Во времена бизонов охота на волков была признанным промыслом. Небольшие группы — по два или более человека — с упряжными лошадьми, верховыми лошадьми и походным снаряжением отправлялись в места обитания бизонов, разбивали лагерь и проводили там зиму, убивая бизонов и отравляя туши стрихнином. Волки, которые питались этими тушами, умирали рядом с ними, а их шкуры приносили в лагерь, чтобы растянуть и высушить.
Работа была тяжёлой и небезопасной. Бури случались часто и нередко были очень сильными. Индейцы были категорически против деятельности этих охотников на волков, которые убивали множество бизонов ради наживки для волков, а также лосей, антилоп, оленей и других мелких животных. С другой стороны, зимой индейцы обычно не много путешествовали.
На следующих страницах описаны приключения мистера Пека и двух его товарищей — всех троих недавно демобилизовавшихся солдат — зимой 1861–1862 годов.
Роберт Моррис Пек родился в Вашингтоне, округ Мейсон, штат Кентукки, 30 октября 1839 года. В возрасте семнадцати лет — в ноябре 1856 года — он поступил на службу[стр. vi] в Первый кавалерийский полк, а в следующем году был отправлен в Форт-Ливенворт и принял участие в Шайеннской и других кампаниях. Он был демобилизован в 1861 году и вскоре после этого стал начальником обоза, в этой должности он служил в пограничной армии. Мистер Пек умер 25 марта 1909 года.
***
Содержание
ГЛАВА Страница
Я. План Тома 1
II. Мы Получаем Свои Разряды 7
III. Мы Находим Наряд 12
IV. Назад на пастбище Буйволов 24
V. Мы знакомимся с сомнительными личностями 42
VI. Стоя против «Джейхокеров» 51
VII. Джек берет пленника 63
VIII. Стратегия Тома 72
IX. Буффало Возле Биг - Бенд 87
X. Почему Сатанк убил Павлина 96
XI. Мы добираемся до форта Ларнед 111
XII. Наш лагерь на Уолнат-Крик 122
XIII. Убит индейцами 150
XIV. История Сатанты 159
XV. Дикий Билл Навещает Нас 171
XVI. Том запирает дверь конюшни 184[Стр. viii]
XVII. Добровольческие отряды в Ларнеде 195
XVIII. Билл Возвращается со Своей Разведки 206
XIX. Ночь в лагере кайова 216
ХХ. Мы торгуем с индейцами 226
XXI. Джек на волосок от гибели 235
XXII. Прибывает Сатанк 243
XXIII. В окружении кайова 255
XXIV. Бой капитана Сондерса 266
XXV. Мы расстаемся с Друзьями 277
XXVI. Назад в страну Бога 297
***
ПЛАН ТОМА
«Ну что ж, ребята, что будем делать?» — сказал Джек Фланаган. «Мы можем снова вступить в ряды армии или вернуться в Штаты, и каждый будет заниматься своим делом, или мы можем попытаться найти работу, где мы все трое сможем работать вместе».
«Давайте держаться вместе, если сможем», — сказал я.
«А теперь держитесь, ребята, — посоветовал Том Вэнс, — пока не услышите, что я хочу сказать. Я много думал о том, что нам лучше сделать, и, кажется, вчера вечером меня осенило».
— Расскажи нам, в чём дело, Том, — нетерпеливо сказал Джек. — У тебя на плечах мудрая голова, и я хотел бы услышать твой план.
Мы были тремя солдатами роты К, Первыми Конница, чьи сроки службы были примерно на истекают, и мы смотрели вперед с большей охотой к тому времени, когда мы снова должны быть наши собственные мастера вместо того, чтобы подчиниться военной дисциплине. Конечно, мы могли бы повторно поступить на службу еще на пять лет и правительство предложило льготы[Стр. 2] чтобы сделать это. Солдат, который повторно поступил на службу в течение трех месяцев до истечения срока службы получил увольнение за три месяца до его истечения с отпуском на этот период времени и дополнительным денежным довольствием за три месяца. По истечении этого срока он должен был явиться в свою компанию или, если не мог этого сделать, на ближайший военный пост. Не явившись на службу вовремя , он был расценен как дезертир. Том Вэнс отслужил три срока, а Джек Флэнаган — два. Я заканчивал свой первый пятилетний срок.
Мы были в Форт-Уайзе,[A] территория Колорадо, летом 1861 года. Гражданская война только начиналась.
— Каков твой план, Том? — повторил Джек.
«Что ж, ребята, — сказал Том, — как я уже сказал, я думал об этом прошлой ночью и считаю, что мы можем провести зиму где-нибудь здесь, на бизоньих пастбищах, охотясь на волков, и неплохо на этом заработать. Мы все кое-что знаем о равнинах и об охоте на волков, и если мы сможем собрать деньги, необходимые для снаряжения, я думаю, у нас всё получится». Индейцы сейчас ведут себя довольно тихо, но, конечно, мы кое-что знаем об индейцах и понимаем, что за ними нужно постоянно следить. Но, думаю, мы будем в достаточной безопасности. Что ты об этом думаешь?
[Стр. 3] «Это, конечно, отличный план, — сказал Джек, — если мы сможем его осуществить. Но сколько денег на это потребуется?»
«Это отличная идея, Том, — добавил я. — И мне кажется, что на этом можно заработать. Но есть ли у нас капитал?»
«У нас будут деньги, — сказал Том, — но, конечно, нам придётся идти против ветра и шить себе одежду из того, что есть. Когда мы получим наши "окончательные отчёты", у нас должно быть около двухсот долларов на каждого. На эти деньги мы сможем купить хорошую упряжку пони и снаряжение для лагеря, а также припасы на зиму». В таких городах, как Сент-Джо, Ливенворт, Канзас-Сити или Индепенденс, есть возможность купить хорошую упряжь и снаряжение для лагеря осенью у людей, возвращающихся с охоты на бизонов, причём по низкой цене.
«Нам нужно отправиться в один из этих городов, понаблюдать за такими охотничьими отрядами и, если мы сможем найти то, что нам нужно, по низкой цене, купить это. Затем мы можем отправиться на равнины по старой дороге Санта-Фе, выбрать место в самой гуще стад, построить хижину или землянку и подготовиться к зиме».
Мы с Джеком согласились, что план хорош, и Том спросил, есть ли у нас какие-нибудь идеи или предложения. Однако мы оба чувствовали, что за пятнадцать лет службы он накопил столько опыта, что с гораздо большей вероятностью, чем мы, сможет придумать необходимые детали, и мы гораздо[стр. 4] больше доверяли его мнению, чем своему собственному. Мы попросили его рассказать подробнее о его плане, который он уже продумал. Он ответил, что готов поделиться с нами подробностями.
«Во-первых, — сказал Том, — мы должны купить то, что нам действительно нужно. А если после этого у нас останутся деньги, мы сможем позволить себе что-то из роскоши. Что касается еды, нам лучше взять примерно то же, что выдают по государственным карточкам: муку, бекон, бобы, кофе, сахар, рис и соль. Винтовка Шарпа и револьвер Кольта на каждого, с большим количеством патронов, — это всё оружие, которое нам понадобится. Помимо одежды, которая у нас уже есть, у каждого мужчины должен быть хороший костюм из оленьей кожи. Такая одежда лучше любой ткани, она защищает от ветра. Мы можем сшить пальто, шапки и варежки из меха, как только соберём несколько шкур. оденьте их. Большинство этих вещей мы можем получить здесь до того, как нас демобилизуют. У старших сержантов кавалерийских рот часто остаются некоторые из этих вещей, и они продают их нам за очень небольшие деньги.
«А как насчёт табака и трубок?» — спросил Джек.
«Табак не входит в список основных поставок, и, поскольку Пек его не употребляет, каждый должен будет покупать табак себе сам».
«Как насчёт виски?» — спросил Джек, который питал слабость к алкоголю.
Том быстро ответил ему: «Если я буду иметь хоть какое-то право голоса в планировании экспедиции, то никакого виски с собой не будет. Когда мы покинем[стр. 5] От расчётов тебе придётся отказаться до тех пор, пока мы не вернёмся. И это напоминает мне о том, что, когда мы получим наши «окончательные отчёты», тебе стоит передать свои деньги Пеку, все, кроме небольшой суммы на развлечения, если тебе уж так хочется.
Джек был вынужден подчиниться решению большинства о том, что виски не должно входить в наши запасы.
«Мне кажется, — начал я, чтобы сменить тему, — нам нужно решить, куда мы пойдём. Как ты думаешь, Том, где нам лучше разбить зимний лагерь?»
«Что касается этого, то я ещё не совсем определился, — сказал он, — но это должно быть где-то в центре бизоньих пастбищ и не слишком далеко от дороги Санта-Фе. В этом сезоне форт Ларнед находится примерно в центре пастбищ, и я подумываю о том, чтобы разбить наш лагерь на Уолнат-Крик, примерно в двадцати милях к северу от форта».
«Сейчас конец августа, — продолжил Том, — а наше время истечёт в сентябре. Мы можем подать заявление на увольнение в любое время, как только появится возможность добраться до Штатов. Если мы поедем на бычьем поезде, то доберёмся до реки Миссури примерно за месяц, а это будет примерно первое октября». Если у нас будет около десяти дней на подготовку к возвращению, то до конца октября мы успеем вернуться в окрестности Форт-Ларнеда. Нам не захочется сильно торопиться[стр. 6] Мы не будем снимать шкуры до середины ноября, когда начнёт устанавливаться зимняя погода, но у нас будет достаточно работы, чтобы занять себя: строительство, обустройство лагеря и подготовка к холодам. Нам не стоит разбивать лагерь слишком близко к Форт-Ларнеду или дороге на Санта-Фе, потому что там мало бизонов и волков, но мы хотим быть достаточно близко, чтобы время от времени забирать почту. Кроме того, если индейцы начнут доставлять неудобства, будет неплохо оказаться поближе к солдатам дяди Сэма.
«Говорят, — вмешался Джек, — что в Уолнат-Крик полно выдр и бобров».
«Да, — ответил Том, — мы, наверное, найдём кое-кого из них, но их уже не так много, как раньше. Во всех этих лесистых ручьях раньше водилось много бобров и выдр, и мы найдём кое-кого из них, но лучше всего нам подойдут волчьи шкуры. Их больше всего, и добыть их проще всего. »Мы возьмём с собой несколько стальных капканов, чтобы поохотиться на выдру и бобра. Мы заберём всё, что сможем, из пушнины.
[Стр. 7]
ГЛАВА II
МЫ ПОЛУЧАЕМ СВОЮ ВЫГОДУ
На следующий день Том пришёл ко мне с довольно серьёзным видом. Я понял, что у него что-то на уме, и, когда мы остались наедине, он объяснил, в чём дело.
«Я всё обдумал, Пек, — сказал он, — и почти решил, что нам лучше бросить Джека и либо найти другого человека, либо действовать вдвоём. Я боюсь, что из-за пристрастия Джека к выпивке у него будут проблемы, а значит, и у нас тоже». Мне не хочется его подводить, потому что он отличный парень, когда не пьёт. Но стоит ему получить доступ к виски, как он превращается в обычного пьяницу.
«Это так, Том, — ответил я, — но когда мы вернёмся на равнины, мы быстро доставим его туда, где он не сможет достать виски, и тогда с ним всё будет в порядке. Я думаю, мы сможем справиться с ним, заставив его отдать все свои деньги, кроме нескольких долларов, тебе или мне, а когда у него не останется денег, мы позаботимся о том, чтобы он больше их не получил». Если мы сможем заставить его пообещать, что после выздоровления он бросит пить, он это сделает. Джек гордится тем, что сдержит своё слово.
[Стр. 8] «Что ж, — сказал Том, немного поколебавшись, — тогда мы возьмём его. Но мы должны договориться с ним начистоту и уволить его, если он не будет приходить вовремя и вести себя как мужчина. Мы не можем тратить время на пьяницу».
Джек был не только хорошим парнем, но и умел играть на скрипке и петь. Я рассчитывал, что эти музыкальные способности оживят нашу одинокую зимнюю работу.
Когда Джек заговорил о том, чтобы завязать с виски, он с готовностью пообещал, что после одной небольшой попойки, когда мы получим зарплату, он полностью откажется от спиртного до окончания охоты на волков. Он был готов отдать свои деньги Тому или мне, когда мы получим зарплату, оставив себе лишь несколько долларов на «приятное времяпрепровождение», как он и обещал себе.
Теперь мы начали торговать с индейцами шкурами, которые были нужны нам для изготовления костюмов из оленьей кожи. Когда мы получали шкуры, мы их коптили, используя для этой цели большой ящик из-под галантерейных товаров, на дно которого изнутри мы прикрепляли шкуры. Затем ящик переворачивали и ставили на небольшой затухший костёр в яме в земле. Мы обнаружили, что такой способ копчения шкур лучше индейского: шкуры коптились быстрее и равномернее, а цвет становился более однородным.
В 1861 году агентство по делам пяти племен —шайенов, Арапахо, кайова, команчей и прери Апачи—были в Форт-Вайзе, и, поскольку время[Стр. 9] приближалось к тому, что индийский агент должен был проводить ежегодную раздачу подарков от правительства, племена должны были прийти, чтобы получить свою ренту. Наша торговля с индейцами должна была вестись втайне, потому что почтмейстер имел исключительное право вести всю торговлю с индейцами на территории почтового отделения, и по приказу командующего никто другой не мог вести дела с индейцами.
У одного из старших сержантов кавалерии мы каждый купил по винтовке, револьверу и несколько патронов, а также по необходимости — дополнительную солдатскую форму. Эти покупки, конечно, были незаконными. Для любого унтер-офицера или солдата продажа государственного имущества была серьёзным преступлением. С другой стороны, это делалось очень часто.
Через несколько дней Том вошёл в хижину и радостно воскликнул: «Я придумал. Примерно в миле от поста пастух загоняет скот в загон, и хозяин фургона согласился отвезти нас в поселения. Это один из фургонов компании «Мейджорс энд Рассел», который возвращается пустым, и хозяин фургона согласен взять нас и оплатить наш проезд, потому что у него не хватает рабочих рук». Завтра поезд будет здесь, чтобы выполнить кое-какую работу, и это даст нам время получить расчёт, получить пайки и попрощаться с остальными.
«Но, Том, — сказал Джек, — как мы можем работать в загоне для быков, если никто из нас ничего не знает о том, как управлять быками?»
«Я сказал об этом начальнику каравана, — ответил Том,[стр. 10] — и он сказал, что это не имеет значения, что у него есть другая работа, с которой справится любой новичок, — пасти скот по ночам или управлять повозкой. Мы должны будем оставить нашу добычу на обочине, когда он проедет мимо поста». Теперь, когда с этим покончено, давайте наденем наши лучшие пиджаки, пойдём в каюту капитана и попросимся на берег.
«Что ж, Том, — сказал Джек, — мы позволим тебе говорить за нас, потому что, скорее всего, «старик» даст нам кучу конфет и попытается убедить нас снова вступить в армию. Ты можешь объяснить ему, почему мы не хотим снова воевать, лучше, чем я и Пек».
Вскоре мы уже бодро маршировали по плацу и выстроились перед дверью капитана. Том занял почётное место справа. Капитан открыл дверь и вышел. Мы все трое отдали честь, и, вернув её, он спросил:
«Ну что, ребята, чего хотите?»
Стоя по стойке смирно, мы с Джеком хранили молчание, пока Том говорил:
«Мы позвонили, сэр, чтобы узнать, не будет ли капитан так любезен, что выдаст нам увольнительные, чтобы мы могли воспользоваться возможностью отправиться в Штаты с обозом, который стоит лагерем вон там, внизу».
— Да, конечно, — медленно произнёс капитан. — Но я надеялся, что вы, ребята, вовремя вернётесь в строй, чтобы получить прибавку к жалованью за три месяца и отпуск. Вы наверняка вернётесь в строй[стр. 11] рано или поздно, и вам будет лучше служить в своей старой роте. Похоже, что война продлится ещё какое-то время, и, поскольку нас, вероятно, всех скоро отправят в Штаты, у хорошо обученных солдат будет возможность получить офицерские звания в добровольческих войсках.
"Мы очень благодарны капитану за его хорошее мнение , но мы решили отправиться на пастбище бизонов и заняться зимним освежеванием волков", - сказал Том. "Летом следующего года, если мы берем понятие сверхсрочную службу, мы будем охотиться на старого компании вверх".
«Хорошо, ребята, — сказал капитан, явно не желая выглядеть чрезмерно обеспокоенным. — Вы можете пойти к первому сержанту и сказать ему, что я приказываю оформить ваши увольнения и окончательные заявления».
Поблагодарив его, мы отдали честь и зашагали прочь. Документы были оформлены в надлежащем порядке и переданы нам сержантом с комплиментами по поводу хорошей службы, которую мы все прослужили, и с выражением надежды, что, когда мы «отслужим своё», мы вернёмся в старую компанию. Несколько часов мы были заняты сбором вещей, радуясь тому, что снова стали гражданами. Мы потратили некоторое время на то, чтобы пожать руки и попрощаться со всеми, и в некоторых случаях прощание было довольно трогательным.
[Стр. 12]
ГЛАВА III
МЫ НАХОДИМ НАРЯД
Когда пыльный обоз с быками покатился по дороге мимо гарнизона, мы уже ждали его. Наше имущество было погружено в пустой фургон, и, снова попрощавшись с товарищами, которые вышли нас проводить, мы начали наш утомительный, пыльный и грязный путь вместе с обозом с быками.
В то время компания Majors & Russell из Ливенворта, штат Канзас, имела контракт на транспортировку правительственных грузов на все приграничные посты. Мистер Мейджорс имел репутацию очень религиозного человека. При формировании поездов он требовал, чтобы все кучеры и погонщики подписывали письменный контракт, в котором соглашались не использовать ненормативную лексику, не играть в азартные игры и не путешествовать по воскресеньям. В начале он снабдил каждого мужчину Библией и сборником гимнов и призвал их читать Евангелие и проводить религиозные службы по субботам. Многие люди в наши дни считают это заявление старомодным Это не шутка, а реальный факт.
Фургоны, которые назывались «прерийными шхунами», были большими и тяжёлыми и обычно тянулись шестью волами в упряжке. При отправке они были загружены из расчёта одна тысяча фунтов груза на вола. Двадцать пять таких упряжек[стр. 13] составляли обоз под руководством погонщика фургонов и его помощника, которые ехали верхом на мулах. Путешествие было медленным, пыльным и невыносимым. Во время стоянки поезда выстраивались в ряд через дорогу, полукругом с каждой стороны, оставляя открытой дорогу, проходящую через центр ряда.
Бычий поезд остановился у лагеря.
Наш маршрут пролегал вниз по реке Арканзас по северному берегу, но сам поезд не подходил к воде. Воду для приготовления пищи и питья везли в бочках, которые пополняли при каждой возможности. Подробности этого путешествия, хотя они и интересны, не могут быть здесь описаны, но в пути[стр. 14] мы узнали много нового.
В первую ночь после того, как мы покинули Форт-Уайз, нас разбудил часовой, который привёл к нам двух мужчин. Они сказали, что ищут нас, и оказались дезертирами. Мы прониклись к ним сочувствием, которое обычный солдат испытывает к дезертирам, дали им немного денег и еды и посоветовали поторопиться, путешествуя по ночам и прячась днём. Они последовали нашему совету.
На следующее утро к нам подъехали сержант и два рядовых из Форт-Уайза. Они остановились, чтобы поговорить с нами, и спросили, не видели ли мы пару дезертиров. Мы серьёзно ответили, что не видели таких людей, и предположили, что они могли уйти на запад из Форт-Уайза. Сержант бегло осмотрел повозки, а затем поехал дальше, чтобы разбить лагерь чуть дальше и скоротать время до возвращения на пост. В те времена такие отряды часто настигали дезертиров, за которыми гнались, делились с ними частью своего рациона и отпускали восвояси.
В Биг-Тимберс, на реке Арканзас, мы встретились с большим отрядом индейцев-шайеннов, которые направлялись в Форт-Уайз, чтобы получить свои ежегодные выплаты. Когда мы добрались до дороги Санта-Фе, где она пересекала Арканзас, идя от реки Симаррон по шестидесятимильному сухому участку, называемому джорнада, мы увидели правительственный обоз из шести мулов,[стр. 15] двигавшийся на восток и разбивавший лагерь на берегу реки.
Мы подумали, что это возможность продвигаться быстрее и путешествовать с большим комфортом, если мы сможем договориться о пересадке в караван мулов. Его дневные переходы были примерно в два раза длиннее, чем у каравана быков, который редко преодолевал больше двенадцати миль в день. Поэтому мы отправили Тома обратно в караван мулов, и он нашёл в проводнике каравана старого знакомого, который с радостью согласился бесплатно доставить нас в Форт-Ливенворт. На следующее утро, когда мимо нас прошёл караван мулов, мы попрощались с нашими добрыми, но грязными друзьями — погонщиками быков — и отправились в путь и наш багаж в одну из пустых повозок для мулов, и поехали дальше.
У переправы Санта-Фе через Арканзас мы начали замечать несколько бизонов. По мере нашего продвижения стада становились всё больше, пока мы не добрались до Пауни Форк, недалеко от форта Ларнед, который, похоже, был центром их ареала. После того как мы миновали форт, их количество уменьшилось, пока мы не добрались до Литтл-Арканзаса, где мы увидели последних из них. Наша старая рота К Первого кавалерийского полка построила первые казармы в Ларнеде в 1859 году. Когда мы проходили мимо осенью 1861 года, в нём были расквартированы две роты Второго пехотного полка и одна рота Второго драгунского полка. под командованием майора Джулиуса Хейдена, Второй пехотный полк.
[Стр. 16] После того как мы присоединились к каравану мулов, Том, Джек и я взяли на себя заботу о том, чтобы у отряда было свежее мясо, пока мы будем пересекать бизоньи пастбища. Мы также убили несколько уток, гусей, лысух и канадских журавлей, одолжив у начальника каравана дробовик для охоты на птиц. Это навело нас на мысль, что хороший дробовик будет полезным дополнением к нашему снаряжению для зимней работы.
Мул Трейн разбил лагерь в парке
В своё время мы добрались до форта Ливенворт, получили жалованье от нашего старого казначея, майора Х. Э. Ханта, а затем отправились в Ливенворт -Сити, расположенный в двух с половиной милях от форта. Мы остановились в пансионе, который держал старый драгун, имевший обширные связи среди горожан и солдат и который мог и хотел помочь нам собрать снаряжение.
[Стр. 17] Война между штатами была в самом разгаре, и повсюду можно было увидеть синюю форму и латунные пуговицы. Несколько наших бывших товарищей вступили в ряды добровольцев, а некоторые получили офицерские звания.
Согласно нашему предыдущему соглашению, я был выбран казначеем и бухгалтером экспедиции. Я начал вести учёт поступлений и расходов. Каждый участник внёс в общий фонд сто пятьдесят долларов, которые должны были пойти на покупку снаряжения. Таким образом, общий капитал составил четыреста пятьдесят долларов. Оставшаяся часть денег каждого человека была в его распоряжении, и он мог распоряжаться ими по своему усмотрению, за исключением Джека, которого мы убедили отдать все свои деньги мне. Джек выпросил у меня десять долларов, чтобы пойти и хорошо провести время, а Том посоветовал мне Он согласился, но предупредил Джека, что тот, скорее всего, будет заперт в кладовке, и заявил, что если это так, то ему следует оставаться там, пока мы не будем готовы начать. Мы с Джеком так уважали Тома за его возраст и опыт, что даже не подумали обижаться на его выговоры.
Два дня мы с Томом ходили от одной конюшни к другой в надежде найти готовый комплект для лагеря, упряжку и повозку, которые продаются по низкой цене. Ничего подобного мы так и не нашли. Мы ничего не слышали о нашем ирландце, и мне стало немного не по себе. Я спросил Тома, не стоит ли мне пойти в полицейский участок, заплатить за Джека[стр. 18] штраф и вытащить его оттуда. Том согласился и выразил сожаление по поводу того, что любовь Джека к выпивке является изъяном в его характере.
Как и ожидалось, Джека нашли за решёткой. Судя по всему, он получил ужасные побои: часть из них нанесла банда головорезов, которые пытались его ограбить, а остальные — полиция, которая в конце концов с большим трудом его арестовала. Мне пришлось заплатить штраф в двадцать долларов, чтобы Джека выпустили.
Дальнейшие поиски в Ливенворт-Сити не принесли результатов, и мы начали терять надежду. Чтобы купить упряжь и снаряжение для лагеря по тем ценам, которые нам предлагали, нам потребовались бы все деньги, которые мы смогли бы собрать, и мы всё равно были бы плохо подготовлены к нашей экспедиции. Мы рассматривали возможность найти что-то получше в Канзас-Сити и Сент-Джо и уже почти решили отправиться туда, когда однажды Джек ворвался к нам и воскликнул:
"Я нашел его. Я нашел именно то снаряжение, которое нам нужно. Много светловолосых парней с Востока только что вернулись с охоты на бизонов с великолепным снаряжением, которое они хотят продать. Они возьмут все, что смогут получить за это, потому что они едут обратно на Восток по железной дороге и торопятся сойти; и кого, вы думаете, я нашел главным из этой компании, кроме Дикого Билла Хикока?[B] Билл сказал[стр. 19] Он сказал мне, что трое парней наняли его, чтобы он купил команду и подготовил для них всё необходимое, а он был их проводником. Он говорит, что это первоклассная команда. Он не знает, сколько они за неё запросят, но говорит, что им плевать на деньги и они отдадут её, если не смогут продать. Они оставили Билла, чтобы он избавился от неё. Это там, на Шони-стрит, и нам лучше взглянуть на него и решить, какую сделку мы можем заключить.
[Стр. 20] К этому времени мы все уже направлялись к конюшне Джима Брауна. Там мы нашли повозку на заднем дворе, а упряжку, хорошую пару мулов, — в сарае. Осмотрев хорошо оборудованную повозку и примерно оценив её стоимость, мы начали опасаться, что владельцы запросят за неё больше, чем мы сможем заплатить. Дикого Билла не было.
Я спросил: «Что ты думаешь об этом наряде, Том?»
"Это одно из лучших лагерных приспособлений, которые я когда-либо видел , - ответил Том, - но, боюсь, оно слишком дорогое для нашей крови. Одни только эти мулы и упряжь обойдутся дешево в двести пятьдесят долларов. Фургон easy стоит еще сто долларов, и неизвестно, сколько стоит походное снаряжение. Должно быть, они позволили Биллу подогнать все под его собственное представление а Билл никогда не знал цены деньгам. Возможно, как и сказал Билл, они не ждут от него многого и продадут нам его за бесценок. Нам лучше поторопиться, если получится, пока его не прибрал к рукам кто-нибудь другой.
«А вот и сам Дикий Билл!» — воскликнул Джек. И действительно, первый из разведчиков Дикого Запада, в расшитых бисером оленьих шкурах, с длинными светло-каштановыми волосами, ниспадающими на спину, широким шагом вошёл в амбар, чтобы поприветствовать нас. Билл подтвердил то, что сказал нам Джек, и добавил, что, поскольку у этих молодых людей, похоже, денег больше, чем они знают, что с ними делать, он собрал для них самое лучшее снаряжение, какое только мог найти. [Стр. 21] как. Он продолжил: "Фургоны, мулы, сбруя, походное снаряжение и кое-какие остатки провизии выставлены на продажу, но их верховые лошади не продаются. Они должны быть отправлены на машинах обратно в Нью-Йорк. У них есть несколько довольно справедливое Бронкос, который они приехали на запуск, и они продадут их вам, или выкинуть их для хорошей мерой. Что будет ты мне дашь за все?"
Том спросил, не хочет ли он, чтобы мы разгрузили фургон и осмотрели его содержимое, на что Билл согласился. Мы обнаружили в фургоне необычайно полный набор для лагеря, в том числе множество дублирующих друг друга деталей для фургона, палатку «Сибли», железную плиту для приготовления пищи, сундук для провизии и полный набор для приготовления пищи. Там осталось много провизии. Фургон и животные были в хорошем состоянии, а на мустангах были седла и уздечки.
Пока мы распаковывали повозку, Билл рассказал нам кое-что о поездке, которая, с точки зрения охотников, была очень успешной, хотя, по мнению Билла, ничего особенного в ней не было. Когда осмотр был завершён, Билл спросил: «Что ты думаешь об этом снаряжении, Том, и сколько ты мне дашь за всё это?»
«Это хорошая экипировка, без сомнений, — ответил Том с, казалось бы, безнадёжным вздохом, — но, Билл, боюсь, у нас недостаточно денег, чтобы её купить. Экипировка подходила для твоих целей, но нам придётся купить ещё много чего, и после покупки команды и лагеря[стр. 22] экипировки у нас должно остаться немного денег».
«Что ж, — сказал Билл, — предложи столько, сколько можешь себе позволить, а не столько, сколько это стоит. Они не рассчитывают получить столько, сколько это стоит».
«Звучит как очень маленькая цена, Билл, и мне стыдно предлагать тебе такую сумму, — нерешительно сказал Том, — но двести долларов — это всё, что мы можем себе позволить, и при этом мы сможем купить другой наш грузовик. А твои люди рассмотрят такое предложение?»
«Ребята, это всё равно что отдать экипировку на растерзание, и пока я не увижу своих людей, я не скажу, возьмут они её или нет, но я немного поговорю за вас и помогу, чем смогу. Они сказали мне продать буровую установку за любую цену, и я скажу им, что двести долларов — лучшее предложение, которое я получал, — и единственное. Если они согласятся, установка твоя.
Пока мы стояли на углу у дамбы в ожидании возвращения Билла, мы услышали протяжный хриплый свист парохода и увидели, как он приближается со стороны реки, хотя до него было ещё довольно далеко. Чуть позже Билл вышел из отеля и обрадовал нас, сообщив, что наше предложение было принято. Его люди должны были сесть на приближающийся пароход до Сент-Джо, а он сам должен был поспешить обратно в конюшню Брауна и помочь погрузить на корабль их прекрасных охотничьих лошадей.
Я отсчитал ему двести долларов[стр. 23] которые он сунул в карман, не пересчитывая. Мы купили за двести долларов костюм, который стоил не меньше пятисот долларов.
Вскоре шесть прекрасных лошадей были на борту парохода. Билл поднялся в каюту, чтобы получить деньги, которые мы ему заплатили. Вскоре зазвонил большой колокол парохода, и как раз в тот момент, когда матросы собирались поднять трап, Билл выбежал на палубу, повернулся и помахал на прощание своим хозяевам, которые стояли на штормовой палубе.
Осенью 1861 года в Канзасе не было железной дороги. Ближайшим местом, где можно было сесть на поезд, идущий на восток от Ливенворта, был Уэстон, расположенный в шести или восьми милях выше по течению Миссури, на другом берегу реки. Железная дорога от Сент-Джозефа на восток патрулировалась солдатами Союза, чтобы защитить мосты и обеспечить беспрепятственное движение.
[Стр. 24]
ГЛАВА IV
ВОЗВРАЩЕНИЕ В БАФФАЛО-РЕЙНДЖ
Когда мы возвращались в город, Билл радостно воскликнул:
- Ну, ребята, что вы об этом думаете? Когда Я предложил их товарищам деньги, которые вы заплатили мне за наряд их не стали бы брать доллар, но сказал мне, чтобы держать его на авансовый платеж—в сортировать удержания платы за свои услуги в следующем сезоне. Они снова приедут следующей весной с большой вечеринкой и взяли с меня обещание встретиться с ними здесь и пойти с ними ".
После того как Билл ушёл от нас, Том сказал: «Билл никогда не знал цены деньгам. Он мог бы просто не продавать нам весь этот скарб, а если бы не хотел его оставлять, то мог бы продать его в два раза дороже, чем мы ему заплатили. Но он великодушный и щедрый парень и никогда об этом не задумывался. Он храбрый, как лев; за ним никогда не водилось подлых или трусливых поступков; меткий стрелок. Однако я боюсь, что он умрёт в сапогах, причём умрёт молодым.
Когда мы вернулись в конюшню, там был Джим Браун, владелец, и Том сказал ему, что мы купили повозку, мулов, мустангов и так далее и заплатим ему до[стр. 25] того, как заберём их, как только приедет Дикий Билл, чтобы подтвердить сделку.
"Теперь, люди", - сказал ветеран, когда мы достигли наши дома-интерната: "мы начинаю видеть в нашей путь к освобождению из этого города, и чем раньше, тем лучше, говорю я; но мы должны сделать некоторые более планировать. Я поделюсь с вами своими планами, и, если вы сможете предложить способы получше, хорошо. Завтра утром мы оплатим счета, а потом соберёмся и отправимся на ту открытую местность по другую сторону Бродвея, разобьём там лагерь и приступим к работе, чтобы подготовиться к отъезду. В лагере мы сможем привести в порядок снаряжение и решить, что нам ещё нужно.
«Лучше и быть не могло», — вставил Джек.
«Я тоже», — добавил я. «А теперь расскажи нам, что нужно сделать, чтобы подготовиться к путешествию?»
«Погоди-ка, — сказал Том, — у меня есть ещё одно предложение. Нам предстоит тащить гораздо более тяжёлый груз, чем тем охотникам, и я за то, чтобы взять пару свинцовых хомутов и распорок и использовать этих мустангов в качестве вожатых и работать вчетвером». Нам нужно взять с собой припасов примерно на пять месяцев для себя и столько зерна, сколько мы сможем увезти, чтобы прокормить животных зимой. Мы не можем позволить себе кормить скот полноценным рационом из зерна, но у них должно быть немного зерна, чтобы пережить самую плохую погоду. чтобы они не обеднели слишком сильно.
[Стр. 26] «Это хорошая идея, но что, если мустанги не захотят работать?» — предположил Джек. «Они часто упрямится в упряжке, хотя под седлом могут быть хороши».
«Я знаю, — ответил Том, — и поэтому мы хотим, чтобы этот вопрос был решён прямо сейчас. Если один или оба откажутся, мы обменяем их на что-то, что будет работать».
На следующее утро перед завтраком я отправился в конюшню, чтобы почистить лошадей. Я застал Джека за работой: он усердно трудился над лошадьми, расчёсывая их скребницей и щёткой.
Браун сказал нам, что Билл звонил и сказал, что мы можем забрать костюм, когда придём за ним.
После завтрака Том пошёл по улице в магазин подержанных вещей и купил свинцовую упряжь и путы для мустангов, а мы с Джеком запрягли мулов и сложили все наши вещи в повозку. Мы были рады обнаружить, что бронко, когда их запрягли, пошли, как старые рабочие лошади, которыми они, очевидно, и были.
Выехав с Шони-стрит за пределы Бродвея, где было достаточно места для кемпинга, мы разбили лагерь у небольшого ручья и, разгрузив повозку, провели общий осмотр, чтобы понять, что нам ещё нужно для полноценного снаряжения в дорогу.
Мы заметили симпатичную чёрную овчарку возле конюшни Брауна и решили, что она принадлежит Брауну, но теперь выяснилось, что она[стр. 27] принадлежит Дикому Биллу. Собака казалась очень умной, и хозяин высоко ценил её.
После того как мы разбили лагерь, наш командир, старый Том, отдал приказ, как того и требовала ситуация, и Джек с моей помощью быстро его выполнили.
«Один из нас всегда должен быть в лагере, — сказал старик, — потому что мы не знаем, какой бродяга может прийти и что-нибудь украсть, если нас не будет рядом, чтобы за всем следить. Сегодня я буду охранять лагерь, пока вы, молодёжь, занимаетесь сбором провизии. »Прежде всего, Джек, ты и Пек должны разжечь огонь и найти немного дров для приготовления пищи.
Поскольку походная печь была намного удобнее и экономичнее в плане расхода топлива, чем открытый огонь, мы достали её из фургона и поставили на землю рядом с походным котелом — прямо за фургоном. После того как мы установили палатку, мы перенесли печь внутрь.
Мы с Джеком бродили вдоль ручья и собирали хворост. Каждый из нас набрал по охапке дров, которые мы распилили на поленья. Том тем временем занимался переноской котелка и кухонной утвари.
Когда мы закончили работу, Том отдал ещё один приказ:
«А теперь, пока ты отдыхаешь, Джек, возьми двух мулов, а ты, Пек, возьми двух мустангов и возвращайся по улице к той кузнице что по эту сторону особняка, и переобуй их всех. Это займёт почти всё утро.[Стр. 28]» И пока кузнец работает над ними, один из вас может остаться там, а другой может сходить на мясной рынок, купить кусок свежего мяса и принести его в лагерь прямо сейчас, чтобы я мог приготовить его на ужин. Пока вы будете покупать мясо, принесите ещё буханку или две мягкого хлеба. У нас в фургоне полно галет, но лучше есть хлеб, пока он у нас под рукой, а галеты приберечь для дороги, для лагерей, где мало топлива.
Оставив Джека в кузнице, чтобы он занялся подковами для упряжки, я выполнил различные поручения Тома.
Пока варился фасолевый суп, Том был занят тем, что переставлял вещи в котелке и повозке. Опасаясь, что он забудет про суп и тот подгорит, я спросил:
«Том, есть ли риск, что фасоль прилипнет ко дну походного котелка и подгорит?»
«За кого ты меня принимаешь, молодой человек?» — возмущённо ответил он. «Ты что, думаешь, я все эти годы готовил и ел бобы дяди Сэма и так и не научился варить фасолевый суп, чтобы он не подгорел? Если суп подгорит, я соглашусь съесть всё до последней капли».
«Конечно, ты знаешь, как их готовить, — сказал я с извиняющимся видом, — но я заметил, что фасоль становится мягкой, и подумал, что, пока ты занят чем-то другим, она может подгореть».
[Стр. 29] «Разве ты так и не научился не давать бобам прилипать ко дну походного котелка?»
«Нет, разве что продолжать их перемешивать», — ответил я.
«Ну, я и не думал, что ты продержался пять лет на равнинах, не научившись как не дать бобам подгореть». А теперь я расскажу вам об одном трюке, который стоит дюжины перемешиваний. Когда у вас есть дела поважнее, чем стоять у плиты и смотреть на них. Когда ваши бобы начнут размягчаться, просто бросьте две или три металлические ложки в походный котелок, а затем занимайтесь своими делами. Пока они не высохнут, они не подгорят. Вы понимаете, в чём суть?
— Нет, не знаю.
«Ну, дело вот в чём: из-за тепла ложки кружатся на дне чайника, и это не даёт бобам осесть и подгореть. Понимаете? Проще простого, когда тебе объясняют, не так ли?»
Вернувшись в лагерь с переобутыми мулами и бронко, мы только успели занять свои места за столом, как вдруг появился не кто иной, как Дикий Билл. Он узнал от Брауна о нашем переезде и решил посмотреть, как у нас дела. Когда он подъехал к нам, Джек поприветствовал его словами:
«Спускайся, Билл, привязывай своего коня и смотри, как я ем».
«Ни за что на свете, Джек. Я могу сделать кое-что получше», — ответил разведчик, слишком хорошо знакомый[стр. 30] с грубым гостеприимством приграничных территорий, чтобы ждать более формального приглашения. «Но если у тебя есть время посмотреть, как я ем, я покажу тебе, как это делается».
Он спешился, привязал лошадь к повозке, подставил ведро для воды вместо сиденья и сел ужинать с нами. «Меня уже одолевает запах этого фасолевого супа».
В качестве сюрприза, когда мы почти закончили, Том подошёл к духовке и достал пару горячих пирогов.
«Какое же это, конечно, благословение — иметь что-то, что можно приготовить, и кого-то, кто знает, как это приготовить!» — сказал Джек.
«Что ж, — ответил Том, — это лучше, чем иметь избыток поваров и не иметь провизии. Такое положение дел нам всем знакомо».
«Я как раз собирался сказать, — добавил Билл, — что, как я вижу, у вас в отряде есть хороший повар, и это немалая помощь. Я всегда знал, что Том — первоклассный солдат, а теперь я узнал ещё об одном его достижении». Ребята, я рассчитываю вскоре отправиться в Форт-Ларнед, и если я когда-нибудь наткнусь на ваш след в тех краях, то обязательно пойду по нему и приглашу вас как-нибудь пообедать со мной.
«Что ж, Билл, я скажу тебе прямо сейчас, что тебе всегда будут рады», — сказал Джек, а мы с Томом добавили: «Поддерживаем предложение».
"Мое особое поручение здесь, - сказал Билл, распрягая лошадь и готовясь сесть в седло, - было[Стр. 31] хочу сказать вам, что, когда вы соберетесь собирать свои припасы для поездки, я думаю, вы сможете сделать лучше, чем где-либо еще, купить их у Тома Карни [C]. в городе. Там я купил грузовик для нашей поездки. Цены у него приемлемые, и всё было в хорошем состоянии и упаковано как надо. Том отзывчивый, надёжный и в целом хороший парень для торговли.
Пока Билл стоял рядом со своей лошадью, его пёс занял позицию перед ним и, виляя хвостом и глядя на хозяина снизу вверх, пытался привлечь его внимание. Увидев это, разведчик наклонился и начал разговаривать со своим четвероногим другом, ласково поглаживая его. Казалось, это привело пса в экстаз от восторга.
"Билл, - сказал Том, - я тут подумал, если бы мы не смогли придумать какой-нибудь способ выбить у тебя из рук этого пса. Разве ты не хочешь избавиться от него?"
«Нет, Том, — ответил скаут, — за деньги такую собаку не купишь». Но там было два или три попытки сделано, чтобы украсть его у меня, так как я был здесь, в городе—я был очень близок того, чтобы убить Феллер о нем буквально на днях—и, видя, как он взял такой блеск парни, я был думал о том, чтобы получить вас, чтобы принять его вместе с вами в Улисзес и оставить его с кем-то там чтобы сохранить за мной, пока я не вышел, или, может быть, ты с ним ваш наряд".
[Стр. 32] «То, что нужно!» — воскликнул Джек. «Мы возьмём его с собой, хорошо? И не оставим его в Форт-Ларнеде — будем держать его у себя, пока ты за ним не приедешь».
«Что ж, ребята, я думаю, он вам пригодится, потому что он пастушья собака и, естественно, привык присматривать за скотом, а ещё он хороший сторожевой пёс — один из самых умных, которых я когда-либо видел. Я зову его Найдёнышем, потому что я нашёл его, когда он, казалось, был потерян. »Когда ты уедешь отсюда, тебе придётся держать его привязанным несколько дней. После этого, я думаю, он привяжется к тебе, потому что всё лето привык присматривать за мулами и пони. Но учти, я не отдаю его тебе, а только одалживаю.
"Хорошо, Билл, это твоя собака, - сказал Том, - и" мы будем хорошо заботиться о нем, пока он тебе не понадобится". Так Найденный стал одним из нас.
В тот день Том приступил к подсчёту запасов, которые нам понадобятся в зимнем путешествии. Он пытался вычислить количество каждого вида провизии и, исходя из этого, вес, который нам придётся тащить в нашей повозке. Как старый солдат, он вёл подсчёты на основе рациона — суточной нормы каждого вида продуктов на одного человека. Он сказал:
«Мы будем ориентироваться примерно на государственные нормы потребления, но, поскольку нам не нужно ограничиваться тем, что даёт дядя Сэм, мы позволим себе некоторые излишества в соответствии с нашими представлениями».
[Стр. 33] Том подсчитал, что примерно четырёхмесячного запаса провизии для троих мужчин должно хватить, чтобы продержаться с середины октября до середины февраля. Он велел мне составить заявку на четыреста пайков каждого вида и записывать вес каждого в фунтах по мере поступления.
«Что касается провизии, — сказал он, — нам нужно взять примерно три четверти муки — триста фунтов — и одну четверть галет — сто фунтов. Это составит четыреста фунтов груза. Затем, в качестве дополнения, мешок кукурузной муки — пятьдесят фунтов.
«Поскольку мы сможем добыть много дичи, двухсот порций бекона будет достаточно. При весовой норме в три четверти фунта на порцию это будет сто пятьдесят фунтов».
Итак, он просмотрел список: бобы, рис, мамалыга, кофе, чай и сахар, а также уксус, соль, перец, дрожжи, двести фунтов картофеля и сто фунтов лука. С учётом сухофруктов и мыла общий вес составил тысячу пятьсот сорок один фунт, к которому он добавил тысячу фунтов кукурузы в качестве корма для животных в плохую погоду. Он собирался взять с собой косу и вилы для сена и, как только мы разобьём лагерь, накосить сена и сложить его в стог в качестве дополнительного запаса на случай непогоды. Всё это, вместе с всё лагерное снаряжение нужно нести на себе,[Стр. 34] нагрузите животных весом около трёх тысяч фунтов.
Я предложил добавить к этой нагрузке несколько интересных книг для чтения по вечерам. Я сказал ему, что собираюсь подписаться на еженедельные газеты, в которых будут публиковаться новости о текущих событиях.
Мастерство Дикого Билла в путешествиях по равнинам проявлялось во многих вещах из того, что мы купили. Он закрепил ремни снаружи ящика для повозки, чтобы можно было нести шест для палатки, треногу и печную трубу, а с противоположной стороны — топор, кирку и лопату, чтобы при необходимости в дороге или в лагере инструменты были под рукой.
На равнинах нужно быть готовым к тому, что в любой момент может подуть сильный ветер, а иногда и разразиться гроза. Поэтому мы похвалили Билла за то, что он выбрал палатку Sibley, а не стенную палатку. Палатка Sibley во многих отношениях очень удобна.
Он имеет коническую форму, как индейская вигвам, но в остальном значительно превосходит жилище краснокожих. Для его установки требуется всего один короткий шест, который опирается на железный треножник. Если сдвинуть или раздвинуть ножки треножника, то можно легко натянуть или ослабить брезент. Отверстие в верхней части для выхода дыма закрыто брезентовым колпаком, который можно сдвинуть так, чтобы он был обращён спиной к ветру, что обеспечивает свободный выход дыма. Две противоположные двери[стр. 35] Обеспечьте как минимум один вход и выход, защищённые от ветра. Его преимущества перед стенной палаткой в том, что касается устойчивости к шторму, а также комфорта и удобства, признаются всеми бывалыми туристами.
Палатка Сибли
Изобретателем этой превосходной палатки был рядовой Второго драгунского полка, которого я часто видел в Форт-Бриджере, штат Юта, в 1858 году, но чьё имя я забыл.
На следующий день мы съездили в город и купили всё необходимое. Вернувшись в лагерь, мы погрузили всё в повозку, чтобы отправиться на равнины, как и велел Том.
«Положите самые тяжёлые грузы, например мешки с кукурузой и мукой, на дно и ближе к переднему краю, — сказал он, — а такие вещи, как котелок и печь, которые мы будем часто использовать в дороге, — в заднюю часть, где их будет[стр. 36] удобно доставать из фургона. Палатка и наши свёртки с постельным бельём могут поместиться сверху. Походные табуреты, вёдра и походные чайники можно привязать снаружи. И, заметьте, всё должно быть аккуратно уложено, иначе мы не сможем погрузить наш грузовик на платформу.
