Пусть не сложилось, но могло...

В авторском сценарии "Долгой счастливой жизни" девушка сама отпускает героя. В этом жесте — прощение и мудрость: «Я как утром на тебя посмотрела, поняла — не вышло. Я ведь не дура, не сумасшедшая. Не печалься, поезжай с лёгким сердцем. Жизнь большая, может и встретимся ещё». Герой же возвращается — но уже никого не находит: «Вот Виктор снова здесь, где они недавно расстались. Лены, конечно, здесь не было и быть не могло».

Финал звучит не как предательство, а как горькое опоздание. Главная тема —  трагическая нестыковка чувств и поступков, где боль уравновешена надеждой. Она отпускает — значит это понимание. Он возвращается — значит в нём ещё что-то живо. Пусть не сложилось, но могло.

В фильме, напротив, акценты жёстко смещены. На экране герой малодушно уходит, не обьяснившись, резко всё оборвав. История становится для Шпаликова проекцией собственной боли. Уже чувствовавшего к тому времени кризис — не столько творческий, сколько экзистенциальный.

Если авторский замысел давал шанс, то окончательное воплощение его отнимает. И в этом противоречии — сама судьба Шпаликова. Он умел показывать дорогу к свету, но сам шёл в сторону тьмы, делая трагедию героев своего последнего фильма исповедальной. Тем символичней, что главную женскую роль сыграла жена Геннадия - Инна Гулая.

Но в самом тексте Шпаликова всё ещё слышен его подлинный голос — поэта, которому ближе всё ещё живая человеческая судьба. Пусть сложилось, но ненадолго...