Малыш

С этого места в проулке, вся улица как на ладони. От самого её начала у шумного шоссе, и до самого конца в тени высоких сосен. По одной стороне её глухой деревянный забор, за которым всегда тихо, а по другой стоят невысокие домики, в которых живут они. Суетливые, шумные, вечно чем-то недовольные местные. Улочка эта тихая и практически тупиковая. В конце её вечная грязь, поэтому мало кто из чужих на неё сворачивает. Оттого на ней почти всегда тихо.

Дворики домов в большинстве случаев ничем не огорожены, и потому в хорошую погоду по ней гуляет кто-то из местных. То мамашки с колясками из кирпичного с двумя подъездами, то наша с друзьями из старого деревянного барака. А если уж погода и вовсе прекрасная, то на ровный асфальт в начале улицы выкатываются на своих колясках местные маломобильные. Девочка в сопровождении брата из кирпичного двухподъезного, и бабулька из соседнего с нашим, обнесённого забором домика на три семьи.

А мы с моей подругой, за всем этим приглядываем. Предупреждаем местных о чужаках, провожаем нашу до магазина, стережём детишек местных, от чужих.

Как уж мы тут с ней оказались, я и не припомню уже. Да и что было до этого, помню урывками. Что-то пробивается в памяти, но что это, точно сказать не могу. Не то явь, не то сон.

Сегодня погода отличная. Весеннее солнышко пробиваясь сквозь свежую зелень деревьев, греет газон с новой ароматной травкой, на котором мы и расположились с подругой после сытного обеда, который притащила из столовой в которой работает наша, и поделилась им с нами. На улице тихо, и самое время прикорнуть, пока местная детвора ещё не вернулась из школ и садиков, пока не начался ежевечерний беспорядок, который мы с подругой и призваны пресекать.

Сладкая дремота , как весенний ветерок, ласково унесла на лоскутное покрывало воспоминаний.

Мама. Запах её и её молока почти уже забылся, но иной раз, стоит лишь знакомой нотке пролететь по воздуху мимо, как в голове всплывают видения из той, прошлой жизни. Братья, сёстры, копошатся и играют со мной, а я слабый и неуклюжий, пытаюсь постичь суть игры. Мамины глаза, смотрящие на меня с укором, после очередной моей проделки. Грустные, уставшие, но с огоньком надежды.и любви. Где она теперь? Не помню. Не знаю. Вот она тёмная сторона собачьей жизни..

Силюсь вспомнить, но всё тщетно. Всплывает новый лоскуток, а прежний пропадает. Будто и не было его вовсе.

Сырым холодным вечером шёл по тёмной сырой улице, озираясь по сторонам, и мечтал о еде. Всё равно какой. Это вечное чувство голода, оно постоянно преследует меня, заставляя совершать необдуманные поступки. Вот и тогда. Проходя мимо одного из домов, учуял запах еды. Из за серого жестяного забора повеяло чем-то тёплым и наваристым. И быстро найдя неприметный лаз, очутился во дворе. Мало ухоженном, заросшим бурьяном, с неприметной тропкой ведущей от ворот к покосившемуся крыльцу. У которого и присел, в ожидании, что чудо свершится, и местный, отворя эту старую дверь угостит меня тем, что так вкусно пахнет из за неё.

И чудо произошло. Дверь отворилась, и местный, чуть не споткнувшись о меня , пробурчал что -то на своём наречии и уставился на меня, испуганного и голодного. Потеребив свою седую бородёнку. что-то пробурчал снова и всплеснув руками, пустил меня внутрь. А немного спустя подал мне в железной миске,то самое, о чём я так долго мечтал. И пока я осторожно ел, пристально и с любопытством смотрел на меня, накручивая на палец локон своей бороды.

На рассвете он ушёл. А я долго ждал его в том доме. Но он так и не вернулся. Как не вернулся тот самый запах моей мечты.


Ветерок снова перенёс меня с одного лоскутка на другой. Странный, чёрный, который повторяется в каждом моём сне. Совершенно не вяжущийся с остальными. Страшный, и в то же время дарящий надежду. От которого на душе тепло, и спокойно, как щенком рядом с мамой в грозу.

Это попервости я гадал, что же такое мне видится, пока не случилось то, с чего началась моя жизнь здесь, на этой улице.


Как я оказался в той стае, не помню. Мы бродили по грязным улицам между унылых домов , глядящими на нас своими многочисленными мутными глазами-окнами. Рылись в отходах тех, кто жил в них, в надежде отыскать себе пропитание. Воевали с крысами, отбирая у них самое вкусное. Стерегли границы своей территории, от набегов других стай, которых в этом городе было не мало.

