Регистратура. Правила поведения

Очередь к регистратуре тянулась длинная, как мартовская капель: кап-кап-кап… и никакого конца. Люди стояли притихшие, будто на экзамене по жизни.

За стеклом восседала тётя. Лицо у неё было монументальное, неподвижное, будто изваяли из гранита и забыли доделать улыбку. В глазах — железная фраза: «Не подходи — убью».

На стекле висел строгий график:
«Выдача трупов с 15:00 до 16:00».
Рядом — список «нельзя» и «обязан».
Нельзя: шуметь, дышать громко, жаловаться.
Обязан: иметь паспорт, полис, терпение, ручку синего цвета, и ещё — «сохранять спокойствие даже при клинической смерти».

Очередь стояла молча, пока один храбрый мужчина лет сорока не решился. Подошёл к окошку и наклонился.

— Мне бы к терапевту…
— Талонов нет, — отрезала тётя.
— А если очень надо?
— Тогда к хирургу.
— Но у меня горло болит!
— Значит, к ЛОРу.
— А ЛОР есть?
— Есть, но в отпуске. Следующий!

Мужчина отступил, но не сдался. Он снова подошёл:
— Послушайте, я ведь живой человек.
Тётя приподняла бровь:
— У нас график. Живых принимаем до двенадцати. После двенадцати — только хронических.

Очередь прыснула. Тётя посмотрела строго, и смех моментально стих.

Но герой не ушёл. Он придвинулся ближе, почти вперился лбом в стекло:
— Так что мне делать?!
Тётя вздохнула, как учительница у доски:
— Вам повезло. Сегодня врач-терапевт задержался. У него тоже горло болит. Сочувствует вам лично.
И протянула талончик.

Мужчина, дрожа от счастья, схватил бумажку и поспешил в коридор. Очередь ахнула: чудо произошло!

Кто-то шепнул:
— Видали? Пробился.
— Наверное, родственник.
— Или из министерства.
— Нет, просто дурак смелый, — уважительно сказал старичок с палочкой.

А тётя снова опустила взгляд в бумаги, и лицо её стало прежним: каменным, неприступным. И всё в регистратуре вернулось в привычный порядок.



Творческий союз Веры и Сусанны Мартиросян