7. Где наша не пропадала

   Уже сидя в Лёхиной «Волге», по дороге в гостиницу, я реально оценил сколько сегодня было проделано работы. Кроме треков для балета, коих было не меньше десятка (на всякий «пожарный» случай), очень много музыкальных заставок, переходов, фоновых подзвучек. На всё, про всё - один рабочий день. Не зная тонкостей работы оркестра, я удивлялся, почему через каждые сорок, пятьдесят минут народ требует перерыва? Оказалось всё просто – амбушюр (лицевой аппарат задействованный в игре на духовых инструментах) требует отдых. С перерывом на обед, который, кстати, нам горячим привезли из ресторана, мы честно занимались девять часов. Зато завтра надеюсь мы сможем отработать полную репетицию без особых проблем. Пока ехали, а нам пришлось везти Иваныча за город, я слегка расслабился и задремал убаюканный усталостью и дорогой. Даже не услышал, как вышел из машины Рябоконь, как забирал из багажника гитару и прощался с Лёхой и Заславским. Сказалось нервное напряжение первого рабочего дня. Очнулся только после того, как Вадим Андреевич, потрепав меня по плечу сказал: - Семён, подъём. Этот хорошо, что ты немного подремал, думаю ночь сегодня будет не менее интересной чем день. Завтрак в 8.30. Не опаздывай. Хотя, я лучше в номер тебе его закажу.
  - Зачем, - возмутился я – сам приду в столовую.
  - Не уверен. – Произнёс шеф и вышел из машины.
Я тоже двинулся к багажнику доставать «коржик» и ноты. Но там уже стояли дружной компанией практически все участники шоу. Мишка с Дашей улыбались и жали руки, «Барби» утопили меня в объятиях и поцелуях, мужская половина балета громко приветствовала мою персону обзывая меня то Светлановым, то Мравинским и даже господин Юрьев имел место быть и потрепать меня по плечу заслуженной рукой.
   Ещё толком не понимая, что происходит, я тупо улыбался и кивал в ответ как китайский болванчик. Меня, подхватив «под белы рученьки», потащили на прямик в столовую, которая к этому времени уже перевоплотилась в ресторан. Судорожно оглядываясь, пытался понять куда понесли мой синтезатор? Увидев, как Миха с ним в одной руке, с трубой и портфелем в другой бежит к лифту, чтобы отнести всё в номер, успокоился и решил плыть по течению. А вот оно занесло всю компашку через кухню на второй этаж, где оказался приличный зал мест на пятьдесят. Но сегодня его занимали только мы.  Я это сразу понял, увидев несколько накрытых к ужину столов.
   Наконец-то меня отпустили, и я срочно побежал в МЖ… ну и руки помыть тоже. Пока я приводил себя в порядок в зале поутихло, зато послышался грохот отодвигаемых стульев. Понятно, кушать всем хочется. Я не исключение.
Вытерев руки платочком, поспешил к столу.
   Но на выходе меня поджидали четверо танцоров, одетых как греческие гоплиты (когда успели переодеться?), они с криком «Неофит» подхватили меня на руки и понесли в зал. А там было от чего обалдеть: за столом сидели человек двадцать в мантиях и академических шапочках, основной свет был выключен, а на столах горели восковые свечи. Полумрак, движение теней, мерный стук ладоней по столу и громкий голос Заславского, произносящего то-ли молитву, то-ли заклинание, в котором единственное понятное, регулярно повторяющиеся слово было «Адаптация». Мне это напомнило посвящение в масоны о котором я читал в книжке «Тайное братство», автора конечно не запомнил, что-то греческое с окончанием на «ос». Но сейчас это происходит со мной… Даже мурашки по спине побежали, настолько это было реально. Тем временем меня опустили на пол перед Заславским, почему-то одетого в хламиду похожую на монашеский кукуль, с капюшоном из-под которого виднелся только нос, да пара блестящих глаз, которые внимательно на меня смотрели. Бормотание стало громче, удары ладоней по столам, казалось, вбивали гвозди в мою голову, а глаза шефа превратились в источник голубого сияния и заполонили собой весь мир. Я, перестав чувствовать своё тело, воспарил над землёй. Сверху наблюдая за действом происходящим в зале, увидел как-бы со стороны себя стоящем на одном колене перед Вадимом Андреевичем, который воздел руки над моей бедной головой, всех участников этого действа на этот момент окружившие нас и равномерно бьющими кулаком правой руки о ладонь. Получался глухой, тяжёлый звук, как от удара по телу. Буд-то сквозь пелену услышал голос мэтра (почему-то именно так я его назвал в этот момент):
  - Слышишь ли ты меня, вступающий в вечность? – голова кивнула без моего участия… - Отныне ты становишься апологетом магического союза «Миссия света» и имя твоё – «Сол», что на латыни означает «Солнце». Знать его будет каждый адепт союза. Услышав своё имя, ты обязан помочь тому, кто назвал его…
  Далее, как по писаному: мои обязанности, функции, работа и зона ответственности. Мне, висящему под потолком, даже стало как-то скучновато подобное перечисление, описанное в разных исторических книжках. «Мы это уже проходили», хотелось крикнуть капюшону, но оказывается я даже не дышал, повиснув в воздухе, поэтому слова застряли в том месте, где у меня должен быть язык… Оба-на, я попытался посмотреть на своё тело, а его не было видно вокруг меня плавающего под потолком.
