Все о Лохвицких. От отца Кондрата к Тэффи

       
             
                Тимофеев — Пландовский — Лохвицкий

Сентябрь 2025                Санкт-Петербург               


    Более 20 статей  о жизни, творчестве  знаменитых сестер Лохвицких опубликовано мной на  Прозе Ру. 
    Перечень опубликованных  статей можно увидеть набрав в Яндекс : Проза Ру. Тимофеев-Пландовский Н.И./ Произведения.
    Статьи можно прочитать и скопировать, набрав: Проза Ру и название статьи, иногда просто название статьи.
    В статьях прослеживается  связь личной жизни и творчества сестер Лохвицких, впервые освещаются многие фрагменты их жизни. С грустью приходится констатировать, что почти все  статьи и книги о Мирре Лохвицкой и Тэффи, опубликованные  после 2000 г., доклады о них на многочисленных конференциях наполнены переписываемыми  из статьи в статью и из Большой  биографической энциклопедии, вымыслами авторов, несоответствующих  жизни сестер.
    Целью сборника  было выстроить барьер дальнейшей лжи о сестрах Лохвицких, наполняющих книги, статьи, интернет, доклады. Одновременно  хотел показать авторам статей о Мирре Лохвицкой и Тэффи  технологию   как   достоверные факты истории помимо прямых документов могут быть «вычислены» нашим сознанием  по   каким-то крошечным сведениям, разбросанным по различным  источникам.
Реальность жизни Лохвицких еще более увлекательна, нежели  вымыслы.
               

                От Андрея Петровича к Кондрату и Тэффи.
               (Прямая родовая тропа от Андрея Петровича Лохвицкого
                к сестрам  Лохвицим)

     Комментарий: 1. О  службе казаков.  2. Женщины — солдатки. 3. О храме  Космы и Дамиана в Шубине.  4. Немного о  певчих мальчиках в церковных хорах конца 18- го начала 19 -го веков . 5. О Бердичеве конца 18-го начала 19 -го веков.   6. Отечественная война    1812 г.   7. Инвалидные роты.   8. О правах и обязанностях купцов, почётных званиях.  9. О праздновании 25-илетия победы в Отечественной войне 1812 г.