Сняв с осей фургона брезент, мы упаковали его как можно лучше, оставив в задней части свободное место для котелка и печи. Поменяв брезент местами, мы плотно привязали его к фургону со всех сторон, чтобы быть готовыми к дождливой погоде.
Том, который когда-то работал санитаром в больнице, немного разбирался в лекарствах. Во время нашего пребывания в Ливенворте он смастерил небольшой аптечный ящик и наполнил его теми лекарствами, которые знал, как применять, чтобы быть готовым к чрезвычайным ситуациям.
«Возможно, они вам не понадобятся, — заметил он. — Возможно, они вам никогда не понадобятся, но, как говорит Уайлд Билл о своих пистолетах, когда они вам понадобятся, они вам очень понадобятся».
Поскольку мы должны были отправиться в путь утром, Уайлд Билл в тот же вечер приехал в наш лагерь, чтобы поужинать с нами. Вечер прошёл приятно: Джек играл на скрипке, все пели, а в конце Уайлд Билл станцевал джигу, чем удивил и обрадовал нас всех.
Когда Дикий Билл садился на лошадь, чтобы вернуться в город, Том принял меры предосторожности и приковал[Стр. 37] найденная собака привязана к колесу фургона, чтобы помешать ей следовать за своим хозяином.
Наш командир, старина Том, отдал приказ выезжать рано утром следующего дня, и ещё до рассвета его крик «Подъем, ребята!» заставил нас вскочить с постелей. Том приготовил завтрак, а мы с Джеком накормили лошадей, а затем почистили и запрягли их, пока они ели.
Мы собирались хорошо кормить их зерном, пока будем находиться в поселениях, где его много и оно дешёвое. Но после того, как мы покинем Рощу Совета, поселений больше не будет, а значит, не будет и зерна, которое можно купить по дороге. А поскольку зерно, которое мы везём, понадобится нам позже, чтобы вывести наших животных из зимних холодов, после того, как мы покинем поселения, им придётся питаться травой.
Когда мы закончили есть, уже рассвело. Все принялись за работу, и вскоре посуда была вымыта и убрана, повозка загружена, упряжка пристёгнута, костёр потушен, и мы отправились в путь.
Наша команда была сытой, бодрой и отдохнувшей. Она с лёгкостью уходила с грузом. Но, следуя нашей солдатской подготовке к дальним походам, в первые несколько дней мы совершали короткие и лёгкие переходы, постепенно увеличивая их продолжительность, пока не достигли максимума — около 40 километров в день.
Вскоре после отъезда из Ливенворта мы встретили наших старых друзей, погонщиков мулов, с которыми мы[стр. 38] проделали первую часть нашего путешествия, отправившись из Форт-Уайза. Они как раз садились в свой поезд, такие же грязные и весёлые, как всегда. Мы с удовольствием осознали, что выиграли столько времени и избежали столько грязи, пересев на поезд с мулами на переправе Санта-Фе через реку Арканзас.
Позже мы встретили ещё несколько погоновщиков быков и других перевозчиков, направлявшихся на восток, но тех, кто шёл на запад, было немного. В это время года большинство людей предпочитали искать уютное пристанище и комфорт в поселениях, а не подвергать себя суровым испытаниям и опасности на унылых равнинах.
Среди путешественников, которых мы встречали на пути, изредка попадались «разорившиеся старатели с Пайкс-Пика» так называли несчастных и отчаявшихся шахтёров, возвращавшихся из золотоносного района Пайкс-Пик. Большинство из них рассказывали печальные истории о жизни и перспективах на шахтах Колорадо.
Несколько дней после отъезда из Ливенворта мы держали собаку по кличке Найд привязанной, чтобы она не вернулась к своему хозяину. Но мы все были добры к ней, и она не проявляла желания покинуть нашу компанию. А когда мы снова её отпустили, она с удовольствием осталась с нами.
Дороги были в хорошем состоянии, а погода — по-настоящему индийской летней: дни были туманными, тёплыми и приятными, ночи — прохладными, а утра — морозными, как это обычно бывает на равнинах в самое приятное время года.
[Стр. 39] В поселениях мы позволяли себе такие роскоши, как молоко, масло, яйца и так далее, когда их можно было купить, и мы убили много луговых тетеревов из нашего дробовика.
Эти луговые тетерева были очень многочисленны в поселениях Канзаса. Их было так много, что они досаждали фермерам, поедая огромное количество зерна. Они обитали в заселённых районах или в местах, где выращивали зерно, но редко встречались далеко на равнинах, хотя во время службы я видел их на западе, в районе Биг-Бенд на реке Арканзас.
В армии палатка Сибли была рассчитана на двенадцать-шестнадцать человек, которые теснились довольно близко друг к другу. Но в нашей палатке, где жили всего трое, было место для печи, котелка, походных табуретов и всего остального, что мы могли принести с собой. Фаунд всегда спал под повозкой, где он мог присматривать за животными и выполнять обязанности главного лагерного часового.
Чтобы помочь нашей команде, мы совершали по два перехода в день, останавливаясь примерно на час в полдень, чтобы выпустить животных на траву, пока мы варили кофе и ели холодное мясо с хлебом. Во время второго перехода, ближе к ночи, мы выбирали удобное место и разбивали лагерь, выпуская животных на пастбище, кроме серой кобылы, которую кусали блохи и которую мы всегда привязывали, чтобы она не убежала. После ужина мы растянулись на своих койках в палатке, разговаривали и пряли пряжу.
[Стр. 40] Том отслужил три срока — пятнадцать лет, а Джек — два, в то время как на моём счету было всего пять лет службы в армии. Меня считали новобранцем, и я обычно слушал, пока они разговаривали. Когда Джек был в настроении для музыки, он доставал свою скрипку, играл и пел.
Мы редко зажигали свечу по вечерам, потому что у нас был только один коробок со свечами, и мы знали, что впереди нас ждёт много долгих зимних вечеров, когда свет будет нужен больше, чем сейчас. Мы нашли в палатке пехотный штык — лучший походный подсвечник. Когда нам приходилось зажигать свечу, мы ценили её удобство.
С тех пор как мы впервые пришли с равнин в поселения Канзаса, мы много слышали о сойхокерах. Термин «джейхокинг», использовавшийся в то время, был видоизменённым выражением, обозначавшим кражу или грабёж, но чаще всего применялся для обозначения мародёрства банд вооружённых всадников, которые, пользуясь нестабильной ситуацией, сложившейся в результате войны, когда гражданское право было бессильным или вовсе отсутствовало во многих отдалённых поселениях Канзаса, свободно перемещались по стране, особенно вдоль основных дорог, и помогали Они присваивали себе чужую собственность. Иногда они выдавали себя за солдат-добровольцев или правительственных агентов, которых отправили собирать хороших лошадей, мулов или другое имущество для нужд[Стр. 41] Дядя Сэм выдавал фальшивые квитанции за то, что они брали, и говорил, что эти квитанции будут действительны и оплачены при предъявлении любому государственному интенданту, что, конечно же, было чистой воды выдумкой.
Если им не удавалось добиться желаемого другими способами, они без колебаний прибегали к насилию, вплоть до убийства тех, кто сопротивлялся их требованиям.
Такими были канзасские разбойники с большой дороги в те времена, с которыми мы надеялись не встретиться. Но мы много говорили о возможности и вероятности такой встречи и решили разработать план действий, чтобы помешать вероятным передвижениям разбойников, которых мы могли встретить. Мы не собирались становиться жертвами ограбления и были готовы блефовать и, в случае необходимости, сражаться, чтобы защитить свою собственность. В преддверии возможной драки оружие должно было быть в порядке, а боеприпасы — под рукой.
Мы почти добрались до Каунсил-Гроув, не встретив ни одного сойкина. Мы начали тешить себя надеждой, что проскользнём через поселения без проблем с ними. Однако в одном или двух местах вдоль дороги мы услышали, что впереди нас на пути следования недавно видели группу сойкиных. Нас предупредили, чтобы мы были начеку.
[Стр. 42]
ГЛАВА V
МЫ ВСТРЕЧАЕМ НЕПРОСТЫХ ПЕРСОНАЖЕЙ
Однажды, остановившись у магазина, чтобы купить корма, мы заметили двух оседланных лошадей, привязанных к забору, а войдя в магазин, увидели двух хорошо вооружённых парней грубого вида, которые бездельничали. Один из них, похоже, был слегка навеселе. В магазине также располагалось почтовое отделение, которым заведовал очень пожилой мужчина.
Пока Том и владелец магазина удалились в подсобку, чтобы отмерить немного зерна, двое хулиганов начали проявлять немалый интерес к нашим делам, задавая множество вопросов, на которые мы с Джеком, оставившие повозку на дороге и подошедшие к магазину, отвечали довольно резко.
По-видимому, не удовлетворившись нашими ответами, пьяный парень, шатаясь, направился к нашей команде, сказав своему более трезвому товарищу:
«Джо, давай посмотрим, что на них надето».
Мы не обращали на них особого внимания, но внимательно следили за каждым их движением, потому что начали подозревать, что это были те самые грабители, о которых мы слышали.
У каждого из мужчин на поясе висела пара револьверов[Стр. 43] . Самым пьяным был крупный, ругающийся, чванливый хулиган, к которому другой обращался "Кэп". Того, кого звали "Джо" был поменьше ростом и, по-видимому, более трезвым и носил старая кавалерийская куртка.
Когда они обошли команду, мы услышали зловещее рычание нашей собаки, Фаунда. Здоровяк отступил назад и положил руку на рукоять одного из своих пистолетов. Джек быстро схватился за рукоятку своего оружия и сделал пару шагов в сторону пьяного громилы, не сводя глаз с его руки, в которой тот держал пистолет. «Кэп» заметил движение и повернулся к Джеку, всё ещё держа руку на пистолете. Он выругался и сказал:
«Мистер, если эта собака попытается меня укусить, она умрёт».
"Тогда умрут две собаки", - спокойно ответил Джек. глядя парню в глаза.
Я внимательно следил за движениями Джо, но он не делал никаких угрожающих жестов и, казалось, просто ждал, что предпримет его лидер.
«Что вы имеете в виду, сэр?» — потребовал ответа пьяный задира Джек.
«Я имею в виду, — тихо ответил ирландец, — что если ты будешь держаться подальше от этой команды и заниматься своими делами, собака тебя не тронет. Но если ты достанешь пистолет, чтобы застрелить ее, то... ну, ты слышал, что я сказал».
Вместо того чтобы возмутиться ультиматумом Джека, здоровяк повернулся к своему приспешнику и сказал:
«Джо, эти люди, похоже, не слышали обо[стр. 44] меня. Скажи им, кто я такой», — и он исчез в магазине.
Джо подошёл к Джеку и сказал по секрету:
«Приятель, ты совершил большую ошибку, так оскорбительно разговаривая с этим человеком. Боюсь, у тебя будут из-за этого проблемы. Это капитан Такер, один из худших людей в Канзасе. Думаю, он убил больше людей, чем у меня пальцев на руках и ногах. »Лучшее, что ты можешь сделать сейчас, — это пойти за ним в магазин, заказать выпивку, извиниться, как подобает мужчине, и помириться с ним, потому что он ужасен, когда злится, особенно когда пьян.
«Неужели?» — воскликнул Джек. «Да он же просто негодяй, разве нет? Я очень рад, что знаком с ним».
"Более того, - добавил Джо, - он капитан нашей роты, а мы самые крутые ребята, которые когда-либо нападали на эту страну".
"Где ваша компания и сколько вы-это они?" - спросил Джек.
"О, Они много нас, и мы разбили лагерь на крик в пару милях отсюда," был уклончивый ответ Джо.
Мне стало не по себе. Что, если из-за опрометчивости Джека на нас нападёт эта банда головорезов? Джек был настроен решительно и не собирался отступать. Я знал, что Том, который всё ещё был в магазине за мешком зерна и ничего не знал о неприятностях, в которые мы вот-вот ввяжемся, тоже настроен решительно и поддержит ирландца;[стр. 45] а если дело дойдёт до драки, я хотя бы смогу заряжать для них патроны. Но что мы втроём можем сделать против банды, состоящей из неизвестного количества этих беззаконников?
«Джек, не слишком ли ты наглец? Ты можешь навлечь на нас неприятности, если он приведёт своих людей».
«Если среди них нет никого опаснее их капитана, то бояться нечего. Я всю жизнь изучал таких парней и ни разу не ошибся в одном из них. Он такой же пустозвон, как тот «плохой парень из Техаса», которого я прикончил в Ливенворте». И по принципу «каков хозяин, таков и пёс» ты, скорее всего, обнаружишь, что эта большая компания головорезов, если мы когда-нибудь с ними встретимся, сократится до шести или восьми задиристых хулиганов, таких же, как их капитан. Я думаю, что мы втроём могли бы одолеть двадцать таких, как они. Такие парни не дерутся, пока не почувствуют своё превосходство, и мы это увидим что они этого не делают».
Как только мы подошли к двери магазина, я обернулся, чтобы посмотреть, что стало с Джо, и заметил, что он всё ещё стоит там, где мы его оставили, — так близко к мулам, как только позволял Фоунд, — и сосредоточенно что-то пишет или рисует карандашом на листе бумаги. В руке он держал бумагу, похожую на жёлтый конверт, и, толкнув Джека, я указал на него.
Джо, казалось, был глубоко увлечён своей работой. Он смотрел то на мулов, то на свой жёлтый[стр. 46] конверт, делая в нём пометки, и не замечал нас. Я всё ещё гадал, что же он делает, когда сообразительный ирландец понял, в чём дело, и прошептал:
«Он копирует бренды на наших мулах. Мы ещё не раз об этом услышим».
«Как?» — спросил я.
«Он пришлёт кого-нибудь, чтобы тот заявил о пропаже, потере или краже. Заявитель докажет право собственности, показав точные клейма, отмеченные на бумаге до того, как он приблизился к мулам. Я уже сталкивался с этим трюком».
Когда мы вошли в магазин, старый кладовщик и Том вышли из кладовой. Том нёс на плече мешок с кукурузой и таинственно подмигивал нам, направляясь к двери и давая понять, что хочет, чтобы мы вернулись к повозке.
Продавец вопросительно посмотрел на графин, а затем на капитана Такера. Тот кивнул и сказал:
«Запиши это».
По пути к повозке мы встретили Джо, который, вероятно, уже закончил клеймить наших мулов. Он был доволен результатом.
Мы рассказали Тому обо всём, что произошло, и я ожидал, что он отругает Джека за такую опрометчивость, но, к моему удивлению, он одобрил поступок ирландца.
«Совершенно верно, совершенно верно», — сказал Том. «Не стоит возвращать таким людям хоть частицу.[Стр. 47] Если нам придётся с ними схлестнуться, то сейчас самое подходящее время и место. Мы должны обмануть их с самого начала или вступить в бой. Но мы не должны забывать старую поговорку: «Никогда не презирай своего врага»; он может оказаться лучшим бойцом, чем ты думаешь. Мы должны следить за каждым их шагом и быть готовыми перехитрить их при любой попытке. Джек был прав, подозревая, что тот парень в кавалерийской куртке копировал клейма на наших мулах. Они попытаются увести их от нас, если не смогут нас перехитрить.
«Ты что-нибудь узнал о них от управляющего?» — с тревогой спросил я. «Ты так долго был в той подсобке, что я подумал, ты его допрашиваешь».
«Да, я не сидел сложа руки, — ответил Том, — и многое узнал. Сначала старик боялся говорить, потому что он боится этих парней, но когда я пообещал ему, что мы не навлечём на него неприятности, он расслабился и рассказал мне всё, что знает о них.
«Это та самая банда, о которой мы слышали в Берлингейме и снова в А-Сто-и-Десять-Майл- Крик, — продолжил Том. — Они появились в этом районе около недели назад и с тех пор грабят и мародёрствуют, и все их боятся. Старый кладовщик говорит, что здесь осталось так мало трудоспособных мужчин — почти все ушли на войну, — что те немногие граждане, которые остались[стр. 48] мы не можем оказать им организованное сопротивление. Эта шайка — ответвление банды Кливленда, о которой мы слышали в Ливенворте. Кажется, старик говорит, что этот капитан Такер был лейтенантом у Кливленда, и они не смогли договориться — каждый хотел быть главным, — так что Такер с несколькими последователями отделился от Кливленд создал собственную банду.
«Ну а ты выяснил, сколько человек в этой банде?» — спросил я.
«Да. Старик говорит, что они пытаются заставить людей верить в существование крупной компании, но, по его сведениям, их всего семь или восемь».
«Что я тебе говорил?» — презрительно сказал Джек. «Если они не лучше этих двоих, то мы легко справимся с таким количеством».
«Да, — сказал Том, — если мы не позволим им напасть на нас, я думаю, мы сможем дать им отпор. Но они могут оказаться сильнее, чем мы думаем. Если они нападут на нас, нам просто придётся их уничтожить. Это как с сурками». А что касается их убийства, то я бы колебался не больше, чем если бы мне пришлось убить враждебно настроенного индейца. Если нам придётся открыть по ним огонь, я хочу, чтобы вы, ребята, стреляли на поражение, и я сделаю то же самое. Эти «сойки» были объявлены вне закона по приказу командующего департаментом, и войскам было приказано охотиться на них, убивать их или брать в плен уничтожайте банды, где бы они ни находились.
[Стр. 49]"Старый лавочник говорит, что они только что захватили его магазин, - продолжил он, - угощаясь его выпивкой или чем-нибудь еще, что они хочу сказать ему, чтобы он "записал это", и "со временем" они с ним рассчитаются.
«Соседский мальчик, который ходил в их лагерь, чтобы продать им немного масла, сказал старику, что их всего семеро, и у них есть палатка и повозка, запряжённая двумя лошадьми. Мальчик сказал, что у них много хороших лошадей, и старик подумал, что они собирают всех хороших лошадей и мулов, которых могут найти в округе, и а потом отправьте их всех в Ливенворт и продайте там подрядчикам, которые покупают лошадей и мулов для правительства.
«Что бы ни случилось, — продолжил Том, — мы должны быть осторожны, чтобы не скомпрометировать этого старого кладовщика и его семью, потому что он очень боится этих разбойников и несколько раз предупреждал меня, чтобы я не давал им повода заподозрить, что он рассказал нам что-то о них».
«Однако я подал ему идею, которая, возможно, поможет избавить этот район от этих негодяев. Я сказал ему, чтобы он написал письмо генералу Хантеру, командующему подразделением в Форт- Ливенворте, рассказал ему о ситуации здесь и попросил генерала отправить роту кавалерии, чтобы уничтожить эту банду и защитить фермеров и людей, путешествующих по дороге.
«Он ухватился за эту идею и сказал, что[стр. 50] напишет письмо прямо сейчас и отправит его по почте, которая будет проходить сегодня днём. Я думаю, генерал немедленно отправит войска, потому что он ведёт войну с этими бандитами, где бы он о них ни услышал. Если план сработает, солдаты смогут убить или взять в плен всю эту банду». Я бы хотел остаться и помочь им, но пройдёт по меньшей мере четыре или пять дней, прежде чем сюда доберутся солдаты. Если эта банда решит объявить нам войну, нам, возможно, придётся преподать им урок своими силами.
«Ну что ж, Том, — спросил я, — каковы твои планы на случай чрезвычайной ситуации, если ты думаешь, что эти ребята доставят нам неприятности?»
Прежде чем он успел ответить, из магазина вышли двое бродяг. Они не стали проявлять враждебность, а подошли к своим лошадям, сели в седло и проехали немного по дороге, по которой мы приехали, а затем, свернув в прерию, направились к лесу, расположенному ниже по течению ручья. Они взглянули на нас, проезжая мимо, но не произнесли ни слова. Когда они проезжали мимо нас, мы заметили, что оба были верхом на красивых лошадях, особенно Такер, чьим скакуном был великолепный крупный вороной конь с изящными формами и хорошей походкой.
[Стр. 51]
ГЛАВА VI
ОТГОВОРКА ОТ СОРОКОПУТОВ
Пока мы с Джеком прятали мешок с кукурузой и ждали ответа Тома на мой вопрос, он стоял и смотрел вслед удаляющимся всадникам, пока их не скрыл холм. Затем он начал излагать свои планы.
"Сейчас раньше, чем мы обычно разбиваем лагерь", задумчиво сказал Том, "но при данных обстоятельствах мы должны выбрать лагерь недалеко отсюда и повесьте трубку, пока мы не увидим, что они собираются делать. Эф мы стараемся идти дальше они решат, что мы убегая от них. Мы должны разбить лагерь на открытой местности, где они не смогут подобраться к нам на расстояние выстрела, не показавшись в открытой прерии.
«Я спросил у владельца магазина, как обстоит дело с землёй на другом берегу ручья, и он рассказал мне о хорошем месте для кемпинга примерно в полумиле от брода, где в прерии стоит заброшенный дом с хорошим колодцем. Семья, которой принадлежал дом, испугалась и переехала в Топику, чтобы переждать трудные времена. »Вот где мы разобьём лагерь. Так что давайте доберёмся туда и приготовимся к бою на случай, если эта банда даст о себе знать. Они не дадут нам пройти, не попытавшись блефовать и, возможно, подраться.
[Стр. 52] «Не думаю, что здесь в этом есть необходимость, — добавил Том, глядя на лес у ручья впереди нас, — но на всякий случай, пока я буду управлять упряжкой, Джек, ты и Пек можете взять оружие и выстроиться передо мной в линию, пока мы будем пробираться через лес».
Мы так и сделали, но, не обнаружив никаких признаков врага, когда снова выехали в прерию, присоединились к фургону, подъехали к заброшенному дому и разбили лагерь в хорошем, защищённом месте. Рядом с домом не было травы, на которой можно было бы поставить пикет для нашей упряжки, но немного сена, оставшегося в сарае, стало хорошей заменой.
Обнаружив, что внутри дома полно мусора и отходов, оставленных предыдущими жильцами, мы, как обычно, поставили палатку рядом с фургоном. Мы разбили лагерь у дома только для того, чтобы обеспечить себе безопасное место на открытой местности с дровами и водой поблизости.
Мы были уверены, что нам позвонят из «Джейхокерс», и поспешили с ужином, с тревогой поглядывая на дорогу, ведущую к магазину, который теперь был скрыт от нас деревьями.
После того как мы убрали со стола, Том заказал:
«А теперь, ребята, убедитесь, что всё готово к бою. Убедитесь, что всё оружие в хорошем рабочем состоянии и что у вас есть запас патронов».
[Стр. 53] В таких приказах едва ли была необходимость, ведь мы всегда следили за тем, чтобы наше оружие было в хорошем состоянии, а патроны — под рукой.
«А вот и они!» — радостно воскликнул Джек. Посмотрев в сторону магазина, мы увидели группу всадников, которые как раз выезжали из леса у переправы через ручей. Как только Джек это сказал, Том поднёс к глазам подзорную трубу и начал считать:
«Один, два, три, четыре, пять, шесть, семь — вот и все». Затем он добавил: «Скорее всего, они оставят только одного человека присматривать за лагерем; так что восемь — это примерно полная численность банды, как мы и слышали».
Протянув мне стакан, он добавил:
«Как только они окажутся на расстоянии оклика, я остановлю их, а вы, ребята, будете готовы выполнить мои приказы. Если они не остановятся после первого приказа, я остановлю их снова и, может быть, в третий раз, но не больше». И когда я дам команду «Огонь!», вспомни свои старые навыки — целься в сёдла и стреляй, не трать патроны впустую. Пусть каждый из нас попытается уничтожить как можно больше седел.
Для меня это звучало серьёзно, но ветеран был спокоен, как будто давал указания отряду солдат во время строевой подготовки. Джек всегда выглядел счастливым, когда перед ним открывалась перспектива хорошей драки. Должен признаться, что я начал немного нервничать, когда сойки подошли[стр. 54] к нам, но меня немного успокоила твёрдая и бесстрашная поза моих товарищей.
Когда сойки приблизились, стало видно, что все они, кроме лидера, «Кэпа» Такера, были вооружены винтовками, карабинами или дробовиками в дополнение к пистолетам. Все они были хорошо вооружены, но Такер особенно выделялся своим прекрасным вороным конём. Они ехали по главной дороге до того места, где стоял дом, а затем повернули и неспешно направились к нам.
Как только они приблизились на расстояние, с которого можно было легко приветствовать их, Том сделал несколько шагов навстречу и, приготовив свою винтовку Шарпа, пропел:
«Стой!»
Мы с Джеком обошли его с тыла и заняли ту же позицию.
Сойки, похоже, не ожидали такого манёвра с нашей стороны и не сразу подчинились первой команде Тома. Но когда он повторил «Стой!» более громким тоном, они поняли намёк, и Такер быстро приказал своим людям остановиться. Повернувшись к нам, он воскликнул с возмущением и удивлением:
— Что ты имеешь в виду?
«Именно то, что я сказал, — ответил Том. — Если у вас, ребята, есть к нам какое-то дело, то один из вас — и только один — может подойти и сообщить об этом. Остальные пусть стоят на месте».
Обернувшись и сказав несколько слов своим людям, Такер подъехал к нам.
[Стр. 55] Когда здоровенный капитан остановился в нескольких футах от нас, он сердито спросил:
«Что вы, мужчины, имеете в виду, когда достаёте оружие и останавливаете нас таким образом?»
«В эти неспокойные времена, — ответил Том, — мы не собираемся впускать в наш лагерь группу вооружённых людей, не выяснив сначала, кто они такие и что им от нас нужно. Не могли бы вы рассказать нам, что вам нужно?»
— Ну конечно, — ответил здоровяк. — Мы — свободные рейнджеры, которые ищут отбившихся и украденных животных, а также отбирают хороших лошадей и мулов для правительства. У вас есть какие-то возражения?
«Ни в коем случае, — сказал Том, — но у нас нет ни заблудившихся, ни украденных животных, ни лошадей, ни мулов на продажу, и я не вижу, чтобы у вас были какие-то дальнейшие дела с этой компанией».
«Причина, по которой мы к вам обратились, заключается в следующем, — ответил Такер. — Некоторое время назад у одного из моих людей украли пару отличных мулов. Он погнался за ними почти до Ливенворта, где потерял их из виду. От старого кладовщика на том берегу ручья я узнал, что вы недавно купили мулов в Ливенворте, и когда я вернулся в лагерь и рассказал об этом Биллу Сойеру, он задумался. Он подумал, что, возможно, ты купил его мулов, не зная, что они краденые. поэтому я просто привёл его и ещё нескольких ребят посмотреть на твоих мулов.
[Стр. 56] Пока капитан произносил свою небольшую речь Джек время от времени подмигивал мне, словно говоря: «Прислушайся к тому, что будет дальше».
- Итак, приятель, - продолжил джейхокер, - у нас нет привычки тратить много времени на споры по вопросам такого рода, и, как я уже говорил тебе раньше, мы собираем мулов и лошадок для правительства, и всякий раз, когда мы находим что-нибудь подходящее мы просто забираем их, отдавая приказы дяде Сэму, и он оплачивает все счета. Но чтобы показать вам, что мы честно договариваемся с вами об этих мулах, если они не наши, то нам они не нужны. Теперь я сделаю вам справедливое предложение. Человек, который потерял мулов, о которых я говорю, ещё не видел ваших мулов. У него есть бренды, отмеченные на листе бумаги. Теперь, эф, что вы честные, что мужчины готовы сделать то, что право, я не понимаю, как вы можете помочь, приняв мое предложение, которое заключается в следующем: Я позвоню Билл Сойер здесь для себя пусть покажет свой брендов как они пометил на бумаге Афоре он когда-либо имел шанс увидеть брендов на мулах, и Эф марок у него отмечается такое же, как то, что на их мулы, почему, это просто случай, что они должно быть, его мулы. Ну что ты на это скажешь?
Том никак не показал, что «понял их игру», а просто сказал:
«Позвони своему мужчине, но только ему — больше никому».
Такер проехал несколько шагов в сторону своей банды и крикнул:
[Стр. 57]"Билл Сойер, иди сюда!", а затем вернулся к нам, в то время как Уильям Сойер, который, казалось, был отрепетирован в своей роли, подбежал рысцой с алакрити, нашаривающий во внутреннем кармане бумагу. он, казалось, знал, что это необходимо, хотя и находился вне пределов слышимости от нас. на данном этапе игры. Когда Сойер ушёл, его приятели собрались вокруг Джо — того, что в старой кавалерийской куртке, — и, похоже, начали серьёзный разговор.
Когда Сойер подошёл к нам, я успел заметить, что у него на левом глазу была зелёная повязка — или на том месте, где был глаз; злодейская ухмылка придавала зловещему выражению его лица ещё больше дьявольщины. В руке он держал тот самый старый жёлтый конверт, который, как мы с Джеком видели, Джо использовал, чтобы переписывать клейма мулов.
С торжествующим видом выхватив у своего человека старый конверт, Такер с уверенностью протянул его Тому.
«А теперь давайте сравним клейма, указанные на этой бумаге, с клеймами на этих мулах». И он развернул лошадь, чтобы объехать нашу повозку с другой стороны, где были привязаны мулы.
"В этом нет необходимости, подождите минутку", - ответил Том. Передавая старый конверт Джеку. и мне с вопросом: "Вы, ребята, узнаете эту бумагу?"
«Да, мы уже видели это раньше», — ответили мы оба.
[Стр. 58] «Что ты имеешь в виду?» — спросил Такер с притворным изумлением.
"Только это", - ответил Том, сурово глядя на капитана "джейхокерс". "Эта ваша маленькая шутка". зашла слишком далеко. Эти двое мужчин". указывая на нас с Джеком, «стояли и смотрели, как тот парень, которого ты называешь Джо, — тот пронырливый койот, что носит старую кавалерийскую куртку, — достаёт из кармана этот жёлтый конверт и записывает на нём клейма наших мулов, пока наша команда стоит перед магазином, а Джо и не подозревает, что за ним наблюдают». А теперь я не хочу больше слушать эту чушь. Мистер Джейхокер, если у вас есть к нам ещё какие-то дела Пожалуйста, сформулируйте это. В противном случае заседание объявляется закрытым.
Увидев, что его обман раскрыт и план провалился, Такер, по-видимому, решил блефовать дальше.
«Если ты не прислушаешься к голосу разума, — сказал он, — мы покажем тебе, на что мы способны». Я доволен тем, что это мулы Сойера, и мы собираемся их забрать. Из-за того, что вы, ребята, распустили свою команду и забрали мулов, вы окажетесь в затруднительном положении, но я готов поступить правильно. Вы мирно отдадите мне мулов, а я приведу в лагерь пару хороших, крепких пони, которых продам вам по дешевке. Вы можете получить их за сто долларов. Я просто позвоню ребятам, и мы заберём мулов с собой. А потом...
[Стр. 59] «О нет, не сделаешь», — перебил его Том тихим, но твёрдым голосом и начал возиться с замком на своей винтовке.
— Эй, приятель, — воскликнул Такер с явным изумлением, — ты же не хочешь сказать, что поступишь так глупо, что нам придётся применить силу? У меня в лагере около сорока человек. Если ты не отдашь этих мулов по-хорошему, я пойду и... Приведи всю компанию, а потом... ну, тебе придётся заплатить за то, что ты доставил нам столько хлопот. Конечно, тебе придётся заплатить за то, что ты доставил нам столько хлопот.
На лице Тома появилась презрительная улыбка. Он ответил:
«Выводите свою компанию и попытайтесь взять их на мушку. Мы покажем вам, что мы для вас сделаем».
Мы с Джеком внимательно следили за всем, что происходило. Наблюдая за пятью головорезами в прерии, мы были готовы отразить любую угрозу с их стороны.
Не слыша спора, отряд в прерии, казалось, начал проявлять беспокойство. Один из них окликнул Такера, словно ожидая приказа атаковать нас:
"Кэп, разве ты не хочешь, чтобы мы поднялись наверх и уладили это дело ? Если ты это сделаешь, только скажи!"
Такер помедлил, прежде чем ответить, и оглядел наш лагерь, словно оценивая шансы. Если он и допускал такую возможность, то Том быстро развеял его сомнения, прорычав:
«Ты отдашь им приказ наступать, и это будет[стр. 60] последний приказ, который ты когда-либо отдашь. У нас есть компромат на вас двоих, и мы хорошо отчитаемся перед остальными, если они попытаются вмешаться».
Такер оценил ситуацию и крикнул своим людям, которые были неподалёку:
«Нет! Нет! Оставайся на месте!» Затем, повернувшись к Тому, он продолжил: «А теперь, приятель, у меня есть к тебе ещё одно предложение, которое избавит тебя от лишних хлопот. Вот оно: мы отведём этих мулов в наш лагерь и…»
- Хватит, - перебил Том. - Я уже наслушался этого достаточно. Ты никогда не поведешь этих мулов в свой лагерь или куда-либо еще, пока я жив. Вы знаете, что ни вы, ни этот и другие валочно имеет более никакого права на их мулы, чем мне нужно лошадей вы едете. Я не хочу слышать никаких больше ваш бред. Лучшее, что вы можете сделать, — это убраться отсюда. Если я снова увижу кого-то из вас в пределах досягаемости наших винтовок, он получит пулю. У вас есть пять минут, чтобы убраться из зоны досягаемости! А теперь проваливайте!
У тебя пять минут, чтобы убраться с глаз долой! А теперь вали!
«Пять минут, чтобы убраться с линии огня! А теперь проваливай!»
Такер развернул лошадь и, крикнув: «Поехали, Билл», они направились к своим ожидающим товарищам. Через несколько шагов капитан повернулся в седле и, угрожающе кивнув Тому, сказал: «Увидимся позже».
«Если ты это сделаешь, тебе не поздоровится», — возразил Том.
Такер и Сойер присоединились к остальным и без[стр. 61] дальнейших демонстраций угрюмо двинулись обратно по дороге к магазину и вскоре исчезли в лесу.
«Они с нами ещё не закончили», — задумчиво произнёс Том. «Вряд ли они нападут на нас открыто, пока мы в этом лагере, потому что здесь они не смогут застать нас врасплох. Естественнее всего было бы, если бы они проскользнули мимо нас сегодня ночью или обошли нас и оказались впереди». залегли в кустах у ручья на дороге впереди. Я думаю, что один из вас мог бы проскользнуть в кусты вон там, рядом с магазином, и, оставаясь вне поля зрения и наблюдая за ними, вы могли бы догадаться, что они собираются делать. Они наверняка остановятся Посидите немного в магазине и выпейте за здоровье старика виски, и тогда они будут более склонны к тому, чтобы беззаботно обсуждать свои планы, а после того, как они решат, что им делать, они отправятся в лагерь за ужином. После того, как они отправятся в лагерь, если вы проскользнёте в магазин и поговори со стариком, может, он сможет рассказать тебе, что они задумали.
"Вот только мои придумки, том", сказал Джек. "Я просто думал, что ты немного шпионаж после экспедиции они вальщик леса. Я думаю, что я могу найти из чего их игра, и все, что хорошо для себя. плохо, я не вернусь, пока не найду."
С этими словами он взял свои револьверы и дробовик и Джек направился вниз по оврагу, который вёл к[стр. 62] ручью, и вскоре скрылся из виду, а мы с Томом занялись скотом и другими делами в лагере.
[Стр. 63]
ГЛАВА VII
ДЖЕК БЕРЁТ ПЛЕННИКА
Джека не было уже пару часов, и совсем стемнело, когда наша собака Фаунд заворчала, навострила уши и посмотрела в сторону дороги, давая понять, что кто-то приближается.
Прислушавшись, мы услышали, как кто-то приближается. Но шаги были похожи на конские. После наступления темноты мы не зажигали свет, потому что не собирались готовить ужин, а опыт, полученный в Индии, научил нас не зажигать свет, когда поблизости враг.
Как только мы убедились, что приближающаяся группа, кем бы они ни были, направляется к нашему лагерю, Том прошептал: «Бери ружьё и следуй за мной». С этими словами он взял винтовку и, крадучись, прошёл несколько шагов в сторону приближающихся людей, чьи голоса мы слышали. Он присел на корточки в зарослях на тропинке, ведущей к дороге, а я последовал его примеру. Мы привязали собаку к колесу повозки, чтобы она не набросилась на незнакомцев раньше, чем мы сможем выяснить, кто они такие.
Едва мы успели занять позицию, которую[стр. 64] выбрали, как заметили приближающиеся к нам два тёмных силуэта. Один из них, похоже, был пешим, а за ним следовал всадник.
Мы позволили им подойти на расстояние нескольких футов к дулам наших винтовок, и тут внезапно раздался голос Тома:
"Стой! Кто там идет?"
Теперь мы ясно видели, что там было всего два человека: лакей и всадник. Мы услышали быстрый ответ всадника, в котором безошибочно узнали голос нашего ирландца. Они оба внезапно остановились.
«Джек, с пленником!» Это прозвучало приятно, но загадочно. Однако говорящий просветил нас, добавив: «Я поймал Такера, сойкиного охотника, и его лошадь».
Мы все вернулись в нашу палатку и зажгли фонарь, чтобы посмотреть на добычу Джека и выслушать его объяснения. Но ирландец отказался говорить в присутствии своего пленника, кроме как ответить на несколько банальных вопросов.
При свете свечи мы увидели, что Джек связал руки пленника за спиной в локтях концом лассо. Другим концом, надёжно закреплённым на луке седла, он подгонял пленника.
Отчаянный головорез выглядел очень подавленным и совсем не воинственным, ему было нечего сказать.
[Стр. 65] «Что ты собираешься с ним делать, Джек?» — спросил я, услышав о пленнике.
«О, я полагаю, что до утра его можно будет разложить на заднем колесе повозки, а затем... спустить его вниз к лесу и повесить, и дело с концом», — ответил он, приступая к выполнению первой части этой программы.
«Распростёртый орёл» — это способ, при котором заключённого заставляют встать спиной к заднему колесу повозки. Затем его руки вытягивают в стороны и привязывают за запястья к верхнему ободу колеса, а лодыжки, расставленные на ширину плеч, таким же образом привязывают к нижней части колеса. Заключённый может немного облегчить своё положение, сев на ступицу колеса, но это ненадёжное и неудобное сиденье.
Как только мы надёжно закрепили большого сокола-балобана на колесе, Джек оставил меня присматривать за ним, наказав следить, чтобы он не сорвался с места, а сам тем временем расседлал и привязал к столбу прекрасного вороного коня, которого поймал. Когда это было сделано, он отозвал нас с Томом в сторону, достаточно далеко, чтобы заключённый нас не слышал. Он предусмотрительно поставил фонарь рядом с открытой дверью палатки, чтобы свет падал на нашего «распростёртого орла», и мы могли видеть, не пытается ли он освободиться. Затем Джек подробно рассказал нам о своём путешествии.
«Когда я добрался до места в лесу, где я[стр. 66] видел в магазине, я увидел, что jayhawkers' лошадям было все прицепили на забор, и я знал, что они был внутри. Довольно скоро они все выходят и садятся на лошадей, и все, кроме этого человека, Такера, направляются к своему лагерю. Проводив их взглядом, Такер вскочил в седло и помчался в другом направлении, вверх по ручью, например. Я не мог понять, что он задумал, но решил, что зайду и поговорю с владельцем магазина, как только всё уляжется. Я зашёл и хорошенько поговорил с этим человеком, и, конечно же, он услышал достаточно из их разговора, чтобы понять, что они задумали Том догадывался, что так и будет. Они вернутся в свой лагерь и будут ждать до полуночи, а потом сядут на лошадей и объедут наш лагерь, перейдут его и отправятся вперёд, чтобы поджидать нас в лесу у следующего ручья, который, по словам старика, находится всего в полутора милях отсюда. Такер решил, что, пока он отправляет своих людей обратно в лагерь, он проедёт по маршруту, который они собирались выбрать, и осмотрит местность, чтобы его люди могли занять наиболее выгодную позицию и напасть на нас.
«Отправляясь на то место, он некоторое время шёл вдоль ручья, а затем обогнул прерию и направился к маленькому ручью, чтобы никто из нас его не увидел и не услышал. Но на обратном пути он пошёл по главной дороге, потому что знал, что к тому времени уже стемнеет и никто из нас не сможет разглядеть его, когда он будет идти по дороге».
[Стр. 67] «Я как раз выходил из леса, перебравшись через ручей по эту сторону магазина, чтобы вернуться в лагерь, когда заметил, что он спускается с холма в мою сторону. Я присел на корточки, чтобы он оказался между мной и небом, и смог лучше его рассмотреть, чтобы убедиться, что это он. И тогда я решил забрать его прямо сейчас.
«Поэтому я спрятался за деревом прямо у дороги, и, когда он почти подъехал ко мне, я вышел с двумя взведёнными ружьями и крикнул ему, чтобы он остановился. Он резко затормозил и спросил: "Что случилось? Что случилось?"»
"Не вздумайте тянуться к своим пистолетам, - сказал я. - Или я всажу в вас две большие порции картечи ". Я был не более чем в шести футах от него, и он, должно быть, понял, что у него нет возможности убежать или выхватить пистолет. «А теперь, — говорю я, — делай, что я тебе приказываю, и не вздумай выкинуть какую-нибудь глупость, иначе я нашпигую тебя свинцом. Первым делом, — говорю я, — расстегни ремень и брось его вместе с пистолетами на дорогу». Он так и сделал, одновременно сказав: «Приятель, я думаю, ты принял меня за кого-то другого. За кого ты меня принимаешь и кто ты вообще такой?»
"Я не совершил никакой ошибки", - ответил я. "Вы Такер, джейхокер, и "я Джек, убийца великанов" — и " разве это не был большой блеф? - А теперь, - говорю я, - отойдите на шаг, пока я не подберу ваши пистолеты.
«Он так и сделал, и я внимательно следил за ним[стр. 68] , пока собирал его аккумулятор и надевал ремень поверх своего.
Тогда я приказал: «Спешиться!»«...что он и сделал, как маленький человечек, и я заставил его привязать лошадь к дереву, а потом снял с его седла лассо и заставил его повернуться ко мне спиной, пока я связывал ему руки за спиной одним концом лассо, а другим концом, крепко зажав его в кулаке, привязал к луке седла и погнал его лошадь перед собой, как вы видели».
«И что же нам с ним делать? Без сомнения, он заслуживает повешения, как и все они, но это не в моём стиле — убивать беспомощного заключённого. Я знаю, что ни ты, ни Том не сделали бы ничего подобного, хотя Я сказал Такеру, который шёл вместе с нами, просто чтобы напугать его, что мы повесим его утром, будь что будет, как только рассветет и можно будет как следует всё обдумать. И я думаю, он испугался, что мы собираемся это сделать, потому что с тех пор он стал очень серьёзным. Если бы мы были рядом с кем-то из родственников дяди Сэма, мы могли бы просто передать его им, и они бы его вылечили, конечно, ведь приказ есть приказ Этих соек нужно истребить или выгнать из Канзаса, а солдаты будут охотиться за ними, где бы они ни объявились. Кстати, старый владелец магазина сказал мне, что он отправил письмо с сегодняшней почтой генералу Хантеру в Ливенворт, прося его прислать несколько солдат в Санта-Фе. Мне нужно присмотреть за этими парнями.
[Стр. 69] Пока Джек рассказывал нам всё это, мы стояли достаточно далеко от заключённого, чтобы быть уверенными, что он не слышит, о чём мы говорим.
Том, казалось, слушал Джека, но не задавал вопросов и не вносил предложений. Он был погружён в свои мысли, и я знал, что он обдумывает какую-то «стратегию», как он это называл, чтобы напасть на наших врагов, «соек».
Когда Джек сделал паузу, Том начал:
- Ребята, мы не можем позволить себе больше бездельничать. время с этими разбойниками. Меня осенила идея, когда Я увидел того здоровяка, привязанного к колесу фургона, и ' С тех пор я размышлял над этим, и если мы сможем осуществить план, я думаю, я вижу способ сбежать обмануть его и его банду, что напугает «Уберём их из этого района, и это будет почти то же самое, что убить их, и нам не придётся здесь оставаться. А теперь слушай, и я расскажу тебе о своём плане. Мы пойдём в палатку, где будем достаточно близко к нему, чтобы Такер услышал, что мы говорим, если будет внимательно слушать, а я знаю, что он будет Я с вами двумя немного поговорю. Я докажу, что мы не те, за кого себя выдаём. То есть что мы не трое охотников на волков, которые отправляются на бизонью ферму, а трое солдат, переодетых в это и посланных сюда, чтобы специально провести небольшое расследование.[Стр. 70] найди эту банду разбойников, и пусть отряд кавалерии, к которому мы принадлежим, примчится вслед за нами, готовый спикировать и поглотить банду, как только я дам им знак. И а потом, когда мы заставим Такера принять всё это, нам удастся позволить ему сбежать и донести эту новость до его банды. И если я не сильно ошибаюсь, они соберут вещи и уедут отсюда так быстро, как только смогут. А теперь учтите, что я старший сержант.
«Будь ты проклят, — воскликнул Джек. — Это отличный план, если только мы сможем его осуществить, если всё пойдёт так, как ты задумал. Том — или сержант, как я должен был сказать, — я всегда буду думать, что из тебя получился бы отличный генерал, если бы из тебя не сделали рядового». А теперь продолжай в том же духе, убивай крыс и давай попробуем это.
Когда наша конференция закончилась, мы вернулись в палатку, и Том начал отдавать приказы об охране нашего пленника на ночь.
«А теперь, ребята, мы разделим ночь на три части, как в карауле, и каждый из нас будет стоять на посту треть ночи. И, заметьте, не засыпайте на посту, иначе заключённый может сбежать. Думаю, мы позволим Джеку первым заступить на вахту, а ты, Пек, можешь пойти в середину, и ты можешь позвать меня на последний обход. Если думаешь, что не заснёшь, можешь принести один из стульев и сесть так, чтобы хорошо видеть заключённого;[стр. 71] но если ты почувствуешь хоть малейшую сонливость, ты должен встать и пройтись, потому что не годится, чтобы часовой заснул сегодня ночью.
«Ну же, ребята, — заныл здоровенный сойка, — вы же не собираетесь оставить меня здесь на всю ночь, не так ли? Я не представляю, как смогу вытерпеть это так долго».
«Что ж, насчёт этого, — сказал Джек с яростным видом, изображая бессердечие, — если это тебя хоть как-то утешит, мы могли бы соорудить что-то вроде виселицы возле сарая и повесить тебя сегодня вечером, чтобы тебе не пришлось стоять там всю ночь». Если подумать, — продолжил он, поворачиваясь к нам с Томом, — это был бы хороший план и для нас, и для того, чтобы избавить заключённого от страданий. Если мы повесим его сегодня вечером, а не будем ждать до утра, то избавим себя от необходимости стоять над ним с караулом, а это уже немало. Что вы на это скажете?
Но мы с Томом решили, что при таком слабом освещении, как от свечи, которую может задуть ветер, сойка может улететь, а если и не улетит, то мы не сможем как следует её повесить при таком тусклом свете. И заключённый решил, что лучше он проведёт ночь, сидя на колесе повозки, чем доставит нам столько неудобств.
