Глава 1 (Абеляр)
Я оторвал уставшую голову от толстой книги, ощущение было таким, будто книга пытается засосать меня целиком. Внутренни, я негодовал, пусть мой дедушка и был эльфом, но способностей к языку этого народа, мне не удалось унаследовать совершенно. Перевод давался с трудом - голова не желала думать, а попросить помощи не позволяла гордость. Я и так понимал, что сильно проигрываю на фоне гениальной Роберты, к которой все знания будто липли сами. Большинство не понимали почему Верховный жрец выбрал нас двоих, таких разных, как личных учеников. Увы, как я ни старался доказать свою компетентность, как не разбивался в лепешку… Роберта всегда была минимум на три шага впереди.
- Хаа… Сегодня уже ничего путного не выйдет.
Ночь в библиотеке принесла куда меньше плодов, чем я рассчитывал, если бы я мог совсем не спать, то возможно и догнал бы ее, но, увы, это невозможно. Вобщем, настроение у меня было отвратное - нужно было поставить книги на место, а потом идти завтракать, снова притворяться милым и дружелюбным…
- Хаа… - жаловаться было нельзя, поэтому я просто вздыхал, хоть как-то выпуская свой гнев наружу.
Перед завтраком я зашел в уборную и попытался хоть как-то привести себя в порядок .Я так злился на свое уставшее и измученное отражение, что не сразу услышал стук в дверь.
- Простите, сейчас выйду.
Я торопливо вытер руки и отпер дверь, передо мной стояла Роберта, спокойная, красивая и опрятная, с глубокими голубыми глазами.
- Прости... Учитель желает видеть нас обоих.
“Нашла меня с помощью магии поиска, будто пустяк какой-то… Она даже не считает это значимым… Проклятье!”.
- До завтрака?
- Да, в своих личных покоях.
Значит, произошло что-то срочное… Завтрак учеников начинался раньше, чем учителя вставали с кровати, по крайней мере по общему правилу. Они должны были войти в покои жреца только через час, чтобы помочь ему одеться и подготовиться к рабочему дню. Если учитель их ждет, то он уже проснулся и даже начал работу…
- Ты знаешь что-нибудь?
- Ничего, - спокойно ответила девушка.
Больше в вопросах смысла не было и мы просто шли по запутанным коридорам храма, игнорируя прекрасные витражи, искрящиеся первыми лучами солнца и повествующими о встрече Апостола и Богини. А ведь они в это время суток действительно прекрасны…
Наконец, Роберта остановилась перед огромной дверью и аккуратно постучала. Ответа не последовала, но дверь тихо приотворилась, будто приглашая войти. Жрец Левиус не оторвал взгляда от своих бумаг, у Верховных жрецов спальни были совмещены с кабинетом, личной библиотекой и даже небольшой приемной, чтобы как можно меньше обстоятельств могли заставить их покинуть свои кабинеты. Письменный стол жреца находился прямо перед огромным окном, поэтому я и Роберта чуть прищурились, так как прямые лучи солнца буквально обволакивали Левиуса, будто он был одним из святых.
- Рад, что вы быстро пришли и, прошу прощение, за столь ранний вызов. На том столе есть печенье и фрукты, присаживайтесь. Чай я не успел подготовить, поэтому вам придется заняться этим самим.
Без слов, я начал подготавливать чайные листья, а Роберта достала чайник и вскипятила воду. Обычно учитель предпочитает устраивать чаепития в библиотеке, но сейчас он очень раздражен. Зря мы тогда поставили три чашки, когда чай был готов и разлит, то Левиус даже не поднял головы, а ученики никогда бы не посмели прикоснуться к еде первее, чем учитель. Неуютное молчание затянулось, только, когда чай почти остыл, только тогда Левиус, наконец, тяжело вздохнул и чуть откинулся на стуле.
- Меня очень расстраивает низкая компетенция наших коллег в некоторых вопросах… Черная мантия и так освобождает их от очень многих обетов и ограничений, но неужели в заботах о своих отпрысках они совершенно забыли то, чему их учили в монастырях?
Он устало встал и подошел к небольшому, круглому столику и сделал небольшой глоток чая, давая разрешение нам немного расслабиться.
- Несомненно систему обучения нужно менять, но, хаа, Богиня, когда у меня дойдут руки до этого? Так...
Левиус сделал еще один глоток чая и внимательно посмотрел на нас, таких разных и непохожих. Почему он взял в обучение Роберту было очевидно, за девушку шла настоящая борьба, можно, сказать, что она сама выбрала его как учителя, но я… Во мне точно что-то было, что-то, может, еще более редкое, чем блестящий талант Роберты, но за эти пять лет ни у него, ни у меня не получилось и приблизиться к “этому”. Конечно, нас обоих теперь терзали сомнения в присутствие “этого” вообще.
- Около двух месяцев назад один черный жрец столкнулся с весьма подозрительным случаем смерти в одной из провинций, юноша ради денег убил своего господина и его сына, а потом погиб при попытке побега. Ничего особенного, в целом, но черный жрец, проводивший отпевание, знал юношу и не мог поверить, что тот, мог совершить подобное. Он направил письмо главе своего прихода, хотя о подобном следует сразу писать в корпус паладинов. До епископства оно шло несколько недель, потом валялось на столе самого епископа, примерно столько же, ведь в это время болел его седьмой сын и он не мог должно выполнять свою работу. К этому времени поместье было сожжено, а баронесса исчезла, слуги разъехались и собственно прямая линия баронства Харт прервалась, на земли претендует виконт Клиффорд Нэш, так как по факту их наследует его жена, старшая дочь барона. Абеляр?
Я вздрогнул.
- Ты слушаешь меня?
- Конечно, учитель.
- Тогда что означал твой взгляд только что? Ты будто недоволен, можешь ответить честно, это никак не повлияет на мое отношение к тебе.
Я чувствовал на себе любопытный взгляд Роберты и испытывающий Левиуса.
- Прошу простить,я просто еще не совсем пришел в себя, ночь была неспокойной.
- Хмм, - Левиус чуть улыбнулся, - хорошо. В любом случае вы уже поняли, куда я виду. Мы, храм, крайне недовольны работой восточного епископства. Тем более, что буквально за несколько часов до трагедии, виконт удочерил и вывез младшую дочь семьи Харт, по слухам, рожденную от него же. Для аристократов девочки нужны лишь для одной цели - брак, установка связей или получения денег. Удивительно, но ни первая, ни вторая, ни даже третья жена виконта не смогли дать ему дочь, что он будет делать с пятью сыновьями совершенно непонятно, а вот девочка ему нужна… и нам нужно знать кому он ее обещал.
Левис снова пригубил чая.
- Что ж, самим делом в любом случае займуться паладины, а ваше небольшое задание заключается лишь в проверки восточного епископства и сборе слухов о ситуации баронства, дабы помочь коллегам и, что самое главное, получить очень полезный опыт. Вы оба уже несколько лет не покидали этих стен, я решил, что выезд наружу, столкновение с миром черных жрецов и мирян, будет вам полезен. В идеале попробуйте найти несколько компроматов на нынешнего епископа, чтобы он вспомнил свои клятвы, а если нет, то черных жрецов у нас хватает, можем менять их хоть каждые пару лет. Документация, состояние приходов, обучение жрецов, взаимодействие с мирянами - обращайте внимание на все. По дороге, пересечетесь с одним из паладинов, назначенным на это дело, он поможет вам.
Жрец встал, а за ним и мы, шокированные ученики. Роберта слегка сжала губы, видимо, ее пугало задание. Левиус же спокойно вернулся на свое прежнее место, за рабочий стол и погрузился в стопки бумаг, которые никогда не становились меньше.
- Поедите завтра утром на рассвете, поэтому как следует подготовьтесь. Простите, что не дал вам так мало времени, но, к сожалению, мы и так потеряли очень много дней. На сегодня вы свободны, распоряжения я уже отдал.
Дверь снова бесшумно открылась, показывая, что учитель желает закончить разговор. Роберта замешкалась, так как нужно еще было убрать посуду, но и перечить воле верховного жреца тоже было нельзя. Я слегка коснулся ее плеча и повел в сторону двери, решая, безропотно повиноваться желанию наставника. По пути из кабинета, мы наткнулись на Дерека, ученика Авиллы - было понятно, что он уже перенял наши обязанности на время отсутствия и уборка посуды станет первым его поручением, как же он будет разочарован…
- Бедняга, жрица Авилла известна своей добротой и заботой, а учитель Левиус своей… справедливостью.
Роберта сочувственно смотрела вслед светлосому нефилиму, понимая, как тяжело ему будет в ближайшие месяцы. Я проигнорировал ее слова и поспешил в библиотеку, времени было очень мало, нужно посмотреть имеющуюся информацию по всем восточным приходам, запомнить имена нынешних жрецов приходов и епископа, вспомнить стандарты ведения дел, проконсультироваться со старшими жрецами - дай бог закончить к утро. Высплюсь в дороге.
- Абеляр! Эй!
Роберта остановила меня, обогнав и загородив путь.
- Я знаю о чем ты думаешь, но нам нужно поесть и я знаю, что ты снова не спал эту ночь. Во время завтрака разделим обязанности, а по дороге к епископу обменяемся информацией. И я настаиваю, чтобы хотя бы на час ты лег поспать, тебе станет легче.
Я не стал спорить с ней, по итогу нормально поесть, хотя бы позавтракать не мешает, а спать точно не стоит. Я слишком хорошо знал себя, если позволю себе прилечь, то уже точно не встану.
Разбираться в этом деле, проводить проверки, встречаться с черными жрецами, которых я, как и все белое жречество, в целом, презирал, но признавал их важность, так как никто из белых жрецов общаться с мирянами не любил и не хотел. Я решил, что уступить и позволить Роберте взять главенство в разделение обязанностей, будет лучшим решением, тем более, что она сама вызвалась и взяла самый сложный участок - изучение стандартов ведения документации, режим работы приходов и прочее занудство, а мне оставалось лишь разобраться в именах и местности и краткой истории земель, а затем поспрашивать старших про их опыт проведения проверок.
Собственно, так и прошел наш день, завтрак мне помог, но прилечь я все же не рискнул. Уже поздней ночью я все решил все же зайти в библиотеку и застал ее там, магией она конспектировала нужные моменты, которые вычитывала. Это было распространенной практикой, но мало кто мог сохранять такую долгую концентрацию, а судя по размеру конспекта, она почти не делала перерыва в работе.
Я молча подал ей булку с мясом, тихонько, так как еда в библиотеке была запрещена и, усевшись рядом, начал делать тоже самое, хотя моя скорость и была ниже.
Ушли мы лишь с первыми лучами солнца, навьюченные бумагами, из вещей успели взять лишь самое необходимое, потом быстро позавтракали и встретились уже возле экипажа. Нас кратко благословили и пожелали доброго пути. Стоило экипажу лишь тронуться, как мы оба тут же заснули и проснулись лишь уже ближе к вечеру.
Глава 2 (Роберта)
Как обычно, я провела всю ночь без сна, но на этот раз он хотя бы был рядом, поэтому всю ночь я чувствовала, как радостно бьется мое сердце. Любое средство от бессонницы бесполезно, а целители-храмовники лишь разводят руками.
Забавно, я тайно мечтаю выспаться, а причина моей бессонницы наоборот желает прогнать свой сон и погрузиться в учебу. Почему он никогда не попросит о помощи?
Я упала на кровать и коснулась пальцами своих губ, мечтая о несбыточном.
- Почему ему так хочется быть белым жрецом?
Устало повернувшись на бок и свернувшись калачиком, я представила нашу жизнь в черной мантии. Левиус уже несколько раз предлагал мне перейти на следующую ступень обучения, но из-за этих глупых мыслей я никак не могу решиться на какой-либо шаг. Если бы нас обучали заговорам еще в монастырях, если бы сказали, что они бессмысленны, когда чувства уже появились…
- Я лучше тебя во всем, так чего ты не сдаешься? Что мне нужно еще сделать?
Воздух в комнате стал свежее - приближался рассвет. Я встала и подошла к зеркалу. Не понятно зачем, но повинуясь инстинкту, будто заложенному в меня самой природой, начинаю укладывать волосы и скрывать макияжем бессонную ночь. Пусть он этого и не заметит, но почему-то появиться перед ним с уставшим лицом страшнее смерти. По итогу я обычная женщина и не нужна мне Богиня, не нужен храм, если бы он решил вообще снять мантию и пойти в мир, то я бы последовала за ним, как собака за хозяином, радостно виляя хвостом.
Мне ненавистно было видеть его холодные глаза, ненавистно понимать, что преступный жар разрывает лишь меня одну. И меня страшила мысль, что нам придется провести пару недель в вместе, без глаз, без надзора. Может, если бы он отверг меня, то стало бы легче? Но только если как женщину отвергает мужчина, а не жрец наставляет блудницу на путь истинный.
Нет… Я не приму нравоучений. Может, стереть ему память? Я дни и нощно помогала в библиотеке, чтобы меня начали пускать в дальние секции. Стоит использовать преимущества? Богиня вознаграждает тех, кто трудолюбив, а я пашу, как лошадь уже много лет, и единственное чего я желаю мне не принадлежит.
Если бы в мире были только ты и я, то ты бы выбрал меня? Любил бы меня?
Я заплакала и испортила макияж. Эта жизнь не приносит мне ничего, кроме страданий, но у меня нет сил порвать с ней. Если я не вижу его хотя бы день, то душа разрывается, а сердце горит. Я красива, очень красива, вернись я в мир, то мужчины ходили бы за мной толпами, предлагая брак и богатства. За что? Почему из всех мое сердце выбрало его? Почему это проклятое чувство не ослабевает с годами? За что не отпускает? Богиня учит, что любовь это радость, но мне она причиняет одни страдания.