    Род  Лохвицких  переселялся по Европе от Португалии до России в конце ХV века после указа об изгнании евреев. Оседали евреи в Малороссии и Новороссии в окружении переселенцев с разных мест, разных стран, фактически выдавленных из этих стран. Переезды не заканчивались переселением  в Россию. Продолжало правительство насильственно  переселять  и в России, в Причерноморье с выделением больших земельных наделов.  Переселенцы нередко получали новые фамилии по названию местности, откуда они перебрались. В результате постоянных переселений  разрывались и  родовые связи, потому не приходится удивляться отчужденности  даже  между родственниками рода Лохвицких.
    Отрывочные  сведения о  Лохвицких уходят в 15 век, в Германию, Польшу.  В браках тогда  рождалось по 10 и более детей. Наследственность   волновала только очень знатные роды, поэтому построить полноценное  родовое дерево, начиная с 14 столетия,  задача почти неразрешимая и чрезвычайно  затратная.  Лохвицкими в нашем роду стала часть Острожских, проживавших в г. Лохвица (в те времена завоеванной поляками) бежавшая от поляков в Россию.  Более отчётливо родовая  линия прослеживается, начиная  со второй половины 17 века.
    Наибольшего расцвета Острожская еврейская община в Польше достигла в начале ХV века, когда по приглашению князей Острожских сюда прибыли евреи из Германии. В 1648-1649 гг. почти все еврейское население Острога (Острожские) было уничтожено, имущество разграблено, большинство домов разрушено. Имеются письменные воспоминания Ново-Оскольского дворянина И.О. Острожского - Лохвицкого конца 18- го века, в которых род прослеживается с середины 17 века, с  полковника Кохановского и его жены Марии Острожской - Кохановской- Лохвицкой, родившейся около 1625 г.  В 1650 г она переселилась  из г. Лохвица в Россию. Однако, тропинки между Тэффи и Кондратом  Лохвицким  смыкаются на отце Кондрата, Андрее  Петровиче Лохвицком, что позволяет им и ограничится, учитывая цель данной статьи.
        Андрей Петрович Лохвицкий  родился около 1750 г. в казачьей семье в г Острожск. Отец Андрея, Петр Михайлович Лохвицкий был сотником, и в  10-и летнем возрасте записал сына в свою казачью сотню (ком.1).   В  реестре 1756 г. Лютенской сотни Полтавского полка числится  Аньдрен  Лохвицкий, но это был его двоюродный брат, сын Пала Михайловича Лохвицкого, тоже сотника.
    В 22-а года, вопреки воле родителя и казацкой традиции, Андрей Петрович  женился на русской девушке Евдокии,  что в значительной мере определило судьбу  последующих поколений Лохвицких.
    Свободолюбивые казаки старались дистанцироваться от пришедших на Дон русских, рассматривая их как угрозу своей самобытности, вольнице.  Жениться на русской или украинке у донских казаков было не в почете. Считалось, что с русской поведешься — опозоришься! Если же донец       вступал в подобный брак, он покрывал бесчестьем себя и свой род. Понятно, что и родители  такие союзы своих детей не приветствовали. В случае призыва в армию такого казака жизнь его русской жены и детей могла превратиться в ад. 
    В отместку за своеволие, отец выделил   Андрею  минимально возможный для жизни участок и отделил молодую семью от своего дома. В результате Андрею не с чего было делать пожертвования на общественные нужды, что  еще более разжигало недовольство им казаков.
    Россия в это время вела активные военные действия с Турцией и армией бунтовщика Пугачёва. В войне с турками участвовало несколько тысяч  казаков и  требовалось постоянно пополнять войсковые потери.   Андрей Петрович,  в  недружелюбном  окружении соседей, стал  первым кандидатом для отправки  на войну.  Призвали  Андрея  во втором полугодии 1773 г. ,  в возрасте 23 лет,  за 5 месяцев до рождения сына, Кондрата. Так, минимум на 25 лет, а возможно навсегда, Евдокия  оказалась  в безвыходном положении, без поддержки общины и родственников мужа, на первых месяцах  беременности,  с долгами за строительство (ком. 2).  Объявить в общине, что она беременна Евдокия не хотела, т. к. в случае рождения мальчика,  его по достижении 10-12 лет обязательно  отправки бы в школу кантонистов, а из школы путь один — как и отца, в армию, в лучшем случае на 25 лет. Приходилось беременность скрывать от соседей. Сына можно было сберечь только если  местное самоуправление  не узнает, что Евдокия  родила сына.   Многие женщины, чтобы уберечь сыновей, уходили рожать в города, после чего пытались пристроить ребёнка  в чужую семью. Потому, когда стало очевидно, что у них будет ребенок, а Андрею объявили, что его забирают в армию  и Андрей, и Евдокия  беременность скрывали. 
    Продала Евдокия все, что купили соседи, и ушла рожать к своим родственникам. Паспорт ей, как жене солдата, обязана была выдать местная власть. Родственники Евдокии, скорее всего,  жили бедно, но на какое-то время её приютили.
    09 марта 1774 г.  Евдокия родила  сына  Кондрата. Мальчика при крещении назвали Кондратом  по дню памяти  Св. Мученика  Кондрата Никомидийского,  который утешал христиан, гонимых за веру и  сам после мучений был обезглавлен. Видно, грустные мысли были у Евдокии о судьбе, ожидающей её сына, начавшейся так трагически.
    В 1764 г. был открыт Московский  Воспитательный  дом, который был родным домом для Кондрата Лохвицкого.  На  строительство этого дома  деньги собирали по всей России. Московский  Воспитательный  дом был самым большим зданием в Москве. Курировала создание этого приюта непосредственно императрица Екатерина.   Организатор Московского Воспитательного дома И.И.Бецкий обещал на всю Россию, что "все дети и их потомство на вечное время вольные"  и не будут  забраться в кантонисты.  Все  дети  приюта числились детьми Воспитательного дома,  государевыми детьми.
     Понесли  крепостные крестьянки и солдатки грудных детей, лишаясь материнства, защищая мальчиков от судьбы быть забранными на пополнение воющей армии, а девочек не быть крепостными.   Поток сдаваемых в воспитательные дома малышей рос год от года. Абсолютное большинство поступающих детей было грудного возраста.       Прошли  слухи  о невиданной смертности детей в этом заведении.  Статистические данные говорят, что 1767 году из принятых 1089 младенцев 1073 умерли. Видно потому, Евдокия не решилась сдать  туда Кондрата в грудном возрасте.
    В Воспитательный дом принимали детей не старше 2-х лет. Так или иначе сдала Евдокия своего сына, Кондрата в Воспитательный дом, навсегда от него отказавшись, надеясь , что это принесёт ему более счастливую судьбу. Вложила она в одеяльце и свидетельство о крещении Кондрата Андреевича Лохвицкого, к которое  при крещении с её слов были записаны   данные  о имени и фамилии отца Кондрата,  подкрепленные  свидетельством о браке.
    Евдокия  вернулась в свой дом, но  не смогла перенести постоянное горе, преследующее её по жизни и вскоре умерла.
    Местное самоуправление  сообщило о её смерти уездным властям,  а те в полк  к Андрею. Так Андрей и его командование узнали, что Андрей стал вдовцом. Понятно, что о ребенке Кондрата никаких сведений от местных властей  быть не могло.
    Известно, что Кондрат до 12 лет воспитывался в Московском воспитательном доме. 
    Про  Московский  Воспитательный  дом и его воспитанниках написано очень много. В данной статье приводится очень краткая информация, потому как, о жизни Кондрата Лохвицкого и Московском воспитательном доме готовится отдельная статья.
    С малых лет Кондрат выделялся среди воспитанников  хорошим слухом и голосом. В Воспитательном доме были созданы все условия развивать в детях дарованные им таланты. Так Кондрат попал в группу детей, которых готовили стать  музыкантами.
    По непонятным причинам, во всех  статьях мемуаристов, о  знакомстве Кондрата с будущим его  воспитателем Харитоном  Чеботарёвым, написано совсем не то, что пишет сам Кондрат Лохвицкий  в своём дневнике.  Кондрат  пишет:
    «Во время бракосочетания Софьи Ивановны с Харитон Андреевичем Чеботарёвым (1883 г — Н.Т.) в малолетстве моём пел я концерт в церкви Косма и Дамиана на Тверской ( Кондрату 8-9 лет — Н.Т.) (ком.3). После того, по прошествии трёх лет при молебном пении молился я в церкви владимирской Богородицы на коленях со слезами и просил, чтобы она меня отдала куда-нибудь на учение, потому что я ничего не знал кроме читать, писать и петь по нотам» (ком.4).
      Понимание сути этой просьбы  Кондрата даёт письменная жалоба, написанная  певчими мальчиками Московского  Синодального хора  министру духовных дел, князю Александру Николаевичу Голицыну много позже, в 1818 году,  о том, что малолетние певчие после обучения в Синодальном училище «кроме пения и музыки остаются ничему другому не научены, даже порядочно писать не выучиваются.  В связи с чем, вырастая, ( после «спадения с голоса» -Н.Т.) остаются без средств к существованию и возвращаются к своим бедным родителям»  ( Металлов Василий, свящ. Синодальные, бывшие патриаршие, певчие. Русская музыкальная газета.  1901. № 23-24. Стб. 607). 
     Кондрат уже в юношеском возрасте понимал, что не имея никакого дополнительного  образования,  кроме пения,   с большой долей вероятности, после мутации голоса, может превратиться в  нищего.
    Далее Кондрат в Воспоминаниях о знакомстве с Х.А. Чеботаревым пишет:               
    «В скором времени после сей молитвы в том же году (1786 — Н.Т.) открылся мне случай учить петь по нотам в пансионе благородном оного Харитона Андреевича и Софьи Ивановны (я был тогда лет 12 или 13). Итак я учил пансионеров их церковному пению. Меня Софья Ивановна  и Харитон Андреевич полюбили. Я их просил, чтобы они мне позволили и самому учиться в классах. А они мне предложили, не хочу ли я к ним совсем перейти жить, учиться и быть их воспитанником,- что они примут меня, как сына».
    Данное воспоминание Кондрата Лохвицкого косвенно подтверждает, что до 12 лет он воспитывался в Московском Воспитательном доме. Обращение Кондрата к Х.Чеботареву, с просьбой принять его на обучение в Пансионат, имело смысл, если Кондрат знал что:
     1. Х. Чеботарев - то лицо, которое имеет полномочия  решить этот вопрос, ибо Пансионат не принадлежал Чеботарёву, как пишут литературоведы. Это знал Кондрат т. к. обучал пению воспитанников Пансионата, часто бывал в нем.  Его обязательно должны были  ознакомить с иерархией в Пансионате.
     2.  Сам Кондрат уже имеет достаточную подготовку, чтобы продолжить обучение в Пансионате.   
     3. Быть уверенным, что его речь, манеры, общение, возраст  не вызовет отторжения воспитанников, в среду которых он попадет.
     4. Быть уверенным, что его воспитатели и администрация Воспитательного дома, могут дать согласия на то, что он, продолжая жить в Воспитательном доме, будет дополнительно обучаться в Пансионате. Очевидно, Кондрат был не единственным  таким мальчиком и видел, что это возможно. Тем более, формирование новых людей для отечества, входило в главную задачу Московского Воспитательного дома.
     5. Иметь возможность быть одетым достаточно прилично и аккуратно, чтобы не быть посмешищем в Пансионате у детей обеспеченных родителей. Забота об одежде ребят в Воспитательном доме входила в один из ключевых способов воспитания в детях ответной благодарности отчизне, чему учили воспитателей по книге проф. Рейхеля «Слово о способе, каким древние возбуждали в гражданах любовь к отечеству».
     6. Знать, что дополнительное обучение он сможет совместить  с порядками Воспитательного дома.
    Конечно, переход Кондрата в семью Чеботарева упрощал все эти проблемы, но ведь начиная разговор с Чеботаревым, Кондрат и предположить не мог, что Чеботарев предложит ему перейти жить к себе.
    Удивляет,  что ребёнок в 12 лет уже мог обучать церковному вокалу.  Церковное пение в России это сложнейшая музыкальная школа, в которой даже исполнение произведений Баха не самое сложное.
    Екатерина Вторая  была, по словам Сегюра: "нечувствительна к музыке". Огромные траты на оперу должны были, в ее глазах, служить показателем богатства и могущества империи. С другой стороны, она была убеждена, что "народ, который поет и пляшет, зла не думает".   "Народ" для императрицы в этом высказывании -  высшие классы, которые поют и пляшут на балах. 
    А вот, что  сообщается  о музыкальном образовании детей в Московском воспитательном доме. Одарённых детей начинали серьёзно обучать «согласно их способностям» разным ремеслам, живописи, декламации, пению, игре на музыкальных инструментах, танцам с 6 лет.     И. И. Бецкой (руководитель  всех учебных и воспитательных заведений),   предписывал: "у кого проявится способность к пению и музыке - избирать учителей музыки",  то есть  подготовку учителей музыки начинать с младенчества. В 1779 г. воспитательный дом заключил контракт с антрепренером Карлом Книппером, державшим театрально-музыкальную школу, по которому тот должен был в течение 3-х лет обучать музыке и сценическому искусству 50 воспитанников дома обоего пола.
    Так что не случайно 12-и летний Кондрат был приглашен Чеботарёвым учить пансионеров  хоровому  пению.  Немалую роль сыграло и то обстоятельство, что Университетский благородный пансионат,  в котором преподавал Чеботарёв и учеников которого должен был обучать пению Кондрат, размещался  в одном здании с Московским воспитательным домом. 
    Чтобы лучше понять детство Кондрата в комментарии  приводится   немного сведений о певчих мальчиках (ком.4). 