[Стр. 72]
ГЛАВА VIII
СТРАТЕГИЯ ТОМА
Том позвал нас в палатку и переставил наш подсвечник на такое место, где он был бы защищён от ветра, но при этом свет падал бы на заключённого через открытую дверь палатки. Том тихим голосом начал говорить с нами о том, что, по нашему замыслу, должен был услышать Такер.
«Итак, друзья, — начал старик, — цели нашей экспедиции почти достигнуты. Я подумал, что мне лучше объяснить вам ситуацию более подробно, чтобы вы чётко понимали, какую роль вы должны сыграть в наших дальнейших действиях. Пока всё идёт так, как и планировал капитан. Я не верю, что кто-то на этой дороге или кто-то из этих соек подозревает нас в том, что мы солдаты или кто-то ещё, кроме тех, кому мы сказали, что мы трое охотников на волков, которые направляются на бизонью ферму. В нашей команде и походном снаряжении нет ничего военного кроме палатки Сибли и наших винтовок, которыми пользуется множество граждан; и если мы снимем форму и наденем эти новые кожаные штаны, то будем похожи на трёх юнцов, пытающихся подражать первопроходцам.[Стр. 73] Я должен отдать должное нашему капитану за его дальновидность, ведь именно он спланировал всю экспедицию.
— И я отдаю должное капитану, — перебил его Джек, — за то, что он выбрал сержанта из всех младших командиров роты, который мог бы в точности выполнить его планы.
«Спасибо», — подмигнув, ответил Том. «И... те двое рядовых, которых выбрали для сопровождения сержанта, показывают, что наш капитан знает своих людей».
«Теперь, — продолжил Том, — если всё пойдёт так, как выглядит сейчас, я думаю, наше путешествие закончится прямо здесь, потому что мы почти поймали нашу дичь. Капитан с отрядом держался достаточно далеко от нас, чтобы не попадаться на глаза, и сегодня ночью они будут примерно в десяти милях позади нас на дороге. Если он получит сообщение, которое я отправил ему сегодня днём, а я уверен, что он его получит, то они должны быть здесь или, скорее, у магазина — ведь именно там я обещал их встретить — чуть позже полуночи.
Я видел, что наш заключённый живо интересовался замечаниями Тома, вытягивал шею и поворачивался ухом к двери палатки, внимательно прислушиваясь.
"Я договорился с мальчиком, - продолжал старый ветеран, - который передал мое сообщение капитану, чтобы он проводил компанию до магазина и ' встретиться со мной там не позднее двух часов ночи. И этот парень был в лагере джейхокеров и знает местность полностью[Стр. 74] где-то там; и когда я присоединюсь к капитану и его отряду, мальчик должен будет провести нас всех к лагерю или достаточно близко, чтобы капитан мог выстроить отряд вокруг них; и как только рассветет, мы приблизимся к ним и позаботимся о том, чтобы ни один из них не сбежал. Судя по тому, что говорит Джек, они все напьются виски и будут крепко спать, так что их будет легко сожрать всех до единого.
— Тише, сержант, — сказал я достаточно громким шёпотом, чтобы заключённый услышал. — Не говори так громко — сойка может тебя услышать.
«О, я не думаю, что он мог слышать, что я говорю, находясь там, далеко. Но даже если и слышал, это не имеет особого значения, потому что он не проживёт достаточно долго, чтобы извлечь пользу из того, что мог услышать, ведь он сейчас почти что мёртв. Его время на исходе».
Такер наклонил голову вперёд — в нашу сторону — настолько, насколько мог, и закрыл глаза, словно спал, но при этом пытался уловить каждое сказанное слово.
«Но, сержант, — спросил я Тома, — что капитан сделает с этими сойхокерами после того, как поймает их? Отправит их обратно в Ливенворт как заключённых?»
«Не так уж и много, — ответил старик. — Он получил приказ от генерала Хантера истреблять этих соек, где бы он их ни поймал, — стрелять или вешать, и ты знаешь, что наш старый капитан — как раз тот человек, который с удовольствием выполнит эти[стр. 75] приказы в точности. Мы наслушались жалоб от людей, идущих по дороге, и убедились, что капитан прав: эти негодяи не заслуживают пощады, и, готов поспорить, он их не пощадит.
«Но, сержант, — спросил Джек, — что мы будем делать с этим парнем? Повесим его утром?»
«Нет, если только он не попытается сбежать, согласно моему приказу, мы должны будем держать его здесь до тех пор, пока не прибудет рота, а затем передать его капитану. Это лишь ненадолго отсрочит его казнь, потому что капитан быстро с ним разберётся. Но если он случайно вырвется и побежит, то, конечно, стреляйте в него».
«Что ж, мне жаль, — сказал Джек, — что мы не можем повесить его сами, как только рассветет, потому что я обещал ему это, а я всегда держу слово.»
«А теперь, — продолжил Том, — я хочу, чтобы вы двое внимательно следили за ним и не давали ему ни единого шанса ускользнуть от нас, потому что это испортит все наши планы».
«Мы позаботимся о том, чтобы он не ушёл».
«Что ж, поскольку мне нужно встретиться с капитаном и его командой в магазине чуть позже полуночи, я лягу и попытаюсь немного поспать, а ты и...» Джеку придётся делить время между вами, охраняя пленника, потому что, конечно же, я не смогу вернуться сюда до рассвета, а когда вернусь, то буду не один, а с отрядом. Думаю, — добавил Том после паузы, — мне лучше поехать[стр. 76] на лошади сойки навстречу отряду; Он будет для меня лучшим скакуном, чем один из наших бронко.
«Да, сделайте это, — сказал Джек. — Думаю, он хороший парень». Затем он умоляюще добавил: «Но, сержант, разве мы не можем сделать так, чтобы я и Пек могли пойти с вами на облаву? »«А что, если мы пойдём в сарай и повесим этого парня сегодня ночью или застрелим его и скажем, что он пытался сбежать? Тогда мы все сможем уйти».
— Нет, — решительно ответил Том, — так не пойдёт. Помнишь старую поговорку: «Хороший солдат тот, кто слушается приказов»? У нас есть приказ держать всех пленных, которых мы сможем взять, и передать их капитану. Как бы мне ни Я бы хотел, чтобы вы оба пошли со мной, но вы должны остаться и позаботиться о лагере и пленнике. Но я замолвлю за вас словечко перед капитаном, и, думаю, я могу с уверенностью пообещать, что вы оба станете капралами, как только в роте появятся вакансии.
«Что ж, — с грустью сказал Джек, — полагаю, нам придётся смириться. Но мне чертовски не хочется нарушать своё обещание, данное сойке, ведь я сказал ему, что он может рассчитывать на то, что его повесят на рассвете».
«Но, сержант, — вмешался я, — разве сойки не заподозрят неладное, когда их вожак не появится в лагере?»
«Нет, это маловероятно. Они все были довольно сыты[стр. 77] когда выходили из магазина, — говорит Джек, — и они, скорее всего, сразу лягут спать, как только доберутся до лагеря, и не будут думать об этом до утра». А если они его не заметят, то подумают, что он слишком напился, чтобы вернуться в лагерь, и поэтому лёг спать.
«А теперь, Джек, — сказал Том, завершая этот разговор, — можешь потушить свечу и выйти на улицу, где ты сможешь присматривать за пленником». И, Пек, ты обойди лагерь, чтобы убедиться, что все животные надёжно привязаны, а потом ложись спать. Мы с тобой постараемся выспаться, пока не пришло время отправляться в путь.
Когда мы вышли из палатки, пленник, казалось, только что очнулся от сна, который он притворялся, что видит. Он заскулил:
«Мужчины, не могли бы вы немного ослабить эти верёвки на моих запястьях и лодыжках? Они врезаются в мою кожу».
- Ну, - сочувственно ответил Том, - мы не хотим без необходимости мучить человека. Этого будет достаточно, чтобы должным образом умертвить его, когда придет время , не заставляя его так долго страдать . Ослабь немного веревки, Джек. Не будет большой опасности в том, что он сбежит, если ты не будешь спать. А я знаю, что ты этого не сделаешь.
Джек с явной неохотой выполнил указания Тома, при этом что-то ворча. Он специально ослабил верёвки на запястьях, чтобы[стр. 78] так сильно, что мужчина, вероятно, смог бы высвободить руки, полагаясь на свою бдительность и дробовик, которые не позволили бы ему сбежать. Затем ирландец достал походное кресло и сел, положив дробовик на колени, пока я, как мне было сказано, обходил лагерь. Затем я присоединился к Тому в палатке, погасил свет, и мы сделали вид, что ложимся спать. На самом деле мы легли возле открытой двери палатки, где, расположив пленника между собой и белым полотном фургона, мы могли видеть каждое его движение, потому что было решено, что Джек Ему, видимо, стоит уснуть в своём кресле и дать сойке шанс улететь.
Джек предусмотрительно устроился достаточно далеко от пленника, чтобы тот не смог, освободившись, наброситься на него и схватить дробовик. Мы с Томом, ожидая такого развития событий, легли на землю с пистолетами наготове, чтобы пресечь попытку побега. Мы привязали собаку достаточно далеко, чтобы она не могла добраться до сойки, опасаясь, что она поймает беглеца и тем самым сорвёт наш план.
Такер неподвижно лежал на колесе повозки. Прошло мучительно много времени, прежде чем он пошевелился, чтобы освободиться. Он лежал так тихо, что я начал думать, что он заснул, несмотря на неудобное положение.
После того как он явно бодрствовал достаточно[стр. 79] долго, чтобы придать своим действиям видимость реальности, Джек начал клевать носом и в конце концов откинулся головой на спинку стула, очень естественно, но так, чтобы через полуприкрытые глаза следить за каждым движением заключённого. Затем ирландец захрапел. Мы с Томом в ответ тоже начали тяжело дышать, и теперь пленник начал подавать признаки жизни.
В тусклом свете я мог разглядеть его силуэт на фоне белого фургона. Он наклонился влево и пошевелил правой рукой, словно пытаясь высвободить её из петли, которой она была привязана к колесу. Когда его рука освободилась, он принял исходное положение, на мгновение замерев, и, убедившись, что мы все еще спим, медленно опустил свободную правую руку на талию и поднес ее ко рту, очевидно, вытащив карманный нож и открыв его зубами. Вместо того чтобы развязать путы на другой руке и лодыжках, он что самый быстрый и бесшумный способ — это перерезать их.
После замены правую руку в исходное положение на колесе, наблюдая, как Джек внимательно за мгновение, и слышать своего устойчивый, жесткий дышал он спокойно потянулся с ножом в его свободной рукой и оборвал нить, что держала его за левую запястье к колесу; затем заменив обе руки на колесо снова на мгновение как будто связали, он посмотрел[стр. 80] на полном серьезе на Джека, а затем повернул ухо в сторону наш входа в шатер.
Убедившись по нашему храпу, что мы все спим, он наклонился и перерезал верёвки, стягивавшие его лодыжки, после чего ещё раз серьёзно посмотрел на Джека, отошёл от колеса и, без сомнения, собирался тихо прокрасться к своей лошади и сесть на неё. Но как только он отошёл от повозки, пёс сердито зарычал и бросился на убегающего сойко.
Понимая, что его побег теперь раскрыт, Такер быстро обогнул повозку, чтобы оказаться вне досягаемости дробовика Джека. Фоунд рвался с цепи и яростно лаял.
Джек вскочил на ноги и крикнул беглецу: «Стой! Стой!» — и бросился к повозке. Мы с Томом последовали за ним, но увидели лишь, как фигура разбойника быстро исчезает в темноте. Всё ещё крича «Стой! Стой!», Джек выстрелил из дробовика, но высоко над головой отступающего негодяя, лишь для того, чтобы увеличить его скорость. Такер не предпринял никаких попыток забрать свою лошадь и, вероятно, был только рад уйти с целой тушей.
После того, как они немного погнались за ним по прерии, взволнованно призывая друг друга сесть на лошадей и следовать за беглецом и попытаться остановить его в какой-нибудь укажи в сторону лагеря джейхокеров — и все это для того, чтобы произвести впечатление Такеру, на случай, если он услышал нас, о серьезности[Стр. 81] о нашем преследовании и нашем стремлении вернуть его. мы вернулись в нашу палатку, чтобы посмеяться над успехом стратегии Тома.
- Маловероятно, - заметил Том, - что он будет дурачиться. тратить время, околачиваясь здесь, чтобы попытаться заполучить свою лошадь. Он, конечно, сильно напуган, без сомнения. верит каждому слову из той байки, которую я рассказал о роте кавалерии; но, на всякий случай, Джек, тебе лучше всего привести сюда черного коня и... привяжи его к колесу повозки, которую только что освободил его бывший хозяин, а затем отпусти, и я гарантирую, что ни один бродяга не приблизится к нашему лагерю без нашего ведома.
«Святые угодники, — воскликнул Джек, всё ещё не оправившись от побега сойки, — ну и задал он стрекача! Когда я побежал за ним вокруг повозки, я мог бы легко пристрелить его, если бы захотел, потому что он так петлял, что я не попал бы в него, даже если бы выстрелил. Он так петлял, что не успел убежать от меня далеко». Но после того, как я выстрелил из обоих стволов дробовика, он помчался прямиком к лесу, приземляясь на землю только в самых высоких местах. Он не станет терять времени и вернётся в свой лагерь, чтобы поднять своих людей и рассказать им о кавалерийском отряде, который придёт после полуночи, чтобы окружить Они разобьют их лагерь и повесят или расстреляют каждого сына этой матери. В какое время полупьяные грабители будут седлать лошадей в темноте и спешно убираться оттуда. Они постараются проехать как можно больше миль, чтобы оказаться как можно дальше от своих старых[Стр. 82] лагерь перед тем, как кавалерийский отряд окружит
Выполнив приказ Тома, мы все разошлись по своим комнатам и проспали до рассвета, когда ветеран, как обычно, разбудил нас своим утренним криком, напомнив о недавних захватывающих событиях.
После завтрака Том поехал в магазин, чтобы узнать, что можно сделать с сойками.
Прежде чем он начал говорить, Джек спросил: «Том, что нам делать с лошадью Такера?»
«Что ж, Джек, если не найдётся более законного владельца, чем Такер, который заявит свои права на лошадь, то она по праву захвата принадлежит тебе».
«Я тут подумал, — сказал Джек, — и...» приходим к такому выводу: Мы знаем, что эти соколики зарабатывают на том, что грабят людей, забирая всех хороших лошадей и мулов, которые попадаются им на пути; это более чем вероятно, что этот Такер украл эту прекрасную лошадь у кого-то поблизости, и я думаю, что разумнее всего будет оставить сообщение у старого лавочника, что на случай, если появится какой-нибудь мужчина заявляя права на лошадь и доказывая ее собственность, мы передадим ее законному владельцу. Если владелец появится через день или два, он сможет догнать нас, подтвердить право собственности и забрать свою лошадь. Если он не появится до того, как мы доберёмся до нашего зимнего лагеря или хотя бы до дороги, ведущей к нему, мы передадим через кладовщика, что вернёмся сюда весной и тогда всё уладим.
[Стр. 83] «Хорошая идея, Джек, — сказал Том. Думаю, это будет не худший план, чем любой другой, для решения вопроса о праве собственности на лошадь, и мы так и поступим».
"Как на лошадь меня ничего нет", - добавил Джек, "в дело № хозяин объявится, я не смотрю на то, что сторону. Я так понимаю, это партнерская забота, и все принадлежит всем. Но этот конь настоящий денди. Я недавно чистил его щеткой, и я так давно не убирал гребешок для карри на более красивом животном так давно. Он молод — ему всего шесть лет — хорошо сложен, с прямыми ногами, у него хорошая походка, он прекрасно держится, здоров как бык, и я готов поспорить, что он тоже может неплохо бегать.
Когда Том тронулся в путь, он не пошёл по дороге, а выбрал путь через прерию, который должен был привести его к ручью на некотором расстоянии от обычного брода. Таким образом, он инстинктивно следовал старому правилу пограничных разведчиков, согласно которому, путешествуя по потенциально опасной дороге, следует избегать обычного брода через ручей, поросший лесом, чтобы не попасть в засаду.
Примерно в середине утра появился Том и вскоре присоединился к нам.
В ответ на наши настойчивые расспросы о новостях он ответил:
«Хорошие новости. Наша стратегия сработала. Вся банда, от мала до велика, прошлой ночью около полуночи снялась со своего старого лагеря и тоже ушла в спешке. Судя по знакам и[стр. 84] по тому, что рассказал нам человек, который слышал, как они уходили через прерию, они, должно быть, испугались. »А теперь давайте снова соберёмся и отправимся в путь, попытаемся наверстать упущенное время, ведь из-за этих лихачей мы потеряли почти целый день. Я расскажу вам всё по дороге.
Вскоре мы собрали нашу команду и снова отправились в путь по старой дороге Санта-Фе. Мы с Джеком сидели на козлах, а Том ехал рядом на вороном коне и рассказывал нам подробности своего визита в магазин.
«Когда я добрался до магазина, — сказал он, — было ещё рано. Там я встретил фермера, который живёт неподалёку от того места, где разбили лагерь сойки. Он пришёл сообщить, что незадолго до полуночи услышал сильный шум в их лагере, а вскоре после этого увидел, как недалеко от его дома проехала повозка с несколькими всадниками, направлявшимися на юг через прерию». Он предположил, что банда сворачивает лагерь и уходит, но не мог понять, почему они должны были уйти так внезапно и в такой час. Когда рассвело, он отправился к заброшенному В лагере было много признаков того, что они ушли в спешке. Они оставили одежду, лари и другое лагерное снаряжение, которое не успели собрать в темноте.
"Ну, когда я добрался до магазина, фермер и " лавочник были взвинчены[Стр. 85] отъезд их нежеланных соседей; и их удивление было еще больше, когда они увидели меня верхом. Прекрасная черная лошадь Такера с седлом, которую они все, казалось, узнали с первого взгляда.
«Чтобы объяснить им ситуацию и то, как я оказался верхом на лошади Такера, мне пришлось рассказать им всё о том, как бандиты пришли в наш лагерь, чтобы выманить у нас мулов, и о том, как мы их прогнали, а также о том, как Джек поймал здоровенного быка». и как мы положили его на спину, и как мы хорошенько напугали его, рассказав о приближении кавалерии; и как мы дали ему шанс сбежать; и как он...
«Я рассказал владельцу магазина о плане Джека на случай, если объявится хозяин вороного коня. Но он не думает, что конь кому-то принадлежит в этой части страны. Если кто-нибудь придёт и спросит о таком коне, он должен написать мне в Форт-Ларнед.
«Старик ужасно волновался, боясь, что ястребы-перепелятники узнают, что мы ушли на равнину и что за нами на самом деле нет кавалерийского отряда, и вернутся. Но я сказал ему, чтобы он не беспокоился, потому что я верил, что вскоре здесь будет кавалерийский отряд из форта Ливенворт в ответ на его письмо генералу Хантеру.
"Я вложил ему в голову другую идею, сказав ему что он мог бы помочь солдатам захватить или разбить[Стр. 86] до банды Хавин' человек преследуешь их след' - выяснить, где именно найти. Он взял с идея сразу, и фермер сказал, что гнаться за след. Когда он их обнаружит, то вернётся и проведёт солдат к лагерю соек. «Когда он их обнаружит, то вернётся и проведёт солдат к лагерю соек».
Когда мы проходили через рощу у переправы через небольшой ручей, где сойки планировали напасть на нас, мы заметили, что это было бы идеальное место для такого манёвра. Мы с Джеком обсудили возможность встречи с врагом здесь.
"Ты зря тратишь ветра", - прервал Тома с нетерпением. "Я все спланировал так, чтобы свернуть на проселочную дорогу, которая ведет от дома, где мы разбили лагерь , которая пересекает ручей - так мне сказал владелец магазина — примерно в четверти мили ниже этого перекрестка, выезжаю на главную дорогу снова в прерии за ней. Таким образом, мы бы оставили соек «держать» мешок, как тот парень, который пошёл охотиться на бекасов.
[Стр. 87]
ГЛАВА IX
БУФФАЛО РЯДОМ С БОЛЬШИМ ИЗГИБОМ
В тот день мы добрались до Каунсил-Гроув, что на западном берегу реки Неошо. Тогда это было место с населением менее ста пятидесяти человек но важный деловой пункт — аванпост поселений Канзаса и последний город, идущий на запад, пока не был достигнут Денвер, штат Колорадо. Путешественники, направляющиеся на равнины, обычно останавливались здесь чтобы подготовить все необходимое для своего путешествия, которое могло быть упущено из виду при отправлении из Миссури Река, а также место для последнего ремонта повозок и для ковки лошадей.
Шины на задних колёсах немного разболтались, и мы решили их подкачать и отрегулировать. Поэтому мы разбили лагерь возле кузницы недалеко от центра деревни. Вскоре кузнец уже работал над нашими шинами и закончил до наступления темноты.
Рано утром следующего дня мы отправились в путь. В полдень мы были в Даймонд-Спрингс, в пятнадцати милях от Гроува, где жила всего одна семья. Вечером мы разбили лагерь в Лост-Спрингс, в тридцати милях от Каунсил-Гроув, где было только ранчо Джека Костилло. Пока дорога и погода были хорошими, мы хотели наверстать[стр. 88] время, потерянное из-за задержки из-за «соек», и соответственно увеличивали продолжительность поездок.
Теперь мы были на равнине и больше не видели ни деревьев, ни жилищ белых людей, кроме случайного торгового ранчо на берегу ручья вдоль дороги. Мы приближались к восточной границе бизоньих пастбищ.
Дорога из Форт-Райли, по которой мы раньше ехали направляясь к реке Арканзас и обратно, выходит на дорогу Санта-Фе здесь, в Лост-Спрингс. Спрингс. В этом лагере не было ни бревен, ни водопровода — просто ряд колодцев для воды протянувшихся вдоль ложбины в прерии. Это место издавна было хорошо известным местом для кемпинга; но где находятся источники, от которых оно получило название, я так и не узнал, потому что никогда их не видел.
Мы разбили палатку недалеко от того места, где дорога из Форт-Райли впадает в Санта-Фе, и после ужина занялись обычными лагерными делами. После того как мы привели в порядок и накормили наших животных, мы с ирландцем прогулялись до ранчо, чтобы возобновить старое знакомство с его владельцем, Джеком Костильо, тоже ирландцем, которого мы раньше знали как солдата конного стрелкового полка в Нью-Мексико.
Costillo был рад снова встретиться с нами и, конечно, установить его лучше для нас. Мы провели пару часы очень приятно вспоминали былые времена с ним, а потом вернулся в наш лагерь. Пока мы шли, думая об итальянском имени борн[Стр. 89] этим человеком, который, как сказал Джек, "носил карту Ирландии на лице", - заметил я:
«Когда я слышу такие имена, как О’Шонесси, Финнеган или Маккарти, которые дают ирландцам, они кажутся вполне естественными и ирландскими, но время от времени я встречаю ирландца с очень неирландским именем, например, Костилло. Как ты объясняешь эти неподходящие имена, Джек?»
«О, это просто», — ответил Джек. «Видишь ли, я бы...» Ирландия — остров, окружённый морем, и его посещают корабли разных стран. Время от времени какой-нибудь иностранный моряк в ирландском порту влюбляется в ирландскую девушку и женится на ней. Разумеется, ребёнок будет носить фамилию иностранца, хотя он будет таким же ирландцем, как свиньи Пэдди.
«Что ж, это разумное объяснение вопроса, который вызвал у меня множество догадок, — ответил я. — И если я соглашусь с вашим решением проблемы, мне будет гораздо легче в будущем».
На этих придорожных ранчо, которые появились в каждом значимом месте для кемпинга вдоль дороги после открытия золота на Пайкс-Пик, продавали алкоголь и небольшой ассортимент товаров, пользующихся спросом у путешественников.
Не было предпринято никаких попыток возделывать землю или выращивать урожай. Они были там только для того, чтобы торговать с проезжающими и — в некоторых местах — с индейцами. Они также покупали изношенный скот[стр. 90] у проезжающих караванов и, отдохнув и набрав новых животных, продавали их другим путешественникам, которым нужны были свежие животные.
Почтовая служба Санта-Фе, компания Hall & Porter из Индепенденса, штат Миссури, открыла станции на некоторых ранчо, но за пределами Каунсил-Гроув не было ни регулярных станций питания, ни станций ночлега для пассажиров почтовых дилижансов. Им приходилось самим нести своё постельное бельё и брать с собой провиант, а также нанимать почтовых работников — двух кучеров и кондуктора на каждый дилижанс.
В Коттонвуд-Крик, следующем лагере к западу от Лост-Спрингс, мы начали видеть бизонов — несколько старых быков, отбившихся от стада, держались на некотором расстоянии от дороги, но стад пока не было. К тому времени, как мы добрались до Литл-Арканзаса, небольшие группы бизонов стали более многочисленными и дружелюбными. С этого момента стада становились всё больше, пока к тому времени, как мы добрались до окрестностей Форт-Ларнеда — намного позже, — во всех направлениях не стали видны их плотные скопления.
На западе, вплоть до Лост-Спрингс, мы встречали множество луговых тетеревов. Наш дробовик обеспечивал нас свежим мясом. От Лост-Спрингс и дальше на запад мы больше не видели луговых тетеревов, но вскоре добрались до бизоньих пастбищ и стали убивать молодых бизонов или антилоп.
Для охоты на бизонов мы использовали вороного коня, которого поймал Джек. Поначалу он немного пугался бурых мохнатых чудовищ, но вскоре[стр. 91] привык к ним и проявил живой интерес к погоне.
Когда мы убивали буйвола ради свежего мяса, мы обычно выбирали годовалого или двухлетнего бычка, чтобы мясо было нежным. Мы отрезали от туши всего несколько фунтов самых лучших частей, ведь буйволов было так много, что мы редко задумывались о расточительности этой распространённой тогда практики.
Антилопы, самые быстрые и грациозные животные на равнинах, редко попадались на глаза всаднику. Но их любопытство было настолько велико, что они часто подходили к нашему лагерю стадами по дюжине и более особей. А если они подходили недостаточно близко, мы могли приманить их красным одеялом. Они подходили почти вплотную, и мы могли сбить их с ног палкой. Их мясо нежное и хорошо прожаренное, но в определённое время года в нём мало жира, и немного бекона, приготовленного вместе с ним, улучшает вкус.
Однажды, вернувшись с конюшни, где он ухаживал за вороным конём, Джек заявил:
«Чем больше я ухаживаю за этой лошадью, тем больше она мне нравится. Она одна из лучших, которых я когда-либо чистил щёткой. Я всё гадал, у кого этот конокрад мог её украсть, и боялся, что владелец последует за нами и потребует свою собственность обратно, и тогда, конечно, нам придётся её отдать».
«Что ж, Джек, — ответил я, — вряд ли владелец лошади, кем бы он ни был, когда-нибудь[стр. 92] будет нас беспокоить. А когда мы получим весточку от старого кладовщика, у которого ты её взял, и если никто из владельцев не объявится, чтобы узнать о ней, то ты будешь следующим в очереди, и лошадь достанется тебе».
«Нет, — сказал импульсивный ирландец, — если мы собираемся его спасти, он должен стать собственностью компании — он будет принадлежать всем нам».
— Ну, — вмешался Том, — я тут подумал, что вороной конь всё-таки заслуживает имя. Мы назвали мулов — или это сделал Дикий Билл — Динк и Джуди, а мустангов — Полли и Вингер; Итак, как мы назовём лошадь?
«Почему бы не назвать его «капитаном Такером» в честь сокола-перепелятника?» — предложил я.
«Нет, — тут же возразил Джек, — это было бы нечестно по отношению к лошади. Было бы несправедливо называть его в честь такого негодяя».
«А что бы сделал Чёрный принц?» — предложил Том.
«Так мне больше нравится. Пусть будет «Чёрный принц».»
Миновав Коттонвуд-Крик, Биг-Тёрки-Крик, Литл-Тёрки-Крик, Литл-Арканзас, Джарвис Крик, Биг-Кау-Крик и Литл-Кау-Крик, мы добрались до Биг Бенда, места, где тропа Санта-Фе, идущая на запад, впервые пересекает реку Арканзас.
Не доезжая до Биг-Бенда, мы с тревогой заметили, что шины на передних колёсах стали спускать. В Каунсил-Гроув, где мы заменили шины на задних колёсах,[стр. 93] шины на передних колёсах казались достаточно натянутыми; но с тех пор, как мы выехали оттуда, деревянные части передних колёс с каждым днём сжимались всё сильнее, и теперь нужно было что-то сделать, чтобы подтянуть их, иначе наш фургон скоро сломается. Мы надеялись добраться до форта Ларнед до того, как придётся менять шины, но от Биг Бенда до форта было почти два дня пути.
Увидев, что старый Том осматривает колёса, я спросил:
«Ну что ж, Том, что мы будем с этим делать? Не лучше ли нам снять передние колёса и бросить их в реку на ночь?»
«Нет, — ответил старик, — это поможет нам только на один день, а к завтрашней ночи они снова высохнут. Мы просто дадим им немного остыть, и это почти то же самое, что если бы кузнец их обрезал, сварил и заново закрепил. »Мы увеличим давление в камерах, положив брезент между ними и шинами. Первым делом нужно разгрузить фургон.
Это была та ещё работка, но вскоре мы с Джеком вынесли все вещи и сложили их на земле.
«А теперь подпереть переднюю часть и снять колёса».
Вскоре это было достигнуто.
«А теперь, пока я снимаю шины, вы с Джеком можете достать свои мешки и принести целую кучу бифштексов с картошкой фри и сложить их в удобном месте».
К тому времени, как мы закончили, Том снял шины и положил их одну на[стр. 94] другую, приподняв на пару дюймов над землёй с помощью камней, которые он подкладывал под них.
«Теперь разложите чипсы вокруг шин, слоем примерно в фут, а затем подожгите их. Ветер будет поддерживать огонь, и пока шины нагреваются, поднесите колёса поближе». достань из повозки кусок старого брезента; отрежь от него несколько полосок такой длины, какой сможешь; достань из ящика для провизии несколько гвоздей; прибей полоски брезента к внешней стороне колёс, затяни их потуже и прибивай их то тут, то там, пока не получишь примерно четыре слоя брезента Затем слегка смочите внешний слой брезента, чтобы он не сгорел до того, как мы остынем. Затем положите колёса поближе к огню, подложив под них камни, чтобы они не двигались.
Когда всё было готово:
«А теперь возьми лопату и выкопай небольшую длинную яму в земле неподалёку и наполни её водой. Принеси кирку, лопату, совок, топор и тесак и положи их рядом. Затем наполни все вёдра водой и поставь их неподалёку».
Ветер раздувал круг из щепок, которыми были усыпаны шины. Они быстро разгорались, и к тому времени, как щепки почти догорели, мы увидели, что шины раскалились докрасна, и поняли, что они достаточно расширились, чтобы перекрыть протектор.
[Стр. 95]«Теперь, — продолжил Том, — нам придётся работать быстро и не допускать ошибок, когда мы будем надевать шину на колесо, чтобы она остыла и сжалась, прежде чем сгорит полотно. Нам придётся использовать кирку, лопату и совок, чтобы вытащить их из огня и надеть на колёса». Пек, ты бери кирку, Джек — лопату, а я возьму ломик. Когда всё будет готово, я подам знак, и ты, Пек, подцепишь остриём кирки верхнюю покрышку и немного приподнимешь её, чтобы мы с Джеком могли просунуть под неё лопату и совок. Затем мы втроём поднимем покрышку из костра и положим её на место. Наденьте на руль, а затем налейте воды. Как только она остынет настолько, что перестанет растекаться, Джек проденет черенок лопаты в отверстие в ступице, приподнимет колесо, и вы с двух сторон, держась за черенок лопаты, сможете удерживать колесо над лужей так, чтобы нижний обод был в воде, пока я буду его вращать. С топором в одной руке и тесаком в другой я буду прибивать шину на место, пока она сжимается. Итак, вы, мужчины, «поняли» все эти инструкции?
Мы «сообразили» и, следуя указаниям Тома, вскоре привели в порядок и накачали обе шины, и это была очень серьёзная работа. Это была жаркая и трудоёмкая работа, после которой у нас разыгрался необычайный аппетит к ужину, который приготовил Том, пока мы с Джеком загружали наш фургон.
[Стр. 96]
ГЛАВА X
ПОЧЕМУ САТАНК УБИЛ ПАКОСТНИКА
После ужина, лёжа на своих койках в палатке и вспоминая былые времена, Джек рассказал мне о шайеннской кампании 1857 года и о том, как мы собирали дикие сливы на песчаных холмах неподалёку от того места, где мы сейчас разбили лагерь. Он также рассказал о человеке, которого укусила гремучая змея неподалёку отсюда. Это побудило Тома рассказать свою историю:
«Раз уж мы заговорили о гремучих змеях, я вспомнил один небольшой инцидент, который произошёл в Нью-Мексико, когда я служил в старом Первом драгунском полку». Я был сержантом, и у нас в роте появился новобранец по фамилии Несбит — очень тихий парень, которого солдаты называли «бутылочным горлышком» или «шишкой на бревне». Он был хорош в исполнении своих обязанностей, только не общался с другими солдатами и почти ни с кем не разговаривал. В жаркую погоду, когда он отдыхал в лагере, не неся службы, у него была привычка ходить босиком, закатав штанины на несколько дюймов.
«Однажды, когда мы разбили лагерь на Рио-Гранде, вода в реке была совсем близко, и мы все вышли из палаток, чтобы напоить лошадей и вывести их на свежую траву. Я шёл в нескольких шагах позади Несбита, когда услышал свист[стр. 97] гремучей змеи в направлении мужчины, и, когда я посмотрел на него, я с ужасом увидел большую гремучую змею, которая, казалось, ухватилась за одну из его лодыжек и дёргалась, извивалась и обвивалась вокруг его ноги; но, как я узнал позже, змея укусила его за лодыжку и Он схватил кусок штанины Несбита и так сильно вонзил в него клыки, что не мог вытащить их, но при этом совсем не тронул ногу.
«Ну, сэр, я был почти парализован страхом и пытался придумать, как бы мне помочь этому человеку, но не знал как. Он не сказал ни слова, а просто наклонился, как будто хотел сорвать цветок, и схватил змею за затылок так близко, что она не могла повернуться и укусить его за руку, когда у неё высвободились клыки. Затем он вытащил клыки из его штанины и оттащил змею от того места, где она обвилась вокруг его ноги. Он обвился вокруг его руки и продолжал греметь, и я не мог представить, как он собирается избавиться от него, не будучи укушенным.
«Ну, всё произошло быстрее, чем я успел моргнуть, и пока я пытался придумать, как ему помочь, он уже знал, что делать, и делал это сам, ни у кого не спрашивая».
«Другой рукой он потянулся к поясу, вытащил мясницкий нож и отрубил змее голову, при этом порезав палец. Он стряхнул змею с руки и [стр. 98]» Он бросил её, наклонился и ножом выкопал небольшую ямку, закопал в неё змеиную голову и... Он прикрыл его, чтобы никто не наступил на него босой ногой и не поранился, вытер нож о штанину и вернул его в ножны, оторвал кусок от своего старого носового платка и обмотал им порезанный палец, а затем пошёл и занялся своей лошадью — и всё это без единого слова или лишнего шума. когда я набрался духу, чтобы сказать: "Несбит, это был на волосок от смерти", он просто равнодушно заметил типа: "Да, но ты же знаешь, промах так же хорош, как промах на милю".
«Всё было сделано так тихо и быстро, что другие проходившие мимо мужчины не заметили, что происходит».
«Что ж, сэр, я считаю, что это был один из самых крутых и дерзких поступков, которые я когда-либо видел. Когда я вернулся в лагерь, я пошёл и рассказал об этом дежурному сержанту, и ему пришлось пойти и рассказать об этом капитану. Затем капитан послал за мной, и мне пришлось рассказать ему все подробности. Когда я закончил, капитан сказал: Всё, что сказал мужчина, было: «Он подойдёт», но я видел, что капитан был очень доволен новобранцем.
«Ну, в итоге на следующий вечер на «отбое» дежурный сержант отдал приказ роте о том, что «рядовой Несбит назначается капралом и должен соответственно подчиняться и уважаться».
"Видите ли, капитан видел из этого маленького дела[Стр. 99] из змеи, что Несбит был чем-то большим, чем "шишка на бревне", и поэтому он подвез человека чтобы завести его, и вскоре его произвели в сержанты; а потом, когда срок службы старого сержанта-санитара истек и его уволили, Несбита произвели в первые сержанты прямо через головы нас, стариков , которые были на службе намного дольше. Но он заслужил это, и я никогда не завидовал ему. повышение, потому что из него вышел один из лучших сержантов-санитаров. Я когда—либо знал - всегда такой же тихий, хладнокровный, нервный Несбит ".
«Я всегда говорил тебе, — заметил Джек, — что не стоит считать человека дураком только потому, что ему не подходит одежда».
— Если сменить тему, — сказал Джек, — то отсюда примерно пять миль до ранчо Чарли Рэта, в устье Уолнат-Крик, верно, Том?
«Да, пять миль до Уолнат-Крик, шестнадцать от туда до Пауни-Рок, восемь миль от Рок до пересечения с Эш-Крик, шесть от Эш Крик до Пауни-Форк и три мили после пересечения Пауни-Форк вверх по ручью приведут нас к Форт-Ларнеду, который находится в двух с половиной милях от дороги на Санта-Фе, но на виду у неё».
«Я тут думал, — продолжил Джек, — о ранчо Уолнат-Крик и о тех бурных временах, которые оно пережило с тех пор, как я его впервые увидел. В 57-м, когда мы приехали сюда с шайеннской экспедицией, оно принадлежало Эллисону. Индейцы часто усложняли жизнь Эллисону, но он всё равно сохранил свой скальп [стр. 100]» и умер на площади. В 1858 году он оставил своего наёмного работника Пикока управлять ранчо, а сам взял свои упряжки и отправился в Уэстпорт, штат Миссури, за товарами. Во время этой поездки Эллисон внезапно скончался в Уэстпорте, и, поскольку у него не было родственников на ранчо и никто так и не заявил о своих правах на него, Пикок предъявил права на него и стал его владельцем. У него тоже были непростые времена с индейцами, и в конце концов летом 1860 года его убил старый Сатанк. Затем Чарли Рэт предъявил права на участок и до сих пор владеет им, но, скорее всего, он тоже потеряет его из-за кого-нибудь из индейцев. Это было недалеко На ранчо, когда оно принадлежало Пикоку, был убит Пауни, вождь кайова. Разве не так?
«Да, — ответил я, — я был там, когда он умер, и у меня была возможность убить его самому в тот день, но подошёл лейтенант Баярд и сделал это за меня. Видите ли, я был одним из первых, кто вскочил на лошадь и бросился в погоню за индейцем после того, как он сбежал с ранчо, сел на лошадь и помчался по равнине к северу от ранчо. Я скакал на том быстром гнедом жеребце, которого мы называли «Смазанная молния» и которого офицеры использовали для скачек. Я обогнал Баярда и остальных, настиг индейца примерно через милю и поскакал рядом с ним. Лейтенант Баярд шёл прямо за мной, и когда я окликнул лейтенанта, чтобы спросить, стоит ли мне стрелять в кайова, он ответил: «Нет, дай я[Стр. 101] поговори с ним, — и я уступил, позволив Баярду встать между мной и Пауни. Баярд пару раз окликнул его, чтобы тот остановился, и на второй раз выстрелил перед индейцем в качестве предупреждения. Когда он увидел, что индеец лишь насмехается над ним и корчит рожи, лейтенант немного придержал лошадь и позволил кайова ехать дальше. При этом он опустил пистолет на спину Пауни и сказал: «Ну что ж, получи», — и выстрелил ему в сердце. Пауни вскинул руки и замертво свалился с лошади.
"Что ж, по правилам, - сказал Джек, - ты догнал индейца первым и имел полное право сделать это" но Баярд воспользовался тем, что он был офицер, стоящий выше тебя, чтобы присваивать почести.
«Я не считал, что в убийстве этого индейца есть какая-то особая честь, учитывая обстоятельства», — ответил я. «Но я бы так и сделал, если бы лейтенант дал команду. Но Баярд, похоже, думал, что индеец остановится и сдастся по его требованию, а когда кайова не только отказался сдаться, но и бросил ему вызов, ему ничего не оставалось, кроме как убить его». Сначала нам показалось странным, что Пауни так дерзко повёл себя, когда мы напали на него, но Пикок рассказал нам, когда мы вернулись на ранчо, что у этого индейца было при себе лекарство или амулет на шее у него была цепь, которая должна была защитить его от пули белого человека, и когда лейтенант выстрелил и промахнулся, он был уверен, что[Стр. 102] был пуленепробиваемым; но пуля Байярда убила его так быстро, что он едва успел разочароваться.
«Не знаю, но в конце концов так было лучше, — заметил старый Том, — ведь индейца пришлось убить офицеру, потому что после этого выстрела кайова вышли на тропу войны и убили много невинных людей, а войскам пришлось нелегко ещё год или больше». Если бы это был рядовой, который выстрелил, его бы отдали под трибунал и, скорее всего, наказали бы, а не наградили. Так что, думаю, Пек ничего не потерял, потому что Баярду сделали строгий выговор и ему пришлось многое объяснять, чтобы выйти сухим из воды Из-за этой маленькой работенки у нас будут проблемы. Что касается убийства Пауни, которое стало настоящей причиной нападения кайова, то это была идея, пришедшая в голову каким-то глупцам с Востока. Но никто из нас в это не верил, потому что по действиям старого Сатанка и его банды мы знали, что они рано или поздно выйдут на тропу войны, независимо от того, будут их провоцировать или нет, и они ухватились за убийство одного из них. их вожди использовали это как предлог, чтобы натравить на эмигрантов с Пайкс-Пик и других путников.
«Ты помнишь, — сказал Джек, — что следующим летом я не был с тобой в экспедиции к кайова, потому что меня оставили в Форт-Райли, в госпитале. Но я знаю, что Пек и ты, — он обратился напрямую к Тому, — были с майором Седжвиком[стр. 103] »Я командовал в этой части страны, когда был убит Пикок. И, поскольку я слышал две или три разные истории об этом деле, я хотел бы узнать правду. Расскажите мне, как всё произошло.
"Хорошо, сэр", - начал старик том, как он поднял и принялся строгать еще трубочку табака, "я могу дать вам прямые факты об этой передряги, за это от Чарли Рат себя больным человеком—вы об этом во время Satank убил Павлина был человек больной в постели, на ранчо, что Индейцы никогда не трогал, он был единственным из Мужчины павлин остался жив, - Дикий Билл только для себя Джон Эдкинс и они были где-то далеко от ранчо. После того как был заключён мир с кайова и они начали возвращаться на ранчо Уолнат-Крик для возобновления торговли, Чарли Рэт сбежал Он узнал об этом и получил все подробности от индийцев, которые были с Сатанком, когда он убил Пикока. Так что, думаю, я всё правильно понял.
"Ты вспомнишь, что мы—то есть, майор Седжвик команда из четырех компаний из Первой Конной Армии из Форт-Рилей—были Хесин' Кайова' круг над равнинами все лето, но не смог бороться из только их', что мало тренировочная наш отряд из сорока человек под Джеб Стюарт был с Сатанком и ещё несколькими людьми к северу от форта Бента, где мы убили восьмерых из них и взяли в плен всех их женщин, детей и стаи.
«Капитан Стерджис с четырьмя ротами из Форта Арбакл тоже пришёл в эти края[стр. 104] с той же целью, что и мы, — охотиться на кайова, — и ему повезло больше, потому что он застал их на реке Рипабликэн-Форк и устроил с ними небольшую битву, в которой убил многих из них.
«Я рассказываю вам всю эту предысторию, чтобы дать вам представление о ситуации, которая привела к убийству Пикока. Во время этой войны среди кайова произошёл небольшой раскол из-за старого Тохаузена — Маленького Маунтин — их верховный вождь — вместе с несколькими хладнокровными воинами старшего возраста из племени отказался присоединиться к Сатанку и врагам, чтобы вести войну с белыми, а То хаузен со своей небольшой группой держался в стороне, опасаясь, что мы примем их за врагов. Но большая часть племени под предводительством Сатанка и Сатанты и Большого Дерева делала всё возможное, чтобы стереть уничтожьте всех белых мужчин, женщин и детей на равнинах.
«Сатанк был признанным лидером повстанцев и всегда был очень ожесточён в своей ненависти к белым».
"Поскольку две наши команды, Стерджис и Седжвик, поддерживали его на скачке в отличном настроении все лето, и ему досталось самое худшее из всего этого "круглый", продолжительный, в конце августа или в первой половине сентября Я думаю, это было в сентябре, Сатанк, казалось, пришел к выводу - поскольку скоро наступит время, когда Агент-индеец в форте Бента будет раздавать... ежегодные выплаты, которые дядя Сэм рассылает каждую осень миролюбивым индейцам — которые ему лучше заработать[Стр. 105] В любом случае, он заключил договор с майором Седжвиком на зиму, так что он и его банда могли прийти за своей долей подарков. Поэтому он обратился к Пикоку за рекомендательным письмом к майору Седжвику, думая, что письмо от такого известного торговца поможет ему договориться с Седжвиком.
«Ну, сэр, именно там Пикок совершил самую большую ошибку в своей жизни, и она стоила ему жизни. Пикок был довольно умным человеком и был знаком почти со всеми кайова в племени, и трудно понять, как он мог так глупо поступить». Но Сатанк и его банда доставили ему кучу неприятностей во время последней вылазки, и теперь Пикок решил, что у него есть шанс поквитаться со своим старым врагом. Поэтому вместо того, чтобы написать Седжвику письмо с просьбой о снисхождении и извинениями за Сатанка и его головорезов, он написал что-то вроде этого:
Майор Седжвик,
командующий экспедицией в Кайову:
Передаёт это Сатанку, вождю враждебных кайова и зачинщику всех злодеяний, а также фактическому исполнителю многих жестоких убийств и бесчинств, совершённых против невинных мужчин, женщин и детей на равнинах во время последней вспышки насилия. Он, без сомнения, самый опасный индеец на равнинах, и вы окажете стране большую услугу, если убьёте его на месте.
(Подпись) Павлин.
«Вот в чём заключалась необъяснимая часть безумия Пикока. Он, конечно же, знал, что этот подлый отступник[стр. 106] англичанин, которого они называли «Англичанином Джимом», В то время он жил среди кайова, но Джим был дикарём и казался таким невежественным, что Пикок, должно быть, решил, что этот парень либо не умеет читать, либо Сатанк никогда не усомнится в подлинности его рекомендации и, следовательно, не предпримет никаких шагов, чтобы проверить её. Но тут торговец сам себя одурачил.