- Я люблю тебя, люблю тебя, люблю…
Небо порозовело и постепенно в комнате начало светлеть. Багаж уже собран, экипаж начали готовить, нужно взять себя в руки. Я снова начала накладывать макияж. Закончив с ним, подошла к шкафу, там меня, как всегда, ожидала ученическая ряса, серая, с белым подолом и рукавами, а главное - прямая и широкая, совершенно бесполая, моя смирительная рубашка. Я знала, как одеваются светские девушки и, единственное, что меня успокаивало, что и на них он будет смотреть такими же холодными глазами, как на меня.
Завершив и это дело, я лишь поправила волосы, последний раз посмотрела в зеркало и вышла из комнаты, готовая к бою. Моя война с самой собой, своей неразделенной страсти.
Учителя встают очень рано, а ученики вынуждены вставать еще раньше, поэтому, несмотря на отъезд, мы успевали позавтракать со всеми.
Снова эти бессмысленные стены с витражами из-за которых никогда не увидишь погоды за окном. В храме будто нет времени, и кажется, что мои муки тянуться бесконечно. Здесь нет красоты, которую принято приписывать таким местам - ничего не меняется, ничего не живет. Как Апостол встречал Богиню сто лет назад, так будет встречать еще через сто и еще… Сюда не придет ничего нового, здесь есть только одна историю, а мы лишь наблюдатели и хранители принятых традиций. Почему бы тогда нам просто не жить своей жизнью? Построить свой дом, найти свое дело и не завести семью? Ради чего все отказываться от всего?
Я так устала притворяться, что все понимаю.
Добравшись до столовой, я сразу начала искать глазами своего мучителя - Абеляр уже сидел и жевал непонятную похлебку с серым хлебом. На сердце потеплело, уже просто быть рядом с ним есть счастье, но с каждым днем мое сердце требует все большего. Я подошла к дежурному и получила такую же порцию непонятного месива с хлебом и стаканом молока. Кажется, основным ингредиентом была картошка, но ее переварили до состояния однородной жыжи.
Больше не думая о еде, я села напротив Абеляра. Он поднял на меня свои бледно-зеленые глаза, мы встретились взглядами лишь на мгновение, но у меня уже вылетели из головы все заготовленные слова, к счастью, он решил сам начать разговор.
- Ты планируешь переводить в дороге? Я видел эльфийские книги у тебя в багаже.
Перевод отвлекает меня от мыслей о тебе.
- Не хочу терять время. Я обещала помочь библиотекарю, и не считаю, что поездка является оправданием, чтобы его не выполнить, ведь свободного времени у меня будет больше.
Он заправил за ухо светло-русый локон, выбившейся из аккуратной прически - нервничает. О чем-то хочет попросить?
- Может, тогда поможешь мне? Кажется, я скоро сойду с ума с этими словарями.
Сердце предательски забилось чаще, даже пресная похлебка вдруг стала вкуснее. Кажется, даже щеки покраснели, но я знала, что это никто не заметит…
- Конечно, ты всегда можешь обратиться ко мне.
Разговор затих, во время еды не принято много болтать - это считается плохим тоном. Простые беседы не поощряются, ведь они отвлекают от учебы и обязанностей. Ученик должен быть пытлив и любознателен, но не любопытен, поэтому в храме нет дружбы, у вас просто нет возможности узнать друг друга, хотя между черными жрецами межличностное общение наоборот поощряют, а в светском мире молчанием можно даже обидеть.
- Тебе нужно еще время, Роберта?
- Нет… Я готова. Наш багаж уже должны были уложить. А ты?
Он отрицательно покачал головой. Мы быстро направились во двор, оставив дежурных разбираться с посудой.
- Абеляр, у тебя не бывает ностальгии по тем временам? Ну, когда мы носили синюю мантию…
- Нет. Я рад, что теперь не нужно заниматься черной работой. Зачем ты спросила?
- Просто задумалась.
Снова молчание. Редкие крохи разговора… мне остается надеяться, что во время перевода у меня получиться вытащить из него еще пару слов на какие-нибудь нейтральные темы - мы знаем друг друга больше двадцати лет, с монастыря Осени, но едва ли дотягиваем до уровня знакомых. И то… Все идет с моей стороны, он обо мне даже не пытается узнать что-то. Как я устала, Богиня, за что мне это испытание?
Храм находился на окраине столицы, вдали от жилых кварталов и шума, но достаточно близко, чтобы храмовники могли ни в чем не нуждаться и ни о чем не беспокоиться, кроме своей работы и молитв. Ни один непосвященный никогда не бывал за стенами храма, даже короли. Это место не тронуто пустым любопытством, завистью и глупостью, свойственной мирянам.
Со стороны может казаться, что мы живем будто пленники, но все здесь сами выбрали свою темницу. Передний двор красив и аккуратен, он похож на небольшой парк и юные храмовники любят учиться здесь, а задний двор принадлежит паладинам, там их тренировочная площадка и казармы. Мы редко пересекаемся с ними, жизнь паладинов, куда более закрытая, чем даже высших жрецов. Да и не любят они, когда на их территорию вторгаются без повода. Сейчас у нас был повод, поэтому мы шли к ним, ведь выход и вход в храм всего один и находиться на заднем дворе, к нему же также подвозят продукцию из города. Дежурные храмовники принимают товар, заполняют ведомость, расплачиваются и перекладывают все на свою повозку.
- Вы ученики Левиуса?
Я и Абеляр одновременно сложили руки и поклонились, приветствуя мастера паладинов.
- Вы вовремя, все уже готово.
Мастер Марат указал на простой и крепкий самоходный экипаж. За животными в храме некому следить, поэтому используется довольно сложный и хитрый в производстве экипаж на магической энергии, с ним можно было не думать о грамотности кучера и здоровье лошадей, хотя и придется постоянно отдавать часть своей маны.
- Не забывайте проверять уровень магии. У вас двоих ее достаточно, поэтому доберетесь быстро. На жрецов запрещено нападать, да и эти повозки намного быстрее лошадей, но не бойтесь, постоять за себя, если что.
Предчувствие у меня было скверное. Я надеялась, что нам дадут хотя бы ученика-паладина для сопровождения, но… От таких дел они только плюются. Кто знает, может, даже сам Верховный жрец хотел отдохнуть от нас, поэтому не ограничился простым выговором епископа.
Я мельком глянула на Абеляра, за маской спокойствия чуть пробивалась нервозность, возможно, он тоже надеялся на сопровождение. Сейчас он нервно считает деньги, выданные мастером, пытаясь вспомнить много это или мало.
Марат начал торопиться, было видно, что ему хочется, наконец, отпустить нас и вернуться к своим делам.
- Абеляр, пошли.
Он хмуро кивнул и мы побрели в сторону экипажа - через пару минут мы уже были за стенами храма. Беззащитные и одинокие, каждый наедине со своими мыслями. Наша дорога шла в объезд оживленных кварталов, но все равно я смогла заметить обычных людей с их простыми делами, детей… У нас были ли красивые дети.
- Абеляр, почему ты так упорно хочешь стать жрецом?
Вопрос неожиданный, но он не выглядел смущенным, даже наоборот, он будто был не против поговорить.
- Я чувствую свое предназначение в этом, да, это основано лишь на моей интуиции, но я верю, что так Богиня подсказывает мне путь.
Эти слова больно полоснули меня, я отвернулась к окну, чтобы скрыть выступившие слезы, он тоже наблюдал за дорогой. Вскоре усталость и бессонные ночи сморили его и у меня получилось немного полюбоваться его лицом, без страха быть раскрытой.
Глава 3 (Алисия)
Я научилась прятаться раньше, чем ходить: прятать свое тело, мысли, чувства… Жить незаметно, будто не существуя, а если ты не существуешь, то и ни в чем не нуждаешься… Любовь, забота, тепло… Зачем оно мне? Холод, вот моя суть, когда твое сердце сгорает от злобы и обиды, когда оно покрывается черной корой… Тогда человек познает истинную ненависть: в нем все угасает, в нем не остается тепла, а лишь холодная рассудительность и равнодушие к каждому живому существу. Живых нет в этом мире - для меня все уже мертвы, как и я сама.
Меня зовут Алисия Харт, дочь барона Рона Харта и баронессы Леоноры Харт. Владения наши были скромны и бедны, но жизнь мы вели вполне неплохую, даже несколько зажиточную и вполне обеспеченную, а все благодаря милости виконта Клиффорда Нэша, фактического владельца баронства, любовника моей матери, моего настоящего отец и мужа старшей сестры. У самого же Рона Харта нет ни власти, ни уважения, а смеялись над ним все: от знатных сплетниц до последнего конюха.
Сам же он был человеком неплохим, глубоко верующим и уже ничего, кроме религии не замечающий. Богиня уготовала ему тяжелую долю и он принял ее, смирился и сдался. А что еще оставалось бедному барону? Я и мой брат были копиями виконта, ежедневным напоминанием об измене жены, его позоре, да и баронесса не скрывала своего презрения к мужу. Когда с нами еще жила Венера, его единственная родная дочь, то в нем теплилась искра жизни, иногда он даже улыбался, но и ее забрал жадный виконт. С тех пор в нем ничего не осталось, ел он мало, ровно столько, сколько нужно для поддержания жизни и много молился, почти не покидал молельную. Что же он просил так страстно и преданно? Не знаю, молитва его было почти беззвучной и никто из слуг не смог ее услышать.
Без покровительства настоящего отца и барона, а также с благодаря полному равнодушию матери, я и брат были полностью предоставлены себе и милости слуг. Некоторые из них были добры и присматривали за нами, другие злы и периодически издевались, остальные же, их было большинство, просто равнодушны. Мы привыкли вести себя, как мышки, не попадаться на глаза, не напоминай о себе, спокойно ждать, когда кухарка закончит с едой для матери и Рона, а потом уже что-то подаст нам.
Я не могу сказать, что это была ужасная жизнь, она было сносная и даже в ней были небольшие радости. Например, когда мы с братом ночами гуляли по дому, потому что в это время нам некого было опасаться. Смотрели на луну и мечтали о том, как уйдем отсюда, когда вырастем. Мой брат был со мной и тогда мое сердце, моя душа были еще живы. Я злилась на свою долю, иногда на равнодушную Богиня, почти всегда на мать, на отца, Рона, свое бессилие, но я еще не знала настоящей ненависти.
Когда мне исполнилось восемь, а брату шесть, мы впервые встретились с настоящим отцом: виконт высказал странное желание нас увидеть. Поимкой были заняты все слуги: они искали нас весь день, пока один не догадался оставить свежий хлеб на кухни. Ночью нас там и поймали, потом искупали, чуть не утопив, расчесали, разодрав головы до крови и одели в, непонятно откуда взявшуюся, новую и чистую детскую одежду. Тогда и обнаружилось, что манерами и повадками дети виконта были больше похожи на диких зверей…
Думаю, мать отговаривала Клиффорда от визита, но в виконте обнаружилось удивительное упорство для отца, спокойно жившего без нас все эти годы… Я смутно помню эту встречу, но меня удивило наше сходство - родство не подлежащие сомнению, те же черные волосы и глубокие, почти черные, карие глаза… но главное - холод. Вот, что я четко помню от отца… В его руках была кукла и он передал ее через горничную, моя первая и единственная игрушка. Он не говорил, лишь смотрел, а потом быстро ушел… Я так и не поняла зачем он приходил, но на следующий день у нас появилась личная служанка и гувернантка. Какими же жалкими мы казались ему со стороны? Худые, маленькие и запуганные…
У меня до сих пор хранится эта кукла. Нет, не потому что это дорогое воспоминание об отце, ведь он не был добр, он даже побрезговал коснуться собственных детей. Это напоминание о том, что будет день, когда я сожгу его жизнь, а перед этим растопчу жизнь Рона, разобью жизнь матери и сотру в порошок каждого слугу в этом поместье. Они будут валяться на полу передо мной и умолять о пощаде. Эта жалкая кукла - напоминание о том, кем я должна стать и кого уничтожить, в ее блестящих стеклянных глазах я вижу пламя собственной ненависти, которое однажды вырвется наружу и уничтожит все на своем пути.
Вот такими были мои мысли. Тем не менее иногда я позволяю себе слабость, мечты… О том, что отец любит нас и заботиться, о том, что мы живем все вместе, долго и счастливо. После этого случая, каждый более или менее значимый праздник, виконт присылал нам какой-то подарок. Арсу обычно книги и деревянные мечи, что довольно бессмысленно, он не любил ни то, ни другое. Острых предметов боялся, а книги… В шесть лет он с трудом говорил, какие здесь книги?
Мне же он дарил всегда украшения… Сохранить получилось только три, так как самые ценные забила мать, а остальные крали горничные. Комната не была безопасным местом, поэтому я старалась делать тайники в других местах, но только в одном была уверена, в молельной, за небольшой статуей Богини. Рон проводил там дни и ночи, поэтому горничные редко успевали даже пол подмести там, из-за спешки они не замечали, что один камень за статуей немного выступает. Это было единственным безопасным местом.
Но что означали эти подарки? Извинения виконта, что позволил нам появиться на свет? Будь в его сердце хоть капля любви, то он бы… Хаа… Нет, в этом человеке нет жалости, в нем что-то другое, какой-то план, расчет.
Все изменилось в один день… Вечером очередной учитель сорвался на Арсе, ведь мой брат был очень трудным, закрытым ребенком, явно с проблемами в развитии. Тем не менее, если прошлый учитель увольнялся, то приходил новый и ужас был в том, что никто из них не хотел искать к брату подход или хотя бы проявить понимание… жалость. Они давали ему обычные задания для детей его возраста, с которыми он никогда бы не справился, потому что просто не мог их понять.
