Бабкины радости. Глава 2

Что-то мы всё бабка да старуха, а ведь у нее имя есть. Конечно, можно назвать её как-нибудь звучно и старомодно, например, Стали;на Дормидонтовна. Но мы не будем идти против истины. Зовут ее простым русским именем — Анна Ивановна, для близких почему-то Нюра.

Сегодня у Анны Ивановны обычный день. Никаких срочных дел не предвидится: пенсию принесли, к врачу недавно ходила, любимая передача с ведущим Андреем Малаховым только в выходные.
Давайте посмотрим, как она живет, чем дышит, может и поймем ее сложный характер.

Утро. Уже довольно не раннее. Солнце бьется в окно, стараясь хоть одним лучиком проникнуть сквозь тяжелые, плотно задернутые шторы. Но ему это не удается. В комнате полумрак. Тишина нарушается тиканьем часов, а их в комнате четверо, и чьим-то богатырским храпом. Огромный шифоньер съедает часть пространства и кажется в полумраке темной горой. Дверцы приоткрыты, то там, то сям высовывается одежда, словно рукава, штанины и подолы просят дать им свободу. Через всю комнату натянута бельевая веревка. Штаны, футболка и даже лифчик крепко пристегнуты к ней деревянными прищепками. Это уличная одежда. На выход. Как говорит сама хозяйка, над;ванное, но не грязное. Вдоль стены два больших сундука. Они стоят один на другом, а сверху накрыты плюшевой накидкой. Что в них хранится, не помнит даже сама бабка Нюра. Но точно знает, что там есть перьевые подушки. Стол и трюмо заставлены пузырьками, бутылочками, заложены коробочками и мелкими мягкими игрушками. Среди этого коробочно-пузырькового хаоса — фотография мужчины в военной форме.
Совсем чужим здесь кажется телевизор, хороший, плоский, по моде. Возле телевизора еще одно фото в рамке — молодой человек тоже в военной форме.
И завершает обстановку большая деревянная кровать. На кровати огромной горой лежит ватное одеяло.

Пока мы рассматривали комнату, храп прекратился. И теперь тишина в комнате нарушается скрипом кровати и каким-то непонятным бормотанием.
Бабка Нюра опустила ноги в старых мужских штопаных-перештопанных носках на вытертый прикроватный коврик, смачно  с завыванием зевнула и потянулась. Сейчас в драной кофте, старом халате и с всклоченными после сна волосами она снова была старой-старой старухой. Надев тапочки, поплелась в туалет, потом на кухню. В это время где-то на верху заиграла музыка. Морщинистое лицо вспыхнуло, глаза блеснули злостью. Бабка схватила свою верную палку и начала стучать по батарее. Соседский сын, этот гаденыш, услышал и музыка прекратилась. Старая женщина удовлетворенно усмехнулась и открыла холодильник. Кастрюлями и банками были заставлены почти все полки, кроме одной. На ней, самой верхней, лежал небольшой засохший кусок сыра. Это полка сына. Он последнее время не стал себе готовить и дома появляется редко. Наверное, кралю завел, подумала в который раз Анна Ивановна.
Достала одну кастрюлю, другую. Положила себе того-другого. Поесть она любит. Еда — это очень важно.
Вдруг сверху опять загремела музыка. И ладно бы песня какая, так нет - бум, бум, бум. Бабка Нюра даже подпрыгнула от неожиданности. Забыла про еду, про холодильник. Сходила за своей палкой-тростью и снова стала стучать по батарее. А музыка гремела громче и громче. Бабка от злости забралась на табурет и стала стучать палкой по потолку. Но тишина не наступала. Тогда старая женщина притащила из комнаты сына музыкальный центр, еле-еле смогла дотащить на кухню две большие колонки и включила свою любимую Кадышеву.
- А я вовсе не колдунья, я любила и люблю" — запела громче музыкального центра она.
Сверху продолжало нестись: "Бум, бум, бум"
Позабыв про свой завтрак, бабка Нюра стала одеваться. Руки тряслись, ноги не могли попасть в штаны.
- Сейчас я им покажу! Сейчас я к участковому пойду! - кричала бабка.
Вдруг перед глазами всё поплыло и замелькали маленькие красные точки.
Опять поднялось давление.
Надо выпить таблетку и полежать.
Легла на кровать, взяла телефон в руки, стала набирать номер участкового и поняла, что что-то не так. Было подозрительно тихо.
А раз тихо, то и жаловаться не стоит, даже слушать не будут.
И тут в ее голове возникла мысль: надо отомстить.
Забыв про давление и про головокружение, бабка Нюра, кряхтя и постанывая, поднялась с кровати, вытащила из угла пылесос. Она вытряхнула весь накопившийся мусор в пакет. Затем прямо в тапочках поднялась этажом выше и высыпала содержимое под дверь соседей. Развив самую большую свою скорость, бабка пулей пронеслась к своей двери и закрыла ее сначала на засов, потом на ключ.
Как ни странно, давление стало нормальным. Старушка гордо прошествовала на кухню, положила себе в тарелку всего, чему душа радовалась: и оливьешечку, и пюре с двумя котлетами, и обязательный маринованный огурчик.
Потом намазала маслом кусок батона, водрузила сверху кусок колбасы, кусок сыра и с удовольствием стала завтракать. На душе было спокойно и даже хорошо.