«Кайова разбили лагерь на другом берегу Арканзаса, в нескольких милях к югу от ранчо. Чарли Рэт и его напарник Джордж Лонг только начали строить для них дом на ранчо здесь, в Бенде, недалеко от того места, где мы сейчас разбили лагерь, и могли видеть, как кайова переправляются через реку туда и обратно.
«Когда Сатанк получил бумагу от Пикока, он и несколько человек, которые были с ним, сразу же вернулись в свой лагерь, отдали документ „Англичанину Джиму“ и попросили его прочитать его и перевести на язык кайова, что он и сделал.
«Как только Сатанк узнал о содержании письма и понял, что Пикок пытается его обмануть, он и его банда сели на лошадей и отправились обратно к Пикоку, чтобы свести счёты. Добравшись до ранчо, Сатанк и его люди придумали предлог для своего внезапного возвращения, чтобы Пикок не заподозрил, что они задумали. Они не спешились, а остались сидеть на лошадях у ворот и позвали Пикока по-мексикански. Кайова и команчи почти все немного говорят по-испански[стр. 107] Мексиканец — говорит он Пикоку, говорит он: «Достань свой подзорный глаз и посмотри вниз по дороге, и увидишь, не идёт ли туда много солдат», — хотя ни солдат, ни чего-либо похожего на них, не было видно.
«Не подозревая о ловушке, которую расставил для него Сатанк, Пикок вышел с длинным телескопом и, установив его на конце бревна, торчащего из-за угла дома, начал смотреть в том направлении, куда указывал Сатанк.
«Пока он пытался сфокусировать стекло на маленьком облачке пыли, на которое ему всё время указывал Сатанк, этот старый негодяй приставил дуло своей винтовки к затылку Пикока и всадил ему пулю в голову. Пока Сатанк спешивался, чтобы снять скальп с Пикока, его воины ворвались в загон через ворота, которые Пикок оставил открытыми, когда выходил. Это стало такой неожиданностью для работников ранчо, что вскоре все они были убиты, кроме больного, о котором я говорил. Они нашли его в постели, но не стали его беспокоить. Я не раз слышал, как индейцы щадили больных людей Они это скрывают, но я не знаю почему, разве что у них есть суеверие, запрещающее причинять вред больным людям.
«Когда Рэт и Лонг, стоявшие здесь, у излучины, увидели, как кайова возвращаются через реку, уводя стадо Пикока, они подумали, что что-то не так, поэтому достали подзорную трубу, присмотрелись и, хотя индейцы были в двух-трёх милях от них, увидели, что они[стр. 108] Многие пони были нагружены чем-то, что, похоже, было частью товаров Пикока. Это заставило их заподозрить, что индейцы захватили и разграбили ранчо, если они не убили Пикока и его людей; поэтому они бросили свою работу, вскочили на коней. их лошадей, и полетели к Пикоку, чтобы посмотреть, в чем дело, и обнаружили, что все работники убиты, кроме больного, и он рассказал им то немногое, что видел и услышал о драке с того места, где он лежал в постели, не имея возможности выбраться, и о том, как после убийства других мужчин индейцы подошли к открытой двери из комнаты, где он лежал беспомощный и "полностью ожидающий". его собирались убить, и как же он удивился и обрадовался, когда они отвернулись, не потревожив его.
«У Пикока не осталось наследников, и в этой части страны не было никого, кто мог бы претендовать на его землю, поэтому Рэт и Лонг решили покинуть ранчо, которое они только начали строить здесь, в Бенде, и переехать, чтобы завладеть землёй Пикока, нарушив закон, как это сделал Пикок после смерти Эллисон». Ан' Рат пока держится, но Джордж Лонг бросил бизнес и вернулся в поселения — наверное, испугался. Чарли Рат — если не считать постоянной опасности со стороны индейцев — неплохо устроился на ранчо в Уолнат-Крик, как в плане торговли, так и в плане на дороге и для торговли с индейцами, потому что там он получает часть товаров от кайова, команчей, шайеннов и рапахоев; но это ближе к территории кайова, чем к другим.
[Стр. 109] «Ну что ж, Том, — спросил я, когда старик, казалось, закончил свой рассказ, — раз кайова теперь живут по договору, как ты думаешь, можно ли рассчитывать на их дружбу?»
«Я бы не чувствовал себя в безопасности рядом с бандой Тохаузена, потому что он и его последователи всегда хранили верность белым, несмотря на все недавние неприятности. Он один из немногих хороших индейцев. Но его банда — это лишь малая часть племени, хотя раньше он был их верховным вождём. »Большинство кайова теперь следуют за Сатанком, и ты знаешь, что Сатанк ненавидит белых людей, как дьявол ненавидит святую воду, и хотя он может сохранять мир на какое-то время, на это нельзя положиться. Я бы никогда не чувствовал себя в полной безопасности рядом с племенем Сатанка. А потом Сатанта и Большой Три бежит с ним, и они такие же плохие, как Сатанк.
«Я вот о чём подумал, — добавил я, — зимний лагерь, который мы собираемся разбить к северу от Форт-Ларнеда, будет находиться прямо на пути кайова, и если они случайно обнаружат наше расположение зимой, то могут доставить нам неприятности».
«Что ж, мы не будем навлекать на себя неприятности из-за этого. Мы знали, что идём на риск, ещё до того, как отправились в экспедицию. Когда человек отправляется в страну враждебно настроенных или подозрительных индейцев, он идёт на риск». Но в это время года велика вероятность, что мы не встретим ни одного индейца, потому что зимой они обычно прячутся в самом надёжном укрытии, какое только могут найти[стр. 110] и не особо разгуливают по округе. И тогда мы будем не дальше чем в двадцати милях от Форт Ларнед, и они вряд ли осмелятся потревожить нас, даже если найдут наш лагерь.
[Стр. 111]
ГЛАВА XI
МЫ ДОБИРАЕМСЯ ДО ФОРТА ЛАРН
«Итак, друзья, — сказал старый Том, когда на следующее утро мы собрались за завтраком. — Мы хотим начать пораньше, потому что нам предстоит долгий путь». Отсюда до форта Ларнед всего около тридцати восьми миль, но это слишком большое расстояние, чтобы преодолеть его с грузом за один день. И мы не можем разделить его пополам, потому что на полпути нет воды. Если бы мы пошли по речной дороге, то могли бы набрать воды в лагере на полпути, но этот маршрут через устье Пауни-Форк увёл бы нас в сторону на четыре мили, и часть пути была бы песчаной. тяжелые дороги для команды. Поэтому я заключил он быть лучшими для нас, чтобы перейти на главную дорогу Пауни Рок лагерь в Эш-крик. Это составит около двадцати девяти миль на сегодняшнюю поездку, и тогда завтра утром у нас будет всего девять миль чтобы остановиться и добраться до форта. Мы легко справимся с этим к полудню, а остаток дня потратим на то, чтобы навестить старых знакомых и разузнать, где лучше всего разбить зимний лагерь на Уолнат-стрит и как туда лучше добраться. Если Френч Дэйв, то[Стр. 112] Переводчик в Ларнеде расскажет нам всё, что мы хотим знать об этом. Если бы здесь был Дикий Билл, он бы пошёл с нами и показал нам удобное место для лагеря, потому что он знает здесь каждый клочок земли. От Пауни до Уолната простираются открытые прерии, и Как только мы пересечём Пауни-Форк, мы не сможем его пропустить, если будем идти по бизоньим тропам.
Мы выехали из Биг-Бенда на рассвете, сделали короткую остановку на ранчо Рата, чтобы повидаться с Чарли, а вечером разбили лагерь на берегу Эш-Крик, небольшого ручья с редкими деревьями по берегам.
На следующее утро к десяти часам мы добрались до форта Ларнед. Я оставил Тома и Джека узнать, есть ли почта, а сам пошёл в канцелярию адъютанта, чтобы сообщить о нашем прибытии и пункте назначения. После этого я вернулся к отряду к интенданту.
"Ну, а теперь, ребята", - сказал старый Том, собирая почту и убирая ее в фургон, "сначала мы должны устроить лагерь, и тогда мы сможем проведите остаток дня, читая наши газеты и письма и расспрашивая старых знакомых о гаррисоне и готовясь отправиться в Уолнат Ручей по утрам. Мне сказали, что мы можем получить неплохую траву, если перейдем ручей здесь и пройдем полмили вверх по другой стороне. Мы пойдем разобьем лагерь и поужинаем, а затем, оставив одного человека присматривать за лагерем, остальные могут вернуться и принять гарнизон.
Небольшая толпа зевак собралась вокруг нашего[стр. 113] команда. Солдат вызвался проводить нас до хорошего места переправы и лагеря, и вскоре мы вывели наших животных и поставили палатку, и, пока Том и Джек готовил ужин, по их просьбе я просмотрел сначала письма, а затем газеты, читал своим товарищам самые интересные статьи по мере поступления к ним.
Газеты и журналы пестрели захватывающими и интересными новостями о ходе войны, которая тогда только набирала обороты. Письма мы получали редко, и самым интересным для меня было письмо от девушки, которую я оставил позади, и ещё одно от старого кладовщика и почтмейстера из лагеря, где мы столкнулись с «сойхокерами».
Владелец магазина сообщил нам, что по поводу вороного коня никто не обращался. Он не думал, что кто-то будет его искать, так как узнал, что Такер и его банда украли много лучших лошадей из-за границы, из Миссури, и вороной конь, вероятно, был одним из них.
Он также сообщил нам, что, следуя плану, предложенному Томом, его сосед выследил шайку разбойников в их новом лагере на реке Неошо недалеко от Эмпории; что через несколько дней после нашего отъезда из форта Ливенворт прибыла кавалерийская рота в ответ на его письмо, адресованное командующему округом, с просьбой найти банду преступников и человека, который их выследил[стр. 114] Он выследил их и обнаружил их лагерь. Он привёл солдат к новому логову «соек», где кавалеристам удалось окружить и захватить всю банду и доставить их в качестве пленников в Форт-Ливенворт.
«Ну что ж, кто будет присматривать за лагерем, а кто пойдёт в форт?» — спросил Джек, когда ужин закончился.
- Мы будем тянуть жребий, - решительно сказал Том. - Пек, ты готовишь соломинки, две длинные и одну короткую, и тот, кто возьмет короткую, остается.
Я сделал всё, как было сказано. Том и Джек вытянули длинные соломинки, а мне досталась короткая.
«Что ж, ребята, идите, а я пока с удовольствием почитаю газеты», — сказал я, пытаясь утешить себя в ожидании одинокого вечера.
Но я недолго оставался один, потому что вскоре ко мне заглянула пара солдат из гарнизона. Мы провели некоторое время, обмениваясь информацией: я рассказывал им последние новости из поселений, а они делились сплетнями о Форте Ларнед и его окрестностях.
С тех пор как мы вошли в прерию, и до тех пор, пока мы не пересекли Пауни-Форк, мы не теряли из виду стада бизонов. Но здесь, рядом с фортом, где на них, вероятно, охотились больше, чем где-либо ещё, они встречались редко, хотя это был центр их ареала к востоку и западу. Солдаты говорили[стр. 115] что в нескольких милях в любом направлении мы снова увидим их в большом количестве.
Для меня и моих товарищей местность вокруг Форта Ларнед была знакомой. Как уже было сказано, наша рота — К из старого Первого кавалерийского полка, впоследствии преобразованного в Четвёртый кавалерийский полк, — построила и заняла первоначальный военный пост под названием «Лагерь Алерт» в соседней излучине ручья, ниже Форта Ларнед, осенью 1859 года, когда кайова вышли на тропу войны. Той зимой мы были расквартированы там, сопровождая почту Санта-Фе и обеспечивая возможную защиту для тех, кто путешествовал по дорогам в Нью-Мексико и в район добычи золота Пайк- Пик. В следующем году Весной (1860 года) военное министерство приказало создать постоянный пост в «лагере Алерт» или рядом с ним. Этот пост получил название Форт Ларнед. Он был построен двумя ротами Второго пехотного полка, которые были отправлены нам на смену, в то время как мы, присоединившись к команде майора Седжвика из Форт-Райли, отправились в экспедицию против кайова.
Два года тяжёлой службы на Арканзасе пробудили во мне интерес ко всему, что происходило в этой части страны, и я засыпал своих солдатских гостей вопросами о людях и событиях до тех пор, пока приближение заката не заставило их вернуться на пост и подготовиться к параду.
Том и Джек оставались в гарнизоне до окончания парада, а затем присоединились ко мне к ужину, который я приготовил.
[Стр. 116] Рассказывая о результатах своего расследования на почте, Том сказал:
«Поскольку мы все были довольно хорошо знакомы с Вайссельбаумом, когда он держал небольшой магазин в Огдене, недалеко от форта Райли, до того как стал казначеем этого поста, я решил сначала зайти к нему и возобновить старое знакомство. Когда я попытался напомнить ему, кто я такой и сколько раз я бывал в его магазине в Огдене и покупал у него товары, он меня совсем не вспомнил. И потом я спросил его, помнит ли он Джека и Пека, сказал ему, что вы оба были здесь со мной, и цель нашей поездки и так далее, но он не смог вспомнил кого-нибудь из нас и посмотрел на меня как-то подозрительно как будто он боялся, что я собираюсь попросить его дать мне в долг табаку или чего-то в этом роде.
«Чтобы прояснить этот вопрос, я попросил пару сигар и, расплачиваясь за них, успел показать несколько долларов. Боже, как изменилось его лицо, когда он увидел эти деньги! Вид долларов сразу же пробудил в нём воспоминания.
«Он предложил нам оставить наши сбережения в его сейфе, и я считаю, что это хорошая идея, потому что на Ореховом острове, куда мы направляемся, деньги нам не понадобятся, и мы можем их потерять». Пек мог бы сейчас сходить в магазин, взяв с собой Джека в качестве свидетеля, и положить наши деньги на хранение к торговцу, взяв у него квитанцию. И если нам понадобится[стр. 117] в любое время снять с него деньги, это можно будет сделать на обратной стороне квитанции. Смекаешь?
Мы «сообразили» и согласились с планом Тома.
«Вайссельбаум сказал мне, — продолжил старик, — где найти «Френча Дэйва», а Дэйв сказал мне, что всё будет просто и что отсюда до Уолната около двадцати миль в ближайшем направлении, прямо на север. И что там не будет никаких препятствий, кроме верховьев Эш-Крик, а там почти ничего нет». Он говорит, что, если мы немного отклонимся к западу от севера, то не попадём в устье Эш Крик и не встретим Уолнат у устья небольшого ручья, впадающего в Уолнат с юга, где есть удобное место для хорошо защищённого зимнего лагеря, окружённого лесом с севера и запада; и я думаю, что это именно тот макет, который нам нужен.
«Что Дэйв говорит о кайова?» — спросил я.
«Он говорит, что пока они ведут себя мирно, но всегда нужно быть начеку, — говорит он, — когда появляются Сатанк или Сатанта со своими бандами». Но мы, конечно, и так это знали.
Мы с Джеком поспешили в лавку маркитанта, где нас очень радушно встретил Вайссельбаум, который тепло пожал нам руки и теперь без труда мог нас вспомнить. Мы внесли залог, получили квитанцию и вернулись в лагерь. Доложив Тому о результатах нашей поездки, Джек заметил:
[Стр. 118] «Что ж, я не знаю ни одной более надёжной игры, чем работа посыльного. Это лучше, чем четыре туза и шестизарядный револьвер».
«Ты прав, мой мальчик», — вмешался Том. «Это беспроигрышный вариант — открыто и без обмана. Лучше, чем золотая жила, потому что риск невелик, а потери незначительны по сравнению с прибылью. Ведь почтмейстер на границе просто гребет деньги лопатой, получая их от офицеров, солдат, горожан, индейцев и всех остальных». Помимо того, что у него монополия на всю торговлю на территории резервации, у него, как правило, есть доступ к контрактам на поставку фуража и тому подобному.
«Ты не против старины Рича, маркитанта из форта Ливенворт? — спросил Джек. — И тех огромных денег, которые он постоянно зарабатывает? И он так долго работает маркитантом, что, должно быть, богат, как Ротшильды». Странная птица этот старина Рич, — задумчиво продолжил он. — Или, я бы сказал, «Ядро» Рич, потому что, когда ты называешь его «Ядром», особенно если отдаёшь ему честь, это ему очень нравится и повышает его самооценку примерно на пятьсот процентов.
«Да, — ответил Том, — я помню один случай. Мы, несколько солдат, стояли у дверей магазина старого Рича, и среди нас был Боб Чемберс из роты F. Ты же знаешь, Боб всегда был не в духе. Ну, пока мы разговаривали, из магазина вышел Билл Шаттс, ворча и ругаясь. — В чём дело, Шаттс? — спросил Боб. — Я жду письмо[стр. 119] из дома, - говорит Билл, - и когда я спросил об этом старика галута, нет ли для меня письма, старикан не стал смотреть — даже не спросил, как меня зовут, — но просто говорит, раздраженный какой-то, говорит он: "Нет, ничего «А теперь, — говорит Билл, — я готов поспорить на два доллара и шестьдесят пять центов, что там сейчас лежит письмо для Уильяма Шаттса, эсквайра, из Дрездена, О., но я не могу его достать».
«Да ладно, приятель, — говорит Боб Чемберс, — где ты был всё это время, что не познакомился с этим уважаемым старым джентльменом, Кернелом Ричем? Ты просто не в курсе, вот и всё». А теперь, я готов поспорить с тобой на выпивку для всей компании в старом баре «У Бэнгса», что я зайду в магазин и попрошу у ядра письмо, и хотя я его не жду и был бы удивлён, если бы оно у меня появилось, старое ядро будет носиться туда-сюда за прилавком, пытаясь найти мне письмо. А теперь позвольте мне показать вам, как это делается, — говорит Боб, застёгивая пиджак и поправляя кепку.
«Мы все последовали за ним в магазин, чтобы посмотреть представление. Старое ядро катилось по полу. »Движением, которое он назвал «слева-вперед-в-строй», Боб развернулся и занял позицию перед ядром, остановился, пришел в состояние «смирно», щелкнув каблуками, поднял правую руку к козырьку фуражки и спросил: «Ядро, есть ли для меня какое-нибудь письмо в офисе, сэр?»
— Ну, скажем так, вы бы видели, как улыбался[стр. 120] старина Рич, когда он чуть ли не упал, забираясь за прилавок, и спрашивал на ходу: «Как тебя зовут, дружище?» «Роберт Чемберс из роты F, сэр», — говорит Боб, всё ещё стоя по стойке «смирно».
«Ну, сэр, старик перетасовал эти письма два или три раза, изо всех сил стараясь найти одно для Чемберса, и, кажется, очень расстроился, когда ему пришлось сказать, убирая их обратно в картотеку: «Нет, сегодня для тебя ничего нет, Чемберс». И ему было так жаль разочаровывать Боба, что он потянулся к полке и достал пачку табака , как он добавил, вроде как с сожалением: - Но здесь самый лучший табак "флотский", которым ты когда-либо причмокивал губами. - В этом нет сомнений, кернел, потому что, когда ты что-то рекомендуешь, это обязательно быть первоклассным, но, к сожалению, я совершенно разорен.' — говорит Чемберс. — О, забери его с собой, — говорит старик, перекладывая вилку через прилавок. — Можешь отдать мне деньги в следующий день выплаты. он был так доволен болтовнёй Боба, что даже не записал это на его счёт; и я абсолютно уверен, что Чемберс не напомнил ему об этом, когда пришёл день выплаты, потому что Боб был не из таких.
«Когда мы вышли из магазина, Боб сказал через плечо, чтобы старый Рич услышал: «Кернел Рич — один из лучших джентльменов, которых я когда-либо знал».
«Когда мы снова вышли из магазина, Билл Шаттс заметил, глядя на Чемберса:[стр. 121] искреннее восхищение «Ну, старина, будь у меня такая щека, я бы больше ни дня не работал». «Всё делается лёгким движением запястья, как говорит фокусник, — сказал Боб. — Любой, кто знает как, может это сделать. А теперь я расскажу тебе, как получить это твоё письмо». Просто сходи в казарму и умойся, чтобы замаскироваться. Почисти ботинки, застегни куртку, соберись с духом и выгляди храбро. А потом возвращайся в магазин — к тому времени старик уже забудет, что ты просил у него письмо. Затем соверши фланговый манёвр, как это сделал я. Обязательно отдай ему честь и назови его «ядро», и ты получишь Напишите ему письмо, если ему нужно будет вам написать.
«И, следуя совету Боба, Билл получил своё письмо; и это так его обрадовало, что он позвал нас всех, и мы пошли к старой матушке Бэнгс, и он приготовил напитки, потому что сказал, что этот трюк, которому его научил Боб, стоит целого состояния, если не больше».
[Стр. 122]
ГЛАВА XII
НАШ ЛАГЕРЬ НА УОЛНАТ-КРИК
На следующее утро за завтраком я сказал:
«Как же так вышло, Том, что, когда мы покупали снаряжение в Ливенворте, мы забыли взять компас? Это очень полезная вещь в путешествии по прериям, где нет ни дорог, ни троп, по которым можно было бы идти?»
«Что ж, — ответил Том, — было бы удобно иметь компас, но у нас его нет, так что придётся обойтись тем, что есть, и благодарить Господа за то, что у меня хорошие часы, по которым мы можем ориентироваться».
— Что?! — воскликнул я. — Ты хочешь сказать, что по часам можно определить стороны света? Джек вмешался: «Я никогда не слышал ни о чём подобном».
«Если вы проживёте достаточно долго, молодые люди, то, возможно, узнаете, что есть и другие вещи, о которых вы никогда не слышали. Вот, я вам объясню, как это делается», — и Том достал из кармана свои большие серебряные часы, открыл их и положил на стол.
«Вы поворачиваете часы так, чтобы часовая стрелка указывала на солнце; затем отмеряете половину расстояния до цифры двенадцать на циферблате в кратчайшем направлении, и это будет юг. Конечно, противоположная[стр. 123] точка будет севером, а восток или запад вы сможете определить сами.
«Если вы твёрдо усвоите, что, когда часовая стрелка часов указывает на солнце, а между ней и цифрой двенадцать на циферблате находится кратчайшее направление, то это юг, то вы всегда сможете определить стороны света по солнцу».
«Кто научил тебя этому трюку с часами, Том?» — спросил я.
«Первый лейтенант Джеймс Э. Б. Стюарт, бывший рядовой роты G Первого кавалерийского полка, а ныне офицер армии повстанцев, научил меня этому однажды, когда мы с ним отправились на разведку в горы и заблудились, — ответил Том. — Было облачно, и мы бродили во всех направлениях, кроме правильного, как это бывает с заблудившимися людьми. Через некоторое время выглянуло солнце. Я увидел, как Джеб остановился, достал часы и посмотрел на солнце. Затем он сказал: «Теперь я понял. Тропа уходит в этом направлении», — и указал правой рукой, держа часы в левой. Затем он позвал меня: «Иди сюда, сержант, я покажу тебе, как определять север и юг по часам. Это может пригодиться тебе в будущем». И он объяснил мне, как это делается. И много раз это действительно оказывалось полезным.
К тому времени, как мы всё собрали после завтрака и команда выстроилась в ряд, уже взошло солнце, и мы отправились на север.
Там, где стоял старый форт Ларнед[Стр. 124]
Там, где стоял старый форт Ларнед
Мы шли почти по прямой, немного отклоняясь[стр. 125] на запад, к истоку Эш-Крик, который оказался всего лишь впадиной в прерии, без воды и деревьев. Не дойдя до Эш-Крик, мы начали встречать множество бизонов во всех направлениях, кроме форта Ларнед.
Добравшись до высоких прерий к северу от Эш-Крик, мы увидели вдалеке на севере линию деревьев, обозначавшую русло Уолнат-Крик. Прямо впереди, на нашем пути, виднелся большой лес, который, как справедливо предположил Том, находился в устье небольшого ручья, впадающего в Уолнат, где, как сказал ему Френч-Дэйв, мы найдём подходящее место для зимнего лагеря. Туда мы и направились.
Было чуть больше полудня, когда мы добрались до опушки леса у слияния небольшого ручья с Уолнат-Крик. Здесь мы нашли идеальное место для нашей цели — уютный лагерь и хорошие охотничьи угодья.
«Мы разобьём здесь лагерь на ночь, — сказал Том, спешиваясь. — А завтра мы тщательно осмотрим окрестности и решим, где разбить постоянный лагерь».
Поскольку по дороге мы не нашли воды, мы проехали от Пауни-Форк без обычной остановки на обед и решили поужинать и пообедать в один и тот же день, примерно в середине дня. После того как мы разбили лагерь, принесли дрова и воду и поставили палатку,[стр. 126] Том готовил еду, а мы с Джеком по отдельности отправились на разведку в окрестности. Во время прогулки я нашёл овраг в прерии, недалеко от нашего лагеря, в котором на расстоянии около трёхсот ярдов от леса на Уолнат-Крик было много стоячей воды. Я удивился, увидев эту воду, но, спустившись по оврагу к ручью, я обнаружил бобровую плотину, построенную через ручей, на которой стояло несколько куполообразных хаток, а также другие свидетельства присутствия многочисленной колонии этих трудолюбивых животных. Вода, которую я видел в овраге, была обратным потоком, вызванным плотиной.
Услышав крик Тома «Грязевая куча», я поспешил обратно в лагерь, чтобы рассказать товарищам о своём открытии. Но оказалось, что Джек нашёл бобровую плотину раньше меня и, вернувшись к повозке, теперь доставал наши стальные ловушки, чтобы расставить их для бобров.
Пока мы сидели за обеденным столом и ели, Том между делом рассказывал о своих идеях по поводу создания нашего зимнего лагеря.
"Этот большой лес находится в нужном месте, чтобы укрыть нас от северо-западных ветров. Мы должны также помнить, что мы должны защитить себя и запастись на случай внезапного нападения враждебных индейцев. Я не ищу неприятностей такого рода, но всегда лучше быть готовым к таким чрезвычайным ситуациям. Поэтому я думаю, что лучше всего будет переехать в банк[Стр. 127] В том овраге, о котором говорил Пек, скажем, в двухстах или трёхстах ярдах от леса, который по-прежнему будет служить нам хорошей защитой с северо-запада. В случае военных действий вода в овраге не будет для нас недоступна. На берегах этого оврага мы выкопаем землянки — одну для себя, с одной стороны, и конюшню для скота с другой стороны, напротив друг друга. Мы вырежем и расколем несколько досок из бревна и положим их поперёк ущелья, чтобы получился мостик. Это будет так же удобно, как карман на рубашке.
«А теперь, Пек, пока Джек будет ставить капканы на бобра, предположим, ты оседлаешь Чёрного Принца, отправишься на охоту и убьёшь телёнка или годовалого детёныша бизона, а потом принесёшь четверть или около того свежего мяса. И, поскольку до наступления ночи ещё много времени, пока ты этим занимаешься, можешь сделать полный круг по лагерю, скажем, на расстоянии мили или двух, и посмотреть, есть ли здесь кто-нибудь или какие-нибудь следы присутствия кого-либо, кроме нас.
«Том, — сказал я, — думаю, мне лучше сначала пойти и убить годовалого бычка, принести немного мяса, а потом объехать окрестности. Если я сначала убью годовалого бычка и оставлю тушу до тех пор, пока не объеду лагерь, волки утащат мясо до того, как я вернусь. А если я сначала объеду окрестности, а потом убью нашего бычка, я распугаю всех ближайших буйволов».
«Ты прав, — ответил старик, — поступай[стр. 128] как знаешь. Я рад, что ты хоть иногда думаешь своей головой.»
«И я думаю, что смогу убить двух зайцев одним выстрелом, — продолжил я. — Я возьму немного стрихнина и приманю им остатки годовалого телёнка после того, как отрежу ему задние ноги. А утром у меня будет несколько койотов, с которых можно снять шкуру, чтобы начать наше дело».
«Это тоже хорошая идея, но не трать слишком много времени на ерунду. Я хочу, чтобы ты обошёл весь район до наступления ночи».
Когда я достал из фургона нашу упаковку со стрихнином, открыл её и вынул один из пузырьков, чтобы положить в карман, Том предложил:
«Лучше открой вон ту бутылку и добавь немного воды, чтобы растворить кристаллы. С жидкостью работать проще, чем с кристаллами, к тому же это выгоднее».
Предложение Тома было хорошим, и я поступил так, как он советовал. Затем я повесил топорик и подзорную трубу на седло, сел верхом и поехал прочь.
Перейдя ручей чуть ниже бобровой плотины, где Джек уже присматривал места для своих ловушек, я поехал через лес в поисках наиболее удобного стада бизонов и примерно в миле от ручья заметил стадо, которое подходило мне по всем параметрам. Бизоны шли гуськом по тропе, ведущей к ручью за водой.
Переправившись через ручей так, чтобы они меня не заметили, я спрятался за деревьями и поехал к точке[стр. 129] , где мог их перехватить, и приготовился ждать свою добычу. Место, которое я выбрал для ожидания, было старым бизоньим бродом. Сходящиеся тропы, глубоко протоптанные на обоих берегах, свидетельствовали о том, что этим местом часто пользовались. Им пришлось бы проехать мимо меня, и, снова переправившись через ручей на северную сторону, я въехал в лес, привязал лошадь за кустами и вернулся пешком к переправе, стараясь не выдать себя запахом.
Вскоре они миновали меня, спустились вниз, напились и взобрались на холмы по другую сторону ручья. Когда мимо меня прошёл молодой скот, я выбрал годовалого бычка и, когда он поравнялся со мной, выстрелил в него. Он упал замертво на тропе. Остальные подпрыгнули пару раз и пошли дальше. Я отрезал задние ноги и с некоторыми трудностями приделал их к Принцу.
Затем я снял шкуру с передней части туши. Нанес раствор стрихнина на мясо и внутренности, несколько капель тут и там, и оставил их в качестве приманки для волков.
Оставив мясо в лагере, я отправился в разведку. Я вернулся в лагерь около заката.
Сразу после того, как мы закончили ужинать, раздался вой стаи койотов, который мы редко слышали. Я воскликнул:
«Используйте своё время по максимуму, ребята, потому что, если вы учуете ту приманку, которую я для вас расставил, утром я сдеру шкуру с некоторых из вас».
Вой и лай волков были такой[стр. 130] привычной для нас музыкой, что мы редко обращали на них внимание. С тех пор как мы вошли в бизоньи прерии, не было ни одной ночи, чтобы нас не разбудили пронзительные, диссонирующие крики койотов, которые иногда сменялись более глубоким басом больших серых бизоньих волков, или «лобос», как их называют мексиканцы.
На следующее утро мы с Джеком поспешили закончить работу по поливу и переводу животных на свежую траву, пока Том готовил завтрак. Нам не терпелось отправиться в путь, и после трапезы, взяв с собой винтовки в дополнение к револьверам, мы разошлись по своим делам: Джек пошёл пешком, а я поехал на Чёрном Принце.
Подойдя к приманке для волков, я потревожил пару койотов — вероятно, они пришли позже остальных и нашли тушу совсем недавно, потому что они явно не пострадали от стрихнина. Они убежали в прерию и сели на корточки, облизывая губы и наблюдая за мной, как будто не хотели уходить с места своего пиршества.
Я привязал Принца в нескольких ярдах от приманки, от которой почти ничего не осталось, и пошёл пробираться сквозь высокую траву, высматривая мёртвых волков. Прежде чем спешиться, я заметил троих, лежавших рядом с приманкой. Осмотревшись, я нашёл ещё пятерых на разном расстоянии от туши, но не дальше чем в ста ярдах. Некоторые из них были ещё тёплыми.
[Стр. 131] Я опустил ружьё, достал нож и принялся за работу. У меня был большой опыт в снятии шкур с волков, так что я быстро справился с восемью шкурами койотов. Я свернул их вместе, чтобы привязать к седлу.
Процесс снятия шкуры был простым. Я перевернул волка на спину и остриём ножа разрезал кожу от подбородка вниз по горлу и животу до основания хвоста; затем разрезал внутреннюю часть каждой лапы от ступни до пересечения с первым разрезом на животе; затем снял кожу с живота, лап и боков. Затем хвост целиком, без надрезов, сняли с кости следующим образом: сняли кожу с хвоста, отступив от кости примерно на дюйм у основания; затем надели на кость расщеплённую палку, взяли по концу палки в каждую руку и зажали кость Крепко возьмитесь за хвост и резко потяните к концу. Кость выскользнет из кожи, как будто смазанная жиром.
Когда дело дошло до того, чтобы привязать шкуры к седлу, Принц стал яростно возражать, и мне пришлось завязать ему глаза, прежде чем я смог справиться с задачей. После того как я сел на лошадь, Принц всё ещё нервничал, но, уговорив его и ласково с ним поговорив, я вскоре убедил его смириться с ношей.
Когда я добрался до лагеря, то увидел, как Джек ликует, держа в руках трёх прекрасных бобров, которых он принёс[стр. 132] из ручья. Он ворчал, что не расставил больше ловушек.
«Времени достаточно, — утешительно сказал Том. — Теперь мы знаем, что их там много и мы можем подождать. Их мех будет становиться всё гуще и лучше».
Они с Джеком заканчивали снимать шкуру с третьего койота, когда я спешился и бросил на землю свою добычу — несколько шкур.
«Сколько ты заработал?» — спросил Джек.
«Всего восемь», — ответил я. «Если бы у меня было время, я бы убил и отравил трёх или четырёх буйволов в разных местах вокруг лагеря. Я бы добыл столько, сколько могла бы унести лошадь».
«Со временем и для волков найдётся время», — сказал Том.
«Итак, друзья, — сказал Том после того, как мы обсудили бобров и способы их ловли, — пока вас не было, я сходил к оврагу и нашёл хорошее место для наших землянок, разметил и забил колышки в тех местах, где мы будем их рыть. После ужина мы можем перенести лагерь поближе к месту работы. »А пока я готовлю еду, вы двое можете напоить лошадей и мулов и сделать много маленьких колышков, чтобы прибить шкуры для просушки.
После ужина мы перенесли лагерь ближе к берегу оврага, где Том наметил место для нашего зимнего жилища. На противоположном берегу он разметил место для большой землянки, которая должна была стать конюшней. Овраг здесь был узким, и[стр. 133] одним хорошим прыжком мы могли перебраться через воду, заполнявшую его дно. На вершине холма земля на некотором расстоянии вокруг была гладкой и ровной, без какой-либо растительности, кроме короткой питательной травы, называемой буйволиной.
Разбив палатку в удобном для работы месте, мы вывели скот, привязав серую кобылу и Принца. Том должен был оседлать «оленью шкуру» бронко и отправиться на поиски сенокоса.
Вскоре мы с Джеком растянули шкуры койота и бобра и закрепили их на ровном участке земли.
«Я постараюсь вернуться, — сказал Том, садясь на Уксуса, — как раз к тому времени, когда вы, ребята, будете расставлять наживку на ночь. А пока вы отдыхаете, можете взять кирку и лопату и заняться этими выгребными ямами, просто чтобы вспомнить, как работать. »Тебе лучше начать с конюшни, а мы пока попробуем закончить с палаткой. Если нас застанет «северянин», скот будет в затруднительном положении, а наша палатка укроет нас, как надо.
Через пару часов Том вернулся и сообщил, что нашёл в излучине ручья прямо под нами большое дно, на котором можно было бы заготовить столько сена, сколько нам нужно.
«А теперь, друзья, — сказал он, спешиваясь и выводя мустанга из загона, — у нас много дел, которые не терпят отлагательств, и, поскольку отравление волков и отлов бобров не терпят отлагательств и не пострадают[стр. 134] »Я подумал, что мы ничего не потеряем, если подождём несколько дней. Лучше пока не трогать шкуры и потратить всё время на заготовку сена и копание, пока всё не будет готово к холодам.
Предложение Тома показалось нам настолько разумным, что мы согласились с ним и решили пока не трогать шкуры.
Том достал из повозки косу и «повесил» её, а затем пошёл в лес, чтобы сделать пару деревянных вил для сена. Вернувшись из леса с деревянными вилами, он сел и начал заострять зубцы и выравнивать их ножом. При этом он заметил:
«Пока я этим занимался, я нарезал много жердей для каркаса, который нужно было поставить на повозку, чтобы перевозить сено. А ещё я нарезал несколько жердей, чтобы положить их на землю под нашим грузом, когда мы будем разгружать повозку».
Позже в тот же день мы разгрузили повозку, сложив содержимое на жерди внутри бортов, которые мы сняли вместе, оставив дуги. После того как товары были сложены, мы натянули брезент поверх дуг и надёжно привязали его, защитив таким образом груз от непогоды.
Уставшие и очень голодные после тяжёлого рабочего дня, мы с жадностью набросились на ужин и, договорившись посвятить следующий день копке и заготовке сена, вскоре крепко уснули.
[Стр. 135] На следующее утро после завтрака Том взвалил на плечо косу и ружьё и отправился на луг за сеном.
Когда мы убрали со стола после завтрака, Джек выбрал себе работу с киркой и лопатой и вскоре уже выгребал землю из ямы на другой стороне оврага, а я тем временем сооружал на крыше фургона каркас из перекрещенных жердей, скрепленных между собой и удерживаемых на месте полосами сыромятной кожи, вырезанными из шкуры годовалого буйвола. Время от времени в неподвижном утреннем воздухе, хотя до него было около мили, мы слышали «вжик-вжик» — это Том точил свою косу.
В девять часов Джек отправился на сенокосную площадку, чтобы помочь Тому, а я тем временем готовила ужин, на который в полдень созвала их с помощью флага. Во второй половине дня они вернулись к сенокосу, и к вечеру у них уже было много сена в валках, которое нужно было только перевезти и сложить на следующий день. Закончив с сеном, я принялась копать выгребную яму.
В прериях вокруг нас можно было увидеть бизонов. Время от времени появлялись и несколько антилоп, но мы были слишком заняты, чтобы тратить время на то, чтобы выйти и убить кого-нибудь. Стаи водоплавающих птиц — диких гусей, лысух, уток и канадских журавлей — пролетали над нами, иногда садились на воду, образованную бобровой плотиной, и, казалось, спускались прямо на нас.[Стр. 136] В нескольких милях вниз по течению ручья виднелся какой-то объект, что указывало на наличие там водоёма.
Вечером, когда мужчины вернулись с сенокоса, мы все некоторое время стояли, глядя вниз на долину и отмечая, как цивилизация привносит в пейзаж далёкую равнину, усеянную стогами сена. Но утром, когда рассвело, мы снова посмотрели в ту сторону и были возмущены, увидев, что за ночь стадо буйволов захватило наше сенокосное поле, растоптало, проткнуло рогами и разбросало во все стороны всех наших прекрасных петушков, которые теперь лежали на земле и, вероятно, жевали жвачку, совершенно не заботясь о наших правах. почти свели на нет вчерашнюю работу наших косарей.
«Я сделаю из одного из них волчью приманку назло всем, так что я так и сделаю», — сказал Джек, схватил ружьё и пошёл вниз по лощине, чтобы выстрелить.
«Не убивай больше одного, Джек, только чтобы отпугнуть их, — посоветовал Том, когда разъярённый ирландец спустился в овраг. — Мы же не хотим, чтобы наша сенокосная земля была усеяна трупами буйволов и волков».
Несколько минут мы с Томом стояли и наблюдали за буйволами, чтобы увидеть, что сделает для них ирландец. Все они лежали, казалось, совершенно довольные, кроме одного крупного самца. Мы не сводили глаз с большого самца и через некоторое время увидели, как огромный зверь упал, а сразу после этого[стр. 137] До нас донёсся звук выстрела. Остальные бизоны в испуге вскочили на ноги, но вместо того, чтобы убежать, застыли, уставившись на дерево, с которого стрелял Джек. Если бы он захотел, то, вероятно, мог бы остаться незамеченным и подстрелить ещё несколько бизонов, потому что бизоны не сразу понимают, что им грозит опасность, пока не увидят врага. Вскоре мы увидели, как стадо бросилось врассыпную, и в то же время появился наш ирландец. Он выбежал из леса с криком и выстрелил ещё раз, чтобы хорошенько их напугать.
«Наше сено полностью испорчено, — сказал он, убирая ружьё и садясь завтракать. — Оно разбросано повсюду и затоптано. Даже то, что мы оставили в валках, всё помято и разбросано. Может, нам и удастся сгрести его, но это вряд ли того стоит». Но я всё же получил удовольствие от этой схватки с тем здоровяком — я хорошо выстрелил в него с фланга и, должно быть, попал ему в сердце, потому что он упал замертво. Пеку лучше сходить туда сегодня вечером и намазать тушу ядом, а заодно забрать несколько волчьих шкур, пока мы будем заготавливать сено.
«Что ж, — сказал Том, — нам придётся как-то отгонять этих ночных буйволов. Думаю, лучше всего будет, если Пек сядет на одну из лошадей перед наступлением ночи и объедет окрестности, отгоняя стада, которые, похоже, направляются к нашему сенокосу. Я бы не стал[стр. 138] В настоящее время их больше нет, потому что мы не можем тратить время на снятие волчьих шкур. Мы просто загоняем их в стадо и держим там несколько дней, пока не соберём и не увезём наше сено. Тогда вы можете отправиться за ними и за волками тоже. Нам нечасто приходится снимать шкуру с бизона, но Я тут подумал, что было бы неплохо снять шкуру с нескольких первых, кого мы убьем, пока у нас не наберётся достаточно шкур, чтобы укрыть ими бревна поверх наших землянок, прежде чем мы забросаем их землей, чтобы мелкая земля не просеивалась внутрь. Так что, Пек, можешь снять шкуру с этого. Принеси его в лагерь, когда спустишься туда, чтобы отравить мясо для приманки волков.
«Пока мы с Джеком будем косить, ты можешь поискать подходящее место в овраге здесь, над лагерем, где мы сможем сделать переправу, и немного подкопать берега, сбрасывая землю в углубление, чтобы мы могли переправить тележку. А пока мы будем перевозить сено, тележку можно будет оставить на другой стороне оврага». Мы будем складывать сено, которое будем приносить, на берегу, рядом со конюшней, чтобы оно было под рукой.
«И, заметьте, ни при каких обстоятельствах лагерная охрана не должна покидать лагерь».
«Том, ты видел какие-нибудь свежие следы, которые навели бы тебя на мысль, что поблизости индейцы?» — спросил я.
Лагерь охотников на волков[Стр. 139]
Лагерь охотников на волков
[Стр. 140] «Ничего особенного, но я хочу, чтобы вы помнили, что в этой стране «вечная бдительность — цена жизни, свободы и стремления к счастью», как сказано в Библии. Мы знаем, какие индейцы хитрые, и, хотя мы не видели свежих следов, отряд разведчиков может напасть на нас в любой момент. Только подумайте, в каком положении мы окажемся, если они доберутся до нашего лагеря и все будут заняты. Они бы нас просто застали врасплох! Я их не боюсь и не пытаюсь напугать тебя, но мы должны быть начеку и всегда готовы ко всему.
«Хорошо, — ответил я с большей уверенностью, чем чувствовал на самом деле. — Думаю, Фаунд и я сможем позаботиться о лагере».
— Конечно, — успокаивающе продолжил Том, — все Индейцы не враждебны, но нам нужно быть начеку. И если какая-нибудь группа из них приблизится к нашему лагерю, даже если они будут утверждать, что настроены дружелюбно, мы должны дать им отпор и не позволять им приближаться к лагерю больше, чем на несколько шагов — ровно настолько, чтобы мы были уверены, что справимся с ними. И даже в этом случае всегда следите за ними и держите оружие и патроны под рукой.
Оставив меня наедине с этими весёлыми мыслями, двое мужчин приступили к работе.
После того как они ушли, я перевёл наших лошадей и мулов на другую сторону ущелья, где мы с собакой могли охранять их с одной стороны, а с другой нас защищали бы двое косарей. В первой половине дня я работал на берегу ущелья, чуть выше нашей палатки, чтобы сделать переправу для фургона.
[Стр. 141] В поисках места для переправы обоза я обнаружил небольшой родник, бьющий из-под земли в нескольких шагах от наших землянок. Это был всего лишь слабый источник, но, выкопав под ним яму и поставив в неё пустую бочку, мы создали резервуар, который обеспечивал нас большим количеством хорошей воды.
Открытие и обустройство этого небольшого источника сделали наш лагерь идеальным. Сначала мы думали использовать воду из-под бобровой плотины, но вскоре поняли, что мусор из нашего лагеря может сделать эту воду непригодной для питья и приготовления пищи. Если бы мы не нашли этот источник, нам пришлось бы носить воду из ручья, что было бы утомительно и неудобно.
Когда случайный дождь или тающий снег смывали мусор в овраг, мы могли использовать эту воду для полива в течение нескольких дней, но в остальное время мы поливали растения у ручья.
Я был больше уверен в защите, которую обеспечивала наша пастушья собака, чем во всех мерах, которые мы принимали для безопасности нашего снаряжения. Обладая природным инстинктом, присущим его породе, Фаунд большую часть времени проводил со скотом, всегда выбирая позицию на возвышенности между нашими животными и лагерем, откуда он мог видеть всё, что происходило поблизости. Я был уверен, что ни друг, ни враг не смогут приблизиться к нам незамеченными.
[Стр. 142] В полдень, когда мужчины пришли на обед, они сообщили, что собрали хороший урожай разбросанного сена, а во второй половине дня они взяли с собой мулов и повозку и отправились в путь. Том привёз первую партию сена в лагерь вечером, а Джек остался и начал снимать шкуру с убитого буйвола. Когда я присоединился к нему, мы быстро сняли шкуру, нанесли на тушу стрихнин и оставили её на съедение волкам.
«Кто первый пришёл, того первым и обслужили» — вот какое правило будет действовать здесь сегодня ночью, — заметил я, когда мы начали разбивать лагерь. «Первые волки, которые доберутся до приманки, скорее всего, будут повержены ещё до того, как успеют получить половину добычи, а те, кто придёт позже, могут не получить достаточно стрихнина, чтобы у них заболел живот».
«Сколько человек ты рассчитываешь найти утром?» — спросил Джек.
«О, за первую ночь я поймаю около восьми или десяти. Это будет неплохой улов. Но завтра ночью я снова отравлю наживку, и к тому времени их должно быть больше — может быть, двенадцать или пятнадцать, — потому что запах мёртвого бизона привлечёт их с большего расстояния».
Я справился даже лучше, чем ожидал, потому что на следующее утро нашёл тринадцать мёртвых волков, лежащих вокруг приманки и ожидающих моего ножа для снятия шкуры. Джек оставался в лагере, пока я не снял с волков шкуры, не принёс их в лагерь и не прибил к стене, чтобы они высохли. После этого он взял упряжку и отправился на сенокос, где работал Том.
[Стр. 143] Мёртвого бизона хватило всего на три ночи. К тому времени я добыл почти пятьдесят шкурок, несколько больших серых волков, но в основном койотов и маленьких жёлтых лисиц. Мы больше не убивали бизонов для приманки волков, пока не была выполнена более важная работа.