Арса в основном учила я сама: с самого детства у него закрепилась мысль, что только со мной можно быть в безопасности, только мне доверять - он мог спокойно спать и есть только со мной, и он почти не переносил одиночество. С трудом, но у меня получалось добиться от него каких-то результатов, пускай он и сильно отставал от сверстников, но мой брат не был безнадежен, как все утверждали.
Старый учитель ушел, а, примерно, через месяц должен был появиться новый, так было всегда, но... никто не явился, хотя прошло более трех месяцев, а тем не менее в дом постоянно приезжали какие-то гости со знаком виконства. На этот момент мне уже было двенадцать лет, а брату почти десять, его день рождения должен был быть через две недели. Меня мучили предчувствия. Что-то плохое назревало… И вот, рано утром в дверь постучали, Энни, горничная, вызвала меня к матери.
- Энни, что случилось? -,она никогда не издевалась надо мной и Арсом, поэтому я немного доверяла ей.
- Мне приказано не говорить с вами, леди, простите.
Я поцеловала Арса в лоб и сказала, что скоро вернусь, и послушно последовала за Энни. Всю дорогу мое сердце бешено стучало, предчувствия не покидали меня, за окном ржали лошади и каркали вороны. Мои руки покрылись холодным потом. Энни представила меня и открыла дверь, я вошла в комнату матери, самую дорогую комнату в поместье, в ней было много красного шелка, где-то можно было заметить даже бархат, а мебель была из темного дуба с позолотой. Учитывая состояние наших финансов и обустройство других спален, в том числе и самого барона, можно без преувеличения сказать, что характер матери - главная причина разорения рода Хартов.
- Сегодня ты отправишься в дом Клиффорда, он решил удочерить тебя. С нашей стороны бумаги уже подписаны. Собери свои вещи, Энни поможет тебе, карета уже прибыла за тобой.
- Простите?
- Что в моих словах было непонятного?
Мать сидела за письменным столом, дорого одетая, но уже утратившая свою красоту, черная ревность к собственной дочери, Венере, иссушила ее и изуродовала. Сейчас она повернулась и удостоила меня взглядом - за толстым слоем макияжа на меня смотрела сухая и сгорбленная старуха, с маленькими, колючими глазами. Странно было думать, что когда-то ее считали писанной красавицей.
- Все понятно, матушка, только мой брат…
- Это тебя уже не касается, с этого дня у тебя фамилия Нэш, а у него Харт.
- Мой брат… Ваш сын, он не выживет без меня, вы же знаете, вы все знаете… Он особенный, я ему нужна. Прошу напишите господину Клиффорту… отцу, чтобы он не разлучал нас.
Сердце разрывалось, мои ноги подкосились и я поползла к ее ногам, надеясь на милосердие. Безусловно, у виконта есть какой-то план, безусловно, такой жестокий и расчетливый человек и пальцем не пошевелит зря, но у меня были шансы выдержать это. Я не боялась за себя, мне было страшно за единственного родного человека, брата, в котором не было этой силы, у которого не было шансов.
Если сможешь, то завтра попросишь об этом виконта сама, я не буду ничего писать.
Я вскочила и рванула прочь из комнаты, меня тут же схватили цепкие руки Энни и непонятно откуда взявшейся Мег, рядом стояли еще несколько слуг, все они были готовы наброситься на меня.
- Алисия, не разочаровывай меня такими глупыми поступками. Не выпускайте ее, поместите сразу в карету, если нужно, то свяжите. Не думаю, что ей понадобятся старые вещи, но положите пару тряпок и что-нибудь из подарков Клиффорда для приличия.
- Матушка!
Хлоп!
Звук звонкой пощечины на секунду установил тишину в коридоре.
- Прекрати ныть и выполняй, что должно. Уберите ее с моих глаз, живо!
Мне заткнули рот и уволокли прочь на улицу, закинули в карету, кинули в ноги какой-то саквояж с моими вещами и закрыли дверь кареты на ключ, все, что я успела это на миг удержать Энни и сказать ей про тайник в молельной.
- Забери все, только помогай Арсу в этом доме, прошу, Энни.
Ее реакция я не увидела, кто-то отпихнул меня и приказал трогать, лошади только и ждали приказа и тут же поспешили увезти меня подальше от дома.
Интермедия
Парень вздохнул и тяжело поднялся с кровати, неохотно наполнил таз холодной водой, снял одежду и начал обтирать тело посреди комнаты. Другие слуги не обращали на него никакого внимания, отдельной комнаты для мытья, даже общей, в доме для слуг не было - все мылись в своих комнатах.
Рик вздохнул и начал одеваться в чистую одежду, причесал волосы, на всякий случай еще раз понюхал подмышки и без слов вышел из комнаты. По пути ему встретилось лишь пару сочувствующих взглядом горничных, тех, которые знали куда он идет. Рик ненавидел их, а больше он ненавидел себя, а еще больше ее… Сколько он убеждал себя, что это ради денег, но никак не мог избавиться от ощущения… мерзости. Он не ощущал такого даже, когда ему приходилось чистить выгребные ямы.
“Как же я хочу умереть”.
У входа его ждала она: всегда на месте, всегда вовремя, всегда так смотрит…
Не понятно, что было на уме у этой девушки, скорее всего что-то мерзкое и отвратительное, но по лицу понять ничего было нельзя. Молодая, сильная, красивая, ни одной морщинки на лице, но почему-то было ощущение, что она намного старше, чем кажется.
“С таким лицом и фигурой она вполне могла бы стать любовницей какого-то богатого старика, а может даже женой, если повезет. Зачем ей тратить время на работу горничной? Тем более здесь. В глуши, где тебя никто не заметит и рекомендации почти ничего не стоят. Это место для таких нищих неудачников, как я, а ей здесь не место…”
Даже приветствиями они не обменялись, просто пошли дальше по коридору, вверх по лестнице и вышли на основной этаж, где находиться кабинет и спальни.
От скуки Рик смотрел на ее бедра, грудь, спину… Даже безвкусная униформа не могла скрыть эти прелести. Он запоминал их, каждую деталь, подойдя чуть ближе, парень постарался запомнить даже запах: пот и мыло.
“Сегодня им всех пришлось побегать из-за девки, а потом унимать истерику парня. Она, конечно, еще не успела помыться… ”.
- Трудный день, верно?
Тишина.
Рик мысленно вздохнул - она никогда не отвечала. Вообще, он с трудом припоминал, как звучит ее голос. Резко горничная остановилась, повернулась к нему и чуть кивнула в сторону двери.
Именно Мег передала ему указания, что баронесса желает его видеть этой ночью, всем слугам было известно, что это значит и что придется делать в спальни и то, что после она оставляет щедрые чаевые. Собственно ради них Рик и старался держаться, он узнал у пары других ребят сколько им давали за услуги и решил рискнуть, это позволило бы ему иметь хоть небольшие накопления и в сезон поехать в город, в надежде найти работу получше.
- Представь горничную посмазливей и расслабься, главное на нее не смотри и дыши лучше через рот, она не всегда моется.
Тошнота подступила ко рту, он собрался с духом и вошел в комнату, вспоминая каждую деталь тела Мег: грудь, спина, бедра, шея…
Хозяйка спальни лежала на кровати под одеялом, Рику рассказывали, что от него требуется только найти то, что нужно и начать, а потом уйти не задавая вопросов, чаевые он получит через Мег.
Рик мысленно помолился Богине и почувствовал, что его орган приходит в боевую готовность и решительно отодвинул низ одеяла.
Аааа…
Он упал и потянул все одеяло за собой на пол, на кровати лежал окровавленный барон Харт с сыном. Рик попытался подняться, но от волнения снова упал. Он услышал визжащий крик за спиной, в комнату вошла Мег, а за ней несколько слуг-мужчин, которых он раньше никогда не видел.
- Убийца!
- Это не я… Как бы я мог…
Кто-то ударил его сзади по голове, в голове у Рика потемнело и поплыло, последнее, что он помнил, это спокойное и равнодушное лицо Мег.
Глава 4 (Принцесса)
Снова ты… Снова этот сон… Снова эта грусть.
Я вижу двоих, одного живого, а другого мертвого. Один страдает, а другой молчит. Темные волосы, потемневшие от горя и застывшие голубые глаза, пламя, скованное льдом. Я вижу тебя и мое сердце разрывается от скорби. Сколько ты страдаешь? Помнишь ли?
Я хочу узнать твое имя, я хочу коснуться тебя, я хочу поцеловать тебя и сказать, что все хорошо, что я рядом, что твоя душа сможет отдохнуть в тишине моего сердца, но… Моя любовь не в силах спасти тебя, не в силах защитить тебя от твоей неминуемой участи… До конца, до полного безумия, до полной потери собственного “Я”. Как печально, как прекрасно… Как же больно.
Снова ты разбиваешь мое сердце… Полная грусти, полная любви и страсти, я просыпаюсь и… Забываю тебя. Все забываю. Только боль напоминает о тебе.
- Принцесса.
Я оборачиваюсь на знакомый голос. Няня странно смотрит на меня. Я касаюсь своего затылка и понимаю, что сильно вспотела, но я не больна… По крайней мере физически. Все пытаюсь воскресить твой образ, но сон уже растаял. Снова… Снова… И снова… Как же больно.
- Мммм….
Я сгибаюсь и мычу, чтобы хоть как-то затупить эту боль, но все равно остается со мной, разрывает меня. Я не могу заплакать, не могу закричать и в сжимаю свою руку, так что костяшки белеют, а ногти впиваются в кожу.
- Принцесса!
Няня тут же встряхивает меня и больно дергает за волосы, ведь это не оставит следов.
- Сегодня смотрины… Как же так, как же…
“Я погибаю…”.
- Хватит! Зачем вы ведете себя так? Что пытаетесь сделать?!
Няня бьет меня по щеке. Недостаточно сильно, чтобы остался след, ровно так, чтобы я пришла в себя. Подходят горничные и внимательно осматривают мою руку, а точнее ранки, появившейся от ногтей.
- Можно опустить рукава чуть ниже, ткань позволит. Ничего страшного, мадам.
- Хаа…Одни беды от тебя… Поскорей бы эти муки закончились.
Безвольную, обессиленную, меня тащат в ванну, пахнущую розами. Вода обжигает, медленно, но я прихожу в себя и вспоминаю свое имя…
- Нел, ты готова?
В ванну вошел мужчина, похожий на меня, значит брат скорее всего. Один из средних, наверное. Бедняга, значение имеет лишь старший, он станет королем, а остальные лишь бесполезный запас.
Он внимательно осматривает мое тело, в его взгляде нет ничего мужского, лишь оценка. Он мог бы так смотреть на вазу или картину…
- Зачем ты это сделала?
Я поняла, что он имеет в виду рану на руке. В разговор тут же вмешалась няня.
- Мы все прикроем, Ваше Высочество, ничего не будет видно.
- Хм, я передам.
Он ушел, не обернулся. Меня продолжили вычищать, обволакивать в масло, долго расчесывать золотые волосы, массировать лицо, затем все тело… Обессиленную снова приволокли в комнату и нацепили платье. Такое тонкое, такое… формальное, с очень глубоким декольте, слуги тут же начали возиться рукавами, выпустив запас ткани. Няня внимательно следила за ними пару минут, а затем отдала приказ девушкам, стоящим в углу.
- Никаких украшений, только волосы подберите.
- Конечно, мадам.
Волосы собрали в пучок, выпустив лишь передние локоны, чтобы подчеркнуть овал лица и тонкую шею, на которой с трудом держалась моя тяжелая и уставшая голова.
Горничная вытерла руки и начала наносить макияж, постоянно посматривая на няню. Та внимательно следила за работой и подтверждала каждый шаг кивком. Только они закончили, как из-за двери послышался сигнальный стук. Меня тут же поволокли вон из комнаты и заставили идти через пустой и холодный коридор. Из-за откровенности моего наряда сейчас в этой части дворца могли находиться лишь самые близкие родственники, слуги женского пола и собственно… Мой жених. Тот, кто был самый богатый и старый, для чего еще нужны дочери?
- Стойте, принцесса.
Я остановилась и снова начала пытаться вспомнить тебя и… ничего. Помню лишь, что бесконечно люблю тебя, настолько люблю, что не могу даже чувствовать стыда из-за своего внешнего вида, нет, я даже себя не могу чувствовать… А что я ? Бессмысленный титул, бессмысленное имя, бессмысленная красота - все ради бессмысленный выгоды для семью, которую я даже не люблю и, которая не любит меня…
Меня представляют и я вхожу в комнату. Холодные лица. Лицо мужчины красивое, но он стар, очень стар… Ему, наверное, уже почти двести лет, а, может, даже больше. Он не смотрит на тело, которое так усердно готовили мои служанки, он смотрит в мои глаза. Мне становиться немного неловко и я не хочу больше думать о нем и этой комнате.
Он тоже заложник, раз ему не нужно мое тело - наследник умер, второй сын слаб головой, в старости лет ради родословной нужно зачать нового. Ахх, нужно лишь родить сына и дальше меня не тронут, может, повезет и он умрет совсем скоро после этого… Надеюсь, что брачная ночь станет и единственной, но без ребенка меня могут снова выдать за кого-то, придется терпеть его и молиться Богини, чтобы ребенок появился побыстрее.
Отец приглашает меня подойти, но не дает разрешения говорить. Скорее всего, он даже моего имени не помнит. Они о чем-то говорят, а потом отпускают меня - завтра я выйду замуж и покину дворец сразу после церемонии.
