Первое знакомство. Усадьба Анны

К воротам усадьбы подкатили легкие дрожки. В экипаже сидели двое мальчишек лет одиннадцати, с неотличимыми друг от друга лицами. Дрожки въехали во двор, кучер спрыгнул на землю и, стянув шапку, поклонился вышедшей на крыльцо молодой женщине.
— Извольте видеть, Анна Владимировна, доставил в лучшем виде, как велено.
Женщина кивнула и перевела взгляд на мальчишек.
— Ну… Здравствуйте, мальчики… — в голосе её слышна была легкая неуверенность. Своих племянников Анна Владимировна Арсеньева видела в последний раз лет шесть назад, когда они были совершенными малышами, и теперь вглядывалась в них, как в незнакомцев. Всё такие же похожие… Хотя… Характеры у них и тогда были разные, а сейчас, вероятно, это различие должно было стать ещё заметнее.
Илья первым спрыгнул с повозки.
— Здравствуйте, Анна Владимировна. Мама сказала письмо вам передать… — он полез в карман.
— Потом, всё потом, — Анна Владимировна, наконец, преодолела первый момент сомнений и вновь стала такой, какой бывала обычно: энергичной и решительной. По крайней мере — внешне. Она взяла из рук мальчика письмо, но читать его не стала. — Сейчас мыться с дороги, переодеваться, обедать. За обедом и побеседуем. Степан! Проводи их, — приказала она подбежавшему слуге. — Василий, неси вещи в дом!
Слуги забегали, засуетились, всё пришло в движение.
Илья, озираясь на суету, дернул за руку брата.
— Ник, ну ты долго будешь рассиживаться? Пошли!
Никита не спеша спустился на землю. Как и брат, он оглядывался по сторонам, впитывая новые впечатления, но не вертя головой, а как бы украдкой, словно боясь проявить лишнее любопытство.
— Иду уже, иду, — буркнул он.
И мальчишки вошли в дом.
Анна Владимировна, на ходу разворачивая письмо, пошла следом. Право же, всё это было чрезмерно поспешно и… суматошно, что ли. Конечно, она бы ни за что на это не пошла, но, увы, другого выхода просто не было. Брак Елизаветы Арсеньевой с Сергеем Николаевичем Кургановым роднёй, безусловно, не одобрялся, в том числе и Анной. Но дело было давнее, много раз обговорённое, и возвращаться к этому не стоило. Елизавета тоже имела характер твёрдый и ничьего одобрения не спрашивала. Родне ничего иного не оставалось, кроме как смириться. А со временем и привыкнуть терпимо относиться к её мужу. Тем более, что ротмистр Курганов дома бывал лишь временами, постоянно пропадая в каких-то загадочных разъездах, о которых говорить было нежелательно.
И вот сейчас… Анна Владимировна представляла дело в самых общих чертах, слышала лишь о той странной телеграмме, пришедшей внезапно, кажется, из Мерва… Она смутно представляла, где это. Знала лишь, что где-то там шла война. Это были глупые мужские дела, в которые Анна вникать не хотела. Главное, что Елизавете срочно пришлось уезжать туда… туда, где стреляли какие-то дикие бухарцы… или хивинцы… Не важно. И мальчишек нужно было куда-то пристроить. Как сказала сестра, "всего лишь на месяц". Всего лишь…
Женщина сердито поджала губы и направилась в свою комнату. Надо было, всё же, почитать письмо, возможно, там есть какие-то подробности.
Мальчишки вошли в отведённую им комнату и огляделись.
— Ух ты! Здорово! — Илья мигом обежал комнату, заглянул во все углы, попрыгал на одной из кроватей и объявил:
— Чур, эта моя будет!
Никита молча наблюдал за его суетой. Потом прошёл к другой кровати и присел на неё.
— Мне всё равно, — заявил он. — Мне здесь не нравится. Я домой хочу.
Илья вздохнул. Обычная для него улыбка сбежала с лица.
— Кит, ну брось… Не надо. Я тоже… Ну что же поделать. Это же ненадолго, мама обещала…
— Обещала, — согласился Никита. — Только я слышал… Она, когда собиралась, говорила с горничной. Я не подслушивал, ты не думай… Просто случайно услышал. Она сказала, что ничего ещё не понятно. Что сама не знает, на сколько едет. Что она постарается вернуться через месяц… Понял? Не вернётся, а постарается.
