кто был вверен её попечению. Пока лошадка двигалась, мир вокруг менялся, прокручиваясь ей под ноги. Лошадка останавливалась - и мир вокруг останавливался, а ее подшефные застревали в этом времени …или месте? лошадка не сильно разбиралась в тонкостях пространственно-временного континуума, хотя и пользовалась им вполне уверенно. Ее подшефные тоже умели менять локации, но куда медленнее, чем она, ведь у них было всего по две ноги, да и сил куда меньше. Продвинуть землю под себя они худо-бедно могли… но только если не привязывать к ним сзади их тяжелый домик!


Сейчас была ночь (Светлое и Тёмное - это то, что менялось независимо от усилий лошадки), но лошадка не останавливалась, потому что ей нужно было найти локацию с источником воды, а то двуногие жеребята за жаркий день измаялись от жажды, да и самой хотелось пить просто как лошади! Слабый ветерок нес спереди запах водоема, а значит, скоро этот отрезок ее миссии закончится заслуженным отдыхом. Лошадка радовалась и труду и отдыху.


…На облучке цыганской кибитки сидела Рада. Больше всего на свете, даже больше, чем дорогу, она любила эти ночные одинокие посиделки - чтобы только она и небо! Звезды, как пшено, рассыпанное щедрой  Божьей рукой (или будто цыганка плясала-плясала, да вдруг порвала свои бусы, а они и раскатились по всему небу), запахи, которые ночью особенно ярки и свежи, тайные непонятные шорохи… Но теперь, в этот глухой час, вокруг стихло вообще вс;. Казалось, даже неутомимые хлопотуньи птицы потеряли сознание, настолько стало тихо. Мир замер. Время остановилось. Критическое мгновение, чреватое неизвестностью - сдвинутся ли с места невидимые вселенские часы?..


КРАК! Сдвинулись!
Небо на востоке едва заметно посерело (и на нем проступил силуэт церкви). Рада наизусть знала, что будет дальше. Сначала серая полоска порозовеет, потом звезды побледнеют, застесняются и спрячутся, а всё небо охватит голубой пожар. Так происходило всегда, так произойдёт и сейчас, и Рада, как  всегда, встретит новый день счастливым смехом. Мир, такой  древний, но вечно юный, будет продолжать развертывать перед ней свои живописные полотна. Рада - значит “радость”.


Спустя сто, или сто двадцать, или сто пятьдесят лет, в старом храме, который видела когда-то на восходе Рада, пела за службой ее праправнучка монахиня Илария. Она забыла свои цыганские корни, но унаследовала от прабабки быстрые черные глаза и серебряный голос. Однако Иларии уже не было нужды ни в дороге, ни в лошадке, воображающей, что она вращает мир (странная, конечно, идея, но кто знает?..)


Илария и так находилась в центре мироздания. Весь мир вращался вокруг храма, вернее, вокруг Престола, на котором ежедневно совершалась Божественная Литургия, одна и та же каждый день, вечная и юная,  всегда одинаковая, и каждый раз новая. Утром солнце с трепетом и радостью заглядывало в алтарь, любуясь на святые Дары, а вечером - в западные двери, не желая расставаться с лицезрением Господа. На следующий день всё повторялось сызнова. Монахине Иларии незачем было куда-то ехать, все самое главное находилось тут.  “Всегда радуйтесь” – сказал апостол Павел. Вот Илария и радовалась. Илария - значит “радостная”.