   В 1793 г. Андрей Петрович, отец Кондрата,  после  присоединении к России Каменец-Подольска был переведен туда на службу. Прослужив к этому времени около  20 лет, будучи бравым  гусаром, вдовцом,  он женится вторично.   Командование, зная о смерти первой жены, брак  разрешает.  От этого брака в 1794 г.   появляется у Андрея Петровича второй сын, Дмитрий, а во время отъезда Андрея жена под сердцем носит будущую дочь Софью. Про  сына,  Кондрата, Андрей ещё не знает.
    Внук Андрея Петровича по второму браку, Николай Дмитриевич Лохвицкий  был  купцом первой  гильдии,  занимался в Сибири золотодобычей и винным откупом, а в Петербурге владел зданиям на Миллионной улице,  называемым сегодня  «Дворец  Кантемира», и домом №7 по Аптекарскому переулку, рядом с дворцом. Для всего этого, при всём таланте внука, изначально требовались большие деньги  и «право приезжать к императорскому двору»,
    Однако, Дмитрий Андреевич Лохвицкий — в стороне от тропинки, соединяющей  Кондрата Андреевича с Тэффи, а значит и от данной статьи, потому возвращаемся к Владимиру Лохвицкому.   
    В 1795 г.  Андрея Петровича вновь переводят, на этот раз в Бердичев. Беременная  жена  с грудным сыном остаются  у своих родителей, а Андрей Петрович в Бердичеве  возвращается к привычной вольной жизни бравого гусара.
    Бердичев в то время, не имея даже статуса города, был торговым поселением.  Но, был  это совсем  иной   мир. (ком. 5). 
    Квартировались офицеры в домах богатых горожан, которые  были обязаны брать офицеров на постой.  В чьём доме жил  Андрей сведений нет.  Судя по воспоминаниям Иосифа Лохвицкого жили они   по соседству с Рубинштейнами и часто совместно проводили время. Известно, что купцы Рубинштейны, вырастившие плеяду музыкантов мирового уровня,  в Бердичеве жили рядом с семьей купца Горовиц (ком. 6), воспитавшей  одного  из величайших пианистов в истории музыки, Владимира Горовиц.   Андрея Лохвицкого разместили в доме Самуила  Горовиц.   В богатых еврейских домах офицеры чаще всего заводили романы с прислугой, нанятой в эти дома.  Однако, у Андрея похоже роман произошел с неженатой  внучкой  хозяина. Так на свет появился мальчик, которого назвали Владимир.
    Ни  о какой женитьбе Андрея  на матери своего третьего сына  не могло быть и речи уже потому, что в Каменец- Подольске жили его вторая законная жена и сын. Командование офицера никогда бы не дало согласие на двоежёнство.  В православии такая жизнь называлось  «жизнь во грехе, в блуде», но, очевидно, в среде гусаров не особенно осуждалась, т. к. встречалась постоянно. Гусары в те времена ,  с небольшими интервалами на восстановление боеспособности полка,  участвовали в кровавых рубках на полях войн и только в  промежутках между  войнами могли не думать о предстоящем  сражении. А сражение - всегда чья-то смерть. От этого и  постоянные  кутежи гусар, и их кратковременные любовные похождения.  К тому, же, царей  устраивало,  что численность населения от их кутежей росла.
    Вскорости,  закончив службу, Андрей уехал из Бердичева. Поехал ли он в Каменец-Подольск к жене, которая , узнав о сыне на стороне,  выставила его «за ворота», или  он  сразу поехал в собственное  имение не известно.  Известно, что поселился он в своем имении.
    Сын Андрея, Владимир остался у матери  в семье Горовиц.  Владимир (1797 — 1840) получил хорошее образование и капитал для начала купеческой и ростовщической деятельности. Это подтверждает, что роман и сын у него были с хозяйской дочерью, ибо никакая прислуга так обеспечить так сына не могла.  Становятся понятными воспоминания  Иосифа Лохвицкого, сына Владимира Лохвицкого  о том, что они росли  вместе с детьми семьи Рубинштейнов.
    Понятно и откуда у дочерей Александра Владимировича Лохвицкого, внучек Владимира Лохвицкого был заложен не только  дар чувствовать музыку, но  и развит этот дар.
    В Бердичеве  Андрей узнаёт, что от первой жены у него есть сын Кондрат, который в это время служит в суде Новороссийска,  сын, которого Андрей не имеет права даже называть сыном. По закону Кондрат и  Андрей — однофамильцы. Законными родителями  Кондрата является  Московский  Воспитательный дом.
    Сын Андрея, Владимир, как и его мать числился  евреем. До выхода в 1835 г  правительственного  «Положение о евреях»  метрические книги в синагогах не велись и потому регистрировать рождение Владимира  до очередной ревизской сказки  не требовалось.  При проведении  ревизских сказок никакого порядка в присвоении фамилий фактически до середины 19 столетия не было, особенно в Новороссии и Малороссии, в местах, отведённых для еврейского поселения.  Фамилии могли сохраняться наследственные, если они были еще до переселения в Россию , могли быть по названию места проживания, могли по имени родителя, могли просто выдумываться. Единственно запрещалось вновь присваивать  польские  фамилии.  Было  правило   сохранять фамилию предыдущей ревизской сказки, но и это часто нарушалось.   Как старший в семье  назвал ребенка, какую ему давал  фамилию,  так она  и записывалась в ревизские сказки. 
    Владимир до крещения числился  иудейской веры, но под фамилией деда, Горовиц.  Отчество у евреев записывали по желанию.  Владимир был записан  без отчества. 
    В то время основной проблемой для родителей в еврейских семьях было спасти мальчика от поголовного призыва в кантонистские   школы.  Выдумывались всевозможные  способы  обойти закон. 
    Первоначально в Бердичеве мальчиков из богатых еврейских семей прятали в той части Бессарабии, которая отошла к России по Бухарестскому мирному договору от 16 мая 1812 года.  Царское правительство постепенно вводило на присоединённой территории русские законы, и первые года детей с этой территории в кантонистские школы не забирали. Вот и прятали детей там у родственников и друзей.  У  Рубинштейнов так прятали детей, прятали так и Владимира.  Но через  2 -3  года и в этих краях начали забирать ребят в кантонисты. Чтобы этого избежать, богатые еврейские семьи какое-то время платили отступную, а позже в еврейских семьях начали менять  веру родителей и детей , так как это по закону спасало от школы кантонистов.  Так крестились Рубинштейны, Горовцы (ком. 6) и Владимир Горовиц (Лохвицкий) ,  когда ему исполнилось 11 лет.  Вот почему в церковной справке, выданной для поступления в университет уже сыну Владимира,  Александру о его отце - Владимире  указано, что он выкрест, т. е. сменил веру на православную. 
    Дедушка Владимира надумал,  при  крещении Владимира крестным отцом выбрать его  настоящего отца, Андрея. По закону, ребенку присваивали фамилию крестного отца, записывалось имя крестного отца. Отчества это не касалось.  Оставалось каким-то  способом вымарать слово «крестный» и  Владимир приобретал своего подлинного отца.   Церковь надо было выбрать подальше от Бердичева, от  «хороших» горожан.  Киев для этого вполне подходил - город большой.   Так они и поступили.
    Однако, документов о браке у родителей Владимира понятно не было. Вот и записали его  в православной церкви незаконнорожденным, а потому, без отчества. Становится понятным, почему нигде в будущей жизни Владимира  не встречается его отчество.   Понятно и  почему  справки о крещении Владимира, а затем и сына Владимира, Александра (отца Тэффи)  оформлялись в Киеве, а не в Петербурге.
    Потому  в свидетельстве Александра Владимировича, сына Владимира,   для поступления в училище, выданном  Киевской духовной консисторией, указано, что отец его Лохвицкий без имени и отчества ( имя и отчество не указали, я думаю по просьбе отца, чтобы не подчёркивать, что отчества не было). Из справки следовало, что отец мальчика  выкрест, но, по крайней мере, сам мальчик — законнорожденный, что в те времена значило немало:
  «Свидетельство из Киевской духовной Дикастерии (Консистории). Дано по прошению киевского — 3-й гильдии купца Лохвицкого, выкреста  из евреев, сыну его  Александру, для отдачи его, как в данном прошении изъяснено, в училища, в том, что он, будучи еще новорожденным, по прошению отца его,  того же купца Лохвицкого и матери...(неразборчиво) и по резолюции его преосвященства (неразборчиво)... 1829 года Апреля 6 дня крещен в христианскую православную, греко- российскую веру ...»
    (Свидетельство это удалось обнаружить журналисту  Тамаре Алексеевне Александровой)  в деле студента юридического факультета Московского университета  Александра Лохвицкого. 
    За 25 лет, пока Андрей Петрович служил в армии, отец простил ему непослушание и Андрей, возвратившись домой,  вступил во владение всей усадьбой Лохвицких, включая владения отца.   Воссоединился  ли он с женой и  сыном Дмитрием,  сведений нет.  Слишком много воды утекло.  Уважая офицерское звание, местные казаки выбрали Андрея  в сотники. А тут запахло войной с Наполеоном.
    Несмотря на преклонный возраст, Андрей записался в народное ополчение, а с началом войны  был направлен  в 53-ий Волынский  полк, с которым пошел на битву с французами. ( В 1806 г. ему было 56 лет, а в 1812 г. уже  62 года. По указу в армию брали только до 48 лет.        Находим мы Андрея и в списках участников Отечественной войны 1812 г, (Ком. 7) :
    « Лохвицкий. Прапорщик Волынского пехотного полка. ( 53 — Волынский полк — ранен под Бородино)»
и в сведениях о пехотном , № 53-го Волынском  полке:
«… Боевые потери:               
- Лохвицкий, прапорщик Волынского пехотного полка. Ранен 26 августа при Бородино.».
    И в  книге «Воронежское дворянство в Отечественную войну», изданной в 1912 году губернским предводителем дворянства Д.В. Чертковым. говорится, что в числе 1206 участников войны 1812 г. от Павловского уезда «Из Богучарского уезда: штаб-капитан А. П. Лохвицкий...  После Бородинской битвы тяжело раненный А.П. Лохвицкий был отчислен из полка.»
    По указу Александра Первого  в Царском  Селе в 1814 году были созданы   Инвалидные роты, состоявшие из увечных героев войны 1812 года (Ком. 8). Андрей Петрович Лохвицкий, штабс- капитан, 62 -х летний доброволец,  раненный в  Бородинском сражении, казак  (Александр Первый  доверял свою охрану горцам  и казакам), доказавший верность отечеству и царю, по его просьбе, был зачислен командиром в одну из Инвалидных рот.  Андрей Петрович переезжает в Софию ( так тогда назывался строящийся для обслуги дворца городок, примыкающий к Царскому селу,  ныне один из районов Пушкина.)
    Именно с Андрея Петровича   Лохвицкого,  жизнь рода Лохвицких связалась  со столицей России с Санкт-Петербургом.
    Для Инвалидной роты под руководством архитектора Стасова, в 1822 г. было построено 5 двухэтажных каменных зданий. В одном из них жила семья Лохвицких.  В 1832 году для  Инвалидной роты у Мозинскких ворот вдоль дороги   было построено ещё  12 домиков под названием Павловская  слобода.  В домик селили  по 2 семьи. При домике был огород, участок для пашни и сенокоса, на обзаведение хозяйством выделялось по 100 рублей.  Движимое имущество передавалось навечно, жилье до смерти инвалида, а после него вдовы с детьми до поступления мальчиков в военные училища,  девочек до 16 лет.  При  увольнения со  службы инвалиды могли трудиться, где хотели, могли стать купцами. Для начала деятельности могли получить ссуду. 
    К этому времени третий сын Андрея , Владимир Лохвицкий крестился,  носил фамилию Лохвицкий, закончил обучение, получил от деда — купца  какую-то сумму и  начал собственное дело,  переехал в Киев, где зарегистрировался  купцом 3 -ей гильдии (Ком.9).  Узнав, что отец служит в Царском селе, Владимир на  какое-то время едет к отцу, помогает  ему в торговых делах.  Там он знакомился с Марией Григорьевной и  около 1818 г.  женится на ней.  В купеческих семьях, до становления сына на твердые ноги жениться сыновьям  не разрешали.  Значит, по оценкам купечества   Владимир  стоял крепко на ногах.  Владимир, как и его дед по материнской линии,  занимался куплей продажей недвижимости и ростовщичеством.  О его материальном положении можно судить потому, что  в 1830 г. он одолжил  киевскому  дворянскому  предводителю Н.И. Бутовичу сумму эквивалентную на сегодня  20 млн. рублей   (Татьяна Ананьева. «Производство знаний о киевских древностях в начале   XIX в.: протагонисты и статисты по эпистолярным и мемуарным источникам» Киев).   Заём был бизнесом   Владимира, а значит, не был его последними деньгами. Более того, дворянский предводитель Киева знал, что деньги у Владимира законные.
    Скорее всего  Мария Григорьевна ещё до замужества числилась купчихой, владея домом и движимым имуществом, выделенным родителями в качестве приданого. Известно, что числилась она купчихой в Царском  селе. Брак с Владимиром, я  предполагаю, они регистрировали в Киеве, дабы в канцелярии Царского села не возник вопрос,  как возможно, что у Андрея Петровича Лохвицкого, известного командира Инвалидной роты,  сын, по фамилии Лохвицкий, и вдруг —  не имеет отчества, незаконнорожденный?
    Лохвицке стремились   сохранить за собой  жильё в Царском селе, для чего и были  зарегистрированы  там  вначале старший сын Иосиф, рождения    1820 г., а затем Александр,  родившийся в 1830 году. Переезд семьи Владимира на длительное время из Киева был вызван ещё захватившим Малороссию и Новороссию Польским бунтом 1830 -1831 гг.,  а также последовавшими  репрессиями. Под репрессии попал и сводный брат Кондрата Дмитрий, который был выслан в Уржум. Переждать репрессии  в Петербурге было самое безопасное.  У лиц , причастных к бунту польской национальности,  конфисковывались имения, а сами они переселялись в Сибирь.
    Становится понятным, почему именно 17 летний Иосиф в 1837 г. поехал   на грандиозное празднование 25 -ой годовщины победы России в войне 1812 г. (Ком. 10).  Самого  участника Бородинского сражения Андрея Петровича уже не было в живых. Средний  сын Дмитрий был в немилости. Кондрат не считался сыном. Младший, который  в Царскосельской канцелярии считался родным сыном тяжело болел. Вот и поехал его старший сын Иосиф. Сам   Иосиф, в воспоминании о Рубинштейне написал «оказался на празднике случайно»
    Между сводными братьями Кондратом, Дмитрием и Владимиром братских отношений так и не установилось. Причин к тому много: и враждебный настрой между  их матерями, и большая разница в возрасте, и то, что они росли и воспитывались ничего друг о друге не зная, и то, что у всех были различные стартовые материальные возможности и то, что Владимир  и Дмитрий, будучи  купцами,  в жизни были довольно свободными людьми, а  Кондрат, официально числящийся свободным гражданином,  в жизни - рабом канцелярских начальников.
    Кондрат Андреевич, после того как не раз обжегся на заботе начальства только о своих интересах, в 44 года  вышел на пенсию по инвалидности, женился, детей не заимел, переехал в Киев, посвятив себя общественно - значимым делам.  Материальные возможности Кондрата сильно отличались от достатка его братьев. Ни слова  ни про одного  из братьев Кондрат не написал в своем дневнике.  По  его собственному воспоминанию,  в 35 лет он пришел  на торжественный приём в драных штанах и решил этого не стесняться.  Ещё до  переезда из Петербурга в Киев  Кондрат и его жена  составили  на первый взгляд странное  завещание, в котором все завещали только друг - другу и никому другому, естественно имея в виду  родню. 
    Кто  из родни мог претендовать на наследство  четы Кондрата и Марии Гавриловны, если учесть, что у них не было и не могло появиться детей?  Понятно, думали они о сводных братьях Кондрата и их детях.
    Недружелюбное отношение между братьями передалось и их потомкам.  Все потомки сыновей Андрея Лохвицкого жили в Петербурге, знали друг о друге, но никаких попыток установить родственные отношения не предпринимали.  Нет сомнения,    что  разъединяли их жизненные принципы. Воспитание Кондрата определило цель его жизни - оставить след своей пользы отечеству. Купцы Владимир и Дмитрий в жизни были нацелены на прибыль, семью и признание их богатства.               
    Об   Александре Владимировиче Лохвицком , отце сестер Марии  и Надежды достаточно воспоминаний  в мемуарной литературе и ничего нового я добавить не могу.
    Здесь следует упомянуть, что купцы 3-ей гильдии, и взрослые члены их для выезда с  места проживания, должны были заручиться согласием купеческого общества и получить документ от ратуши, где указывались сроки  разрешенной отлучки (Ком. 11). Такое разрешение получил и Александр при  поступлении  в Московский университет:
    «Объявитель сего С-Петербургской губернии г.Царского Села 3-й гильдии купчихи Марьи Лохвицкой сын Александр Владимиров… уволен в разные города и селения Российской Империи для собственных надобностей от ниже писанного числа…. по 1 Генваря 1848 года. А по прошествию срока явиться ему обратно; в противном же случае поступлено с ним будет по законам….».    Дата под документом - 23 мая 1847 года.
     В разрешении ни слова об отце,  потому как  в 1847 г отца  уже не было в живых.  Александр и до этого разрешения жил и учился в Москве, но детям до совершеннолетия разрешения на перемещение по России не требовалось
     Хочу обратить внимание тех, кто пишет, что Иосиф Владимирович, старший брат Александра  пожертвовал своей карьерой ради поддержки обучения младшего брата, Александра Владимировича, что это не так. Отношения между Иосифом и Александром  всю жизнь сохранялись самые лучшие , братские , но приём Александра в Московский университет и поддержка в первые годы  обучения не обошлись без Кондрата Лохвицкого. В продолжении обучения  Иосиф, без сомнения, материально помогал брату, но это совсем не означало, что 30 летний купец 3 гильдии, имеющий  жену и ребёнка, жертвовал своей карьерой ради  помощи брату продолжить обучение, при бесплатном для Александра обучении в университете, за что Александр  был обязан своему дяде, Кондрату Лохвицкому.      
   