Я выхожу, горничные подхватывают меня и больше не оставляют меня одну даже на минуту, даже в туалет ходят со мной, так бояться, что могу что-то сделать с собой. Заставили попить и поесть. День я провожу в своих мыслях, я не буду скучать по дворцу, не буду скучать по семье и няне - это не мой дом, но и то место так же не станет домом. Может, после смерти мужу мне разрешат переехать куда-то далеко, совсем далеко? Ведь ребенок останется с ними…
Я наклоняюсь и обнимаю собственный колени.
“Хочу исчезнуть. Не хочу здесь быть”.
Я схожу с ума, задыхаюсь. Нет воздуха, есть лишь желание закричать. Мне кажется я кричу, но меня никто не слышит, темнота заглатывает меня и не выпускает, в последний миг, когда мне казалось, что сама смерть откликнулась на мой зов… В этот миг, я вспоминаю твое имя и зову тебя изо всех сил.
Никого нет. Нет няни, нет слуг, нет дворца.
Я встаю и обхожу незнакомую комнату. Здесь есть окно, через него видно луну, звезды и их отражение, а дальше лишь тьма и больше ничего. Я вытягиваю руку и чувствую прохладный ночной воздух.
- Красиво, да?
Передо мной стоит незнакомка с черными волосами и сияющими голубыми глазами, на ней простое белое платье, даже скорее просто ткань, умело подвязанная поясом. Она внимательно смотрит на меня и мило улыбается.
- Солнце встанет, когда тебе захочется. Удобно, да? Ночь тоже придет, когда пожелаешь.
- Где я?
- Как и хотела… Очень далеко от того места.
Я снова смотрю в окно, но не вижу ничего, кроме темноты и сияния звезд. Наверное, впервые за свою жизнь я разрешаю себе вздохнуть полной грудью, хотя незнание своего нового положения вызывает у меня тревогу, но почему-то я чувствую, что этой девушке можно доверять.
Незнакомка, будто прочитав мои мысли, кокетливо улыбается, и присаживается на кровать. Ее длинные черные волосы небрежно ложаться на гладкие простыни.
- Ты звала меня… Уже забыла?
Я оборачиваюсь и внимательно смотрю на нее… Ничего, воспоминания упорно отказываются появляться. Она заметила смятение на моем лице и лишь печально вздохнула.
- Тогда зови меня Мио.
Зачем она врет? И почему я принимаю эту ложь.
- Где мы?
- Я уже ответила тебе.
- Где мы конкретно? - в моем голосе проскочила нотка тревоги, но у Мио это снова вызвало лишь улыбку.
Она прилегла на кровать и с удовольствием потянулась, затем повернулась ко мне, ее платье задралось и оголило стройные и белоснежные ноги. Какое-то время мы безмолвно смотрели друг на друга.
- Ты хочешь вернуться туда?
Я вздрогнула.
- Никогда не захочу.
Мио засмеялась.
- Вот и хорошо, здесь нет ничего, что могло бы тебя обидеть. Это главное.
Ее рука коснулась моего плеча, я даже удивиться не успела, настолько быстро и неожиданно Мио оказалась передо мной. Она аккуратно прижалась ко мне и обняла.
- Я тебя похитила, если упростить, конечно. Отдохни, встретимся, когда ты захочешь увидеть дневной свет и нормально поесть.
И тут же я осталась одна, она исчезла. Я вздохнула и в последний раз посмотрела в окно, а затем без сил легла на постель, решив, что сегодня я все равно ничего больше не узнаю. Впервые за долгое мне было не страшно спать, смутно я догадывалась, что оказалась в своем старом кошмаре. И это место не такое страшное, как то, откуда меня похитили.
Глава 5 (Алисия)
Голод… Знаете, что это? Хотя я все равно планировала рассказать об этом.
Первый день тебе некомфортно, на второй больно, на третий желудок будто горит, а дальше… Тебе все равно, просто силы покидают тебя и тело начинает медленно и неохотно смиряться с близостью смерти.
Я не знаю, как давно меня привезли сюда, с момента как меня забрали мне плохо, и становилось лишь хуже и хуже… Я растила брата с самого детства, я была его матерью, настоящей матерью, мы всегда одни, всегда вдвоем. Я поняла, что его больше нет, когда он пришел ко мне во сне и попрощался, а проснувшись у меня была огромная дыра в сердце.
За дверью зловещий шепот.
- Как она узнала? Я же приказал всем молчать!
- Все и молчали, - ответил спокойный голос.
- Тогда как вы это объясните?!
- Я говорила, что нужно забрать обоих.
- Зачем мне еще один сын? Тем более отсталый!
Тишина, а затем резкий хлопок, будто кого-то прижали к стене. Женщина будто вскрикнула, но ее голос немедленно заглушили.
- Заставь ее есть. Ты обещала быть полезной мне, вот и будь. Поверь ты можешь оказаться на улице со своим отпрыском в любой момент.
*кашель*
- А…аахаа…
- Ты поняла меня?
- Да... Я все сделаю.
Быстрый топот, мужчина ушел… Тихий скрип двери. Осторожные шаги в мою сторону.
- Алисия?
Я не отзывалась. Фигура приблизилась к кровати и медленно опустилась на нее.
- Он не даст тебе умереть, не нужно мучить себя еще больше. Я не знаю, кто сказал тебе об Артуре... Но... Он не мучился, если тебе станет легче… Он умер быстро.
Зачем?! - я вскочила с кровати и набросилась на нее, мне хотелось разорвать ее платье, но сил хватило лишь, чтобы бессильно повиснуть на ней, - можно было отдать его в приют, пусть бы храмовники заботились о нем. Зачем такая жестокость?!
- Потому что кровь, не вода, а Кристоффер слишком осторожен… И амбициозен. Артур стал бы его слабым местом, возможность для каких-то интриг, кто знает каким бы он вырос…
- Ты знаешь какой он! Он бы не смог! Он просто спокойно бы жил в приюте, он был безобидным, как щенок!
- И щенки вырастают. Все меняются, и люди, и звери... Он мог встретить, того, кто помог бы его измениться, или просто быть инструментом в этих руках. Это не меняет сути, Алисия, что с тобой!
Венера подхватила меня и положила к себе на руки, убаюкивая как маленького ребенка. Со мной что-то происходило, сердце и легкие сжались, я не могла вздохнуть, голова закружилась. Венера медленно гладила меня по спине, пока мое дыхание не пришло в норму.
- Прости меня, ты слаба, но у нас слишком мало времени для жалости. Алисия, ты нужна ему. Ни я, ни другие супруги не смогли дать ему дочери, которых он так хотел, которые так нужны ему для союзов. Я была его последней попыткой, почему-то он решил, что если наша мать смогла родить дочь, то и у меня должно выйти... Отчасти я даже рада, что у меня мальчик, вряд ли ему что-то достанется из наследства, лишь шанс на образование, но у него хотя бы будет свобода, которой нет ни у меня, ни у тебя, сестра.
Я начала плакать, уже не зная, оплакивая брата или свою судьбу. Венера безжалостно продолжала.
- Ты умная девочка, ты должна понимать, что в этом деле есть подвох, ведь виконт все же маленький титул, даже если его брат имеет титул графа, это все равно не то положение... Твой будущий муж… странен, может, даже более странен, чем был Артур. Но в этом есть и возможности для тебя. Ты должна быть ближе к старому герцогу, пусть он поймет, что от тебя будет польза не только, как от жены.
- Странен… Скажи, просто он безумен, да?! Иначе как еще... За что… за что…
Не обращая внимание на мои слезы, которые я совершенно не старалась сдерживать, она продолжала.
- И даже так у него конкуренция, желающих продать своих дочерей не мало, герцог будет выбирать и принимать решение. И у ты должна ему понравиться, иначе тебя просто продадут первому желающему!
У меня началась истерика, руки заламывались, я вцепилась в свои волосы и начала вырывать их.
- Не смей!
Венера скрутила меня и прижала лицом к кровати.
- Будь моя воля, то уже дала бы тебе яда и ушла бы следом, но я должна держаться ради сына, теперь он все, что у меня есть! Если не будешь есть, то я сама буду толкать тебе в глотку еду, если попытаешься что-то сделать с собой, то я я глаз с тебя не спущу. Я буду держаться, я буду...
Ее хватка ослабла, она прислонилась ко мне, обняла, и прижалась своим лицом к моей голове, я почувствовала ее горячие слезы на своем затылке.
- Прости меня, пожалуйста. Я не была тебе сестрой и у меня нет права так говорить с тобой, но ты можешь меня понять, я защищаю сына, как ты защищала Арса. Прошу найди в себе силы, я не знаю... я знаю... В голову приходит только месть, я не знаю, возможно ли это, но если стать герцогиней, то шанс будет... Прости меня, Алисия, прости, пожалуйста, найди в себе силы, чтобы жить, спаси моего сына вместо Артура, прости, прости...
Мы обе плакали, уставшие, обессиленные и беспомощные, мы никогда не обнимались, да и в целом, она почти не говорили до этого момента. Я приподнялась, мне впервые захотелось внимательно рассмотреть ее, я помнила только, какой красивой она была, но я не заметила какой она стала. Венера отвела взгляд, когда почувствовала, что я внимательно осматриваю ее. Она была очень худа, щеки впалые, в ней уже не было той гордой красоты, которую я запомнила в детстве, даже волосы поредели и были сплетены в простую гульку сзади, так что ни выбивался ни один локон... Единственная радость Роя Харта, что с тобой стало… Ведь именно о ней он и молился день и ночь, возможно, хотя ,возможно, только благодаря этим молитвам в ее лице еще сохранились какие-то краски, а в глазах виднелись искры несгибаемой воли женщины, которая не так давно стала матерью.
Венера смущенно встала и спешно вытерла слезы.
- Когда я уйду, то сразу войдет горничная с подносом. И я... Молю тебе съесть хотя бы половину. У тебе есть только сегодня, чтобы разобраться во всем.
Она хотя уже уйти, но резко развернулась и снова обняла меня.
- Я не была тебе сестрой, и уже поздно ей становиться. Я дам тебе совет который мне дал отец перед свадьбой, - ее лицо потемнело, - Не сдавайся, борись за жизнь вопреки всему и используй все, чтобы жить. Вот.. Возможно, ты сумеешь обернуть ситуацию в свою пользу… Я тоже все не сдаюсь, может, в будущем мы поможем друг другу.
- Рон молился за тебя каждый день, день и ночь, в последние годы, это стало его единственным смыслом жизни, думаю, даже сейчас он просит у Богини защиты для тебе.
- Ааах...
Ничего больше не произнеся, и ни разу не обернувшись, Венера поспешно вышла. Как она и говорила, за ней тут же вошла горничная с холодным супом, хлебом с маслом и остывшим чаем. Она поставила его прямо передо мной, на пол, и вышла.
Мой приступ рыдания уже прекратился, я лишь всхлипывала и позволяла слезам спокойно стекать по лицу. Мне нужны были силы, мне нужно было время, чтобы все обдумать. Я слезла с кровати и не используя приборы выпила тарелку супа, вкуса не было. Желудок сразу обожгло. Затем я съела кусок хлеба и выпила немного чая. Венера говорила, что мне не нужно есть все, важно просто съесть хоть что-то. А еще она предложила сделать месть смыслом моей жизни... Только это так и было, уже давно я представляла, как отомщу отцу, обычно в моей голове был план побега. Я и Арс сбегаем из мерзкого дома и начинаем новую жизнь, для этого я и старалась сберечь хоть какие-то украшения, для этой новой жизни. Может, мы бы сбежали даже в храм, если бы в городе не сложилось. А теперь?
Во мне нет того злорадства, во мне ничего нет. Просто ничего, потому что месть не вернет мне брата, моего любимого брата, моего единственного родного человека, а ведь действительно лишь ради него я старалась хоть как-то налаживать контакт со слугами, с матерью, с Роном, ради него думала, училась, чтобы вместе вы выгрызли себе свободу из этого болота. И что теперь? Выбрался только он, а я тону все глубже.
Я легла спать с тяжелыми мыслями… У меня не было сил, даже, чтобы думать. Единственное, что я решила, что умереть я успею всегда, стекло, камин, простыня - все могло помочь мне воссоединить с братом. Но так и быть, я прислушаюсь к Венере, хотя бы пока, и посмотрю, даже из любопытства, как отец задумал меня использовать.
Глава 6 (Абеляр)
- Истинное горе исходит из самого сердца, там зарождается его семя и начинает прорастать, питаясь жизненной силой человека. Сам же горюющий каменеет, теряет прежнюю эмоциональность и живость, потом появляется росток и корнями оплетает сердце и захватывает легкие. Человек будто реже дышит, бледнеет, угасает, становиться молчаливым и медлительным.
Росток растет, пускает корни и, наконец, ветви, через уши и горло выходят наружу, опутывают человека снаружи, ещё больше погружая его в себя. Горюющий становиться скованным и неловким - ветви мешают ему двигаться, так же он начинает хуже слышать и говорить, постепенно реальность становиться для него ложной и второстепенной.
Ветви разрастаются и заключают человека в кокон. В этот момент у больного особенно выделяются глаза, они становятся больше и ярче, так как взгляд их направлен внутрь и не касается мирской грязи. Слух может пропасть почти полностью, человек будет слышать реальный мир будто отголоски на дне океана и таким же неважным и мелким, как эти отголоски, он будет казаться ему.
Человек быстро теряет силы, болезнь высасывает его жизнь, жадно и быстро. “Истинное горе” опасно тем, что может быть не очевидно вначале и развиваться крайне быстро. Родственникам при подозрении нужно незамедлительно обратиться к черному жрецу.
Черный жрец, используя "слезу Богини", проверяет действительно ли в сердце больного заключён росток. При положительной реакции слеза засияет мягким светом и проявит ветви, сделав их видимыми для окружающих.