Наши косари теперь показывали хорошие результаты: они приносили и складывали стог в полдень и ещё один стог вечером, и за неделю мы сложили столько сена, сколько нам было нужно.
Пока я нёс службу в качестве охранника лагеря, я тратил всё своё свободное время на то, чтобы выгребать землю из нашей землянки. Мы почти закончили раскопки. Пока мы с Джеком немного приводили в порядок внутреннюю часть и прорубали дверной проём в земляной стене со стороны оврага, Том пошёл в лес и нарубил и расколол много жердей и брёвен, чтобы укрепить земляную крышу.
Сначала мы положили по небольшому бревну длиной 24 фута на край каждой стороны котлована, чтобы они служили «опорами» для балок крыши. Затем мы уложили двенадцатифутовые плиты и столбы от края до края как можно плотнее, заткнув большие щели ветками.
"Теперь," сказал том, отступая назад, чтобы взять наблюдения нашей работы, когда мы достигли этот момент "эф у нас буйволовой шкуры достаточно, чтобы крышка его, чтобы держать мелкую грязь от просеивания, мы были бы готовы пойти, чтобы кидать грязь на себя. только у лошадей стабильный закончил так же, как мы может пойти работать на нашей собственной квартире".
[Стр. 144] «Что ж, мы скоро их получим, — ответил я. Утром мы с Джеком пойдём и убьём несколько бизонов, принесём шкуры, и к завтрашнему вечеру мы сможем почти достроить эту землянку».
На следующее утро мы с Ирландцем оседлали лошадей и отправились за шкурами. Мы могли бы убить столько, сколько нам было нужно, из первой же стаи, с которой столкнулись, но, поскольку я хотел использовать туши для приманки волков, мы решили разложить приманки в разных местах вокруг лагеря и не ближе чем в миле от него.
Мы убили и освежевали шесть быков, совершив полный круг вокруг нашего лагеря, и к полудню вернулись со шкурами.
После ужина мы разложили их на балках крыши так, чтобы они полностью их покрывали, а затем принялись загребать землю лопатами, насыпая довольно высокий холм. Так мы закончили строительство нашей конюшни, не считая кормушек и ящиков для корма внутри, а также двери, которой мы закрыли проём, прорубленный в стене. Последнюю дверь Том сделал на следующий день из каркаса из жердей, на который была натянута бизонья шкура. Дверь висела на петлях из сыромятной кожи.
«Ну что ж, ребята, — сказал старик, когда мы доделали земляную крышу и разровняли её, — у нас здесь есть уютное укрытие для нашего скота на случай необходимости, но, конечно, мы не будем загонять их туда, пока не придётся. Пока погода хорошая, им будет лучше пастись на буйволиной траве, как они и делали». Наш[Стр. 145] конюшня, сено и зерно будут нашим запасом на случай ненастной погоды или когда трава покрыта снегом. Мы все еще должны упорно трудиться, пока мы не получим наши собственное зимовья закончил, а потом пусть погода отпустит—мы будем готовы к этому".
Ближе к вечеру я обошёл туши буйволов и отравил их, чтобы ночью на них напали волки.
Вечером, когда мы собрались за ужином, я предложил:
«Поскольку утром мне предстоит снять шкуру с большого волка, думаю, мне понадобится помощь. Может, мне стоит взять с собой Джека и приучить его к работе?»
«Хорошо, — ответил ирландец, — если Том так говорит, то я твой должник. Сколько шкур ты собираешься получить за этот улов?»
«Ну, я не знаю, но, если не преувеличивать, я должен найти по меньшей мере пять или шесть волчьих шкур вокруг каждой приманки, а может, и в два раза больше. Так что, как видите, снять шкуру, принести и прибить тридцать пять или сорок волчьих шкур — задача не из лёгких».
«Что ж, вам двоим это займёт всё утро, — с сожалением сказал Том, — но о волчьих шкурах нужно позаботиться — для этого мы здесь. И всё же мне не терпится закончить вторую землянку, так что, думаю, тебе лучше не убивать больше бизонов для наживки, если только нам не понадобятся ещё их шкуры, чтобы покрыть нашу землянку. Эти шесть блюд заставят вас отравиться и содрать с себя кожу как минимум на три[стр. 146] Осталось три или четыре дня, и всё это время в блиндаже почти ничего не будет делаться, потому что часть моего времени будет уходить на готовку и лагерные работы. Но продолжай убивать волков, потому что каждая выделанная шкура — это как минимум шесть шиллингов или доллар в кармане.
На следующее утро после раннего завтрака мы с Джеком сели на лошадей и отправились в путь. Мы обнаружили, что работы у нас гораздо больше, чем я ожидал, ведь за ночь мы поймали более пятидесяти волков. Нам потребовалось почти всё утро, чтобы собрать их все, и наши лошади были так нагружены шкурами, что нам пришлось вести их пешком обратно в лагерь. Джек оказался способным учеником в деле снятия волчьих шкур и вскоре мог сдирать шкуру так же быстро, как и я.
Когда мы добрались до лагеря с нашими припасами, то обнаружили, что Том, как всегда, предусмотрительно вырезал для нас множество колышков. Это очень помогло нам с разделкой шкур, и вскоре мы уже растягивали их и закрепляли колышками мясистой стороной вверх на ровном участке земли возле палатки, где мы уже начали сушить шкуры.
Каждый вечер, пока от недавно убитого нами бизона оставалось что-то для волчьей приманки, я обходил территорию, отравляя мясо. На следующее утро мы с Джеком проверяли приманки, снимали шкуры с мёртвых волков, приносили их и прибивали гвоздями. Обычно это «портило» утро, а день мы проводили за раскопками[стр. 147] Наша землянка была готова, но, поскольку наши зимние помещения должны были быть вдвое меньше конюшни, мы вскоре закончили рыть новую яму.
Установив на нашей землянке стропила, мы разместили печь в углу, подсоединили дополнительные отрезки трубы, предусмотренные для этой цели, вывели их через отверстие в плитах и обмазали трубу большим количеством глины, чтобы она не подожгла стропила. Затем мы расстелили на стропилах шкуры бизонов и насыпали сверху землю, как и в прошлый раз, и наше зимнее жилище было готово к заселению.
Наша комната площадью десять квадратных футов была довольно тесной. В ней едва хватало места для нас и всего, что мы собирались в неё поместить. Мы всё же решили использовать палатку для хранения тех вещей, которые не нуждались в защите от холода.
Без всякой причины Том настоял на том, чтобы мы перенесли палатку как можно ближе к задней части груды земли, которая служила крышей нашей землянки. Тогда я заподозрил, что это был один из его стратегических планов, и через несколько дней моё предположение подтвердилось, когда мы увидели, как он роет туннель от землянки к центру палатки. Благодаря этому подземному сообщению мы могли перемещаться из одного места в другое, не привлекая внимания, и при необходимости использовать палатку как наблюдательный пункт.
В тот вечер, когда мы переехали в блиндаж,[стр. 148] когда мы сели ужинать в наших зимних квартирах, Том с явным удовлетворением заметил:
«Итак, друзья, мы привели всё в порядок и теперь готовы к резкому похолоданию, снежной буре или северному ветру, если он решит прийти с этой стороны. С этого момента мы можем расслабиться. В лагере ещё много работы по обрезке и наведению порядка. Это займёт несколько дней, и пока я буду делать последние штрихи, вы двое можете отправиться на охоту. Отравляйте волков, ставьте капканы на бобров или охотьтесь на любую другую дичь, которую сможете найти. Вам следует исследовать окрестности на десять-двенадцать миль во всех направлениях. Кроме того, одному из нас пора отправиться в форт, чтобы получать нашу почту и узнавать, что происходит в мире.
«Ну что ж, Том, какие у нас планы на завтра?» — спросил я.
«Ну, тебе и Джеку лучше пойти и убить ещё несколько бизонов на наживку, а Джек может расставить капканы на бобров. Вы оба могли бы время от времени проезжать несколько миль вверх или вниз по ручью, чтобы изучить местность, и, может быть, подстрелить антилопу, диких гусей или уток, чтобы разнообразить наш рацион». И... завтра, или послезавтра, или на следующий день, когда я приведу в порядок дела в лагере, я, думаю, поеду в форт, чтобы забрать нашу почту и посмотреть, что происходит в Соединённых Штатах.
«Через некоторое время, — заметил Джек, — если нам повезёт[стр. 149] мы получим много высушенных волчьих шкур. Как мы собираемся их хранить, чтобы они дожили до весны?»
«Ну, — ответил Том, — через несколько дней я сооружу рычаг, чтобы давить их, а потом, как только мы высушим сотню или около того, мы сложим пятьдесят из них в кучу, плотно прижмём и свяжем в тюки сыромятными ремнями, а потом уберём тюки в палатку».
[Стр. 150]
ГЛАВА XIII
УБИТЫЙ ИНДЕЙЦАМИ
В течение следующих нескольких дней мы все были очень заняты. Том заканчивал обустраивать наше жилище, а мы с Джеком занимались ловлей, наживкой и снятием шкур. Я помогал Джеку ловить бобров, а он помогал мне убивать бизонов и обрабатывать волчьи шкуры.
Выполняя эти задания, мы объезжали окрестности, двигаясь с востока на запад, вверх и вниз по ручью, а также с севера на юг по открытой прерии. Примерно в трёх милях вниз по ручью, на северной стороне, мы обнаружили несколько соединённых между собой болот, которые вели от ручья в низину прерии. Через них на протяжении примерно мили тянулась цепочка небольших прудов, которые затем снова соединялись с основным ручьём.
Эти болота, окаймлённые густым камышом, были отличным местом для кормления водоплавающих птиц. Здесь было легко добыть столько уток, гусей, чирков и канадских журавлей, сколько нам было нужно. В прерии было много антилоп, а в лесу вдоль ручья то и дело попадались олени и лоси. Ручей был полон рыбы. Повсюду были видны выбеленные и отбеливаемые кости бизонов — слишком распространённый элемент ландшафта, чтобы привлечь внимание.
[Стр. 151]Однажды мы с Джеком убивали бизонов для приманки волков в высокогорной прерии к югу от нашего лагеря. Мы разошлись на пару миль; каждый убил своего бизона, я отравил своего и направился к Джеку, который ждал меня, чтобы тоже подготовить своего бизона для волков. Проезжая мимо разбросанных костей, где, похоже, было убито несколько животных, я заметил среди них человеческий череп. Присмотревшись, я увидел другие человеческие кости того же скелета и кости лошади, на копытах которой всё ещё были подковы что это была не лошадь индейца. Среди прочих костей лежали кости волков.
Итак, здесь, казалось, были свидетельства прошлой трагедии. Желая, чтобы Джек пришёл и помог мне разобраться в знаках, я выехал за пределы этого кладбища, выстрелил из ружья, чтобы привлечь его внимание, а затем начал объезжать его по кругу — обычный сигнал в таких случаях, — чтобы подозвать его к себе.
Он понял и поскакал ко мне. Пока он ехал, я бродил среди останков, пытаясь разгадать тайну, которую хранят эти кости. Они были немного разбросаны волками, которые их растащили, но их общее расположение довольно чётко указывало на то, как располагались человек и животные в момент смерти. Кости, вероятно, пролежали там не больше года.
Несмотря на то, что кости были перемешаны и разбросаны,[стр. 152] в целом можно было определить, что с одной стороны лежит буйвол, с другой — лошадь, а между ними — человек. В черепе человека было небольшое пулевое отверстие в области висков, что в достаточной степени указывало на непосредственную причину его смерти; но по следам нельзя было определить, был ли этот выстрел сделан врагом или самим человеком.
Пока я пытался интерпретировать эти признаки, Джек связался со мной.
«Здесь, Джек, были убиты человек, лошадь и бизон, — сказал я, когда он остановился. — И, судя по всему, это произошло около года назад. Помоги мне прочитать знаки. Лошадь принадлежала белому человеку, потому что на копытах, видишь ли, подковы».
«Это не совсем доказательство, — ответил он, — потому что лошадь могли недавно поймать или украсть у белых. Но погодите!» — воскликнул он, окинув взглядом скотопригонный двор и наклонившись, чтобы поднять то, что оказалось нижней челюстью человеческого черепа. «Это решает дело. Это говорит о том, что он был белым, потому что у него в одном зубе золотая пломба.
«Что ж, это проясняет один важный момент», — ответил я. «Но как получилось, что бизон, человек и лошадь погибли так близко друг к другу?»
«Мне кажется, — сказал Джек, продолжая расхаживать взад-вперёд и разглядывая реликвии, — что это могло произойти только одним из двух способов. Либо этот человек и его[стр. 153] Лошадь была убита раненым быком, а бык упал и умер вместе с ними, или — что более вероятно — человек убил буйвола и, пока отрезал кусок мяса, был схвачен индейцами. Как вы это понимаете?
«Признаки опровергают твоё первое предположение, Джек, — ответил я, — но подтверждают второе. Если бы это был несчастный случай с раненым быком, то остались бы какие-нибудь металлические части его ружья или пистолета, пуговицы, шпоры, пряжки и так далее. Но, как видишь, ничего подобного нет». Если бы его убили индейцы, они бы забрали всё его снаряжение и снаряжение его лошади. Я думаю, что именно это и произошло.
«Думаю, ты прав, — признал Джек. — Должно быть, это дело рук индейцев».
Должно быть, это дело рук индейцев.
«Должно быть, это дело рук индейцев».
В этот момент он остановился и поднял старую обесцвеченную лопатку бизона, которая, казалось, была аккуратно положена плоской стороной вниз поверх выбеленного непогодой черепа из более старых костей. «Эй! что это?» — взволнованно воскликнул он, начиная изучать кость. «Вот оно, Пек. Это кое-что нам расскажет, если мы только сможем разобрать надпись. Посмотрим, сможешь ли ты это сделать.
На плоской стороне лопатки тусклым карандашом была сделана частично стёршаяся и нервно написанная надпись. Она была без даты, но достаточно разборчивой, чтобы[стр. 154] мы смогли прочитать следующее послание от погибшего:
Отрезанный от мира и окружённый инженсами
Отрезанный и окружённый
Индженс Вундед — лежащий между
дед-лошадь и дед-буйвол
отбивающийся от них.
Почти все интриги
Боже, помоги мне
Джон С. Кел
Гран
Мо.
Название, похоже, было каким-то вроде Келтон, Келси или Келли, а некоторые другие слова были написаны так неразборчиво, что мне пришлось их угадывать. Мы предположили, что город называется Грэнби, штат Миссури.
Когда я закончил излагать свою интерпретацию надписи, Джек сказал, благоговейно перекрестившись:
"Боже, помоги мне!" - сказал бедняга, и "нет". несомненно, Добрый Человек сжалился над ним и позволил [Стр. 155]его в ворота, для хорошей книгой расскажите нам что он никогда не был известен, чтобы вернуться на такой молитва, как это. Ну, он, должно быть, болит немного из них индейцы в строке. Было бы здорово найти хоть какой-то признак того, что ему это сошло с рук. Так что давайте сядем верхом и проедем по прерии пару сотен ярдов. Может, нам удастся что-нибудь найти.
Мы так и сделали и были вознаграждены, найдя кости двух маленьких лошадей, вероятно, индийских пони, которых мужчина застрелил, защищая свою позицию.
«Хоть какое-то утешение, — сказал Джек, когда мы вернулись. — Скорее всего, он убил и нескольких индейцев. Ну и что нам делать с этими вещами?» — он указал на череп, челюстную кость и лопатку бизона.
«Я подумывал взять их с собой в лагерь, — ответил я, — чтобы посмотреть, что скажет Том».
"Именно об этом я и думал", - сказал Джек, спешиваясь и готовясь привязать череп и челюстную кость к своему седлу. - Я понесу это, а ты можешь нести лопатку. Вам лучше носить его в свои силы, и будьте осторожны, это так не тереть вне писать дальше, потому что это достаточно сложно принять, как есть".
Конечно, Тома заинтересовали памятные вещи, которые мы принесли. Он задал нам много вопросов о найденных нами знаках.
Дав ему время разобраться в проблеме, я спросил:
[Стр. 156] «Ну что, Том, что ты об этом думаешь?»
«Я предполагаю, — нарочито медленно ответил он, поднимая череп перед собой, словно читая его историю, — что этот человек, как и мы, был охотником на волков. И если это так, то здесь можно найти ещё что-то, связанное с этим делом». Он убил этого буйвола ради приманки для волков, потому что, если бы ему нужно было мясо, он бы убил более молодого буйвола или корову, как вы сказали, по костям видно, что это был крупный самец. Человек не стал бы охотиться на буйволов так далеко от дороги Санта-Фе, если бы у него не было лагеря в этих окрестностях. Если у него был лагерь, значит, у него был напарник или два, и что же с ними стало их? Должно быть, их лагерь находился где-то вдоль ручья, недалеко отсюда. Кто-нибудь из вас видел какие-либо признаки такого расположения во время ваших прогулок вверх или вниз по ручью?
«Нет, — ответил я, — но тогда ни один из нас не поднимался и не спускался больше чем на три мили».
«Что ж, после этого, когда вы будете подниматься или спускаться по ручью, каждый раз проходите немного дальше, пока не преодолеете хотя бы десять или двенадцать миль в каждую сторону. Будьте внимательны, и, возможно, вам удастся найти остатки охотничьего лагеря или какой-нибудь знак, который поможет нам узнать больше об этом». Этот человек встретил свою смерть примерно так, как вы и Джек и предполагали, то есть когда готовился отравить своего бизона, чтобы приманить волков. Индейцы напали на него и окружили.
«Я думаю, — перебил я его, — что он[стр. 157] вероятно, уже отравил буйвола, потому что я заметил там кости нескольких волков, а это значит, что волки умерли от отравления мясом буйвола».
"Ну, да, вероятно", - ответил Том. "Он оказал хорошую борьбу, хотя, судя по тому, что вы говорите, и" похоже, это был человек, у которого был некоторый предыдущий опыт в этой области. Вы заметили в черепе его лошади было пулевое отверстие?"
«Нет. Я искал это, но не нашёл никаких признаков того, что лошадь была убита выстрелом в голову. Но, возможно, она была убита выстрелом в другое место».
— Вряд ли, — задумчиво ответил старик. — Ты говоришь, что кости лошади указывают на то, что она умерла рядом с бизоном, а человек — между ними, как показывают его кости и надпись на лопатке. Должно быть, он перерезал ей горло. Как далеко от костей человека находились кости пони индейцев, которые ты нашёл?
«Около трёхсот ярдов», — ответил я.
«Ну, у него, должно быть, была винтовка Шарпа,[D] потому что дульнозарядное ружьё не смогло бы выстрелить так далеко. Но у него также был морской пистолет, потому что он выстрелил в себя из морского пистолета».
[Стр. 158] Вынув из кармана морскую пулю, Том показал нам, что она как раз подходит к отверстию в черепе.
«Он тоже был правшой, — продолжил старик, — потому что мяч вошёл с правой стороны, а вышел с левой. Видишь, маленькая дырочка с правой стороны чистая, а с левой, где мяч вышел, рваная. Это говорит о том, где он вошёл и где вышел». Когда он написал эту записку на старой лопатке, он нервничал или, может быть, был слаб от потери крови. Жаль, что он не написал своё имя и название города, откуда он родом, более разборчиво, чтобы мы могли написать его родным и сообщить, что с ним стало. Но, как Многие бедняги, которых истребили индейцы, так и не узнали, где, когда и как они погибли.
- Что ж, - продолжил старик после паузы, - Полагаю, я поеду в форт завтра; и заберу нашу почту, и вернусь на следующий день, и, я думаю Я просто возьму эти вещи с собой, - он указал на кости, - и, может быть, кто-нибудь из тех людей, вон там , сможет рассказать мне что-нибудь еще об этом деле. Если кто-то что-то об этом знает, то это Френч Дэйв, потому что он много времени провёл среди индейцев и, скорее всего, что-то об этом слышал.
[Стр. 159]
ГЛАВА XIV
ИСТОРИЯ САТАНТЫ
На следующий день Том верхом на Чёрном Принце отправился в Форт-Ларнед. Он положил череп предполагаемого погибшего охотника на волков в джутовый мешок, привязанный к седлу, а лопатку бизона тщательно завернул в лисью шкуру, чтобы убедиться, что она не сотрётся ещё больше и без того едва различимый след.
Эти реликвии он намеревался передать лучшим знахарям, которых только можно было найти в форте, чтобы выяснить, можно ли пролить свет на предполагаемую трагедию.
Пока я писал письмо, чтобы отправить его с Томом, Джек заметил: «Нам нужно придумать название для нашего лагеря, место, откуда можно отправлять письма, что-то большее, чем просто „Лагерь на Уолнат-Крик“».
«Это была бы неплохая идея, — ответил я, — но как мы назовём это место? Здесь мы видим только бизонов, койотов и антилоп, а также несколько луговых собачек и гремучих змей. Как насчёт того, чтобы назвать наше место «Лагерь антилоп»?»
«Думаю, было бы уместнее, — сказал Джек, — назвать это „Лагерем Койота“».
«Что ж, — сказал Том, — почему бы не пойти на компромисс и не назвать его „Лагерь Койотелоп“?»
[Стр. 160] «Пусть будет так», — сказал я и поставил дату на своём письме. С тех пор мы называли наш зимний дом лагерем Койотелоп.
Пока Том был в отъезде, ничего необычного не произошло. Джек следил за своими ловушками, а я ловил волков и снимал с них шкуры.
На второй вечер, как раз к ужину, Том вернулся из Форт-Ларнеда с нашей почтой. Мы собрались за столом и с тревогой спросили его, что он узнал о погибшем. Он рассказал следующее.
«Много чего, — ответил старик, прожевывая. — И не только то, что я хотел узнать. Никто из них не мог разобрать ни имени этого человека, ни того, откуда он родом, — не лучше нас. Я пошёл прямо в кабинет адъютанта, где Я нашёл нескольких офицеров, и когда я принёс кости и рассказал им эту историю, они заинтересовались. Один офицер слышал что-то о том, что около года назад отряд охотников был уничтожен индейцами, но он не знал подробностей. Больше всего их заинтересовала надпись на старой лопатке, и каждый из них должен был возьмите его и изучите. Но они не смогли его разобрать.
«Я сказал адъютанту, что, может быть, француз Дэйв что-нибудь знает, и он сразу же послал за Дэйвом. И действительно, этот старый франкоканадец что-то знал.
«Старина» Дэйв спросил меня: «Где ты их находишь?» [Стр. 161] И тогда я рассказал ему всё, что знал об этом, и о том, что, казалось, указывали знаки, и зачитал ему надпись на лопатке, потому что Дэйв не умеет ни читать, ни писать. Он немного поразмыслил и затем сказал: «Да, должно быть, это те же самые». Я знаю о вас двоих. Видел кости там, где их убили индейцы. Не видел этих костей, но Сатанта однажды рассказал мне о них. Должно быть, это они.
«История этого дела, — продолжил Том, — как я понял из рассказа Дэйва, такова: трое охотников на волков с повозкой и упряжкой разбили лагерь на Уолнат-Крик, и, по словам Дэйва, остатки этого лагеря и кости двух мужчин должны быть где-то в пяти милях отсюда, на той же стороне, что и мы.
«Эти охотники на волков только-только обосновались, когда Сатанта и ещё около двадцати его людей появились как раз вовремя, чтобы увидеть, как этот парень, чьи кости ты нашёл, отправляется в прерию, чтобы убить бизона и отравить его для волков. »Индейцы не попадались на глаза белым людям, и после того, как этот человек ушёл, Сатанта держал своих людей вне поля зрения охотников на волков, всех, кроме одного, кроме него самого, и он вместе с этим человеком выехал на виду у белых людей и стал показывать знаки дружбы, и охотники на волков позволили им войти в свой лагерь. После того как они выпросили у белых немного еды Мужчины, эти двое индейцев, вели себя очень любезно и дружелюбно, и вскоре к ним присоединились ещё несколько кайова. Им разрешили подойти[Стр. 162] в лагерь; полагаю, они казались такими дружелюбными, что белые люди решили, что было бы не по-соседски выказывать какие-либо подозрения в отношении таких хороших индейцев.
«Сатанта рассказал Дэйву, хвастаясь тем, как ловко он всё провернул, что, когда он настроил этих охотников на волков на нужный лад и увидел, что знак правильный, он дал команду, и они сорвались с места и убили двух мужчин прежде, чем те успели понять, в какую ловушку попали.
«Затем, разграбив лагерь, воин по имени Хромой Олень взял с собой ещё шестерых и отправился в погоню за человеком, которого они видели уходящим, опасаясь, что он каким-то образом пронюхает об их деяниях, прежде чем вернётся в лагерь и всё расскажет.
"Они настигли его, так Сатанта сказал Дейву, сразу после того, как мужчина убил буйвола, снял с него шкуру часть шкуры назад, и, как предположили индейцы, собирался отрезать немного стейка с горбушкой; и вот, как раз в тот момент, когда мы разобрались с этим по указателям, мужчина, видя в каком отчаянном положении он оказался, перерезал своей лошади горбушку. горло, чтобы сделать бруствер из его туши с одной стороны , а с другой стороны - бизон, встал между ними и задал индейцам трепку Хорошая драка: ты убил одного кайова, тяжело ранил другого и убил двух пони, чьи кости ты нашёл.
"Но в конце концов они добрались до него - по крайней мере, он покончил с собой когда у него закончился последний патрон — и " затем они навалились на него и " раздели до нитки"[Стр. 163] с его тела сняли одежду, но, увидев, что мужчина покончил жизнь самоубийством, их суеверия удержали их от скальпирования или нанесения увечий его телу .
«А теперь, — сказал Сатанта Дэйву, — наступает приятная часть церемонии, о которой нам не рассказали знаки. Когда Хромой Олень...» Его отряд снял с мертвеца и его лошади всё снаряжение и готовился вернуться к отряду Сатанты в лагерь охотников. Некоторые из индейцев решили отрезать большой кусок мяса с горба буйвола, с которого белый человек только что снял шкуру, и собирались сделать это сами.
«Но оказалось, что белый человек неосознанно подготовил смертельную ловушку для некоторых из них, потому что он уже отравил тушу бизона, с которой сняли шкуру. Когда индейцы вернулись в лагерь, приготовили и съели свой свежий бифштекс, все, кто ел свежее мясо, отравились, и четверо из них умерли прямо там.
«Ну, сэр, Дэйв говорит, что это так напугало остальных индейцев, что, хотя они и нагрузили своих пони провизией белых людей, они боялись есть эту еду, поэтому сложили всё в повозку белых людей, подожгли её и сожгли всё дотла».
«Затем, погрузив тела своих погибших воинов на пони, они отправились обратно[стр. 164] в свою главную деревню, расположенную в нескольких милях вниз по ручью. В конечном счёте они немного проиграли, потому что, хотя они и убили трёх белых людей и уничтожили их снаряжение, это стоило им пяти воинов.
«Уничтожение этих охотников на волков, — продолжил Том, — подтверждает то, что я часто тебе говорил и чему тебя должен был научить твой собственный опыт: никогда нельзя полагаться на дружбу с индейцами, особенно с кайова. Всякий раз, когда у них появляется возможность напасть на белого человека или небольшую группу белых, они без колебаний убивают их — и Особенно отряд охотников, которых они считают своими естественными врагами из-за того, что охотники убивают то, что, по словам индейцев, является добычей краснокожих.
«Я оставил эти кости у адъютанта в форте, — продолжил Том. — Он подумал, что, может быть, кто-нибудь придёт и прольёт свет на эту тайну. Затем я зашёл к Вайссельбауму и сказал ему, что мы только начинаем отравлять волков, ставить капканы на бобров и так далее, и он предложил купить весь наш улов — хотел заключить со мной сделку прямо сейчас, — но Я отшил его, потому что подумал, что, может быть, нам лучше отправиться в Ливенворт. Некоторые офицеры хотели узнать, не можем ли мы принести им седло из антилопы для их столовой. кто-то из нас ходит туда за почтой. Думаю, мы можем делать это так же хорошо, как и не делать, и при этом немного откладывать на развлечения. Кроме того, это[Стр. 165] всегда полезно быть в хороших отношениях с офицерами на посту, потому что нам могут понадобиться их услуги время от времени.
С тех пор как мы переехали в нашу землянку, нам стало гораздо теснее. В палатке нам было гораздо просторнее. По предложению Тома и его примеру мы каждый сделал себе каркас из жердей, обтянутый шкурой бизона, на котором мы раскладывали свои постели. Днём мы держали эти подвесные койки пристёгнутыми к балкам над головой, чтобы они не мешали, а вечером, после ужина, опускали их на пару футов от пола, чтобы поспать. Мы считали их роскошью по сравнению с тем, чтобы спать на твёрдой земле.
На следующий день, после того как Том вернулся из форта, мы с Джеком поехали вниз по ручью, чтобы найти кости охотников на волков, о которых Том узнал от Френча Дэйва. Нам не составило труда их найти, потому что сгоревшие остатки их маленькой бревенчатой хижины в прерии, недалеко от леса, привлекли наше внимание и привели нас к нужному месту. Кости двух мужчин были разбросаны волками. Но железо их сгоревшей повозки лежало там, где его оставил огонь.
То, что их лагерь был разбит на разумном расстоянии от леса и в целом хорошо расположен с точки зрения обороны, свидетельствовало о том, что эти люди знали об опасностях, которых следует остерегаться со стороны враждебно настроенных индейцев[стр. 166] и что они, вероятно, были опытными путешественниками по равнинам. Но, как сказал Том, их роковой ошибкой было то, что они впустили в свой лагерь слишком много индейцев.
Сейчас, примерно в середине декабря, мы «занимались земледельческим бизнесом», как выразился Джек, то есть добывали волчьи шкуры, собирая их каждый день, насколько быстро мы могли с ними справиться. Джек также преуспел в ловле бобров и уже накопил много ценных мехов.
Том соорудил пресс, с помощью которого мы спрессовывали шкуры в компактные тюки и складывали их в палатке. Туннель, соединявший землянке и палатку, выходил в палатку прямо в центре, между ножками железного треножника, на котором держался шест палатки. Том сложил тюки со шкурами в плотную стену вокруг палатки, оставив в центре вокруг треножника свободное пространство. Я спросил его, зачем он это сделал.
«Эта палатка, — ответил он, — будет нашим наблюдательным пунктом, а также нашим „бомбоубежищем“ на случай необходимости».
«Меховые тюки сделают его пуленепробиваемым, это верно, — ответил я, — но я не понимаю, как мы сможем что-то разглядеть после того, как ты нагромоздишь кучу волчьих шкур на дверях».
«Когда мы поднимем их так высоко, — сказал Том, — я собираюсь прорезать в парусине три или четыре отверстия, достаточно больших, чтобы можно было смотреть сквозь них и стрелять, а над каждым отверстием, чтобы защитить его от непогоды,[стр. 167] я пришью клапан, который можно будет поднимать или опускать в зависимости от обстоятельств».
«Отличная голова», — сказал Джек. «Хороший генерал был бы испорчен, если бы Том пошёл в армию».
«В мирное время готовься к войне» — таков был один из принципов Джорджа Вашингтона, — сказал Том. — Никогда ещё не было более разумного совета ни для отдельного человека, ни для нации.
Обычно мы с Джеком занимались охотой и разведкой в окрестностях. Но время от времени Том отправлялся в небольшое путешествие вверх или вниз по ручью.
Однажды, ненадолго отлучившись, он торопливо вернулся и начал рыться в буфете, ища рыболовный крючок и леску, которые он там видел, и заявляя, что только что нашёл на берегу ручья множество свежих следов выдры.
«Почему, Том, — невинно спросил Джек, — выдр ловят на рыболовные крючки?»
«Нет, болван, — нетерпеливо ответил старик, — рыболовный крючок и леска нужны для того, чтобы ловить рыбу. А наживка нужна для ловушек на выдру».
— Ну что ж, Джек, — продолжил старик, найдя свои рыболовные снасти и убедившись, что они в хорошем состоянии, — пойдём со мной к бобровой плотине. Пока я ловлю пару рыбок на наживку, ты вытащишь пару капканов на выдру, и мы их установим.
«Что ж, думаю, я могу выделить тебе пару ловушек[стр. 168] — ответил Джек. — В последнее время я ловлю не так много бобров, как в начале. Думаю, я неплохо проредил их стадо. Но я неплохо справляюсь с ловлей, ведь я добыл около тридцати хороших бобровых шкур, не считая нескольких ондатр».
Через несколько часов двое мужчин вернулись в лагерь. Они поймали немного рыбы, насадили наживку и установили капканы на выдр. На следующее утро Том взял с собой Джека и, проверив капканы и вытащив их из воды, обнаружил в каждом по прекрасной выдре, которая была поймана за лапу и утонула. Позже Том забрал несколько шкур выдр, но их было гораздо меньше, чем бобровых.
Чёрный Принц, когда привык к этому, стал гораздо лучшей лошадью для охоты на бизонов, чем любой из мустангов. Однако, когда на охоту отправлялись двое всадников, для этой работы вполне подходил мустанг Вайнгар. Серую кобылу Полли нельзя было подвести достаточно близко к бизону, чтобы использовать её в качестве охотничьей лошади. Время от времени Джек и я спускались к болоту, чтобы подстрелить уток или гусей. Наша овчарка по кличке Фаунд была хорошим ретривером, и когда мы отправлялись на охоту за водоплавающими птицами, мы обычно брали её с собой, чтобы она приносила на берег убитых в воде птиц.
«Я хочу напомнить вам, ребята, — сказал однажды Том, — что эта прекрасная погода, которая у нас установилась, не может длиться вечно. Скоро пойдёт холодный дождь, который превратится в мокрый снег[стр. 169]» или снежная буря, или, может быть, обычная старая добрая метель скоро обрушится на нас, и мы должны быть к этому готовы. Наш лагерь в довольно хорошем состоянии, но мы не запаслись меховыми шапками, варежками и другими вещами, которые помогли бы нам выдержать зимние ветра. Я предлагаю в свободное время в течение следующих нескольких дней выделывать шкуры, а затем вырезать из них и сшить нам по хорошей меховой шапке и паре варежек на каждого, а также что-нибудь вроде бахил из шкуры бизона, чтобы надевать их поверх ботинок, и по волчьему полушубку на каждого.
«Теперь первое, что нужно сделать, — это выбрать шкуры, которые мы будем использовать, и освежевать их, а затем достать пакет с квасцами, который мы взяли с собой для дубления, и приступить к выделке. Эти маленькие жёлтые лисьи шкурки не стоят дорого, но из них получатся отличные шапки и варежки». У меня есть старая бизонья шкура, которую мы можем разрезать на бахилы и подшить к ним сыромятные подошвы. Что касается меня, то я подумываю о том, чтобы в следующий раз, когда я пойду в форт, посмотреть, смогу ли я найти в кладовой Вайссельбаума достаточно обработанных шкур телят бизона — их понадобится всего шесть или восемь, — чтобы сделать себе пальто; пальто из кожи буйвола — очень практичная вещь для зимы.
«Ты прав, так и есть, — сказал Джек, — но, думаю, нам с Пеком придётся довольствоваться по одному пальто из шкуры койота за то, что мы торчим здесь этой зимой. А когда мы вернёмся в Ливенворт, у нас будет[стр. 170] стильное пальто из бобровых шкурок на следующую зиму. Что скажешь, Пек?»
«Я не против, — ответил я, — но, поскольку это партнёрский бизнес, нам, конечно, придётся заплатить Тому за его долю в бобровых шкурах».
«Что ж, — сказал старик, — я сведу с тобой счёты следующим образом. Я устрою тебе проверку: если я достану достаточно шкур выдры, то сделаю себе из них модное пальто».
Шапки, варежки, бахилы и пальто были сшиты на совесть и очень помогали нам во время зимних бурь.
Охота продолжалась. Мы часто убивали антилоп в нескольких шагах от нашей землянки, а иногда нам приходилось выходить ночью и помогать собаке отгонять стадо буйволов от лагеря.
[Стр. 171]
ГЛАВА XV
ДИКИЙ БИЛЛ ПРИЕЗЖАЕТ К НАМ
Готовясь к возможной метели, мы набрали несколько вязанок хороших сухих дров и накололи большую их часть для печи, отнесли в нашу хижину и сложили в туннеле, оставив, однако, проход. Мы обнаружили, что туннель служит дымоходом и создаёт такую сквозную тягу в нашей маленькой комнате, что нам пришлось временно закрыть отверстие в палатке, положив на него тюк из волчьих шкур. Теперь мы на ночь загоняем скот в их землянки-конюшни, даём им немного сена, чтобы они могли погрызть его, а днём, когда они не нужны, держим их мы выпустили их на сухой бизоний мох. Пока что мы не кормили их зерном, приберегая его на чёрный день.
«С этого момента, — сказал Том, — я хочу, чтобы вы, ребята, старательно убирали упряжь, инструменты и всё остальное под укрытие на ночь, чтобы мы могли найти эти вещи, когда они нам понадобятся, потому что теперь мы можем проснуться почти в любое утро и обнаружить, что на земле лежит пара футов снега, а овраг между нами и конюшней занесло по самые ворота. В таком случае нам понадобится лопата, чтобы расчистить [стр. 172] проход к двери конюшни, чтобы мы могли ухаживать за скотом; ведь метель может бушевать несколько дней и ночей; и во время такой метели мы не осмелимся высунуть нос из хижины, разве что для того, чтобы покормить скот. Мы устроим для него удобную лежанку в палатке, между стопами волчьих шкур, где он сможет нести караул, не слишком выделяясь, но в случае очень сильного заклинания мы перенесём его в землянку.
До этого момента мы с Джеком исследовали местность на расстоянии десяти-двенадцати миль во всех направлениях. Мы не искали дичь, потому что её всегда было в избытке в окрестностях лагеря, а искали следы присутствия индейцев. Однако мы не обнаружили никаких свежих следов — ничего, что указывало бы на то, что индейцы посещали эту часть страны в последние пару месяцев. Этот факт воодушевил нас, и мы надеялись, что нам повезёт и мы сможем спокойно завершить нашу зимнюю работу. Тем не менее индейцы, скорее всего, время от времени перемещались, даже в это время года они могут обнаружить наш лагерь, и тогда нам придётся несладко.
Эта часть равнин иногда подвергалась набегам шайеннов, арапахо и других племён, но уже некоторое время не была территорией кайова, которые под предводительством Сатанка, Сатанты и Большого Дерева были всегда[стр. 173] готовы уничтожить небольшой отряд, если представится такая возможность.
Хотя мы в некоторой степени полагались на близость к форту Ларнед как на защиту от нападений индейцев, мы чувствовали, что единственная реальная гарантия нашей безопасности — это то, что кайова не обнаружат нас до окончания сезона охоты, когда мы будем готовы разбить лагерь и вернуться в поселения.
Во время последней поездки Тома в форт он узнал, что наша старая рота К, Первая кавалерийская, вместе с тремя другими ротами из форта Уайз под командованием капитана Элмера Отиса прошел мимо форта Ларнед за несколько дней до этого, по пути в форт Ливенворт и на войну.
Мы все сожалели, что не узнали о том, что наше прежнее командование было расформировано, вовремя, чтобы кто-то из нашей компании, по крайней мере, мог встретиться с ними в Форт-Ларнеде и обменяться с ними новостями. А Джек сожалел, что не записался снова, вместо того чтобы отправиться на охоту за волками, и теперь не мог отправиться с ними на фронт. Он боялся, что боевые действия закончатся и война будет завершена до того, как у него появится такая возможность.
«Не переживай из-за того, что эта война закончится раньше, чем ты успеешь сразиться с повстанцами, — сказал Том. — Она только набирает обороты, и нам с тобой ещё предстоит много славных сражений. И, скорее всего, если мы выживем, то будем тосковать по миру задолго до того, как он наступит».
[Стр. 174] Наша палатка быстро заполнялась тюками с волчьими шкурами, и однажды я спросил:
«Том, что мы будем делать, если нам негде будет хранить волчьи шкуры? Наша палатка почти заполнена, а мы всё ещё собираем шкуры, и сезон ещё не закончился».
"Я тоже думал об этом", - ответил старик, "и я думаю, что совершу еще одну поездку" завтра в форт, чтобы купить бизоньи шкуры за моим пальто, и пока я буду там, я попытаюсь воспользоваться пустой комнатой среди старых вещей, где мы могли бы их хранить; и мы можем время от времени перевозите фургон с грузом, когда палатка становится слишком полной. "
На следующий день он отправился в форт и вернулся вечером следующего дня с большим количеством одетых по-индейски телят бизоньих шкур для своего пальто и сообщил, что арендовал у Вайссельбаума неиспользуемую комнату, где можно хранить наши сбитые в тюки шкуры.
Вскоре у Тома появилось очень практичное пальто из телячьей кожи — гораздо лучше тех, что мы с Джеком сшили себе из шкуры койота. Мы подложили под него красное одеяло, а воротник и манжеты отделали шкурками ондатры, у которых красивый мех, чем-то похожий на мех бобра, но не такой густой.
Пока что у нас был только один небольшой снегопад — ничего похожего на бурю, — и он быстро закончился. Погода оставалась хорошей, но по ночам и утрам было довольно холодно.
[Стр. 175] Однажды, когда мы собирались сесть за ужин, моё внимание привлекли один или два возгласа, которые показались мне знакомыми. Выглянув на тропу, ведущую к форту, я увидел скачущего галопом всадника. Фаунд тоже, похоже, решил, что уже слышал этот крик, потому что он забрался на земляной потолок нашей землянки, посмотрел и прислушался к приближающемуся всаднику, а когда крик повторился, он больше не колебался и с диким воплем узнавания бросился навстречу незнакомцу.
Я как раз успел крикнуть своим товарищам в блиндаже: «Смотрите-ка, ребята, кажется, это Дикий Билл», когда они выбежали наружу, и я заметил, что всадник внезапно остановился и спрыгнул с лошади, когда его встретила собака, а ещё через мгновение Фаунд и его хозяин катались по земле, обнимая друг друга в безумном восторге, в то время как лошадь Билла стояла и с явным изумлением наблюдала за их дикими выходками.
Когда Билл подошёл к лагерю, ведя за собой лошадь, а Фаунд скакал вокруг него и тявкал, я подумал, что никогда не видел собаку, которая была бы так счастлива. Без сомнения, Фаунд часто думал о своём отсутствующем хозяине и гадал, что с ним стало и увидит ли он его когда-нибудь снова. И вот они воссоединились, и оба, казалось, были вне себя от радости.
После сердечных приветствий и рукопожатий мы все разошлись. Разведчик привязал свою лошадь к колесу повозки[стр. 176] , а мы все отправились в блиндаж, где наши ужины грозили остыть. Вскоре мы уже сидели вокруг котелка, ели и разговаривали, потому что нам всем было что сказать Биллу, а ему — нам. Фаунд свернулся калачиком рядом со своим хозяином и не остался без внимания.
«Надеюсь, ты приехал к нам на несколько дней, Билл», — сказал Том.
"Нет, ребята, - ответил разведчик. - Я останусь с вами на ночь. но мне нужно вернуться в форт. завтра. Вы понимаете, постоянные клиенты уходят вскоре и войска, которые приходят брать их места волонтеров и, конечно, зеленый как трава о пограничной службы и управления Индейцы, а значит, и я, и француз Дэйв, и ещё несколько старожилов должны были отправиться на разведку и выяснить, где находятся индейцы, и попытаться узнать, как они относятся к белым, и так далее. Именно для этого меня отправили сюда раньше добровольцев. Но когда я вернусь в Форт будет достаточно близко, чтобы я мог время от времени заходить к тебе и угощать тебя чем-нибудь вкусненьким.
Оставив Билла и Тома разговаривать, пока старик мыл посуду, мы с Джеком вышли, чтобы присмотреть за скотом. Ирландец предложил мне вывести двух наших мустангов из конюшни и поставить их с подветренной стороны от стога сена, а он тем временем расседлает лошадь разведчика и поставит её в конюшню. Когда Билл вышел и увидел, что он сделал, он возмутился.
[Стр. 177] «Ребята, я не хочу, чтобы вы из-за меня попадали в неприятности, потому что я привык принимать всё как есть, и моя лошадь тоже. Боюсь, вашим мустангам будет тяжело, если вы оставите их на холоде».
«Ни в коем случае, — ответил Джек. — Погода сейчас неплохая, а они всё равно крепкие. Видишь ли, мы не имеем чести каждый день принимать достопочтенного Уильяма Хикока, эсквайра, и хотим обращаться с ним так хорошо, чтобы он пришёл снова».
«Что ж, я обязательно это сделаю», — ответил разведчик. Затем, осмотрев наш лагерь и окрестности, он добавил: «Ребята, вы определённо выбрали и построили хороший лагерь и всё спланировали так, чтобы вам было удобно работать зимой. Мне кажется, я вижу, как старина Том потрудился над этим планом».
«Ты прав, — сказал Джек. — Если бы не мозги старины Тома, я не знаю, что бы мы делали».
Снова зайдя в конюшню, Джек вывел Чёрного Принца, чтобы показать его Биллу.
«Это та самая лошадь, которую мы отбили у разбойников на другом конце Рощи Совета», — сказал он, выводя вороного коня на осмотр разведчика.
«Он симпатичный парень, Джек. А как он в деле?»
«Ещё бы. Одна из лучших лошадей для универсального использования, которых я когда-либо видел», — ответил воодушевлённый ирландец.
[Стр. 178] В тот день мы отлично провели время, рассказывая Биллу обо всём, что произошло с тех пор, как мы расстались с ним в Ливенворте. А после ужина нам ещё долго было о чём поговорить при свечах.
«Ребята, вы, кажется, хорошо позаботились о Находчивом, — сказал Билл, в тысячный раз поглаживая собаку по голове. — Судя по его виду и тому, как он прильнул к вам, он доволен. Он вам хоть чем-то помог?»
«Так и есть, — ответил Джек. — Он один из самых лучших и умных псов, которых я когда-либо видел. Не знаю, как бы мы без него справились».
"Ну, я думаю, он может с таким же успехом жить как дома с тобой, пока ты остаешься здесь, потому что я буду отсутствовать довольно часто покидать пост, и мне бы не хотелось оставьте его там бегать со всеми; но если вы не возражаете, я возьму его с собой в Ларнед завтра, просто чтобы дать ему немного размяться и пусть возобновит старое знакомство с солдаты и офицеры, потому что они все его знают; и Я снова приеду сюда через день или около того — для Думаю, мне придётся съездить на Смоки-Хилл, чтобы найти кайова, — а потом я снова оставлю его с тобой.
«Ладно, Билл, это твоя собака, — ответил Джек, — но мы ему очень рады, и он нам очень помогает присматривать за лагерем».
«В этом нет никаких сомнений, ведь у него больше здравого смысла, чем у некоторых людей. Я могу поговорить с ним и сказать, что ему нужно сделать, и он, кажется, понимает [стр. 179] всё, что я ему говорю, и делает именно то, что я ему говорю».