Местных мы не обижали. Ведь это же были главные кормильцы нашей стаи. Чем лучше они жили, тем вкуснее и сытнее становилась наша еда. Наша стая держала район вокруг одной большой помойки, куда местные несли то, что уже не лезло в их ненасытные глотки. А то, что оставалось после нас, доедали крысы. Которых в то время там было не много. Да и сами местные, частенько их травили отравой, чуть заприметив вне этой помойки, не давая расплодиться этой заразе.

В тот день, как и обычно, насытившись с нашей помойки, мы всей стаей отдыхали в высокой траве местного парка, среди мусора, оставленного местными после очередной своей попойки. Ароматы жжёного жира от шашлыка , горелого лука, пролитого спиртного, ещё не выветрились из земли, и скрашивали минуты отдыха на вытоптанной поляне.

Первой, почуявшей опасность оказалась моя нынешняя подруга. Она вскочила и тревожно посмотрела в сторону города. Стая оживилась и тоже устремила свои глаза в ту сторону . По разбитой дороге , к месту отдыха стаи, шла девочка. Одна из местных. По каким-то своим делам. И всё бы ничего, но за ней , чуть позади, шла собака из стаи, которая не раз покушалась на нашу помойку. Много наших, полегло в битвах с ними. Они держали помойку возле вокзала, богатую, снабжаемую местными торговками у путей. Но им всё было мало. Они постоянно налетали на другие стаи, пытаясь вытеснить их и расширить свою кормовую базу. Многие из тех, кто был бит этой стаей, примкнули к нашей, и продолжали биться наравне с другими. За свою еду.

Первым оскалил зубы Серый. Бывалый пёс, с мощными челюстями и коротким хвостом. Он не был вожаком, да и не было в нашей стае вожака. Нами управляло врождённое чувство голода. Как, наверное, и членами той стаи с вокзала. Инстинкт, заложенный природой с рождения вёл нас по жизни, помогая выжить в этой борьбе. Хитрость, ум, сила, злоба, вот наши союзники, помогающие нам выжить. Пока ты одинок, ты слаб. Сбившись в стаю, каждый в ней становится сильнее.

Теперь уже никто не расскажет, что забыл пёс из вокзальной стаи на нашей территории. Быть может эта самая девочка прикормила его и он попросту шёл за ней в надежде получить больше. А может следом за ней шла вся стая, в надежде застать нас врасплох.

Услышав рык Серого, девочка испугалась, и начала истошно кричать. Детский крик - стал командой к бою, и стая ринулась в атаку.

Вскочив с места, ведомый стайным инстинктом тоже бросился в бой, совершенно не понимая с кем биться. Я летел вперёд, готовый рвать всё, что окажется на моём пути. Ярость завладела мной, не оставляя шанса отступить.

И я уже разинул свою зубастую пасть, чтобы разорвать в клочья что-то розовое, тёплое, источающее аромат домашнего тепла и уюта, как что-то снесло меня с пути и больно ударило головой о землю.

Вот тода, я и увидел впервые то видение из страшного, чёрного лоскутка. Будто я не собака вовсе, а местный, ведущий за руку своего сынишку по тёмному коридору к яркому свету. Держа его маленькую, тёплую ручку в своей руке, чувствую как он пытается идти со мною в ногу, и сам пытаюсь шагать короче, чтобы ему было легче. И при этом меня переполняют разные чувства, будто все они разом бурлят в одной чаше, переполняя меня. Тут и любовь, и отчаяние, и радость, и грусть Надежда и спокойстие.

Что это было? Почему это в моей голове? А может, это кусочек из прошлой жизни? И почему я задаю себе эти вопросы? Ведь я же простой пёс?


Когда я очнулся, то увидел, что лежу на боку в высокой траве. Но судя по запаху, это было не то место на котором отдыхала стая. Здесь пахло по иному. Свежей, чистой землёй, скошенной травой, полевыми цветами, и ей, моей подругой.

Она стояла рядом и настороженно опустив хвост всматривалась в даль. Её короткая острая мордочка, стоящие уши, и странная улыбка на ... Лице?

Это она тогда сбила меня за долю секунды до укуса. Это она спасла девочку и утащила меня из парка в поле. И теперь она слушала как местные в парке расправляются с нашей стаей. Как в своей ярости, обрекают себя на засилие крыс. Ведь так было не раз. Истребив собак, в города приходили крысы.


Прошло время. Тот лоскут хоть и поистрепался, но всё никак не забудется.И стоит только провалиться в сон, как я снова вижу тот тёмный коридор, тот яркий свет в его конце, и чувствую теплоту руки своего маленького сынишки.

Куда мы с ним идём? Зачем?