Жрец должен верно оценить степень распространения - спасти больного можно лишь пока кокон не замкнулся. Аккуратно отодвинув ветви, не повредив их, жрец должен поднести к сердцу больного сосуд Богини, предварительно наполнив его нужным количеством маны. Объем маны должен учитывать степень распространения болезни, расу больного, т.е. его собственный объем маны и восприимчивость к ней, иначе есть риск ранить сердце человека или оставить корни "Истинного горя" в сердце, что будет сильно затормозит восстановление.
При правильном расчете сосуд без сопротивления пройдет через грудную клетку и захватит сердцевину с корнями. Когда "Истинное горе" ограничено силой сосуда, то жрец должен применять заклинание "Иссушения души" не ниже 3 ступени или 2 степени, в зависимости от степени распространения.
Если жрец не достиг 3 ступени мастерства, то ему следует обратиться к старшему жрецу, или использовать артефакт с корректирующим свойством…”
Я откинулся на сидении и на секунду прикрыл глаза.
“Почему о медицине пишут только на эльфийском?”
Роберта внимательно смотрела в книгу, мы сидели рядом, чтобы она могла спокойно следить за моим переводом. Сейчас она молчит, значит, наконец, довольна работой. А, может, мне так кажется, и она просто устала меня поправлять. Переводить медицинские справочники, совершенно не интересно, и особенно не интересно слушать, как это делает другой.
- Да, думаю, так будет довольно точно. Ты хорошо постарался.
- Звучит неубедительно.
“Мне бы хоть часть твоих талантов, и я бы уже давно стал бы учеником Святейшего”.
Чтобы не встречаться с ней взглядами, я посмотрел в окно. Живой, городской пейзаж давно сменился лесными дорогами, хотя мы осознанно старались избегать оживленных мест и останавливались в таковых только по необходимости. Карета знала дорогу и, следуя нашим пожеланиям, сама выбирала маршрут.
Было что-то пугающее в мирной жизни с ее простым и понятным счастьем. Простые миряне редко придают большое значение религии, они просто следуют основным правилам. Главное для них - это простая жизнь, что приготовить на ужин, как оплатить счета, они знают, что Богиня принесла им эту жизнь, ее Избранник, поэтому ее воле и правилам следует подчиняться. Скорее всего они придерживаются именно такой логики.
Неожиданно я вспомнил шутку одного учителя из монастыря Осени, уголки моих губ чуть приподнялись, ведь в каждой шутке есть доля истины.
“Они не понимаю нас, ведь Богиня не просит ничего отдавать, зачем же тогда жертвовать радостями простой жизни и запираться в храме, давать обеты? Поэтому белых жрецов величают безнадежно влюбленными юнцами, как ни крути, а мужчин в храмах больше”.
А ведь любовь и есть то, что испытываешь, когда смотришь на нее, когда видишь ее улыбку… И нет в мире счастливее любви, чем та, что осталась безответной… Она никогда не разочарует тебя, никогда не предаст и не состарится, но навсегда останется в сердце, чистой, глубокой, неузнанной и поэтому навсегда счастливой.
Поэтому эти миряне, простые и ветряные, несколько пугают меня, пускай задача белых жрецов беречь их обычную жизнь, но сами по себе они нас… Совсем не беспокоят. Мне совершенно чужие. Я это уже давно это понял.
- О чем ты думаешь, Абеляр?
Я чуть вздрогнул и взглянул в настороженные глаза Роберты, на меня снова напала хандра, когда хочется лишь смотреть, как солнце клониться к горизонту и ничего не делать… Не самое полезное качество для белого жреца.
- Все хорошо, сестра. Просто подумал, что пора задумать о ночлеге.
- Карета доставит нас к постоялому двору в двух милях отсюда, как раз к ночи.
Будто удовлетворив любопытство, Роберта опустила глаза и пересела на противоположное место, забрав с собой справочник и спрятав его в сумку.
- Темнеет, уже нет смысла переводить…
Между нами снова установилось молчание, немного, но это напрягало. Правда не меня, а ее… Не знаю почему, но Роберта иногда старалась быть слишком дружелюбной, хотя смысла в подобной привязанности совершенно не было. Да и о чем нам можно было говорить? Задание мы обсудили, перевод сделан… Личное? К чему? Мы не настолько доверяем друг другу, чтобы касаться этого.
В тишине мы смотрели в окно, на закат, постепенно уходящий за горизонт.
- Я жила здесь когда-то…
Роберта чуть покраснела, когда произнесла это… Хаа, ей все же хочется поговорить, что ж… Раз она помогла мне.
- Не прямо здесь, но чуть дальше, если сейчас бы мы повернули, то мы направились бы в мою деревню.
- Хмм, ближайшая деревня в том направлении довольно далеко.
- Мы жили там недолго, потом мать уговорила отца переехать, она была слишком энергичной женщиной для такого тихого места. Там я познакомилась с религией, была хорошая школа при приходе. Жрецы были добры, вначале я тоже хотела носить черную рясу…
Отчего-то она густо покраснела, возможно, ей было неловко рассказывать о себе, но зачем тогда делиться этим? Много ли смысла в таких беседах, если решение уже принято и выбор сделан? Я не знал, как реагировать на ее слова, поэтому промолчал.
- А ты как решил стать жрецом?
Так это любопытство… Я внимательно посмотрел на нее, возможно, мой взгляд был слишком строгим, поэтому она так странно уставилась в пол экипажа. Щеки у нее были красные, будто ей стало стыдно за этот вопрос. Какая же морока.
- У меня все было иначе. В нашу деревню… Или даже хутор. Я был потом во многих деревнях, но то место, где я родился было еще меньше. Всего пару домов и все друг другу родня. Когда мне было двенадцать, к нам пришел странствующий храмовник. Я привязался к нему, а он рассказал мне о мире, куда более интересном, чем тот в котором жил я сам.
- Тебя отпустили так рано?
Как много вопросов…
- Мать умерла во время родов, а с отцом мы так и не нашли общий язык. Поэтому я и пошел за ним. Мы ушли ночью, ведь я знал, что отец никогда не отпустит меня.
- А ты…
- Я никогда не жалел об этом.
- Твой отец…
- Он умер, я написал ему письмо много лет назад, не знаю, просто, чтобы он знал, что я жив, мне ответила соседка. Я опоздал на два года.
Роберта умолкла, видимо, она не ожидала подобной истории, что ж она сама начала это… Будь моя воля, то я бы предпочел вовсе забыть это прошлое. Вновь, будто из ниоткуда возник строгий голос, зовущий домой и на горизонте появилась темная, невысокая и знакомая фигура.
Он всегда будто всегда чувствовал, что я уйду от него, что его судьба, а может, он обещал матери что-то перед смертью, мы очень мало говорили…
Удивительно, но эмоции снова не подавила магия, я чувствовал, как сработали печати, но знакомый голос все равно просачивался и пробирался в мою голову. Забытое и смутное воспоминание все настойчивее пыталось захватить мой разум, что-то сказать ему. Про себя я начал повторять заговор.
“И ничего не вечно, кроме Тебя,
И ничего не значимо, кроме Тебя,
Возьми меня за руку и не дай упасть,
Я отдаю Тебе свое сердце,
И на то есть лишь моя воля,
А Твоей волей,
Ты не можешь отвергнуть мой дар,
Ибо Милосердие второе имя твое,
Прими меня и смотри на меня,
Пока не кончаться дни мои”.
Постепенно волнение начало уходить и вернулась привычная рассудительность, снова передо мной был лишь ее лик и лишь ее я хотел видеть, лишь перед ней я чувствовал себя в безопасности.
Роберта нервно копошилась в сумке, вскоре она достала оттуда небольшой сборник и поднесла его к лицу так, чтобы ничего, кроме покрасневших ушей разглядеть было нельзя. Название книги немного удивило меня.
- Тебе нравиться поэзия Азалии Рей?
- Да, не все же читать Милона и справочники.
На этом наша беседа прекратилась, пока карета не остановилась возле постоялого двора. Как только мы увидели его, то оба сразу напряглись, до этого нам везло и мы попадали в довольно приличные места, но это… Таким совершенно не выглядело. Мы оба и наше имущество попадали под право неприкосновенности, но, скажем, наивно полагать, что для всех лимов этот закон имел значение.
И все же, ночевать там и ночевать в дороге было примерно так же опасно, поэтому их двух зол нужно было выбирать меньшее.
- Завяжи волосы и натяни капюшон, сестра.
Без слов, она выполнила указания, теперь, если не присматриваться, то ее можно было принять за хрупкого юношу… Если не присматриваться.
- В глубинке люди суеверны, они убояться оскорбить храмовников, тем более белых…
- А еще они темны и жадны, а мы для них чужаки. Не отходи от меня, будь за мной.
Она смущенно кивнула и мы вышли из кареты. За транспорт можно было не беспокоиться, он тут же отъехал и стал невидимым. Я был недоволен, лучше бы экипаж отступил от указаний и выбрал хорошее место в населенном месте, чем здесь… Глушь посреди дороги и уже снаружи слушаться звуки грязных удовольствий: женские вздохи и стук стаканов. Я снова чувствовал раздражение, если бы гром небесный прямо сейчас сжег это места дотла, то я бы не жалел о жертвах и мгновения.
Дверь жалостливо отворилась и мы вошли в грязный трактир, настолько грязным, что ботинки тут же прилипли к полу. Неряшливое окружение тут же обернулась и принялось изучать нас своими липкими взглядами, я почувствовал, как Роберта подошла ко мне еще ближе, я даже смог почувствовать ее запах… Зачем она использует духи?
С характерным звуком прилипающих к полу ботинок, мы подошли к хозяину трактира. Единственное, что можно было желать - это комнату без вшей и клопов, но скорее всего и это было бы роскошью.
- Два серебряных.
Я прикусил язык, ночь в этом месте не стоила и пары медяков, каких еще два серебряных. Роберта тихонько дернула меня за рукав, мол, заплати и уйдем в комнаты, не важно, какая цена… Бедняжка, им нужно лишь знать есть ли у нас деньги или нет - мы уже влипли.
- К сожалению у нас нет таких средств, мы всего лишь скромные служители, что ж… Тогда всего доброго.
Я повернулся и перед нами уже стояла толпа оборванцев: мужчины с тупыми от пьянства лицами и их женщины, такие же противные и отвратительные, как их кавалеры, даже мысль коснуться их была омерзительна.
Роберта вцепилась в мою руку, очень нелогичное решение с ее стороны, тем более она была сильнее меня… Это всего лишь бродяги, вопрос лишь в том, чтобы не убить их случайно… Не раздавить, хотя в мире от этого станет лишь чище… Сдерживай себя, Абеляр.
Я поднес свободную руку к губам и тихо произнес:
- Som&num.
Все упали… Не понятно от чего, но потеряла сознание и Роберта, видимо, не успела защитить разум… Очень странно для лучшей ученицы, ведь подавить простейший приказ сна можно лишь небольшим усилием воли, которой не обладают лишь такие животные.
Одна женщина осталась стоять, ее шатало, но она стояла. Как же противно быть здесь, от испуга она справила нужду прямо под себя, мерзость. Она в испуге смотрела на меня, готовая закричать.
Они просто спят, завтра, как только мы уедем, все будет хорошо.
Женщина, дрожа, упала в собственную лужу и с открытым ртом улеглась на какого-то храпящего пьяницу, в итоге, магия, пусть и с опозданием, пересилила ее, как не удивительно.
Я поднял Роберту на руки и понес наверх, эти пьяные тупицы проспят до обеда следующего дня, а мы уйдем уже на рассвете с пополненными припасами, конечно, мы оставим деньги, разумные деньги. Все же мы жрецы.
Все комнаты были свободны, я зашел в первую же, положил Роберты на кровать, установил барьер 1 ступени и сел рядом с дверью. Меня тошнило, назойливые воспоминание и темная фигура упорно лезли в голову, я не мог отогнать их заговорами.
- Это все из-за твоих расспросов… Зачем, зачем, ты такая любопытная.
В этот момент я ненавидел ее, а сильнее всех… Себя.
Глава 7(Принцесса)
Я проснулась полностью обновленной, мне даже хотелось увидеть этот день. Перевернувшись я лениво посмотрела в окно, прямо на моих глазах звезды растворились в утреннем свете и авроре. Все как и говорила Мио… Только мне захотелось, чтобы настало утро и вот она сразу здесь.
Теперь у меня были силы как следует осмотреть свои покои, удивительно, но комната была будто полностью из золота, белые стены густо покрыты лепниной тончайшей работы, узорами цветов и искусными орнаментами, мраморный пол с золотыми жилками, огромная кровать, чьи массивные колонны, держащие тонкий и легкий балдахин, были разукрашены золотой краской и изображали мифологическими сюжетами, которые я так и не смогла узнать.
Но мой взгляд больше всего приковывал вид в окне - ничего, кроме воды и неба, а вдалеке бесконечный горизонт, видимо, я находила в башне на крохотном острове, ведь земли совсем не было видно, даже, если смотреть вниз.
От мыслей меня отвлек еле слышный звук воды, он доносился из соседней двери, как только я повернулась, дверь полностью открылась и я увидела пар, исходящей от огромной купальни из мрамора. Никого не стесняюсь, я на ходу сняла свое ужасное платье для смотрин и запрыгнула в горячую вода, вскоре ко мне подплыл поднос со свежими фруктами и холодным чаем. Я засмеялась от радости, такое это было блаженство, есть и лежать, зная, что время от тебя никуда не убежит и никто не будет торопить тебя. По окончанию водных процедур, я уже была уверена, что умерла и попала в Царство Богини, иначе, как еще объяснить эти чудеса?