«Билл, — спросил я, — как ты думаешь, офицеры в гарнизоне считают, что индейцы могут выйти на тропу войны?»
«Ну, нет, я не думаю, что они действительно ожидают какой-то вспышки, — ответил разведчик. — Но, знаешь, индейцы — самые непредсказуемые твари на земле; и из-за того, что они забрали с собой регулярных солдат, Если мы отправим неопытных добровольцев охранять посты на равнинах, то, скорее всего, индейцы быстро заметят разницу и воспользуются шансом поднять восстание. Сначала мне нужно найти кайова, потому что они, скорее всего, устроят беспорядки. Когда я найду их зимний лагерь, я останусь там на несколько дней, чтобы лучше их узнать и понять, в каком они настроении. а потом я выслежу шайеннов и арапахо и тоже прощупаю их пульс. А пока я буду заниматься этим, француз Дэйв и остальные будут искать команчей и прерийных Апачи — они обычно кочуют между реками Симаррон и Ред-Ривер и вряд ли поднимутся сюда до того, как появится трава. Но за кайова и шайеннами нужно следить.
«Что ж, когда вернёшься, обязательно заходи к нам и расскажи, что ты думаешь о перспективах мира или войны — если, конечно, что-нибудь узнаешь», — сказал я.
«Сколько человек из вас поедет в это путешествие?» — спросил Том.
[Стр. 180] «Только двое — я и Джон Эдкинс. Видишь ли, Френчи должен взять с собой человека и объехать всю страну к югу от Арканзаса, вдоль реки Симаррон и канадской границы, а я возьму с собой Эдкинса и буду прочёсывать страну на севере, пока мы не найдём лагеря».
На следующее утро после завтрака Дикий Билл в сопровождении Фаунда отправился по тропе обратно в Форт Ларнед. Мы с Джеком, как обычно, обошли приманки, сняли шкуры с мёртвых волков, которых нашли рядом с ними, принесли шкуры в дом и повесили их сушиться.
Во второй половине дня мы отправились на охоту, чтобы добыть свежего мяса для нашего стола. Ирландец пошёл вверх по ручью в поисках антилопы или оленя, а я спустился к болоту, чтобы посмотреть, нет ли там водоплавающих птиц, которых можно подстрелить. Я убил канадского журавля и вернулся в лагерь. Джек справился лучше меня: он убил большого оленя, вернулся и взял с собой Принца, чтобы тот отнёс мясо в лагерь. Том превзошёл нас обоих, убив четырёх антилоп, не покидая лагеря.
«Как, чёрт возьми, ты это сделал, Том?» — спросил я, подойдя к нему. Он был занят тем, что снимал шкуру и разделывал четырёх подвешенных им антилоп.
«Что ж, сэр, я расскажу вам, как всё было, — ответил он с довольной улыбкой, продолжая орудовать мясницким ножом. Вскоре после того, как вы, ребята, покинули лагерь, стадо антилоп вышло поиграть в прерию вон там,[стр. 181] чуть выше по ущелью, но они не стали приближаться Когда я подобрался достаточно близко, я достал красное одеяло, привязал его к небольшому шесту и пополз вверх по оврагу, пока не оказался прямо напротив них. Затем я поднял красное одеяло над берегом и воткнул шест.
«Как только они заметили странную красную штуку, они подняли головы и немного постояли, а потом все вместе подошли к ней и остановились и посмотрели ещё раз. Затем они, похоже, испугались, развернулись и убежали, но я знал, что они вернутся». Они покружили, а потом снова подлетели и остановились, чтобы ещё раз взглянуть, а потом снова улетели и покружили, вернулись, и каждый раз подлетали чуть ближе.
«Я заметил, что, когда они останавливались, чтобы посмотреть на одеяло, они выстраивались в ряд по четыре или пять человек. И тут меня осенило: если я смогу вернуться в другой небольшой овраг, который был неподалёку, и проползти по нему немного вперёд, чтобы зайти им с фланга, когда они выстроятся в ряд, я смогу убить двух или трёх из них. Я так и сделал, и в следующий раз, когда они остановились и выстроились в линию, в пределах досягаемости их было четверо, с их сторон ко мне, и я развернулся и убил троих из них. они ранили четвертого, так что я достал его. следующий выстрел.
«Ты хорошо поработал, и сделал это отлично», — ответил я. В этот момент появился Джек с охапкой оленины. «Джек, — начал я, — как,[стр. 182] чёрт возьми, ты умудрился подстрелить оленя? Я не думал, что ты достаточно хорош в охоте, чтобы выслеживать оленя».
«Похоже, ты меня не знаешь, парень, — ответил он с важным видом. — Я становлюсь отличным охотником, а также знаменитым звероловом».
«Но расскажи нам, как ты заработал этот доллар. Я знаю, что здесь есть что-то, что нужно объяснить», — ответил я.
«Ну, теперь, — отбросив напускное бахвальство и снова став искренним ирландцем, — скажу тебе по секрету, что я просто наткнулся на него. Дело было так: я крался сквозь лес, как вдруг…» Я увидел, что этот парень стоит ко мне боком, всего в двадцати шагах от меня, и он меня не видел и не слышал, потому что я был за большим деревом. Я так нервничал, что не был уверен, что попаду в стену сарая, поэтому прислонил карабин к дереву и прицелился как можно точнее туда, где, как я думал, у него должно быть сердце, — прямо за Я выстрелил ему в плечо — и дал ему то, что он заслужил. Будь я проклят, если я не прикончил его с первого выстрела. Он сделал один большой прыжок в воздух и упал замертво. И тут же две лани, которые прятались за кустами, подпрыгнули, побежали и скрылись из виду прежде, чем я успел вставить в карабин ещё один патрон. Но в тот момент мне больше не хотелось оленины, поэтому я вернулся в лагерь, чтобы попросить лошадь принести мясо.
[Стр. 183] «Но, Том, — спросил я, — что мы будем делать с таким количеством оленины?»
«О, они вполне могут подождать, но потом я снова пойду в форт, через день или около того, и, думаю, я мог бы взять с собой две или три тушки и продать их в офицерскую столовую».
[Стр. 184]
ГЛАВА XVI
ТОМ ЗАПИРАЕТ ДВЕРЬ КОНЮШНИ
Сегодня вечером, незадолго до наступления темноты, когда мы заносили инструменты в дом и убирали всё на ночь, я заметил, что Том достал старый навесной замок, который давно лежал без дела в буфете, а затем нашёл кусок цепи и с их помощью надёжно запер дверь конюшни — мера предосторожности, в которой мы раньше не видели необходимости. Я спросил его: "Зачем ты это делаешь, Том? Видел какие-нибудь свежие следы?"
«Нет, — ответил он, — но лучше перестраховаться». Всегда лучше перестраховаться. Мы привыкли к тому, что Фаунд нёс ночную охрану, и, возможно, из-за этого мы спали крепче, чем если бы нам приходилось самим о себе позаботиться. Теперь, когда собаки нет, а дверь конюшни не заперта, индейцу не составит труда вывести наших лошадей и скрыться с ними.
Я улыбнулся, подумав о том, что эта предосторожность кажется мне бесполезной. И я забыл об этом. Но ночью, после того как мы проспали несколько часов, я[стр. 185] внезапно проснулся от лёгкого шума, похожего на звон цепи.
Я тут же возбудился и вспомнил о цепочке Тома на двери конюшни. Мне это приснилось? Я осторожно поднял голову и прислушался. Вот оно снова — безошибочно узнаваемая цепочка на двери конюшни.
Я решил провести разведку, прежде чем будить своих товарищей. Тихонько выскользнув из постели, я на цыпочках подошёл к двери, приподнял угол муслиновой занавески, закрывавшей смотровое отверстие, и выглянул в дверь конюшни. Ярко светила луна, и, к моему изумлению, у двери конюшни, склонившись над замком, возился какой-то мужчина. Он то ли пытался его взломать, то ли отпереть. Он тоже не был индейцем. На нём была солдатская форма, а рядом на земле лежал небольшой свёрток.
Я окинул всё это взглядом, а затем тихо и быстро проскользнул обратно к кровати Тома, легонько встряхнул его и прошептал:
«Ш-ш-ш, не шуми, Том. Там кто-то возится с замком на двери конюшни. Вставай тихонечко, пока я бужу Джека».
Успокоить возбуждённого ирландца было сложнее, но мне удалось разбудить его, не производя слишком много шума, чтобы нас не услышали снаружи. Каждый из них заглянул в глазок и увидел, что пригнувшийся солдат всё ещё напряжённо возится с замком.
[Стр. 186] «А теперь, — прошептал я своим товарищам, — пусть каждый из нас возьмёт наготове карабин или пистолет и постарается, чтобы они не стучали. Когда я открою дверь, мы попросим его поднять руки и возьмём его в плен».
«Думаю, сначала я всажу в него заряд дроби, — прошептал Джек, у которого было ружьё, — а потом попрошу его вызвать рвоту».
Поняв, что я не могу открыть дверь бесшумно, я резко распахнул её. В этот момент мужчина, стоявший на коленях, повернулся ко мне лицом, и в ярком лунном свете я узнал рядового Джона Флаэрти, одного из двух солдат, которые незадолго до этого вместе с лейтенантом Смитом попали в метель в нашем лагере и оставались там, пока буря не утихла. Увидев, что Джек поднимает дробовик, чтобы выстрелить, я ударил его по стволу и воскликнул:
«Не стреляй, Джек, это Флаэрти!»
Он нажал на спусковой крючок, но я подбросил ружьё вверх, и пуля попала в земляной потолок конюшни, а не в спину Флаэрти.
Я удивился тому, как глупо и вяло этот человек поднялся на ноги, услышав выстрел. Но когда он зашагал по тропинке, ведущей к вершине холма, его неуверенная походка ясно показала, что он пьян.
Бросив ружьё, Джек выскочил из хижины и побежал по тропинке за ним. Вскоре он догнал пьяного солдата, схватил его за шиворот и от души[стр. 187] отшлёпал, с каждым ударом упрекая потенциального конокрада за пьянство и воровство.
Когда Флаэрти привели в блиндаж, было видно, что он почти без сознания от выпивки. Его перенесли на кровать Фаунда и оставили там крепко спящим.
«Вот, — сказал Том, — мы забыли принести тот маленький свёрток, который он оставил у дверей конюшни».
Он принёс его, и, когда он его открыл, внутри оказалась бутылка объёмом в пинту с небольшим количеством виски и смена нижнего белья с инициалами мужчины.
«Что ж, — сказал Том, — этот бедняга пустился во все тяжкие. Пока он был пьян, ему пришла в голову мысль дезертировать, и он отправился в прерию в разгар зимы, через земли индейцев, без оружия, провизии и одежды. Как я часто говорил, пьяный человек буквально сходит с ума, и это доказывает его случай».
На следующее утро, когда Флаэрти проснулся, он сначала не понял, где находится, а когда ему рассказали, то он не понял, как сюда попал. Он заявил, что не хочет дезертировать, потому что справляется со своими обязанностями не хуже других, а срок его службы почти истёк.
Однако на самом деле он дезертировал и не знал, что делать: вернуться и сдаться, чтобы понести наказание, или идти дальше. Том сказал ему:
[Стр. 188] «Конечно, Флаэрти, ты можешь делать всё, что хочешь, но я действительно считаю, что в сложившихся обстоятельствах тебе лучше вернуться, сдаться и принять своё лекарство. Может быть, если я пойду с тобой и объясню ситуацию лейтенанту Смиту и попрошу его заступиться перед командованием, тебя вернут на службу без военного трибунала».
«Ты бы сделал это для меня, Том?» — с благодарностью спросил Флаэрти.
«Я сделаю для тебя всё, что в моих силах, Флаэрти, потому что я не считаю тебя ответственным за то, что ты сделал. Но ты был на волосок от гибели, и если виски так на тебя действует, тебе стоит прислушаться к моему совету и завязать».
«Я как раз об этом думал, Том, и клянусь, что больше никогда не выпью ни капли».
В тот день, когда я подъехал к лагерю на закате я заметил вдалеке, в высокой прерии, двух или трёх всадников, которые ехали по тропе из Форт-Ларнеда. В подзорную трубу я разглядел, что это были Дикий Билл и Джон Эдкинс с вьючным мулом, а рядом с ними рысил Фоунд. Вскоре они подъехали к нам, спешились и начали распаковывать вещи.
«Ужин почти готов, ребята?» — спросил Билл.
«Я всё подготовлю, — ответил Джек, — к тому времени, как ты будешь готова».
«У нас в конюшне как раз есть место для ваших двух лошадей, — объяснил я. — Вместо упряжки мулов, которую взял с собой Том, я, пожалуй, возьму одного[стр. 189] из наших мустангов и привяжу его за стогом сена, чтобы освободить место для вашего вьючного мула, Билл».
«Не делай ничего подобного, Пек, — ответил скаут. — Это один из мулов дяди Сэма, и он будет в порядке, привязанный с подветренной стороны от твоего стога сена. На самом деле нашим лошадям тоже не повредит, если они будут выделяться».
Пока мы с Биллом и Эдкинсом поили, кормили и размещали скот, Джек готовил ужин. Теперь он подошёл к двери блиндажа со своей скрипкой и сыграл «сигнал к обеду», чтобы посмотреть, поймёт ли его скаут.
«Звучит вполне естественно, — сказал мне Билл. — Давай зайдём и посмотрим, что он может нам предложить. Я голоден как волк».
Когда мы собрались вокруг буфета, я спросил:
«Когда прибудут волонтёры, которые заменят штатных сотрудников?»
«Ничего не знаю, кроме того, что они где-то на дороге между здесь и Ливенвортом. »Теперь, если бы они были завсегдатаями, вы могли бы с точностью до часа предсказать, когда они придут. Ведь когда они получают приказ отправиться куда-то, ни ад, ни потоп не могут их остановить. Но если на этих волонтёров обрушится небольшая непогода и они смогут найти уютное место для кемпинга, они, скорее всего, задержатся там на неделю или две и будут воровать цыплят и играть в карты.
[Стр. 190] «Как долго вы с Эдкинсом планируете отсутствовать? Билл?»
"Ну, так вот, это своего рода чехол в 'Кин-сообразительный'," он ответил. "Это зависит от того, как скоро мы найдем Лагерь индейцев'. Может быть, это займет у нас неделю - может быть, две недели или больше — не могу сказать; но как только мы выйдем на их след, мы вскоре перегоним их. Джон говорит, что старина Тохаузен, «Маленькая Гора», и его банда разбили лагерь прямо у Уолнат-Крик, примерно на полпути между ранчо Чарли Рата и здесь — примерно в двадцати пяти милях отсюда.
— Да, — сказал Эдкинс, — я был в их лагере «Около недели назад несколько индейцев пришли на ранчо, чтобы торговать; но они не знают наверняка, где Сатанк и остальные члены племени; но они подумали, что мы сможем найти их на Смоки, или на Салине, или на Соломоне, или, может быть, на одном из маленьких лесистых ручьёв между реками».
«Как ты думаешь, Эдкинс, — спросил я, — есть ли вероятность того, что банда Тохаузена двинется в нашу сторону? Ведь если они приблизятся к нам, это помешает нашей охоте на волков».
- О, может быть, они сейчас и переносят лагерь, чтобы набрать свежей травы для своих лошадей; но если они начнут давить на тебя, все, что тебе нужно сделать, это уйти к старине хаузену и попроси его держаться достаточно далеко подальше, чтобы не мешать твоему отравлению волков, и он это сделает, потому что он довольно хороший старый индеец,[Стр. 191] и всегда старается поддерживать хорошие отношения с белыми. В его банде всего около сотни человек, и в основном это опытные мужчины, которые знают, что выгоднее поддерживать хорошие отношения с людьми дяди Сэма, чем снова идти против них. Но большая часть племени, похоже, придерживается другого образа мыслей. Они отделились от То Хаузена, который раньше был верховным вождём, и стали следовать за такими дьяволами, как Сатанк, Сатанта и Большое Дерево. И именно на них мы должны обратить внимание.
«Где ты собираешься искать тропу кайова, Билл?»
"Ну, вот, мы за этот старый домик-Полюсный след; он выключается из грецкого ореха в нескольких милях вверх ручей и подошел к Смоки-Хилл, которая это примерно в двадцати милях отсюда;' о противоположном на данный момент Смоки является почтовой станцией на маршрут этапа Денвер, я считаю, что мы сможем выяснить у мужчины станция ли Кайова ушел вверх или вниз по реке и лег наш курс в соответствии с".
«Когда мы впервые приехали сюда, — сообщил я ему, — было похоже, что по тропе в последний раз ходили около двух месяцев назад — то есть примерно в сентябре — и следы вели в сторону Смоки-Хилл. Но их могли оставить шайенны или рапахосы».
«Мы наверняка найдём старый мокасин, или[стр. 192] сломанную стрелу, или что-то, что было брошено или оставлено на тропе, прежде чем уйдём далеко. Это подскажет, какое племя ходило здесь последним», — заметил разведчик.
"Я заметил, что ты не носишь с собой никакого штыря", Заметил я. "Как ты привязываешь свою лошадь ?"
«Я приковал его к яме в земле. Я выкапываю ножом яму глубиной около фута; завязываю большой узел на конце моего аркана; опускаю его на дно ямы; засыпаю землей и утрамбовываю изо всех сил ударю ногой; и это удержит его почти так же хорошо, как кегля, и избавит от хлопот, и избавит мою лошадь от веса железа булавка; и я всегда стараюсь облегчить нагрузку на мою лошадь каждой унцией, с которой я могу покончить. И если Я сам, или где нет никого охранник стан ночью, я кровати с моей головой на мое седло-то на полпути между моей лошадью и конец моего лассо зарыт в землю, и если что-то странное попадёт в поле зрения лошади, она начнёт бегать по кругу на конце своей верёвки, перетаскивая её через меня, и это меня разбудит.
«Что ж, вы делаете всё примерно так же, как нас учили в кавалерии», — заметил я.
"Ну, конечно, - ответил Билл, - ведь почти все, что Я знаю о разведке, - это то, чему я научился у старых кавалеристов и старых армейских офицеров. Вы берете одного из тех старых солдат или офицеров, которые были в отключке[Стр. 193] Он провёл на границе пятнадцать или двадцать лет, и то, чего он не знает о таких вещах, не стоит того, чтобы знать.
Утром, после завтрака, помогая двум разведчикам оседлать и завьючить мула, Джек отрезал кусок окорока антилопы и привязал его к вьюку, «чтобы у них было свежее мясо для начала пути», как он сказал.
Заняв позицию перед Биллом, Фаунд стоял, виляя хвостом и умоляюще глядя в лицо хозяину, словно спрашивая: «Можно я пойду с тобой?»
"Нет, Найден", - сказал разведчик, между которым и его собакой, казалось, было полное взаимопонимание, "ты не можешь пойти. Это было бы слишком долго и ' трудная дорога для тебя и измотала бы тебя. Ты должен оставаться здесь, пока я не вернусь ".
Затем, повернувшись ко мне, он сказал:
«Тебе лучше взять его цепь и ошейник, а я привяжу его вон к тому столбу. Так он поймёт, что я не хочу, чтобы он уходил, и не будет пытаться последовать за нами».
Я принёс цепь, Билл взял её и привязал собаку. Он гладил пса и ласково с ним разговаривал, а затем заставил его лечь, что, похоже, удовлетворило собаку. Он понял, что хозяин хочет, чтобы он остался.
«Давай послушаем тебя, Билл, — попросил я. — Как только ты вернёшься, я бы хотел узнать, как себя чувствуют кайова».
«Да, так и будет, — ответил он. — Если я не вернусь[стр. 194] таким образом, я приду из форта вскоре после того, как мы вернёмся».
Они сели на лошадей: Эдкинс вёл вьючного мула, а Дикий Билл ехал позади и подгонял его. Они пересекли ручей ниже бобровой плотины и вскоре скрылись за деревьями.
[Стр. 195]
ГЛАВА XVII
Добровольческие отряды в Ларнеде
Том вернулся из форта Ларнед тем же вечером. Он надеялся, что его заступничество за Флаэрти поможет смягчить обычное наказание; но дезертирство, даже при смягчающих обстоятельствах, было слишком серьёзным преступлением, чтобы остаться без хотя бы формального наказания. Виновного поместили в карцер, но, судя по всему, вскоре его должны были освободить и вернуть на службу.
Долгожданные три роты добровольцев-кавалеристов прибыли, чтобы сменить старый гарнизон. Как только правительственное имущество будет передано от старых чиновников новым, старый гарнизон — две роты Второго пехотного полка и одна рота Второго драгунского полка — отправится в Форт-Ливенворт. Через неделю наши старые товарищи, кадровые военные, уехали.
По возвращении из очередного визита в форт Ларнед, состоявшегося две недели спустя, Том много говорил об отсутствии дисциплины у добровольцев в форте. Когда мы собрались вокруг походной кухни, отведя мулов в стойло, он продолжил свои жалобы.
[Стр. 196] «Добровольцы ничего не знают о военном деле, — сказал Том, — и офицеры не лучше. У меня чуть сердце не разорвалось, когда я увидел, какую жалкую имитацию военной службы они из себя изображают».
"Теперь, чтобы дать вам представление об их стиле, по сравнению с регулярами, что вы думаете увидеть солдат в своем грязном камуфляже приходят а-saunterin до адъютанта, сам флоп опускаясь в кресло, подъем его грязные сапоги до на стол, отодвинуть свою шляпу назад, сказать командир, который занимал аналогичную позиция по другую сторону стола: - Ну, Джо, что ты думаешь об этом макета, насколько у тебя есть?'"
— Да ладно тебе, Том, — сказал Джек с недоверчивой улыбкой. — Ты же не думаешь, что мы поверим в эту чушь?
«Это истинная правда», — воскликнул старик. «Вот ещё один пример того, как они это делают: капитан стоял перед кабинетом адъютанта, курил сигару, и тут к нему подошёл капрал и спросил: «Эй, кап, у тебя есть помощник, который займётся твоей одеждой?»»
«Пек, ты ему веришь?» — спросил Джек, обращаясь ко мне. Не дожидаясь моего ответа, он продолжил: «Я действительно боюсь, что Том что-то подмешивает в свои напитки».
«Вот ещё один», — сказал Том. «Лейтенант и ещё около дюжины человек выходят из их[стр. 197] Они разделились на группы и начали расходиться в разные стороны, направляясь к конюшням. Я последовал за ними, чтобы посмотреть, что они задумали. Они зашли в конюшню и начали седлать лошадей, чтобы куда-то отправиться. Купить и лейтенант взял его коня оседлал для себя назвал обратно в конюшню: 'вы там все готовы, мальчики?' Некоторые были готовы и вышли, выводя своих лошадей; но один парень окликнул его: 'Разве вы не в такой спешке есть сейчас, для меня нужно надеть шпоры еще'.Другой человек сказал: «Я решил не идти, потому что сказал сержанту не указывать моё имя в этом задании». «О, Да, Джон, тебе лучше пойти с нами. Мы хорошо проведём время, — сказал лейтенант, словно уговаривая его.
"Ну, после того, как я снова позвонил человеку, на котором не было шпор, и получил ответ , что он почти готов, вместо того, чтобы дать свой команды в военном стиле: "Построиться в шеренгу!" "Считай по четыре!" - "Приготовиться садиться в седло!" - "Садись в седло!" "Построиться в шеренги!«А потом двигайтесь «по четверо», как вы думаете, как он это сделал?» Ну, сэр, он просто сказал: 'Что ж, садитесь на лошадей, ребята,' и забрался на свою лошадь, и тронулся в путь, оглянувшись через плечо: 'Поехали, ребята.' И они побрели за ним.
«Что ж, в среднем они неплохие ребята, я думаю, — продолжил Том, — и из них получатся хорошие солдаты, если у них будут правильные офицеры. Хорошие офицеры делают хороших солдат, и [стр. 198] наоборот»Но как слепой может вести за собой слепого? Их офицеры не могут обучать солдат, потому что сами ничего не смыслят в военном деле. И это одно из самых правдивых высказываний, которые когда-либо были сказаны: «Близость порождает презрение». и если офицер или даже сержант-контрактник рассчитывает на уважение и послушание тех, кто подчиняется его приказам, он должен держаться от них на разумном расстоянии; и он должен доказать, что способен ими командовать.
Естественно, нам с Джеком очень хотелось отправиться в форт и всё увидеть своими глазами. И когда пришло время отправляться за следующей партией почты и ещё одной партией волчьих шкур Том согласился отпустить нас обоих при условии, что Джек не будет пить. Джек дал честное слово.
На посту мы обнаружили, что дела обстоят примерно так, как и представлял Том. Офицеры и солдаты казались одинаково несведущими в военном деле и особенно в пограничной службе.
На следующий день, когда я слонялся без дела по лавке маркитанта, Вайссельбаум вышел из подсобки и, подозвав меня к себе, конфиденциально сказал:
«У меня есть для тебя работа, Пек, и платят за неё хорошо. Вот в чём дело: здесь есть молодой человек, лейтенант Лэнг, который командует одной из этих рот; у него много денег; его отец богат и даёт ему много денег. Он[стр. 199] первоклассный парень. Но сейчас он в затруднительном положении, — продолжил он. — Капитан роты отсутствовал несколько месяцев, оставив лейтенанта за старшего, и за это время он получил много государственного имущества, за которое, конечно, должен отчитаться, но он не вёл никаких записей и не может показать, что стало с этими вещами. Понимаете, он в затруднительном положении, и если он не найдёт кого-то, кто разбирается в таких делах и сможет ему помочь, ему придётся заплатить правительству несколько сотен долларов, а может, и целую тысячу. два — из своего кармана или, скорее, из кармана своего отца. Он изложил мне свою проблему и спросил, не знаю ли я кого-нибудь, кто мог бы привести в порядок его документы. Когда я увидел тебя, то вспомнил, что ты был офис-менеджером в своей старой компании в Форт-Райли, и подумал, что ты знаешь, как помочь ему выбраться из этой передряги, если кто-то вообще сможет. Он готов хорошо тебе заплатить. Что ты скажешь по поводу этой работы?
«Я даже не знаю, что сказать, — ответил я. — Мне нужно посоветоваться с моими товарищами в лагере, прежде чем я смогу дать ответ. Возможно, я смогу договориться с ними о том, чтобы они отвлеклись от охоты на волков и помогли мне выполнить эту работу для лейтенанта, но я не могу ничего обещать, пока не посоветуюсь с Томом и Джеком».
«Что ж, возвращайтесь в мой кабинет, — сказал Вайссельбаум,[стр. 200] — и позвольте мне познакомить вас с мистером Лэнгом. Вы сможете обсудить всё с ним».
Когда я последовал за ним в соседнюю комнату, меня представили приятному на вид молодому офицеру лет двадцати пяти, который носил форму и погоны старшего лейтенанта кавалерии, но внешний вид которого свидетельствовал о распутстве. Он, казалось, был рад встретить человека, который его понимает Методы ведения бизнеса дяди Сэма и ещё больше обрадовался, когда я сказал ему, что, возможно, смогу найти способ избавить его от части, если не от всей ответственности; а это, как он знал, означало не только экономию многих долларов, но и предотвращение официального расследования это могло привести к его увольнению со службы. Я сказал ему, что не могу обещать взять на себя ответственность за его документы и приступить к работе, пока не проконсультируюсь со своими партнёрами. Он сказал, что заплатит мне сто долларов, если я приложу усилия и сделаю для него всё, что смогу, и двести долларов, если мне удастся снять с него всю ответственность и привести в порядок документы компании, чтобы его секретарь мог потом их систематизировать.
Я пообещал ему, что вернусь через день или два, вероятно, готовый приступить к работе над его счетами. Это так его обрадовало, что он приказал принести бутылку шампанского, от которой я, однако, отказался. Я извинился и ушёл, оставив его и Вайссельбаума пить вино.
Мы с Джеком насмотрелись на жестокость[стр. 201] этих добровольцев и полностью подтвердили слова Тома. Когда мы возвращались в лагерь, я рассказал своему товарищу о предложении, которое мне сделали, чтобы я разобрался с неприятностями, в которые ввязался лейтенант.
«Сколько времени тебе понадобится?» — спросил он.
«Думаю, около двух-трёх недель», — ответил я.
«Ну, конечно, мы отпустим тебя на такой долгий срок, учитывая, какую большую зарплату ты будешь получать».
Когда мы добрались до лагеря и я изложил Тому своё предложение, он сразу же ответил:
"Запрыгните на него, всеми силами. Вы не часто найти такие возможности, как для зарабатывания денег лежит свободно разгуливает по равнине или в любом другом месте. Это большие деньги за небольшую работу. Мы с Джеком дадим тебе отпуск на достаточно долгий срок, чтобы заработать себе неплохой комочек на стороне.
«Нет, Том, — ответил я. — Я так не хочу. Мы с самого начала договорились, что это будет полноценное партнёрство фирмы «Вэнс, Флэнниган и Пек» и что всё, что мы заработаем или потеряем, мы будем делить поровну. Джек настаивал на этом правиле, когда захватил Чёрного Принца, и я буду настаивать на том, что всё, что я заработаю на этой работе, будет идти в общий фонд».
"Ну, решай сама об этом", - сказал том равнодушно; "любой способ, чтобы сохранить мир в семье. Мы называем это отдельно стоящее услуги ты, тогда, вместо в отпуск."
Когда дело было улажено, на следующий день я отправился верхом на Принце[стр. 202] в форт и начал искать материалы для предстоящей работы. Обыскав кабинет адъютанта и склад квартирмейстера, я нашёл необходимые бланки и книги для ведения полного комплекта бухгалтерской отчётности компании, включая списки личного состава и ведомости о выплате жалованья, поскольку я обнаружил, что у лейтенанта почти не было бумаг, кроме счетов за полученное имущество. должным образом обустроив офис в одной из комнат Лэнга и подготовив всё необходимое для работы, я сказал лейтенанту:
«Теперь, мистер Лэнг, чтобы вы могли в полной мере воспользоваться моими услугами в этой работе, лучше всего, чтобы ваш первый сержант и писарь роты присутствовали здесь, когда их можно освободить от других обязанностей, и чтобы я давал им указания, чтобы они могли продолжить работу после того, как я всё для них проясню».
«Хорошая идея», — признал он. «Я зайду к нему в кабинет и поговорю с сержантом об этом. Если он решит, что ему стоит перенять ваш стиль ведения документации, я приглашу его к себе, чтобы он посмотрел, как вы это делаете, и взял с собой своего клерка».
— Но, лейтенант, — сказал я, несколько удивлённый таким проявлением слабой дисциплины, — я думал, что вы командуете ротой.
«И я тоже; и я тоже. Почему?»
«Что ж, в таком случае вы должны приказать своему сержанту и писарю явиться, а они должны незамедлительно подчиниться».
[Стр. 203] «Да, да. Так принято в регулярных войсках, полагаю; но, знаете, в добровольческих войсках мы не так строги, и я считаю, что лучше поддерживать хорошие отношения с моим первым сержантом, потому что он создаст мне проблемы, если я его перейду».
— Ну, извините, я забылся, — ответил я с плохо скрываемым отвращением. — Я вам не для того, чтобы учить вас дисциплине. Но если вы сможете уговорить своего сержанта прийти, я посмотрю, смогу ли я заинтересовать его этими бумагами.
Но сержант отказался следовать указаниям «одного из этих заносчивых кадровиков, которые думают, что знают всё». Однако писарь роты с радостью взял меня под своё крыло и быстро освоился с работой.
Взяв счета за имущество, которое было у лейтенанта Лэнга, и сравнив их со счетами за полученное им имущество, я вскоре обнаружил недостачу. Затем я поручил его людям осмотреть пост и собрать среди мусора и брошенного имущества, оставленного уходящим гарнизоном, все старые предметы интендантского и артиллерийского снабжения, а также лагерное и гарнизонное оборудование, которые только можно было найти. Затем я попросил лейтенанта вызвать командира для проведения осмотра, который проверил и осудил это вещество, а затем приказал его сжечь. тем самым освободив Лэнга от ответственности за это.
По-прежнему ощущалась значительная нехватка оружия и других вещей, которые я не мог забрать со склада[стр. 204] и получить за них компенсацию, но, узнав, что эта рота недавно участвовала в стычке с повстанцами в Миссури, я покрыл значительный дефицит за счёт «потери в бою» на основании показаний под присягой солдат и списал некоторые другие вещи как «изношенные или израсходованные на государственной службе».
С помощью этих и других методов, к которым обычно прибегают в регулярной армии для покрытия недостач, я вскоре свёл ответственность лейтенанта Лэнга к тому имуществу, которое у него действительно было, и при этом проинструктировал его писаря, чтобы в дальнейшем он мог легко вести бухгалтерию в надлежащем порядке.
Моя работа на Лэнга привлекла значительное внимание со стороны других командиров рот, и они вскоре стали заходить ко мне, чтобы посоветоваться по поводу оформления документов и других военных вопросов.
По истечении срока моего контракта лейтенант Лэнг с радостью выплатил мне двести долларов, которые я положил на счёт фирмы у Вайссельбаума, и сказал, что рад так дёшево отделаться от возникшей недавно дилеммы.
Во время этой работы я часто был одним из самых занятых людей на почте. Эти офицеры, хоть и были неопытными, были джентльменами и не позволяли себе высмеивать рядовых. В них не было той армейской легенды о непреодолимой пропасти между рядовым и офицером, хотя они и знали[стр. 205] хотя я и был всего лишь рядовым солдатом, они относились ко мне как к равному. Даже майор, командовавший полком, часто советовался со мной по техническим вопросам и предлагал использовать своё влияние, чтобы получить для меня офицерское звание в полку, если я присоединюсь к его команде. От этого любезного предложения я с благодарностью отказался. Я решил не связывать себя обязательствами Однако после этой кампании по охоте на волков я снова решил пойти на службу к Дяде Сэму — в качестве разведчика, начальника обоза или на какой-нибудь гражданской должности, которая давала бы мне больше свободы, чем служба в качестве солдата или офицера.
[Стр. 206]
ГЛАВА XVIII
Билл возвращается из разведки
Пока я работал над документами лейтенанта Лэнга, выпал ещё один сильный снегопад, но вскоре он прекратился. Том раз или два заходил в форт и докладывал, что в лагере Койотолоп всё спокойно; и примерно в то время, когда я закончил свою работу и собирался вернуться к выделке волчьих шкур, Дикий Билл и Джон Эдкинс прибыл на заставу, возвращаясь из главного лагеря кайова через деревню старого Тохаузена на Уолнат-Крик.
«Когда ты собираешься в лагерь Койотелоп?» — спросил Билл после первых приветствий.
«Завтра утром», — ответил я.
«Что ж, мне нужно отчитаться перед командиром и сдать своего вьючного мула, — сказал разведчик. — И если мне здесь больше нечего делать, думаю, я поеду с вами и поем нормальной еды с ребятами».
"Хорошо", - ответил я. "Я буду рад, если ты возьмешь меня с собой. Адкинс тоже поедет?" - спросил я. "Я буду рад, если ты пойдешь со мной". "Адкинс тоже поедет?"
«Нет. Он говорит, что должен вернуться на ранчо Рата утром, как только сможет получить свой[стр. 207] ваучер от интенданта на эту поездку и обналичить его в «Вайссельбауме».»
«Значит, у этого нового интенданта не хватает долларов, и ему приходится расплачиваться ваучерами, да?»
«Да, Вайссельбаум делает скидки только на 25 центов с доллара. Но я не продам свой ваучер ни за какие грабительские деньги». Мне здесь не очень-то нужны деньги, так что я просто подожду, пока интендант получит финансирование. Или, если он не получит грузовик к весне, я отнесу свои талоны в Форт-Ливенворт, где смогу получить всё, что мне нужно.
Не обнаружив ничего, что требовало бы его немедленного присутствия на посту, Билл легко получил разрешение отправиться в наш лагерь, сообщив интенданту, где его можно найти, если он понадобится.
Пока мы ехали, он рассказал мне о своей поездке в деревню Сатанка.
«Как я и ожидал, мы вышли на след кайова на Смоки-Хилл, прошли по нему и нашли их в уютном лагере на Соломон-Ривер. »Они перебрались в этот лагерь из другого, расположенного в нескольких милях вверх по реке, после снежной бури, потому что, пока лежал глубокий снег, им пришлось срубить все тополя вокруг того лагеря, чтобы обеспечить кормом своих пони, а в случае, если ещё один сильный снегопад застанет их в том же лагере, корма там было бы очень мало. И они как раз обосновались в новом лагере[стр. 208] когда выпал этот последний снег. Нам с Эдкинсом тоже повезло, потому что этот последний снег выпал на следующий день после того, как мы добрались до лагеря индейцев; и всё то время, пока он лежал на земле, мы с Джоном старались устроиться как можно удобнее в хижине старого Сатанка. Я знал, какой он ворчливый старый скряга, и лучший способ расположить его к себе и узнать, что он задумал, — это пойти прямо к его вигваму и дать понять, что мы пришли нанести ему особый визит.
«Мы обнаружили, что у индейцев почти не было ничего, кроме мяса, поэтому мы принесли им сахар, кофе, галеты, бекон и угостили старика и его семью чем-то особенно вкусным — для них; а я взял с собой бусы, цветные платки и безделушки для женщин и детей. Но, сэр, этот чёртов старый плут ел мою стряпню и принимал подарки, это правда, но когда я пытался его расспросить, он оказывался самым невежественным индейцем, которого вы когда-либо видели. Я ничего не мог из него вытянуть. Но я и не ожидал, что смогу что-то узнать от самого Сатанка, ведь я знаю его с давних пор.
«Я тоже подружился с Сатантой и Большим Деревом, подарил им кое-что, а потом то и дело приглашал их в штаб-квартиру покурить и поесть и выпить с нами кофе, но они тоже были хитры и, похоже, ничего не знали, когда я проверял их на детекторе лжи. Поэтому, когда я обнаружил, что главные герои так неразговорчивы, я бросил их[стр. 209] и делал вид, что не ищу информации; но я завоевал доверие женщин, даря им множество безделушек, и я знал, что если буду вести себя непринуждённо, то они расскажут мне всё, что знают, потому что, знаете ли, я могу говорить на их языке, как кайова.
«Этим женщинам нравится, когда белый мужчина обращает на них внимание, разговаривает с ними и ведёт себя дружелюбно, потому что их собственные мужчины не уделяют им много внимания».
«Вскоре я узнал всё, что знали женщины, а знали они немногое, но из того, что я услышал от них, и из общих признаков, я понял, что старосты не очень дружелюбно настроены по отношению к белым, и я подозреваю, что, как только весной появится трава, у нас с ними будут проблемы».
«Как думаешь, они встанут на тропу войны, Билл?» — спросил я.
«Нет, я не думаю, что они пойдут на войну открыто или всем скопом, но они, вероятно, будут рыскать небольшими группами, оценивая свои шансы и потихоньку устраивая мелкие пакости то тут, то там, когда увидят хорошую возможность проскользнуть, нанести удар и снова ускользнуть, не провоцируя открытый конфликт. Но они пообещали приехать в Форт-Ларнед, как только весной начнёт расти трава, чтобы провести шаманский обряд с офицерами и агентом по делам индейцев, потому что там есть шанс получить подарки, а они всегда готовы взять всё, что могут, и даже больше.
[Стр. 210] «Что, по-видимому, является их главной претензией к белым людям?» — спросил я.
«Ну, это старая песня о том, как белые люди убивают их дичь. Но, с другой стороны, мы все знаем, что это всего лишь отговорка, ведь дичи на равнинах хватает на всех, а то немногое, что достаётся белым, не пропадёт». Конечно, если бы они приехали сюда и увидели, сколько костей бизонов вы, ребята, оставляете в прерии, они могли бы подумать, что вы получаете больше, чем вам положено. Но у вас такое же право убивать бизонов, волков и любую другую дичь, как и у индейцев. В любом случае, вряд ли они доберутся сюда до того, как появится трава, и вы, ребята, будете Мы сняли шкуры с волков и ушли до того, как пришло время.
«Надеюсь, что так», — ответил я. «У меня нет желания возобновлять знакомство с Сатанком. А как насчёт старого Тохаузена, Билл? Он всё ещё стоит лагерем на том же месте?»
«Да, его отряд всё ещё стоял лагерем примерно в двадцати или двадцати пяти милях вниз по Уолнат-Крик от вашего лагеря. Но Тохаузен тоже собирался двигаться в вашу сторону, и я думаю, что к этому времени он уже ушёл». Я рассказал ему о том, что вы, ребята, травите волков, и о том, что вы мои близкие друзья. Я попросил его не приближаться к вам настолько, чтобы мешать вашей работе, и он пообещал мне, что будет держаться достаточно далеко, чтобы не беспокоить вас. Он довольно хороший индеец, этот То Хаузен, и он всегда был хорошим другом[стр. 211] Он мой друг, и я уверен, что он не позволит никому из своих людей вмешиваться в ваши дела. Кто-то из его людей может навестить вас через несколько дней, и если они придут, вы должны хорошо с ними обращаться.
«Конечно, мы так и сделаем, — ответил я, — ведь мы хотим сохранить с ними хорошие отношения».
В лагере Койотелоп, куда мы добрались как раз к ужину, Биллу пришлось повторить Тому и Джеку всё, что он рассказал мне о своей поездке в деревню кайова. Во второй половине дня мы бездельничали в лагере, а с наступлением вечера мы с Джеком оседлали лошадей и объехали волчьи приманки, разложив на ночь свежий стрихнин, и вернулись в лагерь как раз вовремя, чтобы помочь расправиться с превосходным ужином.
В тот вечер Том предложил разведчику:
«Билл, раз уж ты здесь, может, ты и я съездим завтра в лагерь старого Тохаузена, чтобы посмотреть, где он, и убедиться, что он не будет путаться у нас под ногами во время охоты? Что скажешь?»
"Это круто, Том, я тебя съем!" - ответил Билл. "и у нас будет справедливое понимание со стариной" о том, как далеко он заходит, позволяя своим людям поднимитесь в эту сторону".
Утром они оседлали лошадей и отправились в индейский лагерь, но, к нашему удивлению, Билл и Том вернулись в лагерь к полудню, как раз когда Джек и я готовились к ужину.
«Почему вы вернулись так скоро?» — спросил я, когда они подъехали и спешились.
[Стр. 212]"Ну", - ответил Том, когда они начали расседлывать, "мы нашли их лагерь всего в восьми милях вниз по ручью — немного ближе, чем мне хотелось бы они, но индейцы пообещали, что больше не будут охотиться таким образом или делать что-либо, чтобы отогнать дичь в наших пределах; но что заставило нас вернуться так скоро, так это то, что, когда мы добрались туда, мы нашел старину Хаузена больным в постели, и я думаю, что ему угрожает тяжелый приступ пневмонии; и после дружеской беседы с его людьми и наблюдая за симптомами старика, я решил что с ним случилось, и я пришел к выводу что я сразу же вернусь в лагерь и принесу ему какое-нибудь лекарство, а потом вернусь и попытаюсь вытащить старика из этого состояния. Я уверен, что у него серьёзный случай лёгочной лихорадки, и если что-то не сделать, чтобы предотвратить её, то pronto он поднимется по водосточной трубе. Я многому научился в медицине, когда работал санитаром в госпитале, и думаю, что у меня есть всё, кроме одного, что нужно для лечения этого случая, в моём маленьком аптечном сундучке. Билл после ужина возвращается в Форт-Ларнед, и я хочу, чтобы ты поехал с ним и привёз лекарство, которого мне не хватает. Ты можешь сходить в форт сегодня днём, взять всё необходимое и вернуться завтра утром, а потом принести это мне в лагерь индейцев после полудня. Я сразу же вернусь после ужина и займусь стариком, чтобы не допустить развития лихорадки. Она слишком сильно на него влияет.
[Стр. 213] Когда мы вошли в блиндаж и сели ужинать я решил спросить:
«Какое лекарство ты хочешь, чтобы я купил, Том? Ты забыл сказать мне его название».
Загадочно подмигнув мне, когда Джек не видел, он ответил:
«Я запишу название на листке бумаги после ужина. Ты забудешь, если я тебе скажу».
Когда после ужина мы вышли седлать лошадей, оставив Джека мыть посуду, Том сказал:
«Лекарство, которое я хочу, чтобы ты получил в форте, — это всего лишь пинтовая фляга виски из интендантской лавки, но я не хотел упоминать об этом при Джеке. Врачи используют его при пневмонии в качестве стимулятора, разбавляя и давая по столовой ложке». У меня есть всё, что мне нужно, и я возьму с собой в лагерь индейцев свой маленький аптечный сундучок на случай, если там будут другие больные, которым мне понадобится что-то для лечения. Затем он добавил: «Тебе лучше взять Принца, чтобы доехать до форта и обратно. Я отвёз его в лагерь, но он подойдёт и для твоей поездки». Я поеду в лагерь на старом «Уксусе» на этот раз... и когда ты вернёшься сюда завтра... ты можешь оставить Принца здесь и поехать в лагерь на серой кобыле или на одном из мулов. Кстати, раз уж я об этом думаю, мне нужно взять с собой пару свечей и ещё несколько спичек, потому что мне придётся вставать по ночам, чтобы ухаживать за стариком, а в темноте ничего не видно.[Стр. 214] Индийский домик без тела прилагает все усилия, чтобы разжечь огонь в камине.
"Я должен держаться правой стороны от этого старика" знахарь, который сейчас лечит старого вождя, - сказал Том. "и я бы хотел научить его кое-чему, если бы мог".
Вскоре мы были готовы и отправились в путь. Мы с Биллом поехали по тропе, а Том направился вниз по ручью.
По прибытии в форт Ларнед я узнал, что лейтенант Лэнг всегда держит в своей каюте четверть галлона виски. Я раздобыл пинту «лекарства», о котором говорил Том, и провёл ночь в его каюте.
Перед тем как отправиться в офицерскую столовую на ужин с лейтенантом Лэнгом в тот вечер, я подумал, что для него это будет интересное путешествие, и предложил ему съездить в наш лагерь и познакомиться с кайова, с которыми ему возможно, придётся иметь дело в будущем. Он отказался, сославшись на то, что погода была зимней, а дорога — долгой.
Капитан Сондерс, присутствовавший при этом, выразил удивление тем, что лейтенант Лэнг не ухватился за этот шанс, и сказал мне:
«Мистер Пек, если я смогу получить разрешение на отлучку от майора, могу ли я сопровождать вас в этой поездке в индейский лагерь?»
«Конечно, капитан, — ответил я. — Я буду рад, если вы составите нам компанию».
[Стр. 215] Капитан присоединился к нам позже и сказал мне, что он без труда получил желаемое разрешение, но попросил меня ничего не говорить об этом другим офицерам роты, чтобы никто из них не захотел отправиться в такое путешествие, потому что майор решил, что лучше отправить с таким поручением не больше одного человека.
