11. Семейная тайна

Марианна очнулась в палате реанимации. Наркоз оставил послевкусие какой-то ирреальности. Ноги не чувствовались. Огляделась. Койка, тумбочка с аппаратурой. Свет фонаря за окном. Капельница в руке. Трубки. Судорожно провела руками по телу, нащупав плоский живот со швами... "Спасите мою девочку!" - умоляла она врачей. "Отслойка. Кровотечение. Срочно в операционную её!" - ещё звенело в ушах... Хотелось закричать.
Вошла врач.
- Как Вы себя чувствуете, Марианна?
- ... Плохо...
-  Вам провели экстренное кесарево сечение. Сделали переливание крови из-за обильной кровопотери. Если бы Вы приехали чуть раньше, можно было бы попытаться пролонгировать беременность. А так, увы... Матку мы Вам сохранили. Через пару лет можете снова попытаться забеременеть. Плод спасти не удалось. 24 недели - слишком маленький срок.
...
На следующий день Марианну перевели из реанимации в обычную палату. Ходить было тяжело. Вертикальный шов на нижней половине живота причинял боль при каждом движении. Но душевная боль была сильнее. Она ругала себя за то, что сразу не поехала в больницу, а работала в то время, как её девочка медленно умирала внутри. Если бы не Максим, который появился в критический момент и успел быстро довезти её до роддома, всё могло закончиться плохо и для неё самой. Он же сдал для неё свою кровь, так как в больничных запасах не оказалось нужного количества крови её группы. У них совпала и группа и резус - ещё одно везение, спасшее ей жизнь. Да этот человек просто её ангел-хранитель!

- Алё. - ответила девушка на мелодичную трель звонка.
- Дорогая, сообщаю тебе, что ты у меня больше не работаешь. - известил мобильник голосом Армена. - Я, конечно, всё понимаю. Попала в больницу, потеряла ребёнка и т. д. Но у меня бизнес. Мне нужна здоровая работница. И так Цветочный пришлось закрыть. Твою зарплату за полмесяца я оставляю себе в качестве компенсации за простой в торговле. И не забывай, что я помогал чинить дом твоей престарелой тётушки, между прочим, не взяв за это никаких денег!
- Понятно.
- Хотя... я готов дать тебе шанс. Я оставлю тебя на работе. Если ты будешь ко мне поблагосклоннее. Ну, ты понимаешь, о чём я.
- Да пошёл ты!

Дни в больнице тянулись скучно. Марианна успела подумать о многом. Отец звонил каждый день. Он уже узнал про Лилю. Был краток, но девушка чувствовала, как он разрывается между двумя дочерьми.
Перезнакомилась с соседками, такими же девушками и женщинами, потерявшими детей. Одна из них, Вера, недоносила уже четвертую беременность. Её накануне привезли в палату после чистки. Она постоянно плакала. Ей кололи обезболивающее и успокоительные.
- Господи, Господи, за что ты так со мной?! Почему ты не позволяешь мне стать матерью? - началась опять истерика у молодой женщины. Другие девушки как могли успокаивали её, в который раз говорили, что всем им тяжело, все пережили это же.
- Не все! Вы по первому разу. А мы с мужем уже одиннадцать лет пытаемся. Долгое лечение от бесплодия, ЭКО, и вот опять... - продолжала Вера. - М..мм... - заскулила она, схватившись за живот.
Марианна, сама не зная зачем, молча присела на кровать Веры, взяла женщину за руку, гладила её предплечье. В этот момент она забыла собственную боль. Нечто, словно какое-то плотное облако, исходило из неё, окутывая Веру. Она успокоилась.
Ещё несколько раз она присаживалась к Вере, брала её за руку. В тот день ей не понадобилось обезболивающее.
- Как ты это делаешь? У меня боль проходит. - спросила женщина.
- Сама не знаю.
- Как мне родить, а Марианна?
- Пойди волонтёром в детский дом. Возьми к себе бездомное животное. И следующего ребёнка доносишь. - Марианна словно услышала эти казалось бы простые слова сочувствия в своей голове и лишь озвучила их.
- Ты обещаешь? Слышала я уже такие советы. Мне кажется, это просто из разряда психологии...
- Так в чём же дело? Проверь. Ты ничего не теряешь. Я же смогла снять твою боль, так поверь мне. А главное, верь в свою мечту.
Сама она ночами загибалась от болей, стесняясь лишний раз разбудить медсестёр и попросить укол. И кусала подушку, чтобы не рыдать в голос от невозможности вернуть дочь.

Настал день выписки. Марианна почему-то не стала говорить отцу. Испытывала какое-то непонятное чувство. Не то вину, не то что-то ещё, а что - сама не могла понять. Максим пообещал встретить её.
Распахнув тяжёлую дверь, она вдохнула полной грудью, отвыкшей от свежего воздуха, лёгкий морозец конца октября. Молодой человек стоял с букетом и улыбкой во всё лицо. "Господи, как неуместна эта улыбка!" - подумала девушка. Он отвёз Марианну домой на своей машине.