Когда я вышла, то на кровати меня ждала Мио, рядом с ней лежало новое белое платье, она мило улыбалась, когда я одела ее подарок. Это немного вернуло меня в реальность, где на самом деле я попала в не очень простую ситуацию… Я не знала, где я и кто такая моя пленительница. Очевидно было лишь то, что Мио очень сильный маг, несомненно все, что меня окружало было магией и совершенно точно не существует другого волшебника, способного создать подобное и делать это, так легко и непосредственно. Я так же понимала, что она не желает мне зла, даже наоборот, хочет защитить и порадовать. И… Наверное, мы когда-то знали друг друга, ведь она очень расстроилась, когда у меня не вышло вспомнить ее имя. С другой стороны откуда я должна ее помнить? За всю жизнь я ни разу не покинула дворец, более того определенную его часть, и встречалась я лишь с родственниками и немногочисленными служанками.
Я чувствовала, что между нами существовала связь, связь глубокая, но у меня не получалось отыскать ее начало… Мои неясные сны были лишь подсказками, но ответ был где-то глубоко внутри меня самой. Одевшись, я присела рядом с ней и положила голову на плечо, Мио будто этого и ждала, почти сразу же она приобняла мою талию, крепче прижала к себе.
- Где мы?
Мио задумалась на секунду.
- Это мое личное пространство, и попасть сюда можно лишь с моего разрешения. В нем есть время, но сложно сказать течет ли оно быстрее или медленнее, чем в обычном мире. Иногда бывает, что минута равна годам, а может быть и что секунда длиться годы.
Мы молчали какое-то время, у меня было странное чувство, ее ответ означал, что может быть уже и нет места, куда я могла бы вернуться. Не так, чтобы мне хотелось возвращаться, но все равно это несколько беспокоило, вот так оставить всех позади.
- Хочешь прогуляться?
- Да…А…Зачем ты стараешься угодить мне?
Мио встала и протянула мне руку, я все еще ощущала тепло ее рук на своей спине... Неуверенно я подала ей руку и комната будто растворилась на моих глазах, мы оказались в огромном коридоре, залитым солнцем. Пока я приходила в себя от увиденного, Мио во всю силу тащила меня вперед.
- Ты должна вспомнить меня, я знаю, с каждым годом до твоей души все сложнее дотянуться… Но прошу не сдавайся, не сдавайся ради меня, не сдавайся, пока мы все не растворимся в новом мире.
- Мио, я не понимаю тебя.
- Ничего, нам некуда торопиться.
Остальной путь мы шли в тишине, длинная, будто бесконечная галерея и солнце, которое не сдвинулось за все время нашего пути. Мне стало немного некомфортно, внезапно эта иллюзия начала давить на меня, мне стало страшно от того, что же скрывается за этой красотой, за эти блеском, что она пытается спрятать от меня… Это волшебство, которое никому уже не подвластное и забытое, оно не могло принадлежать человеку. Не только все вокруг, но даже сама Мио была лишь оболочкой, блестящей оберткой под которой скрывался… Кто же?
- Что ты хочешь увидеть?
- А?
Мы дошли огромной двери, я даже предположить не могла, что может скрываться за ней. Мио отпустила мою руку и пропустила вперед, показывая, что я могу открыть дверь. Мне не верилось, что такая дверь может легко поддаться, но моя спутница была слишком уверена в себе, и я рискнула, стоило лишь коснуться и дверь отворилась сама.
Я еле смогла сдержать вздох удивления, передо мной предстал сад, где схлестнулись все четыре сезона. Все цветы и растения, которые только мне удалось узнать из справочников и энциклопедии были здесь, и не важно, что они должны были существовать в разном климате и цвести в разные время - здесь было все одновременно, жило и играло красками. Как это возможно? Ледяные цветы, что искрились под падающим снегом, нежные маргаритки, купающиеся в летнем солнце.
- Как это возможно…
Пораженная, я шла вперед, затаив дыхание, боясь спугнуть эту красоту. Мио была рядом, она бесшумно шла следом, только я обернулась, чтобы выразить ей благодарность и восхищение, как тут же во мне все застыло, восторг сменился страхов. Мио смотрела на меня жадным, изголодавшимся взглядом, она ждала, надеялась, что я назову то, чего она так ждала… что я вспомню. Собравшись с силами, я выдавила из себя слабую улыбку.
- Спасибо, Мио. Это действительно место, где я мечтала побывать.
Надежда угасла в ней, в миг ее глаза стали холодными и равнодушными, солнце закрыли тучи, трава высохла и пожелтела, а от цветов пошел противный и приторный запах гнили. Я хотела, что-то сказать, но ком будто застрял в моем горле… Мио стояла тихая и мрачная, ее образ расплывался передо мной, от ее тела поднимался черный дым и скапливался над ней, создавая образ чего-то огромного и пугающего. Она вздохнула и посмотрела на меня уже огненными, проживающими душу насквозь глазами.
- Прости… Давай еще раз попробуем все сначала, мне нужен перерыв, чтобы взять все под контроль. Милая моя, я разбужу тебя через пару дней или месяцев, не волнуйся, рано или поздно, но ты все вспомнишь. Я позабочусь о тебе.
И вот я снова вижу сон…
Руины замка, от стен лишь обломки и крыша не защищает от ветра, везде проросли трава и сорняки.. Здесь красиво и тихо, почему-то я знаю, что здесь кто-то спит и его священен. Осмотревшись, я вижу стеклянный гроб, блестящий на солнце, подойдя к нему, смотрю на безликие кости, утопающие в цветах. Я долго смотрю на эти кости, почему-то мне кажется, что я знаю кому они принадлежат. Я поднимаю глаза и вижу тебя… Мой бедный…
-Ахх… Как же болит голова.
Я просыпаюсь и вижу, что в комнате больше нет блеска, она серая, безликая и грязная, а вместо постели у меня лишь россыпь лохмотьев. Встав, я иду проверить ванную, но нахожу лишь черное болото.
- Что же происходит. Ми…
Я хотела позвать Мио, но инстинкт остановил меня, что-то было не так и пока есть возможность, лучше постараться узнать больше, пока хозяйка не обнаружила, что пленник пробудился раньше времени. Вернувшись в спальню, мне оставалось проверить только окно, теперь оно было закрыто дряхлыми ставнями, я открыла их - пустота. Нет больше прекрасных звезд, что отражались бы в воде, теперь здесь лишь пустота и непроглядная тьма, и нет в ней, ни земли, ни неба, ни горизонта.
С тяжелым сердцем, я села на гору лохмотья и беспомощно опустила голову на колени. Что же происходит? Изо всех сил я постаралась вспомнить свои сны и настоящее имя Мио, но в голове был лишь тяжелый туман. Не знаю, как долго я пробыла в таком положении, но в итоге никто не появился и никакой посторонний звук не прервал моих мыслей.
Решительно, с вырывающимся от страха сердцем, я открыла дверь своей комнаты и вышла в темный коридор. Мои глаза уже привыкли к темноте и хоть немного, но я могла ориентироваться в пространстве. Осторожно, придерживаясь стены, я пошла вперед, стараясь ступать как можно тише.
Я знала, что не смогу так просто выбраться отсюда, мне нужны были подсказки, и чья-то помощь. Вокруг была одна тьма и я ощупь пробиралась дальше по коридору, чувствую лишь шурпатые и склизкие стены рядом с собой.
“Мио, Мио, Мио…кто же ты”
В мою голову не приходило ничего, кроме смутных ощущений, а дорога все длилась и длилась… Наконец, вдалеке я увидела что-то бледное, похожие на смутное дымку, подойдя ближе я заметила смутный силуэт существа с рожками.
- Простите?
Дымка будто чуть дрогнула, я почувствовала на себе внимательный взгляд.
- Он снова нашел тебя?
- Я… я не помню вас, где мы встречались?
Белая тень будто печально вздохнула и устремила взгляд куда-то вдаль, будто за этой тьмой что-то скрывалось и только она это видела.
- Как бы он не старался, но есть вещи, которые даже такая великая магия не в силах предотвратить. Он не может запереть твою душу здесь навсегда, как не старается.
- Кто вы?
- Я? Отголосок. Моя настоящая личность давно мертва, но у него получилось запереть здесь кусочек моей души. Это великое колдовство, но с тобой он не может так поступить. Ты нужна ему вся, ты - его сокровище. Он никогда не рискнет тобой.
Последние слова “отголосок” сказал так нежно и задумчиво, что мне стало неловко и я склонила голову, чтобы скрыть румянец, хотя в этой темноте его все равно не было бы видно.
- Господин, как я могу выбраться отсюда?
- Выбраться? Раз ты попалась к нему, то забудь об этом. Попробуй восстановить свою память, раньше у тебя получалось, хотя с каждым разом это, конечно, все сложнее. Память даст тебе власть над ним.
Я заметила, как тень бледнеет и медленно растворяется в темном пространстве.. У меня было время только на еще один вопрос!
- Как его зовут?!
- Это можешь знать только ты...Только ты понимала его речь.
И он исчез, может, я смогу встретить кого-то еще, если продолжу свой путь. В комнату возвращаться не было смысла, да и не получилось бы ее уже найти. Я сделала шаг вперед и почувствовала как падаю, впереди был обрыв, мои руки отчаянно вытянулись, но ухватить получилось лишь воздух… Последним что я слышала, был лишь хруст собственных костей.
…
…
…
…
…
Глупая девочка, нужно было просто подождать меня.
…
…
…
…
Я всегда заставляю тебе вспоминать, и твоя прекрасная душа не может обрести новую жизнь и полноценно переродиться. Вновь и вновь я истязаю тебя во имя собственного эгоизма.
…
…
…
Прости меня, но я еще не готов погрузить в безумие, оно близко, оно постоянно шепчет и манит меня, но…
…
…
Давай еще немного поговорим, перед тем, как этот мир погрузиться в абсолютный хаос.
…
Просыпайся, моя милая. Пока в тебе есть хоть капля жизни - я всегда смогу вернуть тебя.
Сначала я почувствовала прекрасный, знакомый аромат, затем приятное пение птиц, мне не хотелось просыпаться. Здесь было так приятно и спокойно, этот сон не должен так быстро закончиться. Я слегка повернулась, чтобы принять более удобную позу и тут почувствовала, что-то странное под собой.
- Ты так свалишься, будь аккуратнее, Принцесса.
- Ах!
Я вскочила от неожиданности, все это время я сладко спала на коленях Мио!
Я покраснела и попыталась быстро привести себя в порядок, пригладив волосы.
- П-прости… Я не помню, как заснула
- Ничего, мне было только в радость быть твоей подушкой, - Мио игриво улыбнулась и, придвинувшись, заглянула прямо мне в лицо, - ты очень красиво смущаешься.
Я вмиг стала красной, слова возмущения застряли у меня в горле, чтобы хоть немного скрыть это, я начала оглядываться по сторонам. Мы были все в том же чудесном саду, где цвели всевозможные цветы и растения. Видимо, мы гуляли здесь и я не заметила, как задремала.
Странное чувство, будто я что-то упустила, но опять, снова не могу понять что… Я обернулась и внимательно посмотрела на Мио, красивая и спокойна, будто ничего особенного и не произошло. Но откуда это пугающее и странное чувство?
Мио снова загадочно улыбнулась и посмотрела на меня милым, обожающим взглядом. Я собралась и решила не высказывать своего волнения.
- Чем бы ты хотела еще заняться? Сад, видимо, не интересен тебе более.
Глава 8 (Роберта)
Я почувствовала, как кто-то коснулся меня и слегка толкнул, открыв глаза, увидела перед собой Абеляра, его рука была у моем на плече, даже спросонья я заметила какой у него уставший и измученный взгляд, скорее всего он не спал всю ночь.
- Пора уходить, перекусим в экипаже. Мы должны быть далеко отсюда, прежде чем эти лимы проснуться.
Голова болела, устало я посмотрела в окно, было еще темно, только присмотревшись можно было заметить еле заметные лучи рассветного солнца. Я торопливо встала, когда услышала, как Абеляр спускался по лестнице. Отложив мысли на потом, я побежала за ним следом, грязный и душный запах пота и мочи, резко ударил в мою голову стоило только спуститься на первый этаж. Скорее всего, без магии, я бы тоже не смогла заснуть в таких условиях.
- Они в порядке?
Абеляр вопросительно посмотрел на меня, почему-то мой вопрос удивил его.
- Ты об этих животных? Да, они просто спят, скорее всего уже не из-за заклинания, а из-за количества выпитого вчера.
Переступая через вонючие тела, мы вышли из трактира. Свежий воздух помог мне и головная боль немного утихла, я снова посмотрела на Абеляра, у него в руках был небольшой мешок, в нем лежала еда.
- Ты же оставил деньги?
Он снова странно посмотрел на меня, будто не понимает о чем я спрашиваю. Прежде чем ответить мне, он щелкнул пальцами и я услышала тихий скрип колес, наш экипаж стал выбираться из тени и постепенно стал видимым. Дверь открылась и Абеляр стал перед ней, показывая, что пропускает меня первой.
- Конечно. Разумные деньги, полезай.
Я послушалась, он вошел и закрыл дверь, только я успела сесть. Карета тронулась сразу же, я поняла, что он не желает задерживаться здесь ни секунды. Его лицо было напряженным, но стоило нам отъехать на пару миль, как его лицо начало понемногу расслабляться и посветлело, он явно успокаивался.
- Почему ты упала?
- А?
- Это простейшие заклинание, не будь это лимы так пьяны, то оно бы даже на них могло не сработать. Что случилось?
Мне стало неловко, я поняла, почему он так странно смотрела на меня. Очевидно, что мой магический уровень выше, он не был готов тащить бездыханную меня на второй этаж и охранять. Я подвела его… Теперь он сомневается в моей пригодности для этого дела… Богиня… Даже соврать убедительно не получиться.
