Орден порядка 42. Цена союза

Утро над Кулагором было серым. Дым костров смешивался с запахом крови, и крепость напоминала не оплот, а рану, затянувшуюся лишь на время.
Себастьян стоял у пролома в стене и смотрел на мост. Камни ещё хранили следы пламени и льда, в трещинах дымились угли. Там он убил Кайла, бывшего друга, и вместе с ним — часть себя.
К нему подошёл Шон.
— Гонцы вернулись, — сказал он. — Люди шепчут, что на мосту сражались чудовища. Для них нет разницы между тобой и Кайлом.
Себастьян сжал кулак.
— Пусть говорят. Мы спасли их.
Шон горько усмехнулся.
— Они не видят спасения, Себастьян. Они видят только магию. Сколько раз я видел костры в деревнях. Сколько раз слышал, что маги — проклятые. Для людей мы все одинаковы.
В этот момент ворота распахнулись. Вбежал усталый вестовой, плащ его был заляпан грязью.
— Господин! — крикнул он. — С севера движется войско. Королевские знамена! Они идут к Кулагору.
Лина побледнела.
— Королевство? Но зачем?..
Аллар шагнул вперёд, доспехи на нём поблёскивали в утреннем свете.
— Зачем? Всё просто. Они услышали о том, что здесь произошло. Огонь, призыв мёртвых… Король скажет, что маги — не защитники, а ересь. Он пришёл поставить нас под «закон».
Эдмир усмехнулся, облокотившись на копьё.
— Вот и всё. Или мы станем их слугами, или нас сотрут. Я же говорил: Ордену не место ни под чьим знаменем. Либо мы сами станем силой, либо нас не станет вовсе.
Себастьян посмотрел на обоих князей. В груди звучал голос Мефиса, тихий и насмешливый: «Видишь? Даже они знают, что твоя сила — проклятие. Люди боятся. А страх всегда заканчивается кострами».
Он выдохнул, сдерживая дрожь.
— Значит, у нас мало времени. Пусть король сам скажет, чего он хочет. И тогда мы решим.
На третий день у ворот Кулагорской крепости появились королевские знамёна. Красное поле с золотым солнцем — символ власти, к которому привыкли склоняться без споров. Но люди в крепости встретили их молча: слишком свежи были воспоминания о мосте, слишком явна усталость.
Во двор въехала делегация: десяток рыцарей, двое писцов и посол — худой человек в чёрной мантии, с перстнем на тонком пальце и взглядом, в котором не было ни уважения, ни страха.
Себастьян встретил их в зале совета. Рядом стояли Лина, Шон, Аллар и Эдмир.
Посол склонился в поклоне, но не низко.
— Я приветствую защитников Кулагорских стен, — произнёс он тягучим голосом. — И приношу волю короля.
Он развернул пергамент.
— Орден подлежит немедленному распуску. Маги обязаны сдать свои книги и жезлы для проверки и быть переданы в руки церковных инквизиторов. Себастьян Роуз, как признанный лидер, назначается наместником при дворе и будет служить королю.
В зале повисла тяжёлая тишина.
Эдмир усмехнулся и сплюнул на пол.
— Вот так, Роуз. Они не пришли помогать. Они пришли брать.
Аллар нахмурился.
— Это решение двора. Отказ — значит война с королевством.
Лина шагнула вперёд, голос её дрожал, но был ясен.
— Они не понимают. Без нас они падут перед Мефисом.
Посол прищурился.
— Король не нуждается в тёмных союзах. Магия принесла слишком много бед. Она будет подчинена или уничтожена.
Шон поднял руку. На его пальцах проступил иней, воздух в зале похолодел, и тонкая изморозь легла на камень под ногами. Его жест был не угрозой, а предупреждением: если кто-то попробует навязать силу короля — он встретит их магией.
Посол чуть приподнял подбородок, но виду не подал.
Себастьян поднялся. В груди всё ещё гудели эхо огня и холода. Голос Мефиса насмешливо звучал в голове: «Вот они — твои спасители. Те, ради кого ты проливал кровь. Смотри, как быстро они зовут тебя чудовищем.»
Он медленно выдохнул.
— Передай королю, — сказал он, — что Орден не сдастся. Мы не просили его милости и не станем его рабами.
Посол приподнял бровь.
— Значит, вы объявляете себя врагами короны?
Себастьян встретил его взгляд.
— Мы объявляем себя свободными.
Эдмир усмехнулся с удовлетворением, Аллар же мрачно опустил голову — он понимал, что теперь Кулагор стоит на пороге войны не только с тварями, но и с королевством.