На следующее утро мы отправились в путь и после долгой холодной поездки добрались до лагеря Койотелопе. Всю дорогу капитан засыпал меня вопросами о нашей прошлой службе на границе, явно желая получить как можно больше информации о своей новой должности. Он был очень приятным и благородным молодым человеком, и, хотя он не разбирался в военном деле, он проявлял похвальное стремление получить знания и подготовиться к своей должности.
[Стр. 216]
ГЛАВА XIX
НОЧЬ В ЛАГЕРЕ КИОВА
Мы добрались до землянки незадолго до полудня. Сняв с лошадей седла, напоив и накормив их, а также отведав вкусного ужина, который приготовил Джек, мы снова оседлали лошадей. Теперь я ехал на сером мустанге, как и предлагал Том, а на одного из наших мулов мы погрузили моё постельное бельё, чтобы мы с капитаном Сондерсом могли пользоваться им в лагере индейцев. Мы двинулись вниз по ручью в лагерь кайова. Я вёл мула, а капитан шёл позади. Такого рода агитация стала откровением для капитана Сондерса и, похоже, очень его заинтересовала.
В индейском лагере Том с нетерпением ждал меня. Он, казалось, удивился, увидев меня в сопровождении офицера, которого я представил, объяснив причину его визита.
Под влиянием своей долгой и строгой военной подготовки Том вытянулся по стойке «смирно», отдал честь и, казалось, был несколько удивлён, когда капитан протянул ему руку. В регулярной армии рукопожатие между офицером и солдатом или бывшим солдатом считалось бы нарушением армейского этикета. Быстро оценив ситуацию,[стр. 217] Том пожал протянутую руку и после этого, казалось, почувствовал себя на равных с офицером.
«Я не могу позволить вам увидеться со стариной Тохаузеном, — объяснил Том. — Он слишком болен, чтобы принимать гостей. И я не могу уделять много времени вашему развлечению, капитан, но я скажу индейцам, чтобы они постарались сделать ваш визит приятным. А вам с Пеком придётся поладить, как бы трудно это ни было».
Том повернулся к старому индейцу, который, по его словам, был вторым по старшинству после Тохаузена, и объяснил ему на мексиканском, кто мы такие и какова цель нашего визита. Старый воин громким голосом обратился к лагерю на языке кайова, после чего повторил Тому то, что сказал своим людям.
«Этого старика, — объяснил Том капитану, — зовут Лобо. Он сказал индейцам, что я сказал: 'Эти двое белых — наши хорошие друзья. Один из них — капитан солдат из форта. Они услышали, что наш вождь очень болен, и проделали весь этот путь из форта, чтобы привезти ещё немного хорошего лекарства для Тохаузена. Они хорошие люди, а вы, кайова, должны хорошо к ним относиться. Наш лагерь и всё, что у нас есть, к их услугам. Приветствуйте их, кайова.
«Теперь, — продолжил Том, — как сказал Лобо, «лагерь в вашем распоряжении». Он приказал своим женщинам расседлать ваших лошадей и распаковать вашего мула, а несколько молодых людей будут пасти ваших животных[стр. 218]» выйдите и соберите их в стадо. Он также приказал женщинам освободить половину его вигвама для вашего пользования, а ваши седла и постель будут перенесены и размещены там, где вы будете спать. Вы вольны ходить по лагерю, где вам заблагорассудится, заходить в любой домик, какой пожелаете, и вы найдете их всех дружелюбными и приятными, и вы, и все, что у вас есть, будет в полной безопасности, пока вы их гость. А теперь прошу меня извинить, мне нужно к моему пациенту.
«Кстати, как поживает старый вождь?» — спросил капитан.
«Довольно слабый. Возраст играет против него, ведь ему, должно быть, за семьдесят. Я неплохо справляюсь с лихорадкой, и если он не будет переутомляться, думаю, я смогу его вытащить». Я поставил свою кровать рядом с ним и стараюсь поддерживать в хижине как можно более ровную температуру. Но мне приходится делать почти всё самому, потому что этих индейцев невозможно научить, как ухаживать за больными. А теперь я должен идти.
После того как мы увидели, что наших животных отправили в стадо, а наши седла и постельные принадлежности отнесли в хижину Лобо, мы зашли внутрь, расстелили постель и отправились на прогулку по лагерю. Всё здесь — индейцы, их одежда и обычаи — было новым, странным и очень интересным для капитана Сондерса, который никогда раньше не видел диких индейцев.
Заметив ветхую старую машину скорой помощи Тохаузена, стоявшую возле его дома, я сказал:
[Стр. 219] «Капитан, вы видите ту старую правительственную машину скорой помощи?»
«Да, — ответил он, — и я как раз об этом думал. Я собирался спросить вас, у многих ли индейцев есть такие машины?»
«Нет. Я не знаю ни одного индейца на равнинах, у которого была бы машина скорой помощи или любое другое колёсное транспортное средство. Я должен рассказать вам, как он её приобрёл. Весной 59-го года кайова начали проявлять беспокойство и, не обращая внимания на предупреждения и советы старого вождя, который всегда был дружелюбен к белым, склонялись к тому, чтобы последовать за Сатанком, который всегда был настроен недружелюбно. »Они угрожали выйти на тропу войны. Наш отряд из четырёх рот Первого кавалерийского полка под командованием майора Джона Седжвика был отправлен на равнины из форта Райли с приказом пройти вдоль реки Арканзас, чтобы попытаться удержать индейцев в повиновении. Золото Пайкс-Пик волнение тогда было в самом разгаре, и вспышка войны среди индейцев была бы серьезным делом. Олд То хаузен изо всех сил старался сохранить кайова миролюбие, но ему удалось удержать только этот небольшой отряд примерно из сотни воинов, остальная часть племени следует за Сатанком. То хаузен часто посещал наши лагеря, и наши офицеры часто дарили ему и его сторонникам подарки. У нашего квартирмейстера, лейтенанта Джеймса Б. Макинтайра, была под рукой эта старая машина скорой помощи. Поскольку она была почти не на ходу, он его забраковала комиссия, и я задумался[Стр. 220] Он уже собирался сжечь его, чтобы избавиться от старой ловушки, когда ему пришло в голову подарить его То Хаузену, если тот согласится. Старик был очень рад возможности прокатиться в таком экипаже, как иногда делал наш командир. Лейтенант Макинтайр попросил своего кузнеца привести старую дребезжащую повозку в пригодное для использования состояние. Затем он надел упряжь на пару старых мустангов, принадлежавших вождям, и поручил нескольким солдатам объездить их. Но ни он, ни кто-либо из его людей не могли научиться пользоваться поводьями, и после нескольких попыток они Они вообще отказались от постромок и, посадив по мальчику на каждого мустанга в упряжке, с тех пор передвигаются в таком виде. По-индейски они обычно скачут галопом, независимо от того, ровная дорога или ухабистая, и часто что-нибудь ломают, но связывают это сыромятной кожей, чтобы части держались вместе, пока они не доберутся до форта Ларнед или форта Лайон, а затем интенданты заставляют своих людей чинить это для старика.
С наступлением вечера мы вернулись в дом Лобо, где в центре хижины горел хороший костёр. Было довольно уютно, если не считать дыма, который почти ослеплял нас. Но, устроившись на одеялах, мы поняли, что можем избежать этого неудобства.
Том зашел на пару минут, чтобы увидеть, как мы поладили и сказать нам, что под стимулирующее влияние виски я[стр. 221] привлеченный старый шеф демонстрировал решительное улучшение. улучшение.
Две женщины уже некоторое время были заняты приготовлением мясного рагу в котле, висевшем над огнём. Через некоторое время я принёс и отдал им немного кофе, сахара и галет, которые я взял с собой в седельной сумке, чтобы добавить к еде. Сняв большой котёл с огня, женщины большой роговой ложкой наложили каждому гостю по порции рагу, а затем и Лобо.
Мы жадно набросились на еду. Лобо был последним, кто «выбросил губку» и выразил своё полное удовлетворение протяжным индейским ворчанием, а затем, откинувшись на груду постельного белья, добавил: «Muy wano!»
Перед едой я дал Лобо кусочек табака. Он отколол от него достаточно, чтобы набить большую трубку из красного камня, а затем вернул мне кусочек. Я пытался уговорить его оставить кусочек себе, но он отказался. Как и предполагал Том, после ужина к Лобо и его белым гостям заглянуло несколько мужчин. Они принесли с собой большую красную трубку, зажгли её раскалённым углём и пустили по кругу. Каждый делал затяжку и передавал трубку следующему.
Индейцы, очевидно, оценили бесплатный табак, которым я их снабжал, потому что трубка быстро опустела, её снова набили и снова выкурили до тех пор, пока все не насытились. После этого они немного поболтали, а затем посетители стали[стр. 222] уходить один за другим, пока не остались только капитан, я и семья Лобо. Вскоре после этого мы с Сондерсом сняли пальто и ботинки и легли спать.
Вечером женщина принесла несколько охапок дров и сложила их у очага в центре хижины. Было довольно холодно, и она несколько раз вставала ночью, чтобы подбросить дров в огонь.
Мы с Сондерсом проснулись ещё до рассвета, но, поскольку наш хозяин, его семья и собаки всё ещё крепко спали, мы не стали вставать с постели, чтобы их не разбудить. Наконец старый Лобо выполз из постели и, завернувшись в бизонью шкуру, вышел из хижины. Через несколько минут мы услышали, как он громким голосом призывает лагерь к подъёму, и ещё через несколько минут весь лагерь зашевелился.
После завтрака мы сказали Лобо, что хотим вернуться в наш лагерь. Двое его сыновей привели стадо в лагерь и связали наших животных, которых быстро оседлали и собрали вещи.
Я достал из седельных сумок остатки табака и пакеты с сахаром, кофе и галетами, отнёс их в хижину Лобо и положил на стол.
Капитан Сондерс, желая вознаградить двух мальчиков за заботу о наших животных, предложил каждому из них по полдоллара серебром. Их юные глаза загорелись при виде денег, ведь они знали, что на них можно купить что-нибудь хорошее в лавке торговца[Стр. 223] , но нерешительный взгляд в сторону Лобо, похоже, заставил их отказаться от предложенных подарков, и они с приятным «No quiero, se;or» («Не хочу, сэр»), которое противоречило их взгляду, отвернулись.
«Отдайте их мне, капитан, — сказал я, — и я положу их туда, где они не откажутся от денег». Я отнёс две серебряные монеты в дом и положил их к остальным вещам. Никто не возражал против того, чтобы я оставил эти подарки там, где их можно было найти, но индийское гостеприимство не позволяло им открыто принимать дары от гостя.
За ужином Джек предложил капитану Сондерсу и ему отправиться на охоту и убить несколько бизонов, а потом разложить яд. Капитан с радостью согласился, потому что у него совсем не было опыта в этом виде спорта. После того как Сондерс был вооружён, экипирован и сел в седло, они с Джеком уехали, а я вернулся к ужину и занялся приготовлением блюд.
Ближе к закату они вернулись в лагерь и сообщили, что убили и отравили несколько бизонов. Капитан Сондерс также убил антилопу, тушу которой он привязал к седлу и привёз с собой.
«Оставьте капитана в покое, пусть он превращается в простого фермера», — воскликнул Джек, спешиваясь и начиная снимать седло. «Ему не понадобится много наших наставлений. Он быстро соображает. Скоро он станет настоящим[стр. 224] мастером своего дела. И с лошадью у него всё в порядке. »Ничуть не боится бизонов и нападает на них так, словно привык к этому.
«Возможно, у капитана больше опыта в подобных ситуациях, — предположил я, — чем мы думали».
«Ничуть», — ответил Сондерс. «На самом деле это мой первый взгляд на жизнь на границе. Но меня всегда интересовали подобные вещи, и я прочитал всё, что смог найти по этой теме, а также поговорил со старыми жителями равнин и таким образом приобрёл некоторые представления об этом. Я бы хотел Я мог бы остаться с вами на неделю или две и поохотиться на бизонов и антилоп, ведь это благородное занятие. Но дядя Сэм платит мне не за это, и завтра я должен вернуться в Форт-Ларнед. Тем не менее я считаю, что время было потрачено не зря, ведь опыт, который я здесь приобретаю, безусловно, ценен для того, кто рассчитывает на обслуживание на равнинах.
«Нам будет жаль расставаться с вами, капитан, — ответил я. — Но если вы собираетесь завтра в путь, почему бы вам не взять с собой антилопу в качестве трофея? Она не будет сильно весить, и мы сможем закрепить её за лукой вашего седла и привязать, чтобы она не мешала».
«Да, — добавил Джек, — но это нужно сделать сегодня вечером, потому что к утру он сильно замёрзнет, и тогда ты не сможешь его надеть. Я сейчас всё исправлю».
Он положил седло Сондерса на несколько мешков с зерном, согнул тушу антилопы так, чтобы она плотно прилегала к[стр. 225] подпруге, привязал ноги к кольцам подпруги и оставил её в таком положении, чтобы она замёрзла.
После ужина Джек немного поиграл на скрипке, и мы спели несколько песен. Но Сондерсу, похоже, было интереснее расспросить нас о нашем солдатском опыте на границе, и он заставлял нас плести небылицы до поздней ночи. Утром, после завтрака, он отправился в Форт-Ларнед.
[Стр. 226]
ГЛАВА XX
МЫ ТОРГУЕМ С ИНДИЙЦАМИ
В течение следующей недели или двух, несмотря на то, что погода испортилась и начались штормы, мы с Джеком тратили всё своё время на то, чтобы травить волков и снимать с них шкуры. Был уже конец февраля — приближался конец сезона добычи пушнины. Мы уже добыли около 2500 волков и стремились к тому, чтобы за зиму поймать ровно 3000, прежде чем уйти.
Пациент Тома, старый Тохаузен, настолько поправился, что Том вернулся в наш лагерь, но время от времени наведывался в деревню кайова, где из-за его успеха в лечении старого вождя и других людей к нему стали обращаться за помощью как к знахарю, совершенно игнорируя старого Сломанного Носа, их собственного знахаря, который, казалось, завидовал популярности Тома.
Однажды Джек отправился на охоту в одиночку. Он оседлал старого Вингера, мустанга из оленьей кожи, чтобы подстрелить бизона, но вскоре вернулся в лагерь пешком, неся седло и уздечку.
«Что случилось? Где Уксус?» — с тревогой спросили мы.
[Стр. 227]«Винегар кончился — он мёртв, — ответил он, бросая на землю седло и уздечку. — И мне крупно повезло, что я здесь и могу об этом рассказать. Всё было так: »Я гнался за быком и подстрелил его, но подобрался слишком близко, или же мустанг слишком медленно развернулся, чтобы убежать. В общем, бык просунул голову под Уксуса и подбросил нас обоих в воздух, и мы рухнули кучей. Но, к счастью, буйвол продолжил свой путь, не останавливаясь, чтобы продолжить бой, иначе он бы запросто прикончил нас обоих. Я с трудом поднялся на ноги. Уксус всё ещё лежал там, где упал, с разорванным животом и вывалившимися внутренностями С огромным усилием он поднялся на ноги, но его внутренности вывалились на землю, и он стоял, глядя на меня умоляющим взглядом и постанывая, словно просил меня облегчить его страдания, что я и сделал: приставил пистолет к его голове и прикончил его.
Во время следующей поездки Тома в лагерь кайова, когда он упомянул старому То Хаузену о том, что его мустанг погиб, старый вождь созвал своё стадо и, выбрав хорошего пони — того, которого он использовал в своей повозке для перевозки раненых и поэтому знал его рабочие качества, — настоял на том, чтобы Том взял его вместо Уксуса.
Примерно в это же время погода, по-видимому, стала более мягкой, и капитан Сондерс и Уайлд Билл отправились с почты в деревню кайова.
После того как Том[стр. 228] вернулся от старого вождя, он почти ничего не говорил о неприятном чувстве, которое вызвал у старого Сломанного Носа, знахаря кайова. Но, подслушав разговор между ним и Диким Биллом, я узнал, что Том беспокоится из-за этого. Он подозревал, что Сломанный Нос отправил сообщение Сатанку, которое, как он опасался, не сулило нам ничего хорошего. Он попросил Билла попытаться что-нибудь разузнать.
На следующий день, когда они вернулись, за ужином Том сообщил нам, что в лагере Тохаузена Билл обнаружил, что старый Сломанный Нос действительно отправил в Сатанк секретное послание, но его носитель не вернулся. Билл не мог понять, что это было за послание, но, судя по явной враждебности старого индейца по отношению к Тому и некоторым недружелюбным замечаниям, которые он отпускал по поводу того, что мы убили так много бизонов и другой дичи, были веские основания подозревать, что его целью было разжечь хорошо известную неприязнь Сатанка к белым в целом и направить её на нас. Он обратил особое внимание на нас, чтобы поквитаться с Томом, натравив на нас врагов.
Некоторые из людей Тохаузена по-дружески посоветовали Биллу предупредить нас, чтобы мы обязательно закончили работу и убрались отсюда, иначе нам не поздоровится от банды Сатанка, как только появится новая трава. Но они, похоже, не думали, что лошади Сатанка будут в состоянии выдержать его и его воинов, которые могут напасть на нас до того, как вырастет трава.
[Стр. 229]Тот факт, что некоторые из последователей Тохаузена опровергли сообщение о том, что Сломанный Нос пытался создать нам проблемы, навёл Билла на мысль, что некоторые из них не так дружелюбны к нам, как притворяются. Описав ситуацию, Том продолжил: «Билл говорит, что Сатанк вряд ли будет в состоянии что-то предпринять в ближайшие две-три недели, а к тому времени мы закончим с волчьей шкурой и уберёмся отсюда. Но есть вероятность, что старый негодяй может совершить форсированный марш, чтобы поймать нас до того, как мы сбежим. В таком случае нам, возможно, придётся сражаться. » Возможно, ему удастся найти несколько своих пони, которые в состоянии передвигаться, и он сможет собрать отряд из своих людей и приехать сюда, чтобы посмотреть, что мы делаем. Или, если он и его парни очень захотят подраться, они могут отправиться в путь пешком. В любом случае, с этого момента мы должны быть начеку и следить за индейцами или свежими следами в этом районе, а также внимательно наблюдать за лагерем Тохаузена. Если Сатанк придёт этим путём, он, скорее всего, первым делом направится туда. Хаузен и большинство его людей настроены к нам дружелюбно, но более чем вероятно, что некоторые из них будут готовы предоставить Сатанку любую информацию о нас то, чего он хочет».
Этой ночью Дикий Билл казался довольно серьёзным и задумчивым. А он так редко бывал серьёзным, что это привлекло моё внимание. Когда мы уже собирались ложиться спать, он заметил:
[Стр. 230]«Ребята, как говорит Том, лучше быть готовым к чрезвычайным ситуациям. Если с вами случится что-то серьёзное, например, Сатанк и его воины внезапно нападут на ваш лагерь или окружат вас, вы сможете послать мне весточку. Капитан и я возьмём несколько его солдат и сразу же отправимся к вам». А теперь я расскажу тебе, как ты можешь передать мне весточку, — развязывая ожерелье из бус, которое он носил на шее. — Я оставлю это тебе. Повесь его где-нибудь на видном месте, и, если тебе понадобится помощь, просто напиши несколько слов на листке бумаги, обвяжи его вокруг ожерелья, а затем держи Поднесите ожерелье к носу Фаунда и дайте ему понюхать. Затем повяжите его на шею Фаунда, укажите на форт и скажите ему: «Иди к Биллу!» Он поймёт, потому что его этому научили, и будет бежать, пока не доберётся до моих покоев. Имейте в виду, что вам, возможно, вообще не придётся посылать за мной. Вы Скорее всего, ты закончишь свежевать своего волка и уберешься отсюда до того, как вернется Сатанк. Но если что-то пойдет не так и мы тебе понадобимся, делай, как я тебе сказал, и мы придем на помощь. Ну что, капитан? — обращается он к Сондерсу.
«Так и есть, — ответил капитан, — и чтобы быть готовым к такому вызову — хотя я надеюсь, что до этого не дойдёт, — я договорюсь с майором, когда вернусь, чтобы, если вызов поступит ночью, мне разрешили как можно быстрее вывести мой отряд с поста,[стр. 231] не ставя его в известность и не беспокоя остальной гарнизон».
«Это хорошая идея, — добавил Билл. — Это сэкономит кучу времени».
«Что ж, — сказал старый Том, — мы постараемся не доставлять капитану и Биллу столько хлопот, если только в этом не будет крайней необходимости. Я едва ли думаю, что Сатанк объявит нам войну, а если и объявит, то мы неплохо подготовились к бою и можем дать ему хороший отпор, прежде чем обратимся за помощью к нашим соседям».
«Меня это не пугает, — ответил Билл, — и я знаю, что вас, ребята, это тоже не пугает, потому что это всего лишь чрезвычайная мера. Но я тебе прямо сейчас говорю, Том, если вы начнёте драться и не устроите мне шоу, я тебя за это не полюблю».
Я взяла ожерелье из бусин и повесила его на видное место на стене, не особо задумываясь о том, что нам когда-нибудь придётся его использовать, и искренне надеясь, что этого не случится. Но я чувствовала, что и Билл, и Том, которые лучше всех разбирались в обычаях индейцев, на самом деле предвидели проблемы и мысленно готовились к ним.
На следующее утро, после отъезда наших гостей, каждый из нас, как обычно, занялся своими делами.
Прошло несколько дней, и ничего не случилось, что могло бы вызвать у нас беспокойство. Мы постепенно вернулись к привычному образу жизни, но я знаю, что во время охоты или снятия шкуры с волков я был[стр. 232] более внимателен, чем раньше, и несколько раз, возвращаясь в лагерь, я замечал, как Том спускается с ближайшего утёса с подзорной трубой в руке, что означало, что он осматривал окрестности.
Я также заметил, что в последнее время, когда команду отправляли в форт, Том, помимо обычной партии волчьих шкур, отправлял и другие вещи, например излишки зерна и провизии — всё, от чего можно было отказаться в лагере и сократить наш, как он выразился, «лёгкий походный состав», поскольку мы думали, что ещё через пару недель будем готовы снять лагерь и отправиться в путь.
Из них троих Джек был самым безразличным, потому что, как он сказал: «Ещё успеешь пожелать дьяволу доброго утра, когда встретишься с ним».
С тех пор как отряд Тохаузена обосновался неподалёку от нас, к нам часто наведывались некоторые из его людей, когда стояла хорошая погода, и мы наладили с ними довольно выгодную торговлю. Они продавали нам шкуры бизонов, оленей и антилоп, а также несколько шкур выдр, бобров, пантер, диких кошек и тому подобное, а мы платили за них кофе, сахаром, мукой или табаком. И с тех пор, как он вернулся после визита к старому вождю, Том взял за правило навещать его каждые несколько дней, якобы для того, чтобы узнать, как поживает старик, но на самом деле для того, чтобы попытаться выяснить, поддерживает ли Сатанк какие-либо отношения с Группа и компания To hausen's.
[Стр. 233] Хаузен, казалось, был искренен в своём стремлении подружиться с Томом и, насколько это было возможно, держал Тома в курсе событий; но по очевидным причинам ему приходилось держать это в секрете. Однако не стоило ожидать, что между двумя группами будет много общения, поскольку погода большую часть времени была довольно суровой и штормовой, расстояние между двумя лагерями было значительным, а индейские пони в это время года были истощены и слабы.
В ходе торговли с народом старого вождя мы предложили им выгодный обмен на их шкуры и меха — гораздо более выгодный, чем они получили бы от торговцев. Мы были довольны тем, что получали прибыль в размере ста процентов от товаров, которые мы им продавали, вместо трёхсот-четырёхсот процентов, как это было принято у людей, регулярно занимающихся торговлей.
Индейцы быстро смекнули, что мы платим им за их товары больше, чем они обычно получали от торговцев, и наша торговля с ними расширилась. Вскоре мы обнаружили, что собираем так много этих материалов, что встал вопрос о том, как нам пронести их в нашу кладовую в Форт-Ларнеде или за его пределами без ведома Вайссельбаума, или, если мы продадим ему наши шкуры, как отчитаться за те, что мы купили у индейцев. У него была лицензия на торговлю, выданная правительством, а у нас ничего подобного не было. По словам По закону мы нарушали его права, в результате чего[Стр. 234] Командир форта Ларнед был обязан защищать его. Когда мы начали торговать с индейцами, мы не думали о таких трудностях, но, столкнувшись с ними, мы решили блефовать и положиться на удачу в надежде, что в будущем нам придёт в голову какой-нибудь план, который поможет нам выпутаться.
[Стр. 235]
ГЛАВА XXI
Едва не погибший Джек
На равнинах пожара в прерии всегда стоит опасаться, потому что при обычном ветре, который часто превращается в шторм, огонь в высокой сухой траве почти всегда неконтролируем и представляет угрозу для несчастного путника, оказавшегося на его пути.
Чаще всего такой пожар возникает из-за угля, оставленного кем-то неосторожным или неопытным путешественником, который поднимается ветром и попадает в сухую траву или, весной, из-за костров, которые индейцы специально разводили в старой траве, чтобы расчистить землю для следующего урожая.
Можно было бы написать эссе о степных пожарах, об опасности, которую они представляют, и о лучших способах борьбы с ними. Теперь мне остаётся только рассказать, как один из нас попал в такой пожар.
В течение следующих нескольких дней после того, как Дикий Билл и капитан Сондерс покинули нас, мы все были заняты сбором волчьих шкур. Сезон подходил к концу, а нам ещё не хватало нескольких сотен шкур из трёх тысяч, которые, как мы заявили, соберём перед тем, как уйти.
[Стр. 236] Однажды холодным ветреным днём, когда с северо-запада дул сильный ветер, Джек отправился в путь один и пешком — он сказал, что слишком холодно и ветрено, чтобы ехать верхом, — чтобы добыть несколько приманок для бизоньих волков.
Перейдя ручей ниже бобровой плотины, чтобы поискать бизонов в прерии за ней, он вскоре скрылся из виду, а мы с Томом занялись тем, что снимали высушенные шкуры и складывали их в тюки. Время от времени мы слышали выстрелы из карабина Джека и по направлению звука понимали, что он находится с наветренной стороны от лагеря — примерно на северо-западе.
После того как Джек вышел из дома, Том взял подзорную трубу и поднялся на утёс к югу от нашего лагеря, откуда открывался вид на прерию к северу от ручья.
Он долго и пристально смотрел сквозь стекло в сторону Джека и наконец побежал обратно в лагерь.
Я понял, что происходит что-то необычное. Мы не слышали, чтобы Джек стрелял, но, когда я увидел, как Том спешит вниз по склону, я подумал: «Индейцы рядом или у Джека проблемы». Бросив работу, я спустился в блиндаж, взял обе винтовки и несколько коробок с патронами и снова выбежал на берег, глядя сначала на Тома, а затем на лес к северу от нас. Нигде не было видно и слышно врага.
Когда старик прибежал, запыхавшись от бега, он заметил, что я готовлюсь к войне, и выпалил, запыхавшись ещё больше:
[Стр. 237]«Нет! никаких индейцев! Видишь большой дым над верхушками деревьев? Там, дальше, вся прерия в огне! Он быстро распространяется! Боюсь, Джек попал в него. Я видел его как раз перед тем, как заметил огонь». Он был внизу, примерно на полпути между лесом и тропой, ведущей к вигваму, и разделывал убитого им бизона. И тут я заметил одинокого индейца, ехавшего по тропе с другой стороны от Джека. Я увидел, как этот дьявольский негодяй остановился, когда подъехал прямо к Джеку с ветра, спешился и присел на корточки в траве. А потом поднялся клуб дыма, и прерия загорелась. А потом индеец поехал дальше Он вскочил на своего пони и поскакал по тропе, снова поджигая траву. И так он повторял несколько раз. Этот мерзавец увидел Джека и поджёг траву, чтобы попытаться сжечь его, и, боюсь, ему это удалось, потому что я не представляю, как Джек мог спастись, если только он не умел летать, ведь, когда я спустился с утёса, все огни слились воедино и неслись к Джеку, как скаковая лошадь, в стене пламени, которая, казалось, временами вздымалась на двадцать футов.
«Что мы можем сделать, Том?» — спросил я. «Разве мы не можем как-то ему помочь?»
«Я не знаю, что мы можем сделать, — ответил старик с выражением отчаяния на лице. — Но ты беги в конюшню, надень седло на Принца и будь готов отправиться на поиски того, что от него осталось, как только огонь догорит. Он остановится, когда доберётся до ручья, и как только рассеется дым, чтобы ты мог это выдержать, ты должен быть готов отправиться в путь».
[Стр. 238] Я поспешил в конюшню, а он последовал за мной и заговорил, пока я седлал лошадь.
«Насколько я мог разглядеть его через стекло, я думаю, что это тот самый адский старик Сломанный Нос, который провернул это дельце. Он был похож на него, и я заметил, что он взбирался на своего пони и слезал с него, как старик».
Вскоре я оседлал Принца и вывел его на берег. Там мы с нетерпением ждали, казалось, целую вечность, но на самом деле прошло всего несколько минут.
Костёр уже ревел и потрескивал прямо за полосой леса, граничащей с ручьём. К этому времени в нашем лагере, вероятно, уже было бы нечем дышать из-за дыма, но, ударившись о дерево, ветер подбросил его вверх, и большая часть дыма поднялась над нами.
Огонь ревел и бушевал так сильно, что я начал опасаться, как бы ветер не перекинул его через ручей. Но как только он добрался до леса на северной стороне, где трава была ниже, стало заметно, что пламя утихает.
Я вскочил на лошадь и направился к южному берегу ручья, желая поскорее отправиться на поиски Джека, но густое облако дыма и летящего пепла клубилось среди деревьев над выжженной землёй ещё несколько минут после того, как огонь, казалось, исчерпал свою ярость, и, несмотря на своё нетерпение, я всё же был вынужден подождать, прежде чем осмелиться войти в выгоревшую зону. Как только я смог это вынести, я пересёк[стр. 239] Я добрался до ручья и начал идти, всё ещё полуослепший и задыхающийся от летящего дыма и пепла, которые так сильно застилали мне глаза, что я мог видеть лишь на небольшое расстояние вперёд. Огонь уже почти погас, лишь кое-где ещё тлели головешки, но горячий воздух, наполненный дымом и пеплом, был удушающим.
Я пустился вскачь, чтобы поскорее миновать самый опасный участок дороги, и вскоре выбрался на более-менее открытое место. Я очень обрадовался, увидев Джека, хотя он был ещё довольно далеко. Я заметил, что, хотя он и шёл по ветру, его походка была неуверенной, как будто он был почти без сил и то и дело останавливался, чтобы сесть и отдохнуть. Воздух был ещё таким мутным, что он не замечал меня, пока я не подошёл к нему. Тогда он, с трудом поднявшись с черепа старого буйвола, на котором сидел, слабо махнул рукой и попытался издать крик, но от напряжения у него перехватило дыхание. Он остановился и оперся на винтовку, закашлявшись. Подойдя к нему, я заметил, что его волчья шкура, в которой он вышел из лагеря, пропала. Другая его одежда была сильно испачкана, по-видимому, местами промокла, покрылась сажей и пеплом, а теперь ещё и замёрзла на холодном ветру.
— Ну и ну, Джек! — воскликнул я, натягивая поводья и спешиваясь. — Как же ты выжил в этом пожаре? И как ты умудрился промочить одежду?
«В бизоне», — ответил он и снова закашлялся.
[Стр. 240] «В чём?» — недоуменно спросил я. «В бизоне?»
Пока он пытался объяснить, всё ещё кашляя, я перебил его:
«Не волнуйся, Джек, не пытайся говорить. Я понимаю. Давай я помогу тебе с Принцем, а когда мы доберёмся до лагеря, ты нам всё расскажешь».
Помогая ему сесть на лошадь, я шёл рядом с ним до самого лагеря, но настаивал на том, чтобы он не пытался говорить, пока его лёгкие не очистятся от дыма и пепла, которые он вдохнул.
Когда он ответил на мои вопросы о том, как ему удалось спастись от пожара и как он промочил одежду, сказав: «В бизоне», я сначала растерялся; но постепенно до меня дошло. Он попытался совершить подвиг, о котором я читал ему и Тому прошлой ночью в «Прерии» Купера.
Добравшись до лагеря, я поспешно рассказал Тому о подвиге Джека и о его состоянии и предложил пока не задавать никаких вопросов. Мы помогли ему добраться до блиндажа и уложили его в постель. Я объяснил Тому, как, по моему предположению, Джек избежал смерти в огне, но ирландец был не в том состоянии, чтобы рассказать нам об этом, хотя мы с трудом удерживали его от попыток заговорить.
К следующему утру наш ирландец уже мог говорить без особых затруднений.
«Что ж, сэр, — начал он слабым голосом, — думаю, это был самый опасный момент за всё это долгое время[стр. 241] и я больше не хочу попадать в такие переделки, где так трудно дышать. Я убил бизона и начал снимать с него шкуру. И тут я почувствовал запах горящей травы. Подняв голову, я сразу понял, в какой ловушке оказался и что выбраться из неё можно, только если я умею летать. Внезапно я вспомнил о том жульничестве, о котором Пек читал на днях, и через минуту уже резал и кромсал себя до самых плеч.
«Я вскрыл горло, перерезал трахею и отрезал всё, что было вокруг лёгких, насколько мог дотянуться. Затем я начал с грудинки, вскрыл брюхо, просунул руку, нащупал трахею и начал вытаскивать внутренности, и всё это время Я был слишком занят, чтобы поднять голову и посмотреть, как близко подобрался огонь. Но по густому дыму вокруг меня и реву пламени я понял, что у меня нет времени на глупости.
«Когда я вытащил внутренности, я накрыл отверстие, которое проделал в груди, своей волчьей шкурой, а затем подпёр короткие рёбра и бок карабином, чтобы можно было пролезть внутрь. И я пролез, втянув за собой карабин. И как раз вовремя, потому что вокруг меня ревел огонь, и я почувствовал запах горящей шерсти через секунду после того, как залез внутрь».
«И тогда я точно почувствовал запах ада! Немного свежего воздуха, который был внутри бизона, вскоре сменился горячим дымом, и о,[стр. 242] чувак! это было ужасно! Надеюсь, я больше никогда не окажусь так близко к удушью».
«После того как огонь утих и я снова начал дышать, я почувствовал слабость и опустошённость, как будто у меня не было сил выползти из туши. Я гадал, найдёшь ли ты когда-нибудь мои останки. Я пролежал там некоторое время, и постепенно мне стало лучше, а потом я выполз наружу задом наперёд. Взбодрившись, я сказал себе: «Никогда не сдавайся, Джеки!» Ты всё-таки лучше, чем двое мертвецов, вот так-то! Подняв свой карабин, я, пошатываясь, направился к лагерю, но если бы ты не встретил меня с лошадью, я бы ещё долго добирался сюда.
[Стр. 243]
ГЛАВА XXII
САТАНК ПРИБЫВАЕТ
В начале марта мы завершили все дела в лагере и приготовились возвращаться в поселения. Нам удалось добыть на несколько тысяч волчьих шкур больше, чем мы рассчитывали. Вдобавок к ним у нас будет почти целый воз тюков с обработанными шкурами бизонов и другими шкурами, которые мы обменяли у людей Тохаузена, а также шкуры бобра, выдры, антилопы и другие шкуры, которые мы добыли в лагере.
Мы перевезли все наши тюки с волчьими шкурами в Форт Ларнед и складывали их там по мере накопления, но оставили в лагере на последний рейс шкуры выдр и бобров, а также меха, которые мы получили от индейцев. Мы решили, что лучше не показывать их Вайссельбауму, опасаясь, что он создаст нам проблемы из-за посягательства на его торговлю с индейцами.
Как потенциальный покупатель, он внимательно следил за нашими волчьими шкурами, которые мы хранили, и хотел купить весь наш улов. Но мы отшили его, сказав, что, по нашему мнению, сможем выручить за них больше в Ливенворте. Мы слышали, что[стр. 244] товарный поезд Китчена из Нью-Мексико был на пути, шёл порожняком и должен был проехать мимо нас. Форт Ларнед был готов через несколько дней, и мы решили, что, если Вайссельбаум не сможет выполнить наши требования, мы отправим их таким образом.
После раннего ужина Том и Джек отправились в форт на упряжке мулов, взяв с собой часть наших волчьих шкур — полдюжины тюков — и кое-что из лагерных трофеев.
Не думаю, что мои товарищи были так же встревожены, как я, при мысли о том, что враги могут напасть на нас. Казалось, они не придавали этому значения, и я, боясь, что они будут насмехаться надо мной за мои трусливые страхи, держал свои мысли на этот счёт при себе.
В тот день мы все казались необычайно весёлыми; даже мрачное лицо Тома иногда озарялось приятной улыбкой в ответ на какую-нибудь выходку нашего дикого ирландца. Мы были в приподнятом настроении, потому что устали от охоты на бизонов и снятия шкур с волков, от всех сопутствующих трудностей и волнений, и теперь нам не терпелось вернуться в «Божью страну» с прибыльным грузом шкур и получить награду за тяжёлый труд этой зимой.
Стоя и глядя вслед Тому и Джеку, пока они уезжали, я подумал: «Завтра они вернутся, а на следующее утро мы погрузим остатки нашего походного снаряжения и скоро окажемся вне досягаемости Сатанка и его шайки».
Всё ещё стоя на крыше нашей землянки[стр. 245] Я смотрел вслед удаляющемуся фургону, как вдруг у моих ног заворчал Фаунд. Я посмотрел на него сверху вниз и, проследив за направлением его взгляда, увидел в овраге, у леса, индейского мальчика, который крадучись приближался, то и дело оглядываясь, словно боялся, что его кто-нибудь заметит в лесу. Я сразу узнал в мальчике одного из сыновей Тохаузена и, успокоив собаку, стал ждать, когда он подойдёт. Следуя по тропинке вдоль кромки воды в овраге, он добрался до площадки между нашими блиндажами и снова осторожно огляделся Он обернулся и поманил меня к себе. Я подошёл.
Когда я подошёл к нему, он сказал на ломаном английском:
«То хаузен, мой отец, он сказал мне: «Берегись! Сатанк идёт!»»
А потом спросил, с тревогой вглядываясь в моё лицо:
«Ты разбираешься?»
«Да, но где? Когда?» — поспешил спросить я. Я был взволнован.
«Кин савви сеньор, — ответил мальчик, — что все Хаузен, он говорит, что все; 'берегитесь, Сатанк идет'!' Довольно быстро, я 'спек. Теперь я должен убираться. Сатанк увидит меня здесь и убьёт».
И, быстро развернувшись, он пополз вниз по оврагу, пока не добрался до зарослей и не скрылся из виду.
Сказать, что я был встревожен внезапным потрясением, которое разрушило мою недавнюю уверенность в себе, — значит не сказать ничего. Но я понял, что [стр. 246] не стоит тратить время на пустые сожаления о неудачном стечении обстоятельств. Я чувствовал себя почти беспомощным и не мог решить, что делать, чтобы подготовиться к опасности.
Бросившись в блиндаж, я схватил свой карабин и, снова поднявшись на земляную крышу, выстрелил несколько раз в надежде, что звук донесётся до моих товарищей, которые всё ещё были в поле зрения и медленно поднимались на холм примерно в двух милях от меня. Это было бесполезно — ветер дул от них ко мне, и они продолжали двигаться вперёд, явно не слыша меня.
Я колебался, не стоит ли мне вскочить на Принца, поскакать за ними и поторопить их, чтобы они вернулись и подготовились к возможному нападению врагов, когда угрюмое рычание и лай Фаунда привлекли моё внимание. Я обернулся и чуть не лишился рассудка, увидев двух конных индейцев, которые ехали один за другим по тропе, ведущей от брода под бобровой плотиной.
Они были на противоположной стороне ущелья — на устойчивой стороне, — поэтому я спустился на платформу между блиндажами, где у меня было более выгодное положение. Я всё ещё надеялся, что это кто-то из людей Тохазена; но когда я внимательно посмотрел на переднего индейца, который добрался до вершины берега в нескольких футах от меня, меня охватил страх, похожий на ужас, потому что я узнал зловещее лицо Сатанка.
Чтобы дать ему понять, что я узнал его и[стр. 247] понял его вероятные чувства по отношению ко мне, я выставил карабин в угрожающей позе и крикнул: «Стой!» — одновременно подавая ему знак остановиться.
Он остановился по команде, как и другой индеец, шедший позади. Внимательно наблюдая за ними обоими, чтобы они не достали оружие, я вызывающе спросил:
«Привет, Сатанк, что тебе здесь нужно?»
Сатанк ничего не ответил, но жестом подозвал своего спутника.
Я узнал в этом человеке полукровку по имени Мексикан Джо, которого иногда использовали в качестве переводчика в Форт-Уайзе. Джо, очевидно, должен был выступить в роли переводчика.
Своим вызывающим поведением и речью я демонстрировал гораздо большую уверенность в себе, чем испытывал на самом деле. Но я хотел показать им, что не доверяю им, понимаю их намерения и готов дать им отпор или вступить в бой. Однако ни один из дикарей не сделал ни одного угрожающего движения — время для объявления войны ещё не пришло. Очевидно, они пришли с разведывательной миссией.
Как только к нему подошёл переводчик, Сатанк сказал несколько слов Мексиканцу Джо, который спросил на ломаном английском:
«Где твои напарники? Другие парни? Где повозка?»
«Отправился в лагерь Тохаузена», — сказал я.
«Он сказал: «Может, ты и правда врёшь», — сказал Джо, показав[стр. 248] язык, а затем продолжил: «Есть кто-нибудь в доме?» — кивнув в сторону землянки.
«Да», — ответил я.
Судя по всему, он хотел заглянуть в наш дом — или каким-то образом подкатить ко мне. После того как они перекинулись ещё парой слов, Джо сказал:
«Он сказал: «Белый человек пришёл в лагерь кайова. Кайова накормят его. Сатанк голоден. Хочет пойти в дом, поесть с белым человеком — стать хорошими друзьями».»
Я ответил:
«Еда закончилась. Партнёры уехали на повозке, чтобы привезти мяса бизона. Скажи ему, чтобы он пришёл снова, когда партнёры вернутся. Я дам ему много еды».
Конечно, Сатанк в это не верил, но мне было всё равно. Я хотел отвлечь его, потому что был полон решимости не дать ему подобраться к нам ближе, чем он уже подобрался. Я был уверен, что где-то поблизости находится отряд его воинов — вероятно, они прячутся в лесу, — и что он пришёл, чтобы шпионить.
Сатанк, очевидно, узнал во мне одного из актёров эпизода, который произошёл в Форт-Уайзе, когда я служил там, и задал мне несколько вопросов об этом. На все вопросы я ответил, что ничего не знаю об этом событии. Однако переводчик сказал:
«Он сказал: «Тебе его не обмануть. Он тебя знает».»
Я всё время боялся, что они поднимут[стр. 249] глаза на возвышенность в прерии в направлении Форта Ларнед, где всё ещё был виден наш фургон, покрытый белым брезентом; но небольшое возвышение в прерии скрывало его от них.
Обменивавшись ещё несколькими словами на своём языке, Джо повернулся ко мне и сказал:
«Адиос, до свидания, сеньор. Пойдём — вамосе».
Отступив на несколько шагов, они свернули за стог сена и направились к переправе через овраг прямо над нашими блиндажами. Здесь они внимательно осмотрели землю, очевидно, в поисках свежих следов нашей повозки и мулов, чтобы понять, в какую сторону они направились.
Как только они пересекли овраг, я вернулся на свой пост на земляной крыше нашей блиндажи, откуда мог наблюдать за их передвижениями. Когда они достигли возвышенности и нашей тропы, ведущей в Форт-Ларнед, свежие следы лошади дали им подсказку. Указывая на свежие следы, Сатанк проводил взглядом по тропе, пока не заметил вдалеке повозку, которая, казалось, как раз достигла вершины высокой прерии примерно в трёх милях от них. С радостным возгласом он указал на своё открытие спутнику, а затем вскочил на лошадь и поскакал во весь опор.
Я предположил, что Сатанк либо погонится за повозкой, либо приведёт своих людей, чтобы они атаковали мою позицию, — возможно, и то, и другое. В любом случае было крайне важно предупредить моих товарищей, что теперь казалось невозможным. И,[стр. 250] переживая из-за своей беспомощности, я посмотрел на «Нашёл» у своих ног, и меня осенило.
— Хорошо! — крикнул я. — Я пришлю собаку!
Спустившись в каюту, я схватил лист бумаги и торопливо написал на нём:
Берегись Сатанка и его банды! Они идут за тобой! Пока что я в порядке.
Пек.
Я быстро привязал поводок к ошейнику Фаунда и взял старую кепку Тома, чтобы дать собаке понюхать её. Затем я поспешил обратно на крышу блиндажа. Я поговорил с собакой, а затем указал на крытую повозку, которая всё ещё была хорошо видна. Опасаясь, что пёс её не заметит, я поднял его на руки и снова указал на далёкую повозку, повторяя имена: «Том — Джек!»
Умное существо посмотрело мне в лицо, когда я опустил его на землю, а затем на повозку, залаяло и энергично завиляло хвостом, как будто поняло меня. Тогда я снова указал на повозку, поднёс к его носу старую кепку Тома и сказал: «Иди к Тому», — указывая рукой на повозку.
Иди к Тому.
«Иди к Тому».
Он внимательно огляделся по сторонам, как будто проверяя, нет ли поблизости индейцев, а затем вместо того, чтобы пойти по следам фургона, как я предполагал, он спустился на дно оврага, вершина которого вела к фургону;[стр. 251] пройдя несколько шагов, он остановился и вопросительно посмотрел на меня, словно спрашивая: «Я прав?»
— Да, да, — нетерпеливо ответил я, жестом отпуская его. — Иди к Тому! Иди к Тому!
Собака, казалось, наконец-то поняла, чего я от неё хочу, и бодро побежала вверх по ущелью, то и дело скрываясь из виду в изгибах оврага.
Я повернулся, чтобы спуститься в хижину за подзорной трубой, чтобы лучше видеть, как продвигается погоня за собакой. При этом я инстинктивно бросил взгляд в сторону рощи, куда несколькими минутами ранее вошли Сатанк и Джо. Там я увидел группу индейцев на лошадях, которые выбежали из леса и поскакали через прерию вслед за упряжкой.
Кайова были уже совсем близко к фургону. Нашёл, и казалось, что между собакой и индейцами развернётся настоящая гонка за то, кто первым доберётся до упряжки. С помощью подзорной трубы я с волнением и тревогой наблюдал за приближением индейцев и собаки. Преследователи и мой посыльный вошли в пересечённую местность между долиной ручья и возвышенностью, и я мог лишь изредка видеть их. Чтобы лучше видеть, я забрался на вышку, где мы обычно развешивали свежее мясо. Так я оказался на несколько футов выше. Я попытался сосчитать индейцев, пока они Они бросились в погоню за повозкой и увидели, что их было около сорока.