    В статье не рассматривается  вероятность того, что какая-то персона  цепочки Лохвицких между Кондратом и сестрами Марией и Надеждой, могла состоять в браке не единожды. Особенно, если помнить, что Андрей  с каждой из своих трех жен был в браке  короткое  время, а женщины в то время считали естественным рожать по 8 - 12 детей. Потому, у рассмотренных  выше персон могли появиться сводные братья и сестры, однако которые  на наследственную цепочку совершенно не влияли, так как   были за границами этой цепочки.
       Биографии принято начинать с рассказа о предках, поэтому  биографы  сестер Лохвицких пишут, что их прадедом был Кондрат Лохвицкий. Возможно, что они в этом опирались на ответы  Тэффи в анкете в книге  Ф.Фидлера «Первые литературные шаги. Автобиографии современных русских писателей»:
       «Наследственность своего писательского дара я могу считать атавистической, так как прадед мой Кондратий Лохвицкий, бывший масоном во времена Александра Благословенного, писал мистические стихотворения».
       Несмотря на то, что Тэффи приглашали на постоянные многочисленные юбилеи поэтов и писателей ( возможно в качестве  корреспондента), посещала  самые  известные Петербургские литературные объединениям : Ивановские среды (Башня),  Сологуба, Дризена среды, Вечера Случевского, Понедельники «Шиповника», Вторники (воскресенья) Ясинского, на то, что её юмористические статьи регулярно появлялись в печати, литературная общественность отмалчивалась о Тэффи- поэте. В 1911г., когда Ф.Фидлер предложил Тэффи заполнить анкету литератора, Тэффи было уже 39 лет. Расцвет поэтического творчества, а популярности нет. И вдруг возможность напомнить, что она не просто поэтесса, она наследственно поэтесса. Её прадед, Кондрат Андреевич Лохвицкий  – один из первых поэтов-мистиков России. Ни у кого нет такого поэтического наследства. Знала – не знала Тэффи, что у неё не  прямая линия от Кондрата Андреевича, значения не имело. Важно воспользоваться предоставленной возможностью прорваться сквозь  общую  массу поэтов, каждый из которых считал гениальным только себя.  Тэффи, почти как  все поэты,  уверена, что  «завистники» выстраивают ей препятствия к поэтическому Олимпу. Она  с юности считает себя более одарённой чем   сестра Мария, которой не раз присваивали высшую в России поэтическую награду - Пушкинскую премию. Прошел уже год, как напечатан  сборник «Семь огней», а она ещё не знаменита. Интриги. Да и  кто же это будет проверять прямой – непрямой потомок Кондрата.   Пропустить такой шанс поднять свой авторитет поэтессы Тэффи не могла.
           И потому в книгу Ф.Фидлера «для потомков» пишет Тэффи о своем наследственном поэтически — мистическом даре, перешедшем к ней от Кондрата. Ни один её сверстник- поэт не имел такой наследственности, и потому её место на поэтическом Олимпе.   
         Так  и появилась информация, о том, что Тэффи и Мирра Лохвицкая поэтессы наследственно, к тому же еще и Мирра добавила что прадед мистически вдохновил своих потомков быть поэтами.
         Многие мемуаристы Мирры Лохвицкой пишут:
       «Ветер уносит запах мирры (мирро – Н.Т.) ...»,- сказал по семейному преданию ее дед. И Миррой вошла она в литературу.
             Или
            «Говорят (существует легенда), что, умирая, прадед будущей «русской Сафо» Кондрат Лохвицкий произнес - «ветер уносит запах мирры...». Возможно, узнав о семейном предании, Мария Лохвицкая решила изменить свое имя».
         Во- первых, терминами «легенда», «семейное предание» эту семейную информацию просто нельзя  назвать.  В семейных рассказах Кондрат стал мифологическим персонажем, потому правильно это текст  назвать «семейная легенда», а не «легенда».
        Во-вторых, ни Мирра, ни Тэффи нигде не утверждали, что Кондрат предвидел их особое место в обществе, тем более место на поэтическом Олимпе России.
       Но с другой стороны,  мемуаристы не могли сами такое выдумать.  Значит такое услышали семейную легенду от кого-то из семьи Лохвицких. Скорее всего, эту семейную легенду в таком виде создала и  распространяла мать сестер Лохвицких, Варвара Александровна Лохвицкая стараясь поднять и им, и себе вес в глазах окружающих. Хорошо известно, что Варвара Александровна всю жизнь поддерживала контакты со многими литераторами и издателями.
      Умирал Кондрат Лохвицкий в Киеве в своем доме. Дом Кондрата находился рядом с церковью, поэтому  возможно, что при попутном ветре запах благовонья мирро и долетел до Кондрата. Тяжелобольной  мистик, Кондрат, унюхав этот запах произнёс эти слова, как поступивший от Бога сигнал его кончины, а не как предвидение, что его непрямые потомки станут знаменитыми поэтессами.
    Жена или  кто-то из дальних родственников, навещавших Кондрата во время его тяжелой болезни, слышавшие эти слова, после его смети, в разговорах о мистических способностях Кондрата, могли   вспомнить эту его фразу и отнести её, как подтверждение мистических способностей Кондрата.. А когда Маша Лохвицкая надумала себе псевдоним «Мирра Лохвицкая», то как было не объединить эти два факта. Так появилась семейная легенда.
Тэффи не выдумала о Кондрате – она повторила семейную легенду. Тэффи, заполняя анкету  Фидлера, лишь написала то, что она слышала в семье.
      Выдуманную   информацию  о Лохвицких встречаем мы даже в книге литературоведа из США Эдит Хейбер  в 1 главе книги «Смеюшаяся вопреки»  , посвященной творчеству Тэффи. Почти всю информацию в этой книге  Хейбер подтверждает ссылками на первоисточники, а информацию из дневника Кондрата Андреевича излагает своими словами и собственной «американской» трактовкой. 
     Кондрат Андреевич Лохвицкий в 1809 г. в дневнике  пишет  «был в отпуску в дому матушки моей Евдокии».
      Американцам  не ведомо, что национальная русская черта — навещать  могилы своих предков и в особенности могилы отца и матери.   Был в дому в русском языке 19 века— это побывал в дому, где раньше жила его мать. Если русский человек навестит после долгой разлуки мать, то напишет он «был у матушки», а не  «был в дому моей матери».
      Видно могила Евдокии находилась недалеко от дома, где она померла. Кондрат посещал могилу матери, а не мать. А так как Кондрат жил в Петербурге,  то новые владельцы дома  пустили Кондрата день- два пожить в  доме, пока он обустраивал могилку.
      Перепутала Хейбер в своей книге о Тэффи и биографии генерала от инфантерии Дмитрия Щербачева с биографией капитана, мужа Тэффи Дмитрия Щербакова, о чем я писал в статье «Кортик Колчака – ключ к тайнам Тэффи».
      О родителях Кондрата Лохвицкого все литературоведы пишут: «ничего не известно». Это совсем не так. Другое дело, нет прямых документов. А как они могли сохраниться, если в воспитательном доме, все делалось, чтобы никто этих документов не мог видеть. Да и в  жизни самого Кондрата, его отца, его сводных братьев, их детей было не мало всего, что оглашать было себе и близким во вред. Узнаём мы о тех жизненных коллизиях  косвенно.   
      Изучая жизнь многих Лохвицких, я убедился, что  почти все они в своей жизни были вынуждены иногда как-то обходить  законы своего времени, хотя были среди них и правоведы и губернаторы и полицейские. Видно таковы законы жизни, что люди для выживания ищут способы обходить многие действующие в государстве законы.
               
