Бабкины радости. Глава 1

На скамейке около подъезда сидела бабка. Нет, не та благостно добрая бабуля, которой хочется улыбнуться. И не та, которая сама старается заговорить с каждым. Наверное, больше к ней подойдет слово - старуха. Хотя от старухи в ней было не так уж много. Резкие движения, злой взгляд из-за очков и поджатые губы скорее говорили о недовольстве, чем о старости.

Старая, видавшая виды, палка-трость словно мешала ей. Бабка то вертела ее в руках, то прислоняла к скамейке. Трость падала, а хозяйка каждый раз сопровождала это падение нецензурным словом.

Стайка воробьев суетливо раскачивалась на ветках яблони, что росла около дома. Воробьи знали, что сейчас их будут кормить. Ждали и нетерпеливо перескакивали с ветки на ветку.
— Воробушки мои милые, птичечки, летите скорее сюда, - завела, нараспев, противным голосом бабка. Она запускала руку в пакет с пшеном и щедро сыпала желтые зернышки прямо на асфальт.

К воробьям присоединился голубь.
— Кыш, кыш, проклятый! Дармоед! — закричала старуха и замахнулась на него палкой. Голубь перелетел на козырек подъезда и, нахохлившись, уселся на самом краю.
Бабка посмотрела на него с ненавистью, а потом перевела взгляд на яблоню. Там были яблоки. Самые настоящие, размером с детский кулачок. Одна сторона у яблок зарумянилась, почти поспели. А это значит, что придут эти мерзкие дети, начнут трясти дерево, будут кричать, ломать ветки.

Старуха резко поднялась со скамейки, немного постояла и направилась к дереву.
В руке она держала всё ту же палку-трость.
— Вот вам, вот, - злобно бормотала бабка, сбивая яблоки с веток. Но на этом она не остановилась. И вот уже ее черные разношенные ботинки с хрустом и чавканьем давят румяные плоды.

Устав, довольная она вернулась к скамейке, подхватила сумку и направилась к подъезду.
Сегодня ей надо быть дома. Дура-почтальонка принесет пенсию. И хоть  бабка ненавидела ее за то, что та как-то дала ей пятисотку мелочью, но придется открыть дверь, быть вежливой, может быть даже улыбнуться пару раз.

Второй этаж, третий, остановка. Постояла немного, отдышалась. Еще двадцать ступенек, и она дома. Осталось включить домофон и ждать звонка от той противной соседки, которая вечно сует свой нос в чужие дела, которую она терпеть не может и даже не здоровалась бы с ней, если бы не ежемесячная потребность. Дело в том, что соседка звонит по телефону, когда приходит дура-почтальонка, а это очень важно — вдруг домофон не сработает.