[Стр. 252]Сначала я наблюдал за Фундом, а затем за кайова. Я смотрел в бинокль, пока пёс не скрылся из виду на возвышенности, продолжая бежать. Индейцев можно было разглядеть лишь изредка, но я не мог сказать, кто из них ближе к повозке. Индейцы приближались к ней справа и сзади, а Фунд должен был подойти почти с тыла. Том и Джек, я знал, будут сидеть на сиденье в фургоне, под покрывалом, не подозревая об опасности; грохот фургона заглушит любой шум, который могут произвести скачущие на лошадях индейцы; и их первым сигналом будет О присутствии кайова — если только «Находка» не доберётся до них вовремя — будет возвещено выстрелами и стрелами, когда краснокожие окружат их.
Я пристально вглядывался в белый верх фургона, зная, что остановка или поворот упряжки будут означать, что мой посыльный или преследователи добрались до них. Если Фунд доберётся первым, упряжка остановится; Том и Джек заметят индейцев и быстро выпрыгнут из фургона, отцепят мулов и привяжут их к колёсам фургона; и тогда я сначала услышу выстрелы из их винтовок. Если бы индейцы добрались туда первыми и застали моих товарищей врасплох, я бы, наверное, услышал выстрелы из винтовок кайова ещё до того, как повозка остановилась бы, а испуганные мулы бросились бы наутёк.
Пристально глядя на повозку, я вскоре[стр. 253] с удовлетворением заметил, что она остановилась, а мгновение спустя два знакомых выстрела из карабинов Шарпа убедили меня в том, что они, Том и Джек, получили моё предупреждение и сделали первые выстрелы.
«Хорошо!» — крикнул я, услышав выстрелы. «Десять к одному, что эти выстрелы опустошили пару седел индейцев!»
Затем послышались разрозненные выстрелы из огнестрельного оружия, время от времени раздавался крик Шарпа, и стало ясно, что началась битва. Между мной и повозкой мелькали головы скачущих индейцев, и я видел, что краснокожие окружают отряд. Они проезжали справа и слева от повозки и, казалось, держались на почтительном расстоянии.
Стрельба стихла. В этот момент в мою сторону поскакали всадники и животные. Когда они приблизились настолько, что их можно было разглядеть через стекло, я увидел, что два вьючных мула убежали от Тома и Джека, после того как их отвязали от повозки, и теперь направлялись к лагерю, преследуемые несколькими кайова. Индейцы вскоре поймали мулов и привели их обратно.
Стрельба почти прекратилась. От фургона я видел только белый верх. Индейцы, казалось, окружили моих товарищей и, вероятно, ждали ночи, чтобы подобраться достаточно близко и эффективно использовать свои винтовки. Это они могли сделать в темноте,[стр. 254] а выкопав стрелковые окопы на близком расстоянии от фургона, они могли бы держать Тома и Джека под круговым огнём и днём.
[Стр. 255]
ГЛАВА XXIII
В ОКРУЖЕНИИ КИОВАСА
Когда над равниной сгустились вечерние сумерки, я уже ничего не мог разглядеть. Время от времени раздавались выстрелы из карабинов, и я был уверен, что мои товарищи всё ещё сдерживают натиск дикарей.
Я всё время спрашивал себя: «Чем я могу им помочь?» Но ответа не было.
У меня не было ни малейшего желания есть или спать, но я приготовился к долгой, мрачной ночи бдения. Позаботившись о лошадях в конюшне, я зашёл в нашу землянку, вынес несколько одеял и бизонью шкуру и, устроив уютную постель на остатках нашего стога сена, откуда открывался довольно хороший вид на наш лагерь и окрестности, приготовился к долгой ночи мучительного беспокойства.
Едва я устроился поудобнее, как моё внимание привлёк какой-то шум в верхней части ущелья. Быстро придя к выводу, что кто-то из индейцев уже ищет меня, я напряг зрение и слух, чтобы определить, кто издал этот звук.
Вскоре я заметил в лощине какой-то тёмный предмет. Но вместо кошачьей поступи приближающегося[стр. 256] индейца я услышал стремительный галоп и радостный лай. Ко мне подбежал Фаунд. В полумраке я увидел что-то белое у него на шее. Я понял, что это должно быть послание от Тома и Джека.
Ворвавшись в блиндаж, я зажёг свечу и, отвязав от воротника Фаунда клочок бумаги, прочитал: Наспех нацарапанная записка Тома:
Пек: Индейцы загнали нас в угол и забрали мулов. Мы оба ранены, но не тяжело. Лежим под повозкой, вокруг нас тюки с волчьими шкурами. Пришли нам несколько патронов для карабина и ожерелье Билла, чтобы мы могли отправить его за Биллом. Береги себя.
Том.
«Нельзя терять время», — сказал я себе и, сев, быстро написал на обратной стороне записки Тома:
Билл: Приезжайте скорее с солдатами. Том и Джек примерно в трех милях отсюда по тропе Ларнед. Читайте с другой стороны. Пока в лагере все в порядке.
Пек.
Я накормил хорошего пса и, завязав в старый носовой платок четыре пачки патронов для винтовки Шарпа — по десять штук в пачке, — приготовился отправить Фаунда в путь. Сначала я хотел повязать узелок ему на шею, но решил, что ему будет удобнее нести его в пасти.
Я привязала записку к его ошейнику, крепко зажала в его зубах платок с патронами[Стр. 257] и, сняв со стены бусы Билла, поднесла их к его носу, чтобы он почувствовал запах. При этом я повторяла: «Иди к Биллу! Иди к Биллу!» — в соответствии с указаниями его хозяина.
Фоунд завилял хвостом и посмотрел на меня так, словно понимал мои желания. Я был уверен, что он сначала пойдёт к Тому и Джеку, которые возьмут патроны, прочтут мою записку Биллу, снимут с него ожерелье, дадут ему понюхать что-нибудь свежее и отправят его в форт.
Уставшему псу предстоял долгий и опасный путь длиной около двадцати миль, во время которого ему пришлось бы дважды пройти через кордон бдительных индейцев, окружавших моих товарищей. Но это была единственная надежда спасти людей, и Фунд, казалось, был готов к этому.
Я был уверен, что если кайова не убьют его и не покалечат, то Фаунд быстро доберётся до лагеря. Он уже ускользнул от индейцев, когда возвращался в лагерь, и я очень надеялся, что его почти человеческий интеллект поможет ему.
Первым делом, выйдя из блиндажа, Фоунд поднялся на крышу и немного постоял там, принюхиваясь. Затем он развернулся и рысцой направился к оврагу, вверх по которому побежал.
Моё гнездо в стоге сена было достаточно удобным местом для наблюдения, но не для защиты, но я вернулся туда, чтобы всё обдумать.
Убывающая луна взойдёт около полуночи. Если индейцы подождут до этого времени, прежде чем напасть, я[стр. 258] смогу лучше рассмотреть окрестности.
Я подумал, что собака должна добраться до повозки через час после того, как я её отпустил, и был уверен, что пройдёт совсем немного времени, прежде чем она отправится в более долгий путь — в форт. Это должно было занять два или три часа, и я мог только догадываться, сколько времени уйдёт на то, чтобы разбудить Билла, помочь ему одеться, разбудить Сондерса, а затем вывести Сондерса из дома. Мне казалось, что войска должны быть в пути самое позднее к полуночи и должны добраться до моих товарищей за два часа.
С наступлением темноты я не слышал выстрелов со стороны фургона. Но спустя долгое время после того, как собака покинула меня, и пока я ждал восхода луны, я услышал один или два выстрела, по-видимому, из винтовок индейцев, но мои товарищи не ответили. Я предположил — и, как я узнал позже, был прав, — что Фаунд добрался до фургона и что двое мужчин, зажигая спички, чтобы прочитать мою записку, привлекли огонь индейцев. С другой стороны, мне казалось возможным, что индейцы могли увидеть собаку и убить её.
Наконец на востоке забрезжил свет. Луна вот-вот должна была взойти, а значит, было уже после полуночи. Когда луна выглянула из-за верхушек деревьев и стало светлее, я начал вглядываться в предметы вокруг себя и подумал, что[стр. 259] чуть ниже по ущелью я увидел что-то похожее на волка. Казалось, оно несколько раз меняло положение, но оставалось на одном месте слишком долго, чтобы это был волк.
Я подумывал о том, чтобы сходить в блиндаж за полевым биноклем, но не успел сделать и шагу, как внезапно из объекта, на который я смотрел, взлетела огненная стрела, похожая на ракету, описала изящную дугу и вонзилась в стог сена в нескольких футах от меня. Это была зажигательная стрела, выпущенная индейцем, чтобы поджечь стог сена. Индеец не мог знать, что я лежу в сене, но думал, что, разведя костёр, он выманит меня из землянки и при свете огня сможет как следует выстрелить в меня.
Я знал, что пытаться потушить вспыхнувшее пламя было бы глупо. Я вскочил, сжимая в руках одеяла и бизоньи шкуры, чтобы добежать до блиндажа. Когда я поднялся и показался на фоне пламени, я услышал выстрел из ружья и почувствовал, как пуля пробила свёрток в моих руках. Я не пострадал и бросился к двери хижины. Вбегая внутрь, я услышал ещё один выстрел из винтовки, донёсшийся из ущелья, и свист пули, пролетевшей мимо дверного косяка. Сено уже сильно горело, но я не беспокоился о наших лошадях в Они стояли почти под открытым небом, потому что их защищала толстая земляная крыша.
Я закрыл дверь на засов и вскарабкался по туннелю в палатку. [Стр. 260] Я выглянул в смотровую щель, через которую открывался хороший обзор на пятьдесят ярдов вверх и вниз по долине.
Я мельком увидел индейца, который поджёг сено. Он выглянул из-за выступающего берега, но я не мог разглядеть его как следует, чтобы оправдать выстрел в тусклом свете. Индейца, который чуть не попал в меня, когда я вошёл в хижину, я не видел. Когда я повернулся, чтобы снова посмотреть на первого индейца, я увидел, как он осторожно вышел из своего укрытия, присел и, по-видимому, стал разглядывать дверь хижины. Просунув дуло своего карабина в отверстие в стене передо мной, я как можно точнее прицелился и выстрелил. Я увидел, что попал в него, потому что он упал Он выронил винтовку, упал и скатился в воду, но быстро вернулся в своё укрытие и больше не показывался. Однако мой бдительный сосед, находившийся выше по ущелью, увидел вспышку от выстрела из моей винтовки и мгновенно отправил пулю в крышу палатки над моей головой.
Вскоре сено догорело, и только слабый свет луны освещал неясные очертания предметов. Тем не менее я мог достаточно хорошо видеть вдоль и поперёк овраг, так что ни один индеец не мог подойти к двери землянки незамеченным. Я стоял на тюке со шкурами, что позволяло мне выглядывать в отверстие для наблюдения, но теперь я опустился и вырезал ещё одно отверстие в нижней части палатки, так что, лёжа под защитой тюков, я мог следить за вспышкой ружья моего соседа, когда[стр. 261] Затем он выстрелил. Я не видел, чтобы другой индеец пытался поднять свою винтовку, и был склонен думать, что мой первый выстрел, возможно, сделал его неопасным.
Пока я лежал среди тюков с мехом и смотрел в новое отверстие, которое я проделал, мой сосед по ущелью выпустил ещё одну пулю в палатку надо мной, и она попала бы в меня, если бы я остался на прежнем месте.
Я выстрелил в ответ на вспышку его ружья, но не мог сказать, попал ли я в него. Во всяком случае, он, похоже, был обескуражен, потому что больше ни один индеец не стрелял.
Отверстие, которое я проделал в нижней части палатки, находилось с восточной стороны, напротив двери в конюшню. Две двери палатки располагались с северной и южной сторон. Я отвязал их и приоткрыл, чтобы время от времени выглядывать наружу. Я не заметил никаких признаков активности противника и ближе к утру, когда стало холоднее, разрезал верёвки, которыми был перевязан тюк с бизоньими шкурами, и сделал довольно удобную постель, с которой мог хорошо видеть окрестности.
Это была долгая, томительная, мучительная ночь, полная тревоги. Солдаты не приходили, а без них я не видел никакой надежды на спасение ни для своих товарищей, ни для себя.
Поскольку вокруг было так тихо, я спустился в блиндаж через туннель, принёс ещё немного патронов, еды и холодного кофе.
[Стр. 262] Снова выглянув в иллюминатор, я с безнадёжным чувством заметил, что скоро рассветет, а от долгожданных спасателей по-прежнему ни слуху ни духу.
Внезапно я услышал топот копыт. Я вскочил на ноги, чтобы лучше видеть через дверь палатки, и посмотрел в ту сторону, откуда доносился звук. Я смутно различил группу всадников, которые рысью проезжали вдоль подножия утёсов к юго-востоку от лагеря, как будто собирались объехать его со стороны деревни Тохаузена.
«Может быть, это подкрепление кайова, которое собирается присоединиться к отряду Сатанка?» — спросил я себя. «Нет, они слишком плотно держатся вместе для индейцев. Должно быть, это отряд капитана Сондерса, и они каким-то образом потеряли след, который привёл бы их к осаждённой повозке. Но почему они не идут сюда, вместо того чтобы скакать рысью?»
Задаваясь этими мучительными вопросами, я стоял, слегка приоткрыв полог палатки, и украдкой выглядывал наружу, чтобы меня не застала врасплох пуля затаившегося врага. Когда группа всадников оказалась почти напротив нашей палатки, я заметил, что один из них, ехавший в голове колонны, отделился от группы и поскакал в мою сторону, а через мгновение раздался долгожданный голос Дикого Билла:
«Привет, Пек, ты всё ещё в деле?»
Ответив ему утвердительным криком, я[стр. 263] вышел, на мгновение забыв об индейце, который целился в меня. Он не воспользовался этой возможностью, потому что понял, что попал в ловушку, выскочил из оврага и побежал к ближайшим кустам сразу за нашим сгоревшим стогом сена.
Я окликнул Билла, который находился на той же стороне ущелья, что и убегавший кайова:
«Убей его, Билл! Убей его! Убей его!»
Разведчик мгновенно развернул коня и поскакал за индейцем, который, поняв, что не успеет добраться до зарослей, прежде чем его настигнут, остановился, развернулся, тщательно прицелился в приближающегося всадника и выстрелил.
Конь и всадник рухнули на землю. Кайова бросил винтовку, выхватил нож и бросился вперёд, чтобы добить поверженного врага. Поскольку Билл теперь был между мной и индейцем, я боялся стрелять, чтобы не попасть в друга, который, как я видел, пытался освободиться от мёртвой лошади. Я побежал через овраг туда, где, как мне казалось, я мог помочь Биллу, и не успел я добраться до вершины другого берега, как услышал выстрел, а затем боевой клич Билла.
Когда я снова их увидел, Билл всё ещё лежал, подложив одну ногу под мёртвую лошадь. Кайова лежал в нескольких футах от него.
Я бросился к нему и помог освободиться от лошади. Встав на ноги, он заверил меня, что не ранен, а затем, взглянув на[стр. 264] кайова и заметив, что его враг ещё жив, с ликующим боевым кличем Билл выхватил нож и бросился к своему умирающему противнику, желая снять с него скальп.
Я был так поглощён этим делом, что не заметил, как капитан Сондерс со своими солдатами свернул с пути и теперь скакал прямо на нас. Увидев это, Билл нетерпеливо окликнул капитана и махнул ему рукой, чтобы тот возвращался.
- Не останавливайся здесь, Кэп! Здесь только один индеец , и я с ним разобрался! Мы теряем время, и мы уже потеряли слишком много. Боюсь, те кайова, что там, еще не убрались от нас. Живо выводи своих людей в ту сторону.
А затем, внезапно остановившись, чтобы прислушаться к грохоту выстрелов в сторону повозки, он воскликнул:
"Вот, ты это слышишь? Твой лейтенант прямо сейчас открывает счет, и они Кайова рванут сюда через несколько минут. через несколько минут. Расставь своих людей так, чтобы поймать их. Я догоню тебя.
«Но что ты будешь делать с лошадью?» — спросил Сондерс, отдавая приказ двигаться дальше.
«Я возьму чёрного коня Пека».
Сондерс немедленно поскакал со своими людьми к повозке в прерии.
Поняв намек Билла на замену лошади, я помчался в конюшню и вытащил Принса, пока он снимал седло и уздечку со своей мертвой лошади; и пока поспешно седлаю черную лошадь, которую подарил Билл[Стр. 265] я вкратце расскажу, как они оказались здесь в нашем лагере, а не в фургоне.
«Он добрался до форта Ларнед вовремя, всё в порядке, — сказал он, — и хотел вернуться со мной, но я запер его в своей комнате. Сандерсу потребовалось целую вечность, чтобы собрать свою роту. Ну, после того как мы выступили, я пришёл к выводу, что кайова услышат, как мы приближаемся, и уйдут, если только мы не сможем обойти их с тыла. Поэтому я уговорил капитана разделить своих людей. Двадцать человек под командованием лейтенанта Уилсона должны были затаиться в лощине Эш-Крик почти до рассвета, а затем двинуться на индейцев, окружавших повозку, и заставить их отступить. Остальные тридцать человек, которых мы окружили с этой стороны, были готовы к бою. Мы мчались как сумасшедшие, но путь сюда был неблизким, и лейтенант Уилсон должен был начать атаку со своей стороны на рассвете, и он всё делает правильно.
К этому времени мы уже оседлали Принца и вскочили на него. Он поскакал вслед за отрядом Сондерса. Билл крикнул мне в ответ:
«Будь начеку, Пек, пока мы не вернёмся. Здесь могут быть какие-нибудь затаившиеся враги. Они могут поджидать тебя в лесу».
[Стр. 266]
ГЛАВА XXIV
ПОЕДИНКА КАПИТАНА САНДЕРСА
Оглядевшись по сторонам, когда Билл ускакал прочь, я ясно увидел в кустах на краю лесной опушки, позади нашего сгоревшего стога сена, двух индейских пони, привязанных к кустам, с седлами и уздечками. Это были лошади двух кайова, которые развлекали меня всю ночь и одного из которых только что убил Билл.
Другой парень, который поджёг стог сена, как я полагаю, благополучно скрылся.
Подумав об этом, я, естественно, повернулся, чтобы посмотреть на то место, откуда он выпустил горящую стрелу.
«Я уверен, что попал в него, когда стрелял из палатки, — сказал я себе. — Интересно, сильно ли я его ранил? Я просто спущусь туда и посмотрю, есть ли на земле кровь».
Приблизившись к этому месту, я увидел что-то похожее на край грязного одеяла, торчащий из-за выступающего берега, где он прятался. Опасаясь, что индеец, возможно, раненый, лежит там и ждёт, чтобы выстрелить в меня, я взвёл курок и осторожно подкрался туда, откуда мог видеть, что происходит за выступающим берегом. Там действительно лежал индеец,[стр. 267] но без признаков жизни. Подойдя ближе, я обнаружил, что он мёртв и холоден как лёд. Вероятно, он истёк кровью вскоре после того, как я в него выстрелил.
Перевернув тело, чтобы как следует рассмотреть его лицо, я с некоторым удивлением узнал в нём черты старого Сломанного Носа, знахаря из лагеря Тохаузена.
Оставив тело на месте, я поспешил обратно в палатку, чтобы забраться на вышку с подзорной трубой. Мне не терпелось увидеть, что происходит в прерии, где киовы сражаются с солдатами. Смотреть было особо не на что.
Отряд Сондерса слишком долго медлил, делая крюк, чтобы зайти в тыл к противнику. Лейтенант Уилсон атаковал на рассвете, согласно приказу, и индейцы, оставив осаду фургона, отступили к ближайшему участку леса Уолнат-Крик.
Со своего места я видел, как отряд Сондерса пытался отрезать бегущих индейцев от леса. Но, похоже, им удалось перехватить лишь нескольких отставших. Сондерс, Дикий Билл и их отряд продолжали преследовать убегающих кайова, пока те не скрылись из виду за деревьями.
Повернув подзорную трубу в сторону повозки, я увидел, что вокруг неё собралась группа солдат. Вскоре повозка двинулась в сторону нашего лагеря в сопровождении всадников. Солдаты, должно быть, отбили мулов и упряжь.
[Стр. 268] Когда обоз начал спускаться с возвышенности, я заметил, что все они голодны как волки. Я бросился в блиндаж и начал готовить для них еду.
Лейтенант Уилсон прискакал вперёд, чтобы рассказать мне о результатах боя на его участке, не зная, что я почти всё видел через стекло. Джек и Том, по его словам, были ранены, но не серьёзно. Они убили трёх кайова и двух пони до того, как прибыли солдаты, а те убили ещё пятерых индейцев и захватили несколько пони во время атаки на рассвете.
Я рассказал лейтенанту, как мы планируем кормить его людей, и он сказал, что это его устроит. А ещё я сказал, что у нас достаточно зерна, чтобы покормить его лошадей, но нет сена.
Когда подъехала повозка, я бросился к ней, чтобы поздравить своих товарищей с побегом и узнать, насколько серьёзны их ранения.
«Всего лишь несколько царапин», — равнодушно сказал Джек, несмотря на свою бледность. Он выбрался из фургона, держа левую руку на перевязи. «Мне в руку попала стрела, но Том пострадал сильнее — пуля попала ему в бедро, но кости не задела. У вас есть что-нибудь поесть?»
Я помог Тому выбраться и поддерживал его с одной стороны, пока он ковылял к блиндажу. Тем временем лейтенант и его солдаты позаботились[стр. 269] о своих лошадях, после чего некоторые из них распрягли для нас мулов, а другие разожгли костёр и начали готовить завтрак.
Когда мы с Томом вошли в блиндаж, я заметил свои одеяла, лежавшие на полу, куда я их бросил, в спешке заходя в блиндаж накануне вечером. Помогая старику сесть, я собрал одеяла, чтобы сделать ему подстилку. При этом на пол выпала пуля, которую старый Сломанный Нос всадил в сверток.
«Вот, Том, — сказал я, поднимая его и протягивая ему, — это последний подарок от твоего старого друга Сломанного Носа».
«Что? Этот старый плут был здесь? Почему ты его не убил?» — нетерпеливо спросил он.
«Так и было. Он лежит вон там, в овраге, немного дальше. Он и ещё один держали меня здесь всю ночь, но я достал Сломанного Носа, а Дикий Билл — другого».
Пока я готовила завтрак, я рассказала им о своём маленьком приключении прошлой ночью.
- Пока кофе варится, лейтенант, - сказал Джек, когда я закончил, - пойдемте, мы пойдем и посмотрим на мертвых индейцев. Я хочу убедиться, что с ними все в порядке и они мертвы ".
Когда они вышли, я окликнул их:
«Пока ты там, сходи вон к тому кустарнику, за сгоревшим стогом сена, и приведи двух пони индейцев. Я ещё не успел их собрать».
[Стр. 270] Вскоре они вернулись, привели лошадей и привязали их к повозке.
"Ты и Билл уверен, что сделал хорошую работу на них два", - сказал Джек, как он и Уилсон снова вошел в кабина. "Я сожалею только о том, что не имел удовольствия вести дела для старого Сломанного Носа самому, потому что я был обязан ему этим".
Мы только закончили завтракать, когда один из солдат крикнул:
«А вот и Дикий Билл скачет так, будто за ним сам дьявол гонится! Интересно, что случилось?»
Посмотрев в ту сторону, куда ушёл отряд Сондерса, мы увидели, что разведчик возвращается один. Он скакал во весь опор.
Когда он добрался до нас, то сказал, что капитан Сондерс и двое его людей были ранены, одна лошадь погибла, а несколько были ранены. Один солдат получил смертельное ранение, и Билл пришёл за нашей упряжкой и повозкой, чтобы отвезти их в наш лагерь, так как двое солдат не могли сидеть на лошадях.
Вскоре мы уже были заняты тем, что запрягали мулов, пока Билл рассказывал нам подробности их боя. Оказалось, что, преследуя убегающих кайова, Билл в сопровождении нескольких солдат отделился от Сондерса и основного отряда. Разведчика не было рядом, чтобы направить капитана, и тот в своём рвении преследовать врага совершил ошибку, следуя за индейцами в лес. Они предвидели эту оплошность и устроили засаду для солдат.
[Стр. 271] «Я думал, капитан знает, что делает, — сказал Билл, — но отчасти это была моя вина. Я знал, что он никогда раньше не сражался с индейцами, и мне следовало остаться с ним и не дать ему зайти в заросли».
Несмотря на то, что он был калекой, старый Том, прихрамывая, вышел из блиндажа с маленьким сундучком для лекарств и связкой тряпок под мышкой для перевязок. Он настоял на том, чтобы пойти с командой и сделать всё, что в его силах, для раненых.
Из-за раненой руки Джек не мог управлять упряжкой, поэтому мы оставили его в лагере, а я поехал дальше, чтобы погонять мулов. Лейтенант Уилсон получил приказ оставаться в нашем лагере со своим отрядом до дальнейших распоряжений.
Когда Тому помогли забраться в повозку, он, проявив предусмотрительность, крикнул мне:
«Пек, брось туда немного постельного белья и возьми с собой еды — сахар, кофе, галеты и мясо, — а также походной котелок, сковороду и несколько жестяных кружек».
Я вспомнил о тюке с бизоньими шкурами, который разрезал прошлой ночью в палатке для собственного удобства. Я позвал одного из солдат на помощь, вытащил шкуры и бросил их в повозку вместе с провизией и посудой. Затем я взял вожжи и хлыст и тронулся в путь рысью. Рядом со мной ехал Дикий Билл.
Пока мы шли, я спросил у скаута:
«Сколько кайова вы с отрядом Сондерса убили?»
[Стр. 272] «Ещё не все вернулись, — ответил Билл, — но, думаю, мы поймали семь или восемь. Я поймал троих. Это всё, что я смог поймать, прежде чем они скрылись в лесу; и, конечно, когда они добрались до зарослей, мне пришлось прекратить погоню и отпустить их».
«Слишком много надежд на то, что старого Сатанка найдут среди убитых», — сказал Том.
"Нет, боюсь, мы не найдем его среди них", с сожалением ответил Билл, "потому что я думаю, что его удача снова спасла его, если только он не может быть среди них которые были убиты возле фургона. Если у меня будет время, я объеду прерии и как следует их осмотрю. Может быть, среди них окажется этот старый плут. Но я удивлюсь, если это будет так, ведь ему всегда удаётся выбираться из затруднительных положений.
«Тебе не кажется, Билл, — спросил я, — что это была довольно плохо организованная экспедиция старого Сатанка, учитывая его репутацию успешного рейдера?»
«Да, на этот раз он всё испортил, это правда. Ещё несколько таких неудач — и его последователи выберут другого лидера. Я думаю, он теряет хватку на тропе войны, и скоро мы увидим, как Сатанта или Большое Дерево выйдут вперёд в качестве лидеров враждебных кайова». Когда то, что осталось от этих парней, вернётся в свою большую деревню и пересчитает носы, на старого Сатанка поднимется такой вой, что я не верю, что он когда-нибудь сможет снова[стр. 273] завоевать доверие. Запомни, что я тебе говорю: Сатанта, или Большое Дерево, станет военачальником кайова.
Мы нашли капитана Сондерса и его людей примерно в двух милях от нашего лагеря. Они спешились на опушке леса рядом со старым индейским лагерем и с нетерпением ждали нашего прибытия. У самого Сондерса голова была грубо перевязана старым носовым платком из-за скользящего ранения стрелой над правым ухом. Кровь обильно текла по его лицу и одежде, но ранение было несерьёзным. Его лошадь получила пулю в плечо, из-за чего сильно прихрамывала.
По виду Сондерса Том предположил, что тот тяжело ранен. Он направился к нему, чтобы перевязать раны, когда капитан сказал:
«Не обращайте на меня внимания, мистер Вэнс. Я не сильно пострадал. Но если вы можете помочь бедному Долану, который лежит за тем деревом, сделайте для него всё, что в ваших силах. Он тяжело ранен — харкает кровью и слабеет...» Он говорил это, ведя меня к раненому. «Стрела прошла через его грудь и застряла в шее лошади в паре шагов позади него. Я и представить себе не мог, что они могут так метко стрелять этими стрелами.
Осмотрев рану Долана, Том по своему опыту понял, что помочь этому человеку он уже не сможет. Стрела прошла через лёгкое, и внутреннее кровотечение, похоже, медленно уносило его жизнь. Перевязав рану и[стр. 274] дав мужчине стимулирующее средство, Том и капитан некоторое время совещались, а затем сообщили пациенту, что, хотя его состояние довольно серьёзное, оно не совсем безнадёжное и что его единственный шанс — как можно скорее вернуться в форт Ларнед, где военный хирург сможет оказать ему надлежащую помощь.
У другого мужчины, о котором сообщили как о раненом, была сломана рука. Том наложил шину и перевязал рану. Вскоре обоим мужчинам стало относительно комфортно в фургоне, застеленном шкурами бизонов. Несколько человек получили лёгкие ранения, но были «годны к службе».
Пока всё это происходило, люди Сондерса достали провизию и посуду, пожарили немного мяса, сварили кофе и позвали нас поесть. Это был первый намёк Сондерсу на то, что в отряде есть такая роскошь, как еда. Вдыхая приятный аромат кипящего кофе, он повернулся к нам с Томом и поблагодарил за заботу.
«Капитан, — сказал Том после того, как мы поели, — команде пора отправляться в Форт Ларнед. Как вы планируете доставить туда этих людей? Если я могу чем-то помочь, я к вашим услугам».
«Спасибо», — ответил Сондерс. «Я планирую отправить полдюжины человек вместе с повозкой в качестве сопровождения и назначить ответственного. Затем я отправлюсь в ваш лагерь и, взяв с собой[стр. 275] Уилсон и его отряд отправятся оттуда в деревню Хаузена и попытаются выяснить, не укрывают ли его люди этих врагов; а затем, завтра, мы все переберёмся в форт. Я отправлю с отрядом запрос на доставку завтра зерна для лошадей и любых других припасов, которые нам могут понадобиться. Будет лучше, если мы останемся и проводим вас всех в Форт-Ларнед в целости и сохранности. Затем, повернувшись к Дикому Биллу, он спросил: «Как ты думаешь, Билл, хватит ли шести человек для сопровождения повозки с ранеными? Как ты думаешь, есть ли опасность, что они столкнутся с враждебно настроенными кайова?»
«Только мёртвые», — ответил Билл. «Команда может пройти через всё это прямо сейчас».
«Что ж, — сказал Сондерс, — я подумывал о том, чтобы попросить мистера Вэнса или мистера Пека взять на себя заботу о раненых и довести их до дома».
«Том справится с этим, — предложил Билл, — ведь раненым может понадобиться помощь в пути».
«Что ж, решено», — нетерпеливо сказал Том и направился к повозке, не дожидаясь решения капитана. «Капитан, пожалуйста, назначьте сопровождение и отправьте их за мной. Они скоро нас догонят». Забравшись в повозку, он взял в руки кнут и поводья и тронулся с места.
Капитан быстро вскочил на коня, сопровождавшего его, и поскакал за повозкой. Затем он сам сел на коня одного из раненых[Стр. 276] и мы отправились в наш лагерь. Я ехал на одном из пони кайова, захваченных в бою.
Лошади выглядели довольно тощими, как и индийские пони в это время года — результат голодания в течение зимы, — но, без сомнения, в них была сила, которая проявится, как только появится трава. Ведь индийский воин всегда выбирает для похода на войну самого быстрого и выносливого коня.
По прибытии в лагерь капитан Сондерс приказал своим людям расседлать и напоить лошадей, а также выставить дозорных. Они должны были отдохнуть час, прежде чем отправиться в деревню Тохазена.
Несколько человек из отряда лейтенанта Уилсона убили несколько антилоп и приготовили много мяса, предполагая, что люди Сондерса придут голодными, что они и сделали. Сондерс, Уилсон, Билл и я отправились в блиндаж, чтобы поесть. Джек приготовил для нас еду.
Пока мы ели, я рассказал капитану Сондерсу кое-что о том, что произошло со мной прошлой ночью, и показал пулю, которую старый Сломанный Нос выпустил в свёрток одеял, который я держал в руках.
[Стр. 277]
ГЛАВА XXV
МЫ РАССТАЁМСЯ С ДРУЗЬЯМИ
Отряд капитана вернулся из деревни Тохаузена около заката. Он сказал, что у него состоялся дружеский и плодотворный разговор со старым вождём и его последователями, которые подтвердили свою прежнюю дружбу с белыми и заявили, что не будут иметь никаких дел с враждебно настроенными людьми.
"Мы должны принять это", - сказал Дикий Билл, который был переводчиком во время беседы "с зерном соль, за то время, пока я был там, я узнал, прокачивая некоторые из их детей и женщин, что они были очень хорошо написал обо всем этом деле до в то время, что лейтенант Вильсон в вид и помчались сегодня утром, что идет, чтобы показать, что некоторые до Хаузен баксов были с Satank до того времени; и в давка, эти ребята, должно быть, удрал обратно чтобы в лагерь Хаузен и рассказал о драке насколько они были в нем. Но они этого не сделали похоже, они не знают ни о нашей роли в сражении у ручья, ни о Старом Сломанном Носе и этом другом индейце, который получает здесь своё лекарство. Я рассказал им об этой части истории. И чтобы всё выглядело так, будто[Стр. 278] Старый Любопытный получил по заслугам. Я сказал им, что человек, который от него сбежал, был тем самым, кого старый Любопытный пытался сжечь, когда поджёг траву на дне ущелья в тот день.
«Молодец, Билл!» — воскликнул Джек. «Я не хочу перехватывать славу у Пека, но пусть его люди думают, что я наконец-то поквитался со старым пройдохой».
После ужина, когда наступила ночь, холодный ветер напомнил нам о другой проблеме, о которой мало кто из нас задумывался. Что нам делать с постельным бельём для солдат, которые в спешке покинули гарнизон, не подумав о том, что им придётся ночевать на улице?
О татуировке. На тропе, ведущей к форту Ларнед, послышался грохот повозки. Казалось невероятным, что Том так скоро вернётся из форта с нашей упряжкой мулов, но с той стороны приближалась повозка.
Мы все вышли на берег, чтобы посмотреть, послушать и поразмышлять о том, кто может прибыть, когда услышали, как часовой на той стороне территории крикнул: «Стой! Кто идёт?» А затем, по-видимому, решив, что имеет право проверить документы прибывших без соблюдения формальности вызова сержанта охраны, часовой пропустил двух всадников, которые галопом подъехали к костру.
[Стр. 279] Прибыли двое солдат, которые сообщили, что немного позади них едут две упряжки из шести мулов в сопровождении дюжины кавалеристов под командованием сержанта. Они были отправлены командиром по предложению Тома так быстро, как только их можно было запрячь, после того как наша упряжка с ранеными прибыла в форт.
Через несколько минут подошли отряды и сопровождение, которых пропустил часовой. Вскоре мы узнали о результатах поездки Тома. Тяжело раненный солдат, Долан, умер вскоре после того, как Том прибыл на пост. Добравшись до форта, Том сразу же поехал в кабинет адъютанта и доложил командиру о результатах боя и состоянии раненых, а затем поспешил в госпиталь в сопровождении майора и нескольких других офицеров и солдат, которым не терпелось узнать все подробности.
К этому времени раненая нога Тома сделала его настолько хромым, что он понял невозможность своего возвращения в наш лагерь с припасами; и наша упряжка мулов тоже была не в состоянии вернуться поэтому он немедленно предложил майору запрячь пару упряжек из шести мулов и под конвоем отправиться в лагерь с пайками и фуражом для людей и лошадей Сондерса; и он также очень вдумчиво посоветовал отправить одеяла солдат Сондерса, все из которых были оперативно заказаны.
[Стр. 280] Одной команды было бы достаточно, чтобы доставить припасы в Сондерс, но Том подсчитал, что, если отправить две команды, вторая команда, в отсутствие нашей, сможет вернуться на следующий день и доставить нашу добычу на пост.
Капитан Сондерс не мог нахвастаться предусмотрительностью и бескорыстием старика. "Он, безусловно, ценный человек среди солдат," сказал он, "потому что он всегда знает, что делать и как это делать."
— Кэп, — вмешался Дикий Билл, — пожалуйста, не забывай, что это я предложил отправить в это путешествие Тома. — Я помню, — ответил Кэп.
— Так и было, — признал Сондерс, — и ты, конечно же, знала своего мужчину.
Я поручил пользоваться нашей палаткой капитану Отряд охраны Сондерса; и, засунув тюк с шкурами в устье туннеля под треногой, чтобы остановить сквозняк, и вынеся другие тюки наружу, они устроились очень удобно четвертаки.
Остальные мужчины разложили свои постели на открытой прерии, за пределами палатки, используя седла в качестве подушек. Большинство из них легли спать пораньше, чтобы укрыться от холодного ночного ветра и усталости, в то время как некоторые всё ещё сидели у костра и обсуждали события дня.
Офицеры и Дикий Билл приготовились спать с нами в хижине. После того как мы расстелили кровати, я рассказал Биллу о событиях утра и о том, что он потерял лошадь.
[Стр. 281] «Да, — сказал он, — во всей стране нет ни одной лошади, которая была бы так же хороша, как мой Чарли, а может, в чём-то и лучше, и это ваш Чёрный Принц. И я собираюсь уговорить вас, ребята, продать мне эту лошадь, потому что я влюбился в него и он мне очень нужен для моего дела».
"Почему, Билл", - сказал Джек, смеясь от души на guilelessness разведчика, "ты не сортировать лошади трейдер. Когда вы хотите купить лошадь человека, вы должны прогнать ее и не выставлять напоказ вместо того, чтобы хвастаться ею ".
«Если бы я имел дело с жокеями, я бы так и поступил, — ответил Билл. — Но когда я имею дело с честными людьми, которые, я знаю, не воспользуются моим положением, я предпочитаю вести с ними дела по-честному. И я говорю тебе, честный индеец, что Чёрный Принц — одна из лучших лошадей, на которых я когда-либо скакал». Я слышал, что вы, ребята, отказались от предложения в двести пятьдесят долларов от некоторых офицеров в форте. Вот что я вам скажу: я дам вам за него триста долларов, а если этого будет недостаточно, я дам вам больше. У меня с собой нет денег, но когда мы доберёмся до В форте я могу получить его у Вайссельбаума. Ну что, что ты на это скажешь?
Было забавно слушать бесхитростное предложение этого добросердечного, бескорыстного парня. Он не принял во внимание, что только что оказал каждому из нас услугу гораздо большей ценности, чем несколько таких лошадей. Он не принял во внимание[Стр. 282] что мы были в каком-то долгу перед ним. из-за того, что его лошадь была убита у нас на службе. Нет; это было просто одно из несчастий войны.
Но Том, Джек и я, хотя и не сказали друг другу ни слова об этом, каждый про себя решил, что мы должны подарить вороного коня Дикому Биллу, чтобы возместить его потери и выразить нашу признательность за его мужественный поступок и бесценную услугу в трудную минуту.
В ответ на его вопрос «Что скажешь?» и выразительный взгляд Джека я сказала:
«Не посоветовавшись с моими партнёрами по этому вопросу, Билл, я, конечно, не могу говорить за них, но я думаю, можно с уверенностью предположить, что ты получишь лошадь; и в будущем у нас будет достаточно времени, чтобы договориться о цене. »
«Что ж, мне нравится, как ты говоришь», — сказал он с довольной улыбкой. «Когда мы доберёмся до форта, ты и Джек сможете обсудить это с Томом и сообщить мне, на какую цену вы согласны, а я пока найду деньги».
Ночь прошла спокойно. Как и сказал Билл, враги были слишком измотаны, чтобы думать о том, чтобы вернуться и напасть на нас. На следующее утро после завтрака лошадей оседлали, а повозки нагрузили. Отправившись в путь по тропе Форт-Ларнед, рота сначала двигалась «колонной по четыре», за ней следовали две упряжки из шести мулов, а затем «конный двор», которым управляли солдаты из караула, выступавшие в роли «арьергарда». Билл, Джек[стр. 283] и я ехали во главе колонны вместе с офицерами роты.
Когда мы достигли вершины холма, поднимаясь на возвышенность, примерно в двух милях от нашего недавнего лагеря, мы с офицерами свернули в сторону от тропы, чтобы в последний раз взглянуть на лагерь Койотолоп. И мы заметили, что в окрестностях землянок кто-то есть. Это были индейцы — кто-то верхом, а кто-то пешком.
- Кто-нибудь из людей То хаузена, - предположил Билл, - присматривают за телами старого Ноузи и его друга и собирают остатки в старом лагере. Они отвезут этих двух мертвых самцов обратно в свой лагерь и похоронят их ".
Я спешился и достал полевой бинокль, чтобы лучше рассмотреть индейцев. Я подтвердил догадку разведчика, потому что ясно видел группу людей, собравшихся вокруг тел двух погибших индейцев. Они, по-видимому, поднимали их на своих пони.
— Вот, Пек, — сказал Билл, заметив подзорную трубу в моих руках, — ещё одна вещь, которую я хотел бы купить или выменять у тебя, потому что моя сломалась вчера утром, когда моя лошадь упала вместе со мной. А мне нужны очки, а ты возвращаешься в Ливенворт, где тебе не составит труда достать ещё одни. Взяв подзорную трубу, чтобы рассмотреть её, он спросил: — Сколько она стоит?
«В Ливенворте это обошлось нам в двадцать долларов», — ответил я. «Это удобные вещи для[стр. 284] равнин, но нам они не понадобятся, когда мы вернёмся в поселения. Я поговорю об этом с Томом, и думаю, мы отдадим их тебе, когда будем готовы отправиться в путь из Форт-Ларнеда».
«Ну, здесь он должен стоить больше, чем в Ливенворте. Я заплачу тебе столько, сколько, по-твоему, он стоит». Конечно, сейчас у меня нет денег, потому что мне придётся занять их, чтобы заплатить тебе за эту лошадь. Но если ты будешь доверять мне до тех пор, пока я не приеду в Ливенворт, я заплачу тебе тогда. То есть я предполагаю, что вы, ребята, задержитесь в Ливенворте на какое-то время — в любом случае, пока вы не вернёте свои деньги.
«Что касается нас с Томом, — заметил Джек, — я думаю, что каждый из нас планирует отправиться на Восток, когда мы окажемся на свободе, но я думаю, что можно с уверенностью сказать, что ты найдёшь Пека в Ливенворте, потому что там есть кудрявая девушка, о которой он говорит даже во сне».
«Что ж, это всё решает», — сказал Билл, усмехнувшись и подмигнув Джеку.
Проезжая мимо поля недавней битвы, мы объехали его и осмотрели тела всех погибших кайова, надеясь, хотя и не ожидая, найти Сатанка, но были разочарованы — кровожадный старый демон снова ускользнул. Все эти тела были сильно истерзаны волками, но их черты были достаточно хорошо сохранились, чтобы мы могли опознать его, если бы он был среди погибших. Непостижимое провидение позволило[стр. 285] Этот кровожадный демон будет бродить по равнинам ещё несколько лет.
Когда мы приблизились к посту, несколько офицеров и солдат вышли нам навстречу, желая услышать все о сражении . Загон трофейных пони, с их индейскими седлами и уздечками, вместе с другими боевыми трофеями, которые несли люди Сондерса , привлек большое внимание. Люди Сондерса казалось, были в восторге от того факта, что это, их первое столкновение с индейцами, было так успешно спланировано и выполнено.
Когда капитан со своим отрядом направился к конюшне, мы с Биллом и Джеком в сопровождении шести мулов, везущих нашу добычу, двинулись дальше через гарнизон и разбили лагерь примерно в полумиле ниже, в уютном изгибе Пауни-Форк.
Выгрузив наши вещи из фургона, мы отправили упряжку обратно в гарнизон, а затем начали ставить палатку и обустраиваться, так как нам предстояло провести здесь несколько дней, отчасти из-за Тома, отчасти для того, чтобы дождаться поезда Китчена, который должен был прибыть из Нью-Мексико и с которым мы планировали отправить наши волчьи шкуры в Ливенворт, если только мы не продадим их здесь.
Приведя всё в порядок и оставив Джека присматривать за лагерем и готовить ужин, мы с Биллом вернулись на пост, чтобы навестить Тома в больнице, освободить Фаунда, который всё ещё был заперт в комнате Билла, и вернуть нашу упряжку мулов в лагерь.
[Стр. 286] Мы обнаружили, что старик всё ещё сильно хромает из-за раны в бедре, но врач сказал, что через несколько дней он сможет отправиться в путь.
Верный пёс был рад нас видеть и тому, что его выпустили. Он был очень голоден, потому что ему нечего было есть с тех пор, как я дал ему корм в землянке перед тем, как отправить его с посланием к Биллу.
Когда я запрягал нашу упряжку мулов в конюшне роты Сондерса, подошёл капитан и настоял на том, чтобы я пошёл с ним в интендантскую службу и загрузил туда пайки и корм, на которые он затребовал разрешение, чтобы заменить припасы, которые его люди и лошади израсходовали в лагере Койотелопе.
Работа по улаживанию наших деловых вопросов и подготовке всего необходимого для обратного пути теперь легла на мои плечи, хотя я мог консультироваться с Томом по всем важным вопросам.
Как уже было сказано, наш зимний улов из волчьих шкур составил чуть больше трёх тысяч. Все они были высушены и уложены в тюки в одном из складских помещений Вайссельбаума. Примерно четверть этих шкур принадлежала крупным серым волкам, или «лобос», как их называют мексиканцы. В то время на равнинах за шкуру такого волка давали один доллар двадцать пять центов. Остальные три четверти составляли койоты, каждый из которых стоил семьдесят пять центов. Кроме того, там было несколько тюков со шкурами маленьких[стр. 287] жёлтая лисица, по 25 центов за штуку. При таких ценах вся партия должна была принести нам что-то больше 2600 долларов. По совету Тома я предложил всю партию Вайссельбауму за 2500 долларов, но он, похоже, решил, что сможет купить их дешевле, и отказался.
Однажды, когда переговоры достигли этой стадии, к нам подъехал караван мулов Китчена и разбил лагерь неподалёку. Это заставило Вайссельбаума сосредоточиться на деле. Он немедленно поспешил в наш лагерь, принял моё предложение и выписал мне чек на имя Кларка и Грубера[E] (М. Э. Кларк и Э. Х. Грубер), банкиров из Ливенворта, на двадцать пять сотен долларов. Вдобавок к этому я взял из его сейфа триста пятьдесят долларов, которые мы ему доверили.
Общеизвестно, что в сухой и чистой атмосфере равнин телесные раны заживают с поразительной быстротой. Возможно, в случае с Томом это было как-то связано с успешным завершением наших деловых переговоров, но примерно в это же время мы с Джеком были не только удивлены, но и обрадованы, увидев, как Том, прихрамывая, входит в лагерь и отчитывается о проделанной работе.
Билл передал через Тома, что он, капитан Сондерс и лейтенант Уилсон собираются приехать к нам на ужин, и сразу после отбоя все трое въехали в лагерь в сопровождении Фаунда.
[Стр. 288] «Ну что ж, ребята, — сказал