   Паника, дело, не поддающееся контролю. А я запаниковал… моё эфирное тело (наверно так называется то, что я представлял из себя в этот момент) метнулось в сторону и вверх, без проблем выскочив за пределы зала прямо сквозь потолок, пронеслось через номера гостиницы, сквозь крышу и зависло на уровне десятого этажа… И снова шок! Это же всё происходит в реальном времени, глубокие сумерки, люди, идущие по улицам, автобус остановился на «Пролетарской», а внизу, прямо подо мной я очень чётко (как в бинокль) разглядел Миху с Дашкой. Они вышли из гостиницы и растеряно оглядывались по сторонам, как будто не узнавая, за время учёбы ставший родным, город. Что здесь творится?
   В этот момент моё лёгкое, невесомое, эфирное тело стало наливаться непонятной тяжестью. Нет оно не уронило меня на землю… нет, но появилось ощущение магнита и меня к нему тянуло. Стивен Кинг отдыхает. Моих желаний никто не спрашивал и я, не торопясь отправился в обратный путь. Сначала чердак. О, да здесь тоже кипит жизнь. Бомжеватого вида мужичок и женщина пировали на деревянном ящике, накрытом газеткой вместо скатерти, на котором стояли несколько открытых банок консервов пол булки хлеба и шоколадка «Алёнка». Так как меня тянуло прямо на них, я попытался обогнуть весёлую компашку, но, очевидно, без паники управлять движением не получалось. Я с интересом ждал столкновения. Судя по траектории меня потянет прямо через мужичка открывающего бутылку «Портвейна», а потом через старуху лет сорока пьяно ржущую над анекдотом, рассказанным молодым парнишкой в огромной куртке с чужого плеча, которого я сразу и не заметил.
  - Чё, прям так и сказал: «… и пулемёт на крыше, чтоб консервы не воровали». – И снова закатилась от хохота. Парень смотрел на тётку взглядом полным жалости и омерзения. Я не знал, как это можно совместить, но точно понимал – это так.
   В это время меня неспешно втягивало в мужика, который наконец-то справился с пробкой и открыл пузырь. В мозгу (откуда он взялся в бестелесном состоянии) будто взорвались граната, исчезла лёгкость, зато появилось огромное желание хряпнуть винца, которое держал (?) в руке. И ещё очень хотелось врезать Томке меж глаз, чтоб не доставала Женьку. Он, дурачок, с отличием консерваторию окончил, а работать на стройке, как все люди, не может…
   И тут я снова обрёл невесомость, в смысле мог парить дальше, но мысли мужика, который в эту минуту как-то подозрительно себя разглядывал, заставили взглянуть на парня в новом ракурсе. Интересно, а в какой «консе» и на каком факультете он учился. Да ещё красный диплом… И в это время я снова обрёл плоть. В смысле втянуло меня в Томку. Понять что-либо в её пьяных мыслях было невозможно, кроме ненависти выжигающей хмельной организм изнутри, - «Удавлю сёдня, сучонка! Пусть папочка знает, кто здесь главный». меня обдало жаром от таких мыслей, благо они были не мои. Тут вспомнилось недавнее парение над крышей, и я потряс Тамаркиным пальцем у самого её носа. Хмель как ветром сдуло из её головы, когда эта картина предстала перед её мысленным взором, крик ужаса слышно было наверно за квартал. Но я уже снова парил всё ускоряясь сквозь стены, этажи, коридоры, номера, вниз, где, я надеюсь, меня ждёт моё родное, знакомое до самого маленького прыщика тело.
   В себя я пришёл от того, что меня жёстко трясли за плечи и пытались дать пощёчину.
- Что-то не понял, это вместо ужина? – ловя руку у самого лица нарочито возмущённо громко и отчётливо произнёс я.
Громоподобное – «Урааа!» - Было ответом на все мои вопросы. Вокруг стояли, ставшие родными за один рабочий день, люди. Они улыбались, хлопали по спине, иногда, блин, больно, что-то говорили, куда-то тянули… Тут в зал влетели Мишка с Дашей.
- Куда вы все подевались? – дуэтом сказали они и все рассмеялись. Я обратил внимания, что ни костюмов, ни свеч, даже запаха ладана, который чувствовался под потолком, не имели место быть. «Приснилось» - успокоил я себя.
- Все к столу! – Голос Ангелины Анатольевны, как ни странно, имел достаточно силы, чтобы его услышали все находящиеся в зале.