— Ну… — Илья пожал плечами. — Ну, постарается… Ну вечно ты… Ещё ничего не известно, может, она вовремя вернётся, а ты уже…
Он подскочил с кровати, пробежался по комнате и решительно заявил:
— Вот если не вернётся вовремя, тогда и будем думать, что делать. А сейчас… Тут же здорово, Ник! Смотри, тут и лес, и речка рядом… Нам тут весело будет, вот увидишь! И месяц мигом пролетит.
Никита кивнул и не стал спорить. Неугомонная веселость брата несколько приободрила его, и мальчик решил, что и правда не стоит горевать раньше времени. Хотя домой всё равно хотелось. Ну, в конце концов, они с братом мужчины. И, конечно, смогут прожить месяц без мамы, ничего особенного.
Дверь в комнату открылась, и вошёл Степан, волоча большую лохань. За ним ещё кто-то из слуг нёс ведра с водой.
— Вот, значит… Умыться с дороги, господа, не угодно ли? А уж к вечеру-то банька будет, топят уже.
— Ага, — охотно согласился Илья. — Ник, давай, правда, умываться, всю пылищу с дороги на себя собрали. Полей мне.
Илья стянул рубашку и нагнулся над лоханью.
Никита взял кувшин, налил из ведра воды и принялся поливать брату руки. Как бы по небрежности, струйка воды то была слишком тоненькой, то чрезмерно толстой, то лилась на кончики пальцев, то обдавала руки до локтей.
— Ник… Кит, ну хватит уже! Ах, ты так?! — возмутился Илья и, зачерпнув воды пригоршнями, плеснул на брата.
Несколько минут мальчишки баловались, плеская водой друг в друга. Всё же есть хотелось и в конце концов они закончили умывание и, одевшись, отправились вниз, в столовую.
Степан с самым равнодушным видом наблюдал за их шалостями. Старик от господ видал всякое и давно отучился хоть словом, хоть намёком показывать своё отношение к тому, что творили хозяева. Да и пусть их… Дети ж.
Анна Владимировна уже сидела за столом, когда мальчики, наконец, появились. Подождав, пока они усядутся (Господи, как шумно, как суматошно…), женщина прочла молитву, и все приступили к еде.
Утолив первый голод, Илья вдруг отложил ложку и спросил:
— Анна Владимировна, а нам можно вас звать как-нибудь… ну, по-домашнему? Бабушка Анна…
— Чтооо?! — голос женщины взлетел до каких-то совершенно немыслимых высот. Она со стуком положила ложку и строго постучала пальцем по столу. — Чтобы я больше никогда этого не слышала!
Так сложилось, что брат Анны Владимировны, Григорий Сергеевич Курганов, был намного её старше. И, как следствие, племянница Елизавета, его дочь, оказалась чуть старше собственной тёти. А её дети, таким образом, действительно приходились Анне внучатыми племянниками. Но может ли ещё молодая и свободная женщина, пользующаяся успехом и вниманием в обществе, спокойно слышать, как её называют бабушкой? А если мальчишки, не дай Господи, ляпнут что-то подобное при гостях?!
— Меня зовут Анна Владимировна! Ну, если хочется… хм… вы можете называть меня тётя Аня, — сказала она уже мягче.
Илья, несколько ошарашенный таким бурным всплеском эмоций, молча кивнул и уткнулся носом в тарелку. Украдкой кинул взгляд на брата.
Никита лишь покачал головой. Ему по-прежнему здесь не нравилось. И тётя Аня была совершенно не похожа на маму. И вообще, всё было как-то не так. Непривычно. Не по-домашнему.
Далее обед проходил в молчании. Анна Владимировна всё ещё переваривала «бабушку» и не проявляла инициативы. Мальчики после её отповеди, кажется, тоже не горели желанием о чём-либо говорить. Женщина всё яснее осознавала, какую обузу согласилась взвалить на себя, и настроение её всё ухудшалось.
Наконец, обед закончился, все встали из-за стола.
— Ну-с, мальчики, а сейчас, я полагаю, баня уже готова. Мыться и спать. Вы, вероятно, устали с дороги? Усадьбу я вам покажу завтра, — объявила Анна.
Братья тоже поднялись из-за стола, поблагодарили тётю и отправились в баню — это действительно было очень кстати. А после бани они крепко уснули и проспали до следующего утра. Утром же их ждала новая жизнь, новые знакомства и события.