               
                Комментарий.

1. О  службе казаков.
    В России  до 1763 г. казаки призывались только на время военных действий. Между войнами казаки постоянно тренировались в своих сотнях по месту проживания.   Считалось нормальным, когда сотник записывал своих детей в службу с 10 лет.  Стаж службы исчислялся со дня записи. Казак в поход обязан был прибыть на собственном коне, с собственным вооружением, собственным пропитанием и сам  обеспечить корм для коня. Отбирали воинов на войну местные сотники, естественно из наиболее строптивых казаков. После завершения похода, оставшиеся в живых возвращались домой.
    В 1763 г. в России была проведена военная реформа, согласно которой казачья служба отменялась, призывали казаков  в армию на общих основаниях, на 25 лет службы. 
    Так в 1774 г  Андрея в 23 года  призвали солдатом в армию на 25 лет и сразу направили на войну.
    Иудейская вера никак не сказывалось ни на их призыве, ни на их службе  в казачьих, а затем русских войсках.  Единственным ограничением в то время был запрет отправлять иудеев в заграничные походы.  Казаки - иудеи  были не таким уж редким явлением. Известно, что   князь Григорий Потемкин-Таврический – фаворит Екатерины II и властелин Новороссии, в 1787 году своим приказом сформировал Израильский казачий полк в составе двух конных эскадронов, артиллерийской батареи и пластунского (пехотного) батальона. Общим числом 700 сабель и штыков. Полк просуществовал всего несколько месяцев.
     В армии действовал запрет  православным  жениться на еврейках, хотя еще в 18 веке купцы завозили и продавали солдатам еврейских девочек в жены. Девочек  при женитьбе крестили.  Но, любовь победить нельзя. Выход всегда находят.  Случалось  в регулярной армии, а особенно среди казаков, что для женитьбы, казаки переходили в иудейскую веру.