Через два дня после посольства в Кулагор прибыл гонец. Конь пал прямо у ворот, а сам всадник с трудом удержался в седле. Его слова были короткими:
— Королевство собирает войско. Через месяц они будут здесь.
Тишина в зале совета была такой, что слышно было, как потрескивает смола в факеле.
Аллар вздохнул тяжело, словно ждал этого.
— Я предупреждал. Для них мы угроза, а угрозы они уничтожают.
Эдмир ухмыльнулся волчьей гримасой.
— Пусть идут. Чем больше солдат на этом мосту, тем больше трупов полетит в пропасть.
Шон покачал головой.
— Их слишком много. Мы истощены после Кайла. Одним мостом войну не выиграть.
Все взгляды обратились на Себастьяна. Он долго молчал, глядя в огонь. Потом сказал:
— Если одно королевство идёт против нас, то другое может быть нашим щитом.
Лина нахмурилась.
— Ты хочешь… искать союз там, где магов жгут на кострах?
— Я хочу, чтобы у нас был выбор, — ответил Себастьян. — Второе королевство — наш сосед. У них свои страхи и свои амбиции. Они не захотят усиления соперника. Если мы предложим им союз, то уравняем силы или хотя бы оттянем войну.
Эдмир рассмеялся.
— Ты собираешься играть в политику? Интересно. Но помни: дипломаты улыбаются, пока считают, как выгоднее продать твою голову.
Аллар нахмурился.
— А если они решат, что проще объединиться с первым королевством? Тогда мы получим врагов по обе стороны.
Себастьян поднялся. Его глаза горели решимостью.
— Лучше рискнуть переговорами, чем сидеть и ждать осады. Мы выстояли против Кайла — но против короля и его церкви одной силой магии не выстоим.
Он обвёл взглядом зал.
— Я сам поведу посольство.
Лина резко шагнула вперёд.
— Нет. Это слишком опасно. Ты нужен здесь.
Шон поддержал её, но тихо:
— Если пойдёшь — знай, что это не переговоры, а поле битвы. Только словами.
Эдмир усмехнулся.
— Вот и посмотрим, Роуз, умеешь ли ты бить не только пламенем, но и языком. Я дам тебе десяток людей для охраны. Но если король решит тебя схватить, я не удивлюсь.
Аллар промолчал, но в его взгляде читалась тревога.
Тронный зал Азириона был полон. Советники переговаривались, писцы скребли перьями по пергаментам, и каждый новый слух вносил смятение. Главный из них звучал громко: на севере, в королевстве Рогер, собирается войско. Их король и церковь объявили Орден магов ересью и грозятся стереть Кулагорскую крепость с лица земли.
На троне под гербом с серебряным львом сидел король Азириона. Его взгляд был тяжёл, но холоден; он слушал спорящих, не выказывая ни раздражения, ни интереса.
И именно в этот момент воздух в центре зала задрожал. Сначала тихо, затем громче: каменные плиты пошли трещинами, и сияющий разлом раскрылся прямо среди придворных. Стража вскрикнула, обнажая мечи, но было поздно.
Из портала шагнул Себастьян. За ним вышла Лина, волосы её трепал магический ветер, а в пальцах ещё тлели искры молний. Следом появился Шон: холодное дыхание инея стелилось по мрамору, и колонны зала покрылись тонкой изморозью.
Крики и гул охватили собрание. Одни визжали о святотатстве, другие — о вторжении. Несколько советников едва не упали в обморок, а стражники колебались: атаковать или ждать.
Король же остался неподвижен. Лишь прищурил глаза.
— Кто посмел войти в мой тронный зал таким образом?
Себастьян сделал шаг вперёд. Его голос звучал твёрдо:
— Я — Себастьян Роуз. Я не пришёл просить. Я пришёл предложить.
Посол, сидевший при троне, вскочил, лицо его побледнело.
— Ваше величество! Это оскорбление! Их нужно схватить немедленно!
Шон поднял руку, и холод прошёл по колоннам. Камень покрылся инеем, стражники замерли на месте, не решаясь приблизиться.
Лина заговорила громко, перекрывая шум:
— Мы не враги. Мы те, кто остановил Кайла и его тьму. Но теперь королевство Рогер готовит войну против нас. Если вы закроете глаза, завтра их войско придёт и к вам.
Себастьян поднял голову, его взгляд встретил взгляд короля.
— Орден предлагает союз. Не как слуги, а как равные.
В зале повисла тишина. Советники переглядывались, как если бы услышали богохульство. Король медленно поднялся с трона.
— Равные… — повторил он, и в голосе его звенела сталь. — Значит, вы не склонитесь перед Азирионом?
Себастьян ответил твёрдо:
— Мы не склоняемся. Мы стоим рядом. Или стоим одни.