- Прости. Скорее всего я просто испугалась и растерялась, ты произнес слова прежде, чем я пришла в себя. Это больше повториться.
Абеляр молчал, он долго смотрел в окно, я не могла понять о чем думает. Мне оставалось только ждать и неловко мять свою рясу.
- Будь бдительна, нам повезло, что это были просто лимы. Но в будущем… Может быть сложнее.
- Я понимаю, ты рассчитывал на меня, а в итоге пришлось делать все самому, еще и меня спасать. Этого больше не повториться, спасибо, что позаботился обо мне.
Мне хотелось провалиться сквозь землю от стыда, но в то же время сердце громко стучало, а щеки краснели от того, что он беспокоился и заботился обо мне, пускай и так, пускай как для каждой сестры… Какой же дурой я себя чувствовала, но совершенно ничего не могла поделать со своими глупыми и наивными чувствами.
- Ничего, давай теперь перекусим. Мы уже достаточно далеко от этого гиблого места.
Он залез в мешок, достал воду, хлеб и немного сыра, аккуратно разложил на чистой ткани и протянул мне порцию. Слегка коснувшись его пальцев, я покраснела и вмиг представила как выгляжу со стороны - немытая, непричесанная, без смены белья. Я почувствовала липкую грязь на своем теле и слабый, но навязчивый запах немытого тела. Это было ужасно противно и стыдно, он не должен меня такой видеть, только не он!
- Что с тобой?
- Мне… Мы не мылись уже несколько дней.
Абеляр замер на мгновение и нахмурился, будто в его голове происходили какие-то сложные процессы, затем он смущенно отвернулся, впервые я заметила эту эмоцию на его лице.
- Я воняю?
О, нет!
- О, нет! - я быстро замахала руками, - я себя имела в виду… Прости, мне так неловко, что хочется под землю провалиться. Ты меня защитил, потом охранял всю ночь, а тебя задела…
Я прикрыла лицо руками, уверена оно было красное, как вареная свекла. Через минуту я услышала как он прокашлялся и глубоко вздохнул. Я приоткрыла щель между пальцами, чтобы увидеть его красивое и уже спокойное лицо.
- Ты не пахнешь, по крайней мере для меня… Надеюсь, я тоже не причиняю тебе дискомфорт. Это мелочи, мы в дороге, не думай об этом. Скоро доедем и сможем нормально отдохнуть.
Показывая, что этот вопрос его больше не интересует, Абеляр откинулся на сиденье и спокойно начал есть. Я отняла руки от лица, но боялась поднимать взгляд, ждала, пока сердцебиение хоть немного успокоиться и краска с лица уйдет. Через пару минут он закончил, вытер руки и взял книгу, чтобы начать переводить.
- Сможешь мне помочь?
Моментально закончив со своей порцией пресной еды, счастливая я села на его сторону и уставилась в книгу. Мне было очень приятно, что он начал просить моей помощи, даже если он просто пытается сгладить недавнюю неловкость, все равно в моем уставшем и глупом сердце вновь поселилась робкая надежда.
Мы переводили несколько часов, пока не устали глаза. Как раз к этому времени, уже под заход солнца, экипаж стал замедляться. Выглянув в окно, я увидела, что мы приближаемся к воротам города, а ближе к горизонту, на возвышении стоит простой, небольшой замок, собственно, куда мы и направлялись - дом епископа.
Стражи быстро отметили принадлежность нашей кареты, пропустили нас сразу, по проверки документов. Люди, в основном торговцы, не возмущались и спокойно пропустили наш экипаж вперед, я тихонько отодвинула штору и увидела, как многие выполнили молитвенный жест в честь Богини. Мысленно, я помолилась за них, попросив Ее благословить их на добрые дела и заслуженную прибыль.
Въехав в город, меня сразу оглушили звуки обычной жизни - детский плач, зазывания торговцев, звук торопливых или бегущих людей… Так резко… Мне захотелось стать частью этого. Я скачала по этой жизни, в ней… У меня бы уже был любящий человек и семья, может, в ней мне бы пришлось так много и часто плакать по ночам.
Из любопытства я взглянула на Абеляра, посмотреть почувствует ли он тоже, что и я… Но... Его взгляд был устремлен в книгу, он все еще упорно заучивал медицинский справочник. Интересно, если сейчас я поцелую его, то это каким будет его выражения лица? Уж точно более эмоциональным, чем сейчас. В конце концов, это было бы небольшой компенсацией за все мои страдания.
- Ты совсем не скучаешь по этой жизни?
Он поднял голову и вопросительно посмотрел на меня.
- Об этой? - Абеляр наклонил голову в направлении окна.
Я молчала.
- Хаа… - она задумчиво откинулся на сиденье и посмотрел на мирную жизнь обычных людей, - я ее толком и не познал. Когда жил с отцом, то никогда не покидал пределы нашего хутора, иногда он брал меня с собой в лес. Тогда я мечтал лишь, чтобы мама вернулась, просто в один день она бы открыла дверь и села с нами за стол. Со странником мы были во многих городах, но он сразу приучал меня к сдержанному поведению и… я боялся, что если нарушу что-то, то он бросит меня. Потом… Не знаю, не знаю, Роберта, зачем задаешь такие вопросы?!
Он схватил свою голову и сжал ее, я услышала как тихо, сквозь зубы он читает заговоры. Мне хотелось обнять и погладить его по голове, но знала, что это только больше разозлит его и сдержалась.
- Прости… Я больше не буду спрашивать, в этом вопросе не было дурного умысла.
Я наклонила голову, прося прощения у него.
Дальше, до самого замка епископа, мы ехали молча. Но краем глаза я постоянно следила за ним… Как упорно, он повторяет заговор, как сдерживает боль, как упорно отгоняет какие-то мысли… Я поняла, что нашла брешь, через которую можно нащупать его настоящего и почувствовала, как в моей голове пробуждается одна потаенная и опасная мысль...
Глава 9 (Алисия)
Утро наступило болезненно, яркий свет беспощадно ударил в глаза. Я почувствовала сильную слабость, когда попыталась приподнять голову с подушки, меня подташнивало, было понятно, что из-за всех пережитых терзаний и истощения, я буду в таком состоянии еще пару дней. С неимоверным усилием воли, у меня получилось встать и подойти к зеркалу: всклоченные волосы, опухшее, бледное лицо… Уверена, от меня еще и пахнет плохо, ведь с самого приезда я не мылась… Вздохнув, я осмотрела комнату - никаких изменений, только поднос убрали.
Дальше мой взгляд обратился к окну, вокруг поместья был небольшой двор и сад, значит, мне выделили не самую плохую комнату, раз вид на фасадную, а не заднюю часть дома. Видимо, отец действительно решил создать видимость семьи. Садовник только начинает осмотр сада, получается еще раннее утро… Я вздохнула и мучительно сжала голову, будто это могло заглушить боль.
Ты должны держаться, обязана держаться!
Наконец, я обнаружила то, что мне было нужно, возле кровати висел шнурок для вызова прислуги. В доме Хартов прислуга была моим врагом, но здесь, по словам Венеры, я сокровище, действительно забавно, что три жены не смогли дать ему ни одной девочки, да и в любовницах у него была точно не одна мать… Можно ли считать это судьбой?
Подойдя к шнурку, я дернула его изо всех своих сил, ничего не услышав через пару минут, я задергала снова и снова… Наконец, в коридоре раздался торопливый топот. Вскоре, без стука, в мою комната вошла горничная, встрепанная и неопрятная, было видно, что собиралась она в большой спешке. В лице и взгляде она не скрывала своего недовольства, но молчала и ждала причины своего вызова.
- Мне нужно умыться, наполни ванну, а также найди чистую одежду. Шкафы пусты, но я уверена, что его милость позаботился о моем гардеробе.
Молчание. Не двигается и внимательно смотрит на меня. Как же мне они надоели! Везде одно и тоже, почему им понятен только один язык?!
Я мило улыбнулась ей и, не меняясь в лице, произнесла:
- Простите, я не еще плохо ориентируюсь в традициях этого уважаемого дома, может, мне стоит лично обратиться к отцу и спросить у него совета? Заодно спрошу можно ли пороть прислугу за халатное отношение к своим обязанностям.
Она вздрогнула, затем поклонилась и быстро вышла из комнаты.
Мое сердце пропустило удар - сработало. Значит, минимальная власть у меня все же есть, какое облегчение… Уже лучше.
Вскоре меня проводили в ванну, так как в моей комнате ее не было, прислуживала мне все та же горничная, она также успела привести в порядок свое лицо и волосы. Изо всех сил я старалась изображать спокойствие, но мне были совершенно непривычны эти церемонии, когда тебе помогают раздеться и помыться. Я чувствовала, что она осматривает меня и запоминает все недостатки, в первую очередь худобу и торчащие кости, которые мне никак было не скрыть.
Когда унизительная процедура закончилась и горничная высушила мои волосы, в ванную вошла другая слуга и предложила на выбор три милых платья, все были достаточно просты, но со вкусом и ткань пускай не была дорогой, но хорошего качества.
- Мне нужно черное платье.
Горничная чуть повела бровью, выдавая свое недовольство, но перечить не стала, ушла и быстро вернулась с простым черным платьем. Я не собиралась скрывать свой траур, сегодня будет его первый официальный день и закончиться он… Когда я сама это решу.
Мне помогли надеть платье и даже сделали простую, аккуратную прическу, завязав волосы в пучок и отпустив лишь пару передних локонов. Теперь я была готова, оставалось лишь самое главное, я представила, как воздвигаю стену между собой и этим миром, мне всегда помогал такой способ.
Стена должна была быть огромной и нерушимой, камень за камнем, камень за камнем, толще и толще, чтобы ничто не смогло ее разрушить, такие стены стоят веками и даже время считается с их крепостью. Вот такую стену я воздвигла между собой и целым миром, ни одна эмоция, никакое горе не должно сломать меня, я камень, моя душа за нерушимой стеной.
Настраиваясь и готовясь к тому, что весь день станет для меня испытанием, время пролетело незаметно, я не услышала, как в комнату вошла Венера. Только сейчас я смогла внимательно рассмотреть ее: очень худая, уставшая, но все еще красивая женщина. Она была в изящном голубом платье с искусным кружевом, но было видно, что с момента его приобретения сестра очень похудела и, некогда роскошная тряпка, теперь безвольно висела на ней, а за спиной у нее прятался мальчик с темными волосами и глазами, как у меня, ему было около четырех или пяти лет.
- Его зовут Искра. Искра Неш.
Он любопытно и боязливо оглядывал меня, однако этот ребенок совершенно не интересовал меня, вскоре меня вышлют отсюда, не было смысла к кому-то привыкать и даже знакомиться, я коротко кивнула ему и он тут же спрятался за матерью.
Венера взглянула на ребенка и ее лицо потеплело, она подала ему руку и малыш тут же схватил ее, затем она снова посмотрела на меня, уже более спокойным и несколько любопытным взглядом.
- Пошли, Алисия.
Тихо и глубоко вздохнув, потянув за собой всю свою каменную крепость, я послушно пошла за сестрой. Глухие и темные коридоры без единого окна упорно желали удавить меня и сжать в тиски, но я выдержала… не подпустила тошнотворный комок к горлу и направила его обратно в самые глубины тела.
- Почему тетя такая бледная?
Венера повернулась и внимательно посмотрела на меня. В ее глазах проскользнула жалость и она подала мне руку.
- Пошли, у тебя явно еще кружиться голова. Ты бледнее, чем была в комнате.
Я не стала отрицать, ведь голова действительно кружилась, и взяла сестру за руку.
- Мы идем к нему в кабинет?
Венера покачала головой.
- Сначала в столовую, там ты увидишь двух других жен и их сыновей, завтракает он всегда с нами, если в находиться здесь. Дальше можно есть в столовой или просить принести еду в комнату или другое место, без разницы, но завтрак всегда в столовой, запомни это.
- Мне нужно что-то знать?
- Касательно женитьбы, то я сама знаю мало, лишь то, что случайно подслушала или из сплетен прислуги… Если говорить о старших женах… Не знаю, они практичны, скучны… Их дети тоже, старший и второй сын, запасной, уже отправлены в Королевский пансион для получения образования, поэтому, первой жены можешь не особо опасаться, ее дети в хорошем положении, вниманием мужа она не дорожит, в его интриги не лезет. Со второй лучше быть осторожнее, ее сыновья на домашнем обучении и талантами не блещут, поэтому она нервозна, подла и пытается услужить мужу, с ней будь осторожна, как и с ее детьми, лучше не попадайся им на глаза лишний раз.
Я чуть замедлила шаг, но руку Венеры не отпустила, она остановилась и внимательно посмотрела на меня.
- А тебя?
Она задумалась, ответила лишь через пару секунд. Ее сын начал нервничать и подергивать ее платье, но Венера не обращала внимание на это.
- Я пытаюсь усидеть на двух стульях… Я не скрывала этого от тебя, мне нужно выбить хотя бы небольшой фундамент для Искры, он младший, абсолютно ему ненужный, просто так этому ребенку ничего не достанется, но… С тобой я тоже хочу сохранить хорошие отношения, если слухи правдивы и, если у тебя получиться утвердиться в положении невестки, то… Может, ты сможешь помочь моему сыну. Вот и все. Поэтому, можешь обращаться ко мне, пока наши цели совпадают, я отдам все до последней тряпки, чтобы помочь тебе.
Она не ждала моего ответа, отвела взгляд и потянула меня вперед, маленький Искра побежал за нами, держать как можно ближе в матери. На мгновение я подумала, если Богиня действительно есть, то отчасти положение сестры есть ее справедливое наказание за равнодушие, которое она проявляла ко мне и брату. Теперь же положение его сына, по факту, зависит от меня, не важно, получит ли она помощь от отца, или от моего предполагаемого жениха.