Отец сидел на кухне, перед ним стояла бутылка водки и стакан.
- Папа! Что ты делаешь?!
- Тебя уже выписали? - спросил он бесцветным голосом. - А что не позвонила?...
- Ты совсем сдурел?! Бед мне мало, так ещё одну хочешь добавить в виде отца-алкоголика? - схватив полную бутылку, дочь вылила её в раковину. Фёдор поднялся из-за стола, возмущённо открыл рот, но не успел ничего сказать, как вошла Людмила Алексеевна.
- Тётя?!
- Федька, не дури! Опять за старое решил взяться. Зря что ли внучкой пожертвовал?
Мужчина вздохнул, опустил голову.
- Как это? Я ничего не понимаю... - Начала Марианна.
- Забыл что ли про свой залог, когда пришёл ты ко мне тринадцать лет назад? - продолжала старушка, не обращая внимания на внучатую племянницу. - Теперича взята плата. За всё ведь своя цена есть. Когда сразу берётся, а когда и опосля. Хотел ты жить начать по-человечески да чтоб к бутылке не тянуло. Да чтоб девки твои людьми стали. Да чтоб Анька с тобой была. Помогли тебе. Да сказала я тебе тогда, что травки да шепотки только средство, а ценой будет первый твой внучок.
- Тётушка, что Вы такое говорите?! Пап, это правда? Ты ведь так ждал внучку, приданое готовил.
- Правда, дочь. Да только давно это было. Сам тогда толком не понимал.
- Тётушка, получается, Вы знали, что моя дочка не родится?
- Знала. Верней, знала, что так дОлжно. Спросишь, чего не сказала? А нельзя такое говорить. Судьба она ведь не намертво писана, обходные пути есть. Могла бы жить твоя деточка, но заместо неё другого бы забрали. Да может статься, и не одного. За то, что в игры с Силами играть удумали... Фёдор тогда одной ногой в могиле уж стоял. Смерть я за ним учуяла. Если бы не завязал со змием зелёным, беда бы нашла его, и не от водки, а путь его в тупик шёл. А я его на другой путь вывела. Да за то дитё будущее обещать пришлось. Плата такова. Жисть за жисть. За грехи рода оно раслатилось, дитё твоё, Анька!
Марианна опустилась на стул, провела рукой по лбу, покрывшемуся испариной.
- И для тебя то плата. - продолжала Людмила Алексеевна. - Ведьмой только через страдания можно стать. Я тоже дитё своё, единственное, скинула, да слёзы лила. Через те слёзы сила во мне и проснулась. Да не боись, другой у тебя путь. Будет у тебя ещё детка. Опосля. А эта девчушка с небес оберегать тебя будет, да от беды хранить. Судьба тебе быть матерью. Вот только семейного счастья не видать. Взамуж Силы не пустят. А коль ослушаешься, то овдовеешь.
- Тёть, ты на что девку толкаешь? Чтоб вне брака родила...
- Цыц, Фёдор. Знаю, что говорю. У нас другая мораль. ЛюдЯм не понять. Всё хорошо теперь будет. И Лилька счастье обрела.
- Тёть, уважаю тебя, но, по-моему, с катушек ты съехала на старости лет. Какое счастье?! С наркоманом связалась наша Лиля.
- Он не наркоман... - начала было Марианна.
- Молчи уже, знаю про тебя с ним... Не наркоман, но вербовщик и наркоторговец - это ещё хуже. Он смертью торговал, понимаешь, смер-тью? Тебя совратил, теперь за младшую взялся. Вовремя закрыли его, не то бы морду набил этому Сергею!
- Да уж, сомнительное счастье... - Сказала Аня.
- Для тебя не счастье, а беду он нёс. А Лильке то счастьем обернётся! Посадют его, посадют. Но то на пользу ему пойдёт. А Лилька дождётся. Сколько баб по лагерям ездют, да мужиков своих ждут. Сама я через это проходила. Любить он её будет. Деток народят. Будешь ты, Федька, нянчиться. Серёга, он наш уже. Недаром Аня дочь его под сердцем носила. Да только о том пока ему рано знать. Всему своя пора...
- Ох... - мужчина махнул рукой. - Погодите, а завтра какое число у нас? 1-е ноября? У вас же день рождения.
- Да, в один день мы родились.
- Завтра с утра я приду, сам приберусь у тебя, тётя, Анюте нельзя после операции. Да тортик купим, отпразднуем уж как сможем твои 81, да Анины 24 года.
- Вот и славно. Проводи меня, Федя, соколик мой, до дому.
Людмила Алексеевна взяла Аню за руки. Долго стояла, держа руки девушки в своих и закрыв глаза; наконец, отпустила руки Ани, погладила её по волосам, тихо вздохнув.
- Пойдём, Федюша. Да представим, как будто снова я молодая, а ты мальчонкой гулять со мной идёшь...
Прикрыв за ними дверь, Марианна опустилась на табурет и долго сидела молча. Чувства её были странными настолько, что она сама не могла их выразить.