В тронном зале стояла гробовая тишина. Стражники, затаив дыхание, не опускали мечи, советники перешёптывались, но никто не решался нарушить молчание.
Король Азириона медленно спустился с трона. Его шаги гулко отдавались по мраморному полу. Он подошёл ближе к Себастьяну, так близко, что свет факелов отражался в глазах обоих.
— Орден, — произнёс он негромко, но так, что в зале стихли даже шёпоты. — Вы сами явились в мою столицу, явили свою силу и потребовали равенства.
Он на миг замолчал, будто смакуя слова.
— Рогер уже готовит войну. Он ждёт, что я встану рядом с ним и помогу сокрушить вас. Но я вижу: если вы удержали Кулагор и убили того, кто служил Мефису, то вы — не пустая угроза.
Советники загудели, кто-то вскочил с места:
— Ваше величество! Это ересь! Их нельзя слушать!
— Они погубят нас всех!
Король поднял руку — зал умолк.
— Я принимаю ваш союз, Себастьян Роуз. Но только как военный договор против Рогера. Вы будете сражаться с его армией, и пока кровь ваших врагов течёт рядом с нашей — Азирион не обрушит меч на Орден.
Он отступил на шаг, взгляд его стал холоднее.
— Но не заблуждайтесь. Для моего народа маги всё ещё проклятие. Я не дам вам места при дворе, не дам признания церкви. Пока вы нужны, я терплю вас. Когда война закончится — мы посмотрим, кто вы на самом деле: защитники или новые слуги тьмы.
Лина резко сжала кулаки, готовая возразить, но Себастьян остановил её взглядом. Он сам сделал шаг вперёд.
— Нам не нужна милость. Нам нужен только шанс доказать делом.
Король кивнул едва заметно.
— Тогда докажите.
Он повернулся к советникам.
— Подготовьте послание. Отныне Азирион и Орден магов идут против Рогера.
Гул поднялся снова, но уже без силы. Решение было принято.
Себастьян стоял прямо, но в душе знал: это не союз друзей. Это пауза перед новым судом.
Пламя портала схлопнулось, оставив за спинами шум и холод Азирионского дворца. Маги снова стояли в зале совета Кулагорской крепости. Факелы здесь горели тише, воздух был знакомым, почти родным.
Эдмир поднялся с места, ухмылка уже играла на его губах.
— Ну что, Роуз? Сломал их гордыню или сам поклонился?
Аллар смотрел внимательнее, в его взгляде было меньше насмешки и больше осторожности.
— Рассказывай.
Себастьян выпрямился.
— Азирион принимает союз. Но не признание. Для них мы всё ещё чужаки. Они идут с нами против Рогера, но только пока в этом есть выгода.
Эдмир расхохотался.
— Ха! Так и знал. Короли всегда жмут руки, когда видят выгоду, и всегда тянут нож, когда видят спину. Но это уже шаг.
Аллар нахмурился.
— Это значит, что ты втянул нас сразу в войну двух королевств. Если Азирион решит, что мы угроза, он так же легко встанет рядом с Рогером.
Лина шагнула вперёд, глаза её сверкали.
— Но пока они с нами. Это первая трещина в цепях, которыми нас хотели связать.
Шон добавил тихо, но твёрдо:
— И первая возможность показать, что мы не чудовища.
Себастьян посмотрел на обоих князей.
— У нас нет права стоять в стороне. Мы выбрали этот путь, и теперь нам придётся держаться до конца.
Эдмир усмехнулся, хлопнул Себастьяна по плечу.
— Ну что ж. Я люблю играть ва-банк.
Аллар не улыбнулся.
— Тогда готовь стены, Роуз. Потому что короли не прощают равных.
Ночь в Кулагоре была тяжёлой. Снаружи спали войска Аллара и Эдмира, внутри — тишина, лишь факелы бросали дрожащие тени на стены зала совета.
Себастьян сидел над картами. Линии дорог, позиции Рогера, вестовые из Азириона — всё это складывалось в один вывод: война. Война, где магов снова выставят чудовищами.
Он потер виски. На пальцах всё ещё чувствовался холод, оставшийся после портала. И тогда воздух в зале изменился. Факелы погасли один за другим, и в углу сгущалась тьма — не тьма Мефиса, но глубокий, безмолвный мрак.
Голос раздался тихо, но так, что каждое слово легло в кости:
— Ты снова зовёшь их, Себастьян. Живые и мёртвые переплетаются в твоих руках слишком часто.
Себастьян поднял голову.
— Я не звал тебя.