Наконец, мы дошли до столовой, дверь нам открыл слуга, предупредив, что хозяин еще пришел. Тем лучше, по возможности, мне хотелось бы увидеть его как можно позже.
Дверь еще не открылась, а я уже почувствовала ледяные взгляды, осматривающие меня с ног до головы. Не сразу, но меня получилось собраться и поднять голову, чтобы рассмотреть всех - двух женщин и трое мальчиков, старший был, наверное, моим ровесником, остальные немногим младше. Одна из женщин быстро удовлетворила любопытство и отвела взгляд, вторая провожала меня до самого стула, на который мне указала Венера и, когда я села, я услышала, как она скрипнула зубами.
Стол был достаточно большим и длинным, во главе должен был сидеть отец, справа жены по старшинству и дальше слева дети, так же по старшинству. Но, видимо в этом доме были свои обычаи, дети сидели очень далеко от главы дома, маленький Искра и вовсе был не виден за своими старшими братьями. Я начала понимать беспокойство Венеры, скорее всего виконт даже не знает, как выглядят его младшие дети. Жены сидели ближе, но между ними и главой стола был пропущен хотя бы один стул, видимо, они ему тоже надоели. А в чем причина злобы второй жены? Мое место было на стороне детей, но очень близко к месту виконта, явно место нынешнего “любимчика”. Первая жена отнеслась к этому спокойно, скорее всего понимаю, всю недолговечность и шаткость моего положения, а вот вторая… явно была глупее и ревновала.
Здесь я поняла, что у нас была пропущена часть с моим представлением… Да, они уже все знают, но формальности всегда важны или они ждут отца? По-хорошему, раз он решил меня признать дочерью, то и объявить об этом должен сам. Я решила отпустить ситуацию, единственное, о чем я сожалела, что не спросила у Венеры имена присутствующих.
Все это время мы сидели в тишине, вплоть до момента, когда с коридора послышались быстрые, решительные и уже раздраженные шаги. Горничная еле успела открыть дверь перед тем, как он ворвался в комнату и уселся на свое место, прямо рядом со мной.
Молчание продолжалось… Искоса я приподняла глаза и осмотрела отца. Как же мы похожи… Пускай я не видела старших сыновей, но никто из других детей, кроме меня, не унаследовал этот иссиня-черный цвет волос и такой же глубокий цвет глаз… Даже сам по себе он был очень женственным, хрупкое телосложение, длинные тонкие руки и гладкие, округлые черты лица. Ничего удивительного, что дочь была похожа на него больше, чем другие сыновья, не унаследовавшие это андрогиность.
После его прихода, с кухни быстро начали приносить еду, блюда были очень странные… Неподходящие для завтрака, перед нами поставили легкие закуски, а через дверь уже просачивался запах горячего супа. Это был явно не завтрак, а полноценный обед по всем правилам. Я быстро поняла причину… краткая проверка на мое знание этикетных норм. Даже не поднимая глаз, я чувствовала сначала пристальный взгляд Венеры, а затем другой… более тяжелый и внимательный, в этом взгляде не было никакой теплоты, одна лишь строгость и желание знать, были ли его деньги на учителей потрачены не напрасно.
Помолившись про себя, чтобы мой желудок выдержал это испытание, ведь явно завтрак не закончиться пока он не увидит, как я ем все. Снова представив стену вокруг себя, я приготовилась к долгой битве, ученицей я была прилежной, хотя практики мне явно не доставало.
Никогда раньше я не присутствовала на полноценном обеде, у Хартов просто поесть остатки с кухни, уже было счастьем. Название блюд я угадывала, лишь по описаниям из учебников, не переедая и не слишком сосредотачиваться на вкусе, чтобы не забыться и не потерять контроль, я раз за разом выбирала нужный прибор и его использование, стараясь не думать, как выгляжу со стороны. Я надеялась, что мои паузы после подачи, истолкуют, как оценку красоты блюда… По крайней мере, это было допустимо в высших кругах.
Не успевая толком поднять головы, вихрем передо мной проносились, горячие и холодные закуски, супы, бульон и крем-суп, жареное мясо, рыба, киши и только, когда я увидела перед собой кофе с небольшим куском пирога, то позволила себе поднять голову. По спокойному взгляду Венеры и я поняла, что все не так уж плохо, аккуратно я перевела взгляд на отца, он был погружен в свои мысли и медленно, пробуя каждый глоток, не торопясь пил кофе… Как минимум, он убедился, что его деньги были отработаны.
Вместить в себя я смогла лишь маленький кусок пирога, а вкус кофе был для совершенно в новинку, до этого я пила только слабый чай и воду… Распробовав, я поняла, почему Рон всегда просил именно его, терпкий и горький, у этого напитка был свой характер. Совершенно точно ничего вкуснее до него я ничего не пила.
Сделав последний глоток кофе, виконт глубоко вздохнул и чуть постучал пальцами о стол, привлекая внимание семейства.
- Алисия, встань.
Голос отца, глубокий и слишком грубый, для его внешности, мгновенно вывел меня из транса и я немедленно встала, пожалуй, даже слишком быстро, чудом не задев тарелок.
- Алисия теперь моя дочь, я принял решение удочерить ее после печального события в доме моего старого друга Хартов, к тому они с Венерой сестры.
Поняв, что он специально сделал паузу, я сделала реверанс и наклонила голову, но стоило мне лишь приоткрыть рот, как отец тут же продолжил.
- Отныне она будет жить здесь на правах полноценного члена семья, однако я попрошу вас не надоедать ей. Бедная девочка пережила большое потрясение и будет лучше, если поддержит ее сейчас близкий человек, единственная сестра. Что ж… Наслаждайтесь десертом.
И он вышел, за ним же последовал дворецкий, которого я до этого не заметила, так тихо и незаметно он вошел.
Глава 10 (Принцесса)
- Иногда… Дракон похищает кого-нибудь. Редко. Раз или два в пару столетий.
- Разве это не сказки? Драконов никто не видел уже очень давно.
Девушка улыбнулась и удобнее расположилась на боку, от нее веяло спокойствием и расслабленностью, будто разговор забавлял ее. Я лишь пожала плечами и продолжила с удовольствием поедать свой завтрак, состоящий из оладушек и множество разных джемов, не стесняясь, я планировала попробовать их все, беспощадно смешивая их на тарелке до состояния неприглядного месива.
- Сказки или не сказки… Но драконы существовали, иначе с кем сражался ваш… герой. Героем можно стать, лишь с достойным врагом, не так ли?
Мио выпрямилась и больше не ложилась на скамейку, она не торопясь помешала свой чай, но так и не пригубила его, с любопытством она следила как я с удовольствием ем оладушки.
- Не торопись, еда никуда не убежит. Будем здесь, сколько потребуется.
Я жадно проглотила очередной кусок и виновато посмотрела на нее.
- Просто все такое вкусное.
- Именно поэтому и не стоит есть так быстро, - сказав это, она, наконец, сделала глоток чай, а затем равнодушно поставила чашку, к которой больше не прикасалась. Я продолжила свое одинокое пиршество, а Мио продолжила свой рассказ, больше напоминавшее рассуждение вслух.
- Иногда он кого-то утягивает к себе. Почему-то в ваших историях любят оставлять только принцесс, но вообще было по-всякому, были и девушки, женщины, пару старушек, один раз даже мужчину. Собственно, после этого они просто живут вместе пока смерть не заберет кого-то из них… Но, как ты понимаешь, это всегда не дракон, он продолжает жить и ждать, пока его друг не возвратиться снова в этот мир в новом облике.
Я облизала пальцы и вопросительно посмотрела на Мио.
- Мио… Прости за прямоту, но ты же сейчас про меня и себя рассказываешь? Ты дракон, правильно?
Мийя спокойно наклонилась и посмотрела на мое обляпанное в джеме лицо, взяла салфетку и принялась тщательно вытирать его.
- Да, мой нынешний облик - лишь иллюзия, к настоящему ты пока не готова, даже не прости показать, ты потеряла сознания лишь от одного взгляда. Вернешь воспоминания, тогда и подумаем.
- А чего признаешься только теперь? Знаешь, как меня пугало это все! Будь ты честна с самого начала все было бы проще.
- Просто ждала, чтобы ты немного привыкла ко мне и успокоилась, я старалась удивить тебя, расположить, но кто знал, что тебя достаточно просто хорошо кормить…
Я нахмурилась и уверенно положила себе еще порцию оладушек, щедро залив их медом. Да, мне стало проще, но на самом деле, ситуация все еще оставалось непростой - я ничего не помню, все, что у меня есть, это расплывчатые объяснения Мио, которая даже не человек. И, что самое главное, уже из ее рассказа “про жить вместе” становиться понятно, что отпускать меня отсюда не планирует до самой моей смерти.
- Просто мне с детства смотрели в рот и вели учет каждому съеденному кусочку. Мио…
- Ммм?
Единственное в чем я была уверена, это то, что она дорожит мной, очень дорожит и, по сути, у нее нет других дел, кроме как наблюдать за мной и стараться угодить. Пускай я была в клетке, но здесь мне хотя бы ничего не грозит, пока у Мио хорошее расположение духа, поэтому я старалась поддерживать его.
- А можно ты еще мороженое наколдуешь?
Через мгновение со мной рядом появилась вазочка с холодным сливочным мороженым. Оно было именно таким, каким я его воображала себе, таким прекрасным и воздушным, словно вышедшим из моего сна.
- Спасибо… Ты настоящее чудо!
- Да не за что, рада что ты теперь не остерегаешься меня, пускай меня и немного смущает простота метода.
И что такого? Частично из-за прошлых ограничений, но по большей части из-за тревоги, которую я не могла отогнать от себя, моим утешением стала еда. Когда я сегодня посмотрела в зеркало, то поняла, что мои формы стали более зрелыми и округлыми, но… здесь нет никого, кого бы это волновало. Лично мне абсолютно все равно, и Мио тоже, а голос няни я старательно глушила в себе и посылала куда подальше.
- Наелась?
- Да, спасибо большое тебе.
Вмиг исчезла вся еда и остался только горячий чай с душистым, бархатным ароматом. Сделав всего глоток, у меня пропало чувство тяжести в желудке, а негативные мысли понемногу затихли, а затем и вовсе исчезли. Я посмотрела в окно, освещающую уютную и небольшую кухню, странно, но здесь было полно кухонной утвари, но я ни разу не видела, чтобы кто-то возился на ней.
- Ты уверена, что я вспомню тебя?
Мио повернула красивую чашку с уже абсолютно холодным чаем, любуясь ее блеском и дорогим сложным узором.
- Да… Надеюсь, что да. Прошлое твое воплощение вспомнило меня уже почти перед самой своей смертью. Как будет на этот раз, я не знаю. Может быть, это уже и есть предел.
Она подняла голову и печально посмотрела на меня.
- Очень давно, я взяла с тебя обещания не бросать меня, но у всего есть свои сроки. За время, что нам отведено сейчас, за время твоей нынешней жизни, нам нужно будет определиться…
Она перевела взгляд с меня снова на чашку и продолжила бессмысленно крутить ее, а я продолжила смотреть на нее, ожидая продолжения разговора.
- Прости, это еще рано обсуждать, для начала ты должна вспомнить все…
Я вздохнула и откинула голову назад, пытаясь воскресить в своей голове смазанные образы, но ничего не вышло. Тем не менее, я верила Мио, понимала, что все мои мучительные сны, ведения, вечная тоска без причины - все произрастает из той части забытого прошлого, за которое она так отчаянно цепляется.
В этот момент я взглянула на Мио, она все еще медленно вертела чашку и бродила в своих мыслях, ее взгляд был обращен вовнутрь себя и в ее чистых голубых глазах, были заметны легкие и яркие огненные искорки, как от костра.
- Мио, - она была будто в трансе, поэтому я чуть коснулась ее плеча.
Она повернулась ко мне и посмотрела в глаза, здесь я уже отчетливо видела легкий вихрь огненных искорок в ее глазах. И даже от этого моя голова чуть закружилась, а голове будто поднялся туман, лишь усилием воли я смогла задать свой вопрос.
- Ты говорила, что было много других… Где они сейчас?
- Все здесь, я забочусь обо всех.
- Здесь… Есть кладбище?
Она недовольно отвернулась, мой вопрос слишком прямым?
- Мне не нравиться это слово, здесь есть усыпальницы, да, души покинули их тела, но выглядят они просто спящими, гниение не тронуло их тела… Кроме одной, тогда я плохо знала магию и не смогла сохранить его как следует.
Я сжала скамью, будто она могла придать мне храбрости.
- Можно мне увидеть их?
- Да, это твой дом, можешь заходить во все комнаты.
Мио взяла меня за руку и потянула к себе, крепко обняв. В этом положении мы были около минуты, ее объятия были очень теплыми, я бы даже сказала горячими, я чувствовала, как с каждой секундой ее температура ее тела повышается. Отдалившись, она посмотрела мне прямо в глаза, будто гипнотизируя.
- Мне нужно отдохнуть. Это не должно занять больше месяца, совсем недолго подожди меня. Это место создано, чтобы радовать тебя, просто касайся вещей и думай о том, что хотела бы получить.
Она погладила меня по голове.
- Главное, будь аккуратна, чтобы не поранить себя.
Дальше она закрыла мне глаза рукой, а в следующее мгновения, я поняла, что осталась здесь совершенно одна, лишь наличие второй чашки на столе, указывало, что совсем недавно у меня был собеседник.
Продолжение будет
Темная суть
© Copyright: Марта Максимова, 2025
Свидетельство о публикации №225090701810
Свидетельство о публикации №225090701810
Рецензии