Книга реалити шоу амазонская река глава 3

ГЛАВА 3. ИСЧЕЗНУВШИЙ СЛЕД

Полгода спустя. Сырой ветер пробирал до костей, когда Боб, опираясь на трость, подошёл к массивным воротам приюта Святого Франциска. Каменные стены возвышались мрачно, будто сама крепость скрывала чужие тайны. Колокол над башенкой медленно отсчитывал удары — время вечерней молитвы. Он сжал зубы. Здесь. Здесь должен был быть его сын. Дверь скрипнула, и на пороге показалась монахиня в простом сером одеянии, с лицом усталым, но суровым. Её взгляд внимательный, пронизывающий, словно пытался сразу расколоть пришедшего пополам — на правду и ложь. — Чем могу помочь, сэр? — голос её был вежлив, но отстранён. — Мне нужен ребёнок, — он сделал вдох, чтобы голос не сорвался от напряжения. — Родившийся в больнице Сент-Джозеф... фамилия Купер. Полгода назад. На мгновение в лице монахини мелькнуло что-то неуловимое. Но тут же — холодная маска. — Купера у нас нет, — твёрдо ответила она. — Возможно, произошла ошибка с документами. Таких случаев немало... Простите, сэр. Боб шагнул вперёд, нависнув над хрупкой фигурой. — Ошибки не может быть. Мне сообщили, что ребенка после рождения доставили сюда. Я знаю — он здесь! Секунда тишины. Лишь гул ветра бил в стены. Но монахиня не дрогнула. Она только сложила руки на груди. — Архивы не лгут. Если хотите, можете проверить.  Кабинет настоятельницы  пропах старой бумагой и воском от свечей. На полке лежали аккуратные книги учёта — толстые и тяжёлые, каждая строчка в них выверена каллиграфическим почерком. Боб перелистывал страницы одну за другой, пальцы дрожали: январь… февраль… март… И вот — апрель. Его сердце едва не выпрыгнуло из груди. Запись о младенцах, поступивших в ночь смерти его жены. Две девочки. Один мальчик, но — с другой фамилией Смит.Ни Бобу, ни монахине было не известно, что когда скончалась мать ребенка и ушел шериф, фамилию матери врач при поступлении в госпиталь, в суматохе не успел записать. Телефон шериф не брал,чтобы узнать фамилию родившей женщины когда приехали за ребенком из приюта, необходимо было передавать срочно оформленные бумаги.Рожавшая сама успела назвать себя Зои, во время родов в полуобмороке, до того, как вновь потеряла сознание. В бумагах так мать и записали Зои, но с фамилией Смит. Ребенка, как Макс Смит. По этой причине в записях приюта фамилия Купер отсутствовала. Боб резко захлопнул книгу. — Где запись? Почему её нет? Настоятельница — женщина сурового облика с серебряными глазами — чуть качнула головой. — Иногда детей переводят сразу в государственный департамент опеки. Иногда… усыновляют тайно влиятельные семьи. Но если ребёнка нет в книгах, значит, его здесь и не было. — Вы лжёте, — стиснул зубы Боб. — Я знаю, что он здесь был. — Сэр, — её голос стал непривычно холодным, — поверьте: вам лучше оставить прошлое в прошлом. Не ищите того, кто... возможно, уже давно обрёл другую семью. Глаза Боба вспыхнули. Он ударил костяшками по столу так, что свеча дрогнула. — У него семья — Я! И если вы думаете спрятать его от меня — вы ошибаетесь. Настоятельница не вздрогнула. Только ответила тихо: — Иногда Бог так решает. Не мы.  Поздний вечер. Боб вышел за ворота, но в груди было ощущение пустоты — как будто его снова вычеркнули из мира. Дождь моросил, смачивая камни мостовой. Трость стучала по булыжнику, гулко и обречённо. Он остановился и поднял глаза к высоким окнам приюта. Где-то там мог кричать его сын. Где-то там — может быть — мальчик уже спал, даже не зная, что отец жив и ищет его. В груди полыхнуло железное решение: Если сын жив — он его найдёт. Если сын мёртв — он добудет правду. Дни за днями превратились в попытки достать информацию: архивы департаментов, беседы с адвокатами, даже связи с бывшими сослуживцами. Везде — стена. Документы словно исчезли. След пропал. Боб стиснул зубы. Возвращение в армию было невозможным: здоровье подкошено, контракт закрыт. Тогда он пошёл в охрану. Там не требовали лишних вопросов — только холодную дисциплину и умение смотреть в глаза страху. Каждое утро он вставал с мыслью: жив он или нет? Каждую ночь засыпал с клятвой: я найду тебя, сын. Он ещё не знал, что судьба готовит встречу не завтра и не послезавтра... а через долгие шестнадцать лет. Правда выйдет наружу совсем в другой обстановке — под светом телекамер и рева толпы.
 
                ***
Поздний вечер. Нью-Йорк шумел, как растревоженный улей. Свет фар растекался по мокрому асфальту, в переулках ютились подростки — кто курил, кто дрался, кто искал хоть какой-то способ отвлечься от пустоты. На углу заброшенной парковки стоял худощавый мальчишка лет шестнадцати. Джинсы болтались на костлявых коленях, волосы торчали в разные стороны, а в руках он привычно вертел зажигалку — щёлк-щёлк, огонёк и снова тьма. — Макс, — окликнул кто-то из компании за спиной. — Идёшь? Там ребята нашли пару банковских карт… можно будет попробовать раскрутить банкомат. Парень ухмыльнулся. Его глаза блеснули нахально, но за этим огнём таилась какая-то необъяснимая тоска — слишком взрослая для подростка. — Ща догоню, — ответил он и отмахнулся. Он остался один. Присел на подоконник заброшенного здания, разглядывая небо. Там не было звёзд, лишь мутная дымка. Макс зажал зажигалку в кулаке, как будто в ней было всё тепло, которого ему не хватало. Мимо прошёл седовласый прохожий с тяжёлой тростью. Тот даже не посмотрел в сторону парня. А Макс вдруг поймал себя на странном ощущении: будто от этого человека веяло чем-то знакомым, непонятно почему. На мгновение захотелось подняться, окликнуть. Но он только усмехнулся, качнул головой и тихо пробормотал: — Старик, как старик… какая разница. Его голос затерялся в уличном гуле. Макс снова щёлкнул зажигалкой. Маленькое пламя вздрогнуло, осветив резкие линии лица — такие же карие глаза и упрямый изгиб подбородка, что когда-то были у Боба Купера в молодости. Он ещё не знал, что уже находится ровно в том же городе, где его отец безуспешно ищет следы "исчезнувшего ребёнка". Они прошли друг мимо друга — почти соприкоснулись, но судьба решила еще подождать.