— Но ты дал мне часть своей души, — ответил Хранитель. — Ты сам сделал меня свидетелем твоего пути. Когда Лина была на гране смерти, ты позвал меня. Я спас её. А теперь ты снова близок к тому, чтобы разрушить равновесие.
Себастьян встал. Внутри вспыхнул гнев, но холод этого голоса не давал ему сорваться.
— У меня нет выбора. Рогер идёт войной. Если я не воспользуюсь тем, что ты дал, погибнут тысячи.
— Ты думаешь о жизни, но видишь только смерть, — отозвался Хранитель. — Каждый раз, когда ты зовёшь меня, ты отдаёшь кусок себя. И однажды я заберу всё.
Молчание повисло. Себастьян сжал кулаки.
— Тогда пусть так. Если моя душа — цена за то, чтобы мир выжил, я готов платить.
Тьма дрогнула, будто на миг улыбнулась.
— Мир держится не на жертве одного. Он рушится, когда такие, как ты, решают, что могут вести за собой и живых, и мёртвых.
Себастьян шагнул ближе к теням.
— Тогда скажи, чего ты хочешь. Зачем приходишь?
Ответ прозвучал холодом:
— Я прихожу, когда равновесие рушится. И оно рушится сейчас. Война Рогера с Азирионом, твой Орден между молотом и наковальней… если ты выберешь неверно, смерть захлестнёт всё.
И мрак растворился, факелы один за другим вспыхнули снова.
Себастьян остался стоять один в зале. Его сердце колотилось, а слова Хранителя гудели в голове.
«Однажды я заберу всё.»
Утро в Кулагоре было холодным. В малом зале крепости Себастьян сидел с Линой и Шоном, слушая, как ветер стонет за стенами.
— Ночью Хранитель говорил со мной, — сказал он прямо. — Напомнил о том, что каждая битва отнимает часть души. Что если я буду продолжать, он заберёт всё.
Лина напряглась.
— И что ты ответил?
Себастьян выдержал её взгляд.
— Если цена моей души — спасённые жизни, я готов платить. Но я не больше не собираюсь скрывать это от вас. Тайны уже рвали нас изнутри, когда Кайл и Мефис пытались разобщить нас. Я хочу, чтобы вы знали всё.
Шон кивнул медленно.
— Тогда мы будем рядом и будем смотреть. Если увидим, что ты теряешь себя, мы остановим. Даже если тебе это не понравится.
Себастьян усмехнулся горько.
— В этом и сила Ордена. Мефис может ломать меня изнутри, но пока вы рядом, он не победит.
Лина коснулась его руки.
— Тогда мы идём дальше. Вместе.
Зал совета в Кулагоре был наполнен тяжелым воздухом. За длинным столом сидели все, от кого зависела судьба крепости: Себастьян, Лина, Шон, Аллар и Эдмир. За окнами ветер трепал знамёна Ордена, но внутри царила тишина — все ждали.
Себастьян начал без прелюдий:
— Союз с Азирионом заключён. Это военный договор, не признание. Они пойдут с нами против Рогера, но не считают нас равными.
Эдмир усмехнулся, откинувшись на спинку стула.
— Ну что ж, лучше так, чем ничего. Король Азириона не дурак. Он использует нас, пока мы полезны, а потом… посмотрим, кому удастся использовать кого.
Аллар нахмурился.
— Ты втянул нас в большую игру, Роуз. Союз хрупкий. Сегодня они с нами, завтра могут ударить в спину. Королевства привыкли глотать тех, кто встаёт рядом с ними.
Лина сжала кулаки.
— Но если бы мы отказались, Рогер раздавил бы нас один на один. Азирион хотя бы даёт время.
Шон добавил спокойно, но твёрдо:
— Время — это всё, что нам нужно. За время можно укрепить стены, обучить людей и подготовиться. Если даже Азирион отвернётся, мы не будем стоять беззащитными.
Эдмир усмехнулся, хлопнув ладонью по столу.
— Вот это мне нравится. Пусть короли думают, что мы пешки. А мы тем временем станем силой, с которой нельзя играть.
Аллар вздохнул, его голос был тяжёлым:
— Пешки редко становятся силой. Но у нас нет другого пути. Я останусь, помогу держать строй. Но запомни, Себастьян: если твои союзники в Азирионе дрогнут, нам придётся принять бой и от них, и от Рогера.
Себастьян посмотрел на всех.
— Пусть так. Но одно ясно: Орден не исчезнет. Ни Мефис, ни Рогер, ни Азирион не решат за нас, кто мы. Мы сами это докажем.
Молчание снова легло в зал, но теперь в нём была не растерянность, а напряжённое согласие. Каждый понимал: впереди война. Но впервые за долгое время все говорили не «ты» и «я» — а «мы».