Кодекс Ангелов. Часть Вторая Гл. 28

     ГЛАВА 28

  Стоя перед алхимической печью, кипящими перегонными кубами и дымящимися ретортами, алхимик слушал рассказ  Рафаэля. Его зрачки под затемненными стеклами очков осматривали друга с методичным вниманием целителя.

— Это поистине чудо, — сняв очки, он вновь обнял его. — С возвращением.

 Наполнив бокалы крепленым вином, он протянул один Рафаэлю.

— Дьявольская Кандия — сообщил он. — Это не то, что пойло Луны.
  Кивнув, Рафаэль выпил и начал расхаживать взад-вперед, словно зверь в клетке, перекатывая в пальцах пустой бокал.

  С момента окончания беседы с камерленго, его не покидало чувство, что тот знает гораздо больше, чем сообщил при встрече.

  Неужели Аркес и вправду предлагал освободить его, чтобы  отыскать столь таинственную и пагубную книгу?

 Теперь доминиканец не сможет ни подтвердит, ни опровергнет этого, а Рафаэлю придется довольствоваться  словом прожженного короля интриг  Гвидо Асканио Сфорца ди Санта-Фьора. А может быть такое, что он просто использует его как пешку в своих играх в борьбе за власть?

— У меня нет причин сомневаться в честности любого из них, — сказал он. — Когда камерленго обещал мне прощение, он почти наверняка говорил правду.

  Рафаэль знал, что, поделив человечество на две части и поместив с одной стороны добро, а с другой – зло, Санта-Фьора и Аркес наверняка окажутся на правильной стороне. И все же он заметил во взгляде камерленго, в его насмешливой ухмылке нечто такое, что не оставляло сомнений: у него был план или, по крайней мере, четкое представление о том, что он делает.

 —Не понимаю, почему вокруг ангелов столько секретности, — произнес Ариэль. — В конце концов, это не первый случай, когда кто-то клянется, будто видел ангела в городе Пап. Подобные явления могут стать благословением для Святой Римской Церкви: лютеране умрут от зависти.
 

  Ангелы.

  Кого удивит появление ангелов  в Риме?

 Тюрьма, только что выплюнувшая его, была не случайно названа в честь Архангела Михаила.  Григорий Великий {Папа римский с 590 по 604гг. Один из величайших отцов РКЦ}, заметил его, когда тот парил над Молом Адрианы, вложив свой пылающий меч в ножны и положив конец чуме.

  Статуя предводителя ангельского воинства возвышалась с тех пор над Замком, хотя это была уже не та деревяшка, воздвигнутая тысячу лет назад.

— А как ты объясняешь эти явления?

— Я? — Ариэль расхохотался. — Представление для простаков.

— И ты смог бы такое? —  Рафаэль воззрился на самого известного фокусника Италии.

— Конечно.

— Но как?

— Ну, эти ангелы всегда появлялись ночью, с наступлением темноты. Все, что нужно – это костюм с крыльями, немного театрального грима, лампа и очень плотная черная ткань. У ангела есть сообщник, одетый в черное, с лицом, вымазанным смолой или сажей. Короче говоря, сообщник просто снимает ткань, чтобы просветленный ангел появлялся внезапно, а потом снова накрывает его, чтобы он исчез. И еще: однажды я видел китайское устройство, нечто вроде фонаря, проецирующего изображения на поверхность; эти картинки нанесены на маленькие стеклянные пластинки: эффект настолько реальный, что, несомненно, может напугать непосвященного. И тоже требует ночной темноты. Если ангел явится средь бела дня, возможно, я изменю свое мнение.

 Рафаэль кивнул. Он принадлежал к очень узкому кругу людей, кто владел Библией, изучил ее и не верил ни одному ее слову. 

 Одно время он был убежден, что в мире существует определенный порядок, установленный высшим разумом, но Библия, включая Евангелия, всегда казалась ему сказкой.

  Ему хотелось бы думать по-другому: стать свидетелем чуда, поговорить с ангелом, убедиться в реальности всего, что передали древние, в реальности рая, которого можно достичь, и ада, которого следует избежать.

— В еврейской общине много говорят об этих Ангелах, — весело сообщил Ариэль.

— А об убийствах?

— И об этом тоже. Судя по всему, одной из жертв был еврейский аптекарь, поэтому римские евреи опасаются, что кто-то из них будет  следующим, убитым таким же зверским образом.

— Четыре убийства за последние несколько дней.

— Правда? — воскликнул Ариэль. — В   печатных бюллетенях об этом ни слова.
 
— Извращенно пытали, — вздохнул Рафаэль, разглядывая стекло философского яйца {сферический стакан или керамическая бутылка, используемая алхимиками для изготовления философского камня}. Внутри запечатанного хрустального сосуда, где происходили алхимические трансмутации материи, он видел прозрачную блестящую массу, пронизанную красноватой жидкостью.

 И в этот миг произошло нечто подобное и в другом овальном сосуде – его голове. Материя преобразилась в мысли, воспоминания, ощущения, и внезапно в его сознании мелькнуло лицо — с живыми глазами вместо темных кровавых ям.

 Было ли это лицо человека, которого показал ему барджелло на Виа делла Корда?

  Трудно сказать.

  И все же маленькое родимое пятно на щеке, его телосложение… многие детали совпадали с воспоминаниями Рафаэля о банкире, страстном любителе книг, особенно запрещенных.

Они познакомились четыре месяца назад.

— В апреле — он продолжал мрачно всматриваться в алхимическое яйцо. — я  продал  ему две рукописи. Ты случайно не помнишь имя банкира?

— Дай подумать… в апреле…Может быть ты говоришь о генуэзце?

—Генуэзец...—.задумчиво повторил Рафаэль, и имя само собой сорвалось с его губ —Мессер Франческо Пинелли.

— У него, насколько я помню, отличные связи в среде книжных торговцев.

— Еще бы, — Рафаэль плеснул в бокал вина. — У меня не выходит из головы один парень. Он сидел со мной в камере. Потрошитель богачей. Он планировал ограбление Франческо Пинелли. А я сказал, что знаю его. Может быть, это просто догадка, но недавно я узнал, что исчезли сыновья венецианского печатника Менико де Мади, а он арендует у  Франческо Пинелли не только дом, но и типографию. Наверно, мне стоит встретиться с де Мади и узнать, жив ли Пинелли.

— Я пойду с тобой, — Ариэль  протянул ему пистолет, один из лучших, сделанных им недавно. Эбеновое дерево, сталь и серебро. Ствол, способный извергать чудо десяти огненных пуль без необходимой перезарядки.

—Превосходный талисман на удачу, — Рафаэль с ухмылкой отправил пистолет в футляр, приспособив его поясе.

— Если этого покажется недостаточно, попробуй принять вот это лекарство... — Он  протянул ему саблю в ножнах. — На ее создание меня вдохновила японская катана. Она слегка изогнутая и очень острая.

— Великолепный клинок, — сталь сверкнула в руке Рафаэля. Вернув саблю в ножны, он выдохнул — Ну, мне пора. Свяжусь с тобой, как только смогу.

— Где ты ночевал прошлой ночью?

— Я снял комнату у Кокко Бернадоцци.

— Почему бы тебе не остаться здесь?

—Я не собираюсь вмешивать девушек.

— А может быть, потому что Сельваджия безумно влюблена в тебя и ты не хочешь давать ей пустых надежд?

— Возможно я не хочу давать их себе.

—Ночуй где хочешь, но я иду с тобой. Ты же знаешь, как обстоят дела в Риме во время Sede Vacante.

 Рафаэль знал. Любое преступление, даже убийство, оставались безнаказанным.

Но не эти, сказал он себе.  Эти убийства станут исключением из правил.