2. Женщины — солдатки.
    Женщины, которые рожали,  когда муж был в армии,  автоматически попадали в сословие женщин — солдаток.   Сын солдаток, рождённый во время службы мужа,  регистрировался как  незаконнорожденный (без отца). Грудного ребёнка  одновременно с регистрацией причисляли к рекрутам, т. е. по достижении 10-12 лет забирали у матерей в школы  кантонистов.  Выпускники этих школ подлежали обязательной 25-летний службе в армии.  Фактически   женщина, родившая сына в период службы  мужа в войсках, лишалась естественного права на своего ребенка.  Так военное министерство обеспечивало  себя  солдатами. 
    Именно потому матери - солдатки, борясь  за судьбу своих чад,  скрывали беременность, заявляли о рождении мертвого ребенка или о выкидыше, а при возможности, уходили рожать в соседнее село или к знакомым в город, где оставляли  своих малюток знакомым или родственникам,  которые объявляли о "неизвестных подкидышах" и брали их на воспитание.
    Переписка между солдатом и его женой была редкостью  или вообще отсутствовала. Солдаткам часто отказывали в пособии. Так, если она  жила у родственников, на тех основаниях, что помогать обязаны родственники, если  жила отдельно, но имела средства к содержанию своей семьи, либо находилась в услужении, имела работу, либо имела свой дом или взрослых сыновей, которые могли ее содержать и  государство, а часто и община отказывали помогать.

3. О храме  Космы и Дамиана в Шубине.
    Храм Космы и Дамиана в Шубине в Москве находится в самом начале Столешникова переулка, недалеко от памятника князю Юрию Долгорукому. Первое упоминание о церкви есть в Софийском временнике под 1368 годом, где значится, что воевода Дмитрия Донского «Иакинф Шуба имел двор около Тверской, основал церковь своего имени Иакинфа, в ней затем явился второй придел Космы и Дамиана». В 1626 году храм сгорел. На его месте выстроили каменный. Главный престол нового храма был освящён во имя Благовещения Пресвятой Богородицы, а престол во имя Космы и Дамиана до 1858 года располагался в трапезной церкви.
    Летом 1991 года по благословению патриарха Алексия II в храме были возобновлены богослужения. Сегодня, три раза в неделю в храме кормят около 300 бездомных. Каждый день разносят бесплатные обеды престарелым и инвалидам, живущим в окрестных.

4. Немного о  певчих мальчиках в церковных хорах конца 18- го начала 19 -го столети.
    Свой хор, состоящий  из малороссийских певчих, начала  формировать Екатерина I. Сохранилось это и при  Императрице Анне Иоанновне.  В 1738 году ею был издан указ о создании в Малороссии  в г. Глухове певческой школы. Лучших учеников отправляли  на службу в Петербург «ко двору». В донесении заместителя гетмана, генерал-аншефа Якова Кейта  от 14 января 1741 года  в Кабинет министров говорилось:  «набирать со всей Малой России из церковников, також из казачих и мещанских детей и из прочих и содержать всегда в той школе до 20 человек, выбирая, чтоб самые лучшие голосы были, и велеть их регенту обучить киевского и партесного пению, и которые пению обучены будут, из тех по вся году лучших присылать ко двору е. и. в. [Её Императорского Величества] человек по 10, а на те места паки вновь набирать».
    Параллельно с этим Анна Иоанновна открыла школу для малолетних певчих и в Санкт-Петербурге: «Повелеваем отныне впредь для придворной капеллы содержать при дворе нашем из малолетних малороссийского народа людей обученных нотного пения до двенадцати человек…» (  Гарднер И. А. Богослужебное пение Русской Православной Церкви, в 2-х томах. – Сергиев Посад, 1998. – Т. 2. С. 151.) 
    Хотя сама императрица Екатерина Вторая и высказала воспитателю великих князей, князю Салтыкову довольно пренебрежительный взгляд на воспитательное значение музыки, тем не менее преподавание музыки было введено при ней в учебные заведения, главным образом женское. 
    Такое пристальное внимание царских особ к мальчикам-певчим было  связано с тем, что их привлекали и к  оперным постановкам при дворе. Известно, что Бортнянский в детские годы также пел в опере.   Музыкальный критик и композитор Николай Иванович Компанейский пишет, что в царствование Елизаветы Петровны «считалось срамом, чтобы честная девка пела на театре, а потому в опере исполняли женские роли придворные певчие, в том числе и гениальный наш композитор Дмитрий Степанович Бортнянский рядился в юбку»
    Основой учебного процесса были  традиции киевского  церковного пения.   В это же время начинаются регулярные  поездки посланников из Санкт-Петербурга в Малороссию для поиска лучших певчих детей. Обучение этих детей велось непосредственно в хорах дьяками.  1830 г. в Москве  было  открыто Синодальное училище церковного пения, где обучались малолетние певчие.
    Отбирали из детей 7-8 лет. в основном без родителей, и из детей церковнослужителей. Когда находили  одарённого ребенка, то ни его желания ни родителей не спрашивали. Такие дети считались достоянием государства и «рекрутировались» для  государевой службы.  Исследователь русского церковного пения И. А. Гарднер о детях в воинских хорах пишет:
«Мальчики рекрутировались главным образом из детей-сирот и из семей солдат, одевались в форму воинской части, при которой они состояли; жили на полном содержании в интернатах, существовавших при этих воинских частях. Образование получали в рамках низшей школы, обучались игре на музыкальных инструментах, а при «спадении с голоса» оставались в качестве музыкантов при своих частях, отбывая таким образом воинскую повинность».

    Служба певчих продолжалась столько времени, сколько нужно было двору. Пели в Придворном певческом хоре до периода мутации голоса, а затем возвращались к родителям или определялись в Санкт-Петербурге. Особо одаренные оставались в хоре и после мутации.  Те же, кто выходил из Придворного певческого хора, находили себе применение в различных сферах деятельности. Так, бывший певчий Алексей Розум,  ставший фаворитом императрицы Елизаветы Петровны, стал  графом А. Г. Разумовским. С 16 лет служил М. Ф. Полторацкий большим певчим (бас). Участвовал в придворных спектаклях итальянской оперы. Полторацкий завершил музыкальное образование в Италии, считался лучшим оперным певцом своего времени.  В семилетнем возрасте будущий композитор Д. С. Бортнянский был доставлен в Петербург из Глухова и отдан на воспитание в Придворный певческий хор, позже став   директором  вокальной музыки.  В 1810 году открылась Императорская  Капелла. Для малолетних певчих в главном здании были оборудованы классные залы, спальни, столовая. Большим певчим и прочим служащим предназначались квартиры в нижнем этаже главного здания, а также в правом и левом флигелях на Большой Конюшенной. Но так было в столице. Именно здесь кроются истоки артистической среды музыкантов-инструменталистов.
    Определялись певчие также и в различные службы: военную, статскую, придворную. ( Краткая летопись придворной певческой капеллы в рукописи А. Е. Хомутенко)
    Набор певчих-детей в Малороссии производится не только для Придворной певческой капеллы. В Чернигов, например, в том же году приезжал регент из Баку, а в Киеве почти во все хоры набираются по контракту малолетние певчие из окрестных сел и деревень.  Не все регенты добросовестно выполняли условия контракта, в результате чего дети после «спадения с голоса» (потери голоса после возрастной  мутации) оставались без образования и, следовательно, без возможности зарабатывать себе на жизнь.
   Часто мальчиков  хора регенты использовали на свадьбах, именинах в частных домах, чернорабочими у себя дома.  «Взрослых певчих приглашают «выпить и закусить»…, а в это время у ворот переминаются с ноги на ногу, плохо одетые, дрожащие от зимнего холода бедные малыши… После такого хождения  певчие остаются без голосов»
  Детей в Воспитательном доме «согласно их способностям» обучали живописи, декламации, пению, игре на музыкальных инструментах, танцам.

5. О Бердичеве  конца 18-го - начала 19 -го веков.
     Бердичев в 1793 г.  не имел даже статута города.  Жизнь и быт в Бердичеве были  совершенно непохожи  на жизнь в городах Австрии, Польши и России, в составе которых он поочередно находился,  и тем более казацких поселений в степи. Бердичев представлял  особый мир, выросший  в глуши, заколдованный  и погруженный  в себя. Жители Бердичева были уверены, что во внешнем  мире живут полудикие , заблудившиеся в прогрессе и цивилизации сумасшедшие. Стоящая, нормальная, человеческая жизнь только у них, в Бердичеве.
    В 1798 г. в Бердичеве по одним источникам проживало 4820 жителей, по другим 4820 евреев. 
    На центральной площади магазины, лавки, лабазы.  Каждое утро на базар,  съезжались окрестные  крестьяне  со своей продукцией и увозили нужные им товары.   На этой же площади днем лежали все козы города. Здесь же все синагоги,  еврейские дети обучались  письму  и кричали во все горло. Там же были баня и общественный туалет.
    О международных событиях в Бердичеве узнавали через  жителя,  выписывающего  газету "Гацфиро" («Рассвет» — газета на древнееврейском языке, выходившая в Варшаве). Подписчик  читал горожанам обо всём, что происходит на  белом свете.  Заграничные новости волновали  всех, только если они были про евреев. Когда новости были жаркие,  желающие  послушать  заполняли  у почты всю улицу.  Хорошая новость - в городе праздник, плохая - кричали - «Не может быть!»  Женщины укромкой плакали.
    Ярмарки проводились  10 раз в году.  Во время ярмарок население города увеличивалось вчетверо.   Отсюда вывозили за границу волов, лошадей, медь, воск, сало, кожи, полотно и  сукно.  Бердичевская ярмарка славилась в Польше и России. На ярмарку съезжались торговцы  многих стран. Годовой оборот бердичевских ярмарок достигал 20 миллионов рублей серебром ( сегодня 27 миллиардов рублей). Чиновники разных рангов съезжались в Бердичев, зная, что не уедут с пустыми карманами. Игорные дома всегда имели клиентов. Город был одним из главных центров контрабанды в Восточной Европе. Суд вершил главный раввин. «Бандитизм в городе был невероятный. Губерния не успевала присылать нового полицмейстера, как его покупали — ещё по дороге. Не все полицмейстеры соглашались, но это плохо кончалось. Одного полицмейстера придушили, другого зарезали прямо на ярмарке. Проще было найти запах прошлогоднего одеколона, чем виновников».  в 40-х годах 19-го столетия Д. Бибиков киевский генерал-губернатор писал: «Бердичев был средоточием контрабандного промысла в том обширном, в правильные формы приведённом виде, в котором едва ли встречался где и когда — либо. Тогда обращались в Бердичеве миллионные капиталы, похищенные утайкой казённых пошлин, и совершались все роды преступлений безнаказательно и безгласно, за взятки в Бердичеве делали всё, что хотели. Бердичев был могуществом, спасавшим от суда всякое преступление. Огромные ярмарки соединяли в нём, по несколько раз в год, едва ли не большую часть поляков Галиции, Познани, Царства Польского и западных губерний. Ехали они туда, как по долгу. Бердичев в то время представлял им своими беспорядками и потворством властей подобие самых буйных, беспорядочных польских сеймов, возможностью делать всё, предаваться всем порокам и преступлениям, без всякой осторожности. Огромная карточная игра, там происходившая, также служила целью приезда. Поляки проигрывали и утешали себя мечтами в каком-нибудь тайном политическом обществе»
    В Бердичевском  костёле играл Фридерик Шопен, а в 1847 году в Бердичеве выступал Ференц Лист. Много позже здесь размещались российские дирижабли «Гриф»,  «Буревестник», «Кондор».
    Очень ярко и живо описан Бердичев под названием  Касриловка в книге  Шолом Алейхема "Город маленьких людей". 
    Украшением Бердичева были гусары. Вот выдержки из письма местного жителя своему родственнику о бердичевских гусарах:               
«Трудно было представить себе что-либо прекраснее, как эти гусары, на конях, на плацу, во время учения. Блестели лакированные кивера, развевались по ветру ментики, и земля расступалась со стоном, когда гусары  с криками “ура” неслись со весь карьер. Полки эти славились своими кутежами, может быть, слишком гусарскими, но офицеры этих полков были все люди прекрасно воспитанные и принадлежали к самым знатным родам России, Польши и Курляндии. В салонах гусары танцовали и разговаривали о Жомини и, вероятно, ни в одной стране в мире не могло быть более образованных и более светских офицеров... При этом и водку и вино хорошо пили».  Нет никакого сомнения, что офицер среди гусар — Андрей Петрович Лохвицкий был и первым кутилой, и первым картёжником и не последним бабником.
    Вот и не устояла дочка хозяина дома перед его обаянием и напором. Непроизвольно вспоминается  рассказ А. Аверченко «Неизлечимые»:
« Затуманенным взором, молча, смотрел он на высокую волнующую  грудь девушки и её упругие выпуклые бёдра.
- Ой ты, гой еси! - воскликнул он на старинном языке того времени.
_ Ой ты гой еси,  исполать тебе, добрый молодец! - воскликнула боярышня, падая князю на грудь, и  - всё заверте».
6. Семья Горовиц. Если искать творческую наследственность у дочерей Александра Владимировича Лохвицкого, то это  их музыкальная  одаренность, которая  к ним перешла  через отца от дальнего  предка Климента Константиновича Острожского — Лохвицкого. Как известно  от родственников, за  его музыкальное дарование Петр Первый забирал на два года с собой в столицу. К тому же сам Александр  Владимирович был двоюродным племянником Самуила  Горовиц, правнук  которого, Владимир Горовиц был признан одним из величайших пианистов истории музыки ( Владимир Горовиц родился в 1903 г.,  когда Александра уже не было в живых, но все его прямые предки от  Самуила Горовиц были известными музыкантами. Иоаким Горовиц, с которым рос отец Иосифа, Владимир, был не только талантливым бизнесменом, но и одним из директоров  Императорского российского музыкального общества, мужем пианистки Регины Сензор).
    Мирра Лохвицкая с юности готовилась  к певческой карьере.  О музыкальности стихов  Мирры Лохвицкой я писал в эссе «Рахманинов — Мирра Лохвицкая». Больше половины стихов Мирры переложены на романсы, песни, молитвы. Мелодраматические  декламации,  исполняются в концертах различными артистами, заполняют интернет. 
    Да и Тэффи в компаниях очень часто с вдохновением пела под гитару.  Тэффи почти не  писала  больших произведений. О себе она  рассказывала, что пока рассказ не созревал у неё внутри, за перо она не бралась.  Что такое созрел рассказ — зазвучал одним музыкальным произведением, которое  передастся  читателю.    Сочинитель, композитор слышит эту тональность, эти настроения в целостном слиянии.  Вот почему рассказы Тэффи музыкальны.
 А вот что  Евгений Добровольской и Елена Равич, чтецы рассказов Тэффи, на концертах под названием «Из фиолетовой тетради». Избранные рассказы Тэффи в сопровождении музыки» пишут в анонсах:  «Стиль Тэффи — прозрачность и свежесть, лёгкость и жизненная сила... Её творчество похоже на шампанское: как же искрится, как же кружит голову! А когда строки Тэффи звучат под звуки скрипки и фортепьяно, вы, господа, право же рискуете оказаться в каком-то волшебном, нездешнем мире.»
    Сама Тэффи пишет о себе, вспоминая свое детство:
    «С самого детства знаю я над собой эту власть струны.
Помню, как первый раз ребёнком услышала в балете в Мариинском театре соло на арфе Цабеля. Я была так потрясена, что вернувшись домой, ушла одна в гостиную, обняла жесткую диванную подушку с вышитой бисерной собачкой и плакала, до боли прижимаясь лицом к бисерным лапам. Я ведь не могла рассказать о неизъяснимом восторге, о блаженной струнной тоске, первый раз зазвеневшей для меня в земной жизни моей» (Тэффи. Воспоминания. гл. 19). 
    Музыкальный дар продолжает шествие по роду. Вот и дочь Тэффи, Елена  Бучинская  нашла себя в жанре синтеза музыки и пластики женского тела. Её выступления настолько завораживали, что А. Аверченко объявлял:
    - ... Бучинская. Зовут её Елена Александровна...Мама у неё  Тэффи... Но...скоро не будут говорить: вот Бучинская, дочь знаменитой Тэффи, а наоборот: кто это? Тэффи -мать знаменитой Бучинской, Поет, танцует, сочиняет.»

7. Отечественная война 1812 г.
    В 1805 г Россия вступила в борьбу с Наполеоном. Поражение  под Аустерлицем,  привело  к  угрозе вторжения французов.  Численность российской (100 тыс. человек)  уступала французской в несколько раз. Наборы рекрутов  положение не меняли. В 1806 г. Александр I издал Манифест о созыве всеобщего ополчения (земской милиции), народной форме вооруженных сил. Патриотический порыв в  охватил всю Россию. П
    Так, воронежский отставной прапорщик Ф.Я. Яковлев, которому было около 70 лет, избранный уездным казначеем,  несмотря на слабое здоровье и старые раны, написал в рапорте: «Готовым себя ставлю к пожертвованию Отечеству служением в сей должности до полного истощения всех моих сил». 
 
8. Инвалидные роты
     Именно с Екатерины II в России государство включило в свою политику  заботу о  ветеранах и военных инвалидов, получивших на войне ранения и тяжёлые увечья.  Военным инвалидам   обеспечивали приличные содержание.
     В 1814 г. Александр I основал «Комитет для оказания материальной помощи офицерам и солдатам, пострадавшим во время войн, и их семьям».  Позже он был переименован в Александровский Комитет о раненых. Военными инвалидами  подразделялись на 3 разряда: первый — это подвижные роты, второй — служащие, третий — неспособные.  Во главе взводов и рот инвалидов ставили капитана.
     Первые направляли на  обслуживание госпиталей. Из них же в городах формировались команды, подчинявшиеся командиру гарнизонного батальона.                Неспособные инвалиды жили на квартирах, с обязательством в течение трёх лет переселиться на отведённые им земли (под постройку дома из казны единовременно выделяли 50 рубл   
     Для начала Александр I приказал разместить Инвалидные роты, состоявшие из увечных героев войны 1812 года,  в казармах, ранее занимаемых лейб-гвардии Гусарским полком.
     В Софии, районе Царского села, появились своя штатная конная и пехотная команда», «гарнизонные инвалидные солдаты»
     Для  двух Инвалидных рот немного позже  по проекту знаменитого архитектора Стасова  было построено  пять  каменных  зданий, а затем ещё 12 деревянных зданий по две семьи на каждый дом.


9. О правах и обязанностях купцов, почётных званиях.

     В 1807 г. по указу Александра I купечеству было отменено зачисление в именитые граждане.  Только в 1832 г. император Николай I подписал манифест «Об установлении нового сословия под названием Почётных граждан». Почетные  граждане городов  по социальному уровню  находились между дворянами  и мещанами.  Звания разделялись на  личное (пожизненное) и потомственное (передавалось по наследству). Почётными гражданами могли стать лица, отличившиеся в сфере науки и искусства,  иностранные ученые, художники, торговцы и хозяева значительных мануфактур и фабрик. Причисление к почётному гражданству осуществляли  Правительствующий Сенат или Император.
    Купцы могли претендовать на это звание  при нахождении  в течение 10 лет подряд в первой гильдии, либо 20 лет подряд во второй.
    Вот почему купец первой гильдии Николай Дмитриевич Лохвицкий ( сводный двоюродный брат Александра Владимировича Лохвицкого), вступив в купечество в г. Уржум, оставался в этом обществе и после переезда в Петербург.   
    Кроме дополнительных прав и обязанностей перед государством у лиц числящимися купцами были обязанности и перед купеческим сословием. Так,  купцы 3-ей гильдии, меняя место пребывания, должны были заручиться согласием купеческого общества и получить документ от ратуши, где указывались разрешённые сроки  отлучки. Детей до совершеннолетия это не касалось.
    Купеческое сообщество строго следило за авторитетом, обязанностью исполнения  Слова купца.
    Ошибочно представлять образ купчих на Руси по картинам Кустодиева или Домны Белотеловой в исполнении Нонны Мордюковой  в фильме «Женитьба Бальзоминова». Купчихи на Руси чаще всего были образованные, волевые женщины, тонко чувствующие красоту русского наряда.
    Жены Кондрата Лохвицкого, Владимира Лохвицкого, жена и дочь Дмитрия Лохвицкого  были купчихами Царского села. В России женщины купчихи пользовались намного большим уважением нежели в Европе, а  законодательство предоставляло женщинам купчихам значительно больше прав. 
    В семье купцов каждый из супругов имел право иметь самостоятельное  купеческое свидетельство. По желанию женщина, выходя замуж решала остаться в гильдии самостоятельно или объединить дело с мужем. Если отцы не занимались купеческой деятельностью ,  то в купеческие свидетельства вместе с матерью могли быть вписаны сыновья, незамужние дочери, внуки, усыновленные дети. Разрешалось также вписывать незамужних сестер в гильдейское свидетельство их брата, «начальника семейства». Женщины имели право  самостоятельно распоряжаться своей долей семейного имущества.
    Каждый из супругов мог иметь и приобретать отдельную собственность. Приданое жены, а также имущество, приобретенное ею или на ее имя во время замужества (через куплю, дар, наследство), признавалось только ее собственностью.
    Супруги могли вступать между собой в отношения передачи имущества по дарственной или акту купли-продажи, как посторонние лица.
    Что касается наследства, то, если не было особого завещания, жена после смерти мужа получала из недвижимого имущества одну седьмую часть, а из движимого — одну четвертую.  Не считалось нарушением законодательства оформление супругами  между собой договора купли-продажи без реальной оплаты.



10. О праздновании  двадцатипятилетия  победы в  Отечественной   
     войне   1812 г.
   
     В 1837 г. в Москве на Бородинском поле праздновалось 25-я годовщина  победы России в Отечественной войне 1812.г.  В те дни в Москве  был торжественно заложен храм Христа Спасителя. Гости были приглашены со всех концов России и из  многих стран. Для многочисленных гостей  были построены временные гостиницы.
     Самого участника Бородинского сражения, Андрея  Петровича Лохвицкого, деда Иосифа уже  не было в живых.  Кондрат официально не числился его сыном.  Его сын Дмитрий был «в немилости», а  незаконнорожденный сын Владимир ( очевидно к 1837 г. в Царскосельской канцелярии, где он подолгу проживал, Владимир  уже числился законнорожденным сыном Андрея)  тяжело болел и ехать 4-5 суток на конке   в Москву уже  не мог (Стоимость поездки в «кибитке»  по сегодняшним ценам в обе стороны составляла около 100 000 рублей. Если вспомнить, что медали «За полезное» в войне 1812 г. купцы должны были оплачивать,  то скорее всего и поездку на торжество в Москву Иосиф Лохвицкий, из купеческой семьи должен был оплатить самостоятельно. Видно дать 17 летнему подростку 100000 сегодняшних рублей только на дорогу  в Москву на торжество для их семьи  проблемой не являлось.)  Так, неожиданно 17 летний  внук Андрея Петровича, старший сын Владимира, Иосиф Лохвицкий  получил возможность принять участие в этом грандиозном празднике. На этом торжестве он встретился с бывшим соседом и приятелем по Бердичеву Григорием Романовичем (Герш Рувин — Бенцианович) Рубинштейном и его сыном пианистом Артуром.
     Рубинштейны, жившие в 1812 г в Бердичеве, непосредственного  участия  в Отечественной войне  не принимали. Но глава семейства, купец 1-ой гильдии Роман (Рувим) Рубинштейн в 1813 году получил  золотую  медаль для ношения на шеи, на аннинской ленте  "«За полезное» за щедрые пожертвования (50 скаковых лошадей) для российской армии в Отечественной войне 1812 г. На торжестве были его сын с внуком, жившие в то время в Москве.
     Любопытная деталь -  свои награды купцы-благотворители должны были у государства выкупать. За золотую медаль на голубой ленте 200 руб., на Александровской и Владимирской – по 150 руб., на Аннинской – 100 рублей. Рубинштейн денег на ветер не бросал.
     В своем очерке Иосиф Лохвицкий подтверждает,  что их семьи, а это означает, что семья   в которой вырос его отец Владимир (семья купца Самуила Горовиц) и какое-то время он сам  жили рядом и дружили с семьёй Рубинштейнов  в Бердичеве.
11.    «Высочайше утвержденное19 декабря 1844 года. Положение о подчинении Евреев в городах и уездах общему управлению, с уничтожением Еврейских кагалов»:
«§ 5…1 …При переходе Евреев в другие состояния и перемене места жительства   в с их списках немедленно надлежащие отметки; а дабы во всякое время можно было иметь определительное сведение о состоянии Евреев и мест их жительства, то сказанные списки должны быть возобновляемы чрез каждые два года»



 
    Вся информация, размещенная на данном сайте , охраняется в соответствии с законодательством РФ об авторском праве и международными соглашениями.   
    Никакая часть данной статьи  не подлежит использованию кем-либо в какой бы то ни было форме, в том числе  воспроизведению, распространению включая Интернет, переработке для публичного использования  без письменного предварительного разрешения владельца авторских прав.
    По вопросу организации доступа обращайтесь по адресу Lexskow9d@mail.ru   


© Copyright: Николай Тимофеев-Пландовский,
Свидетельство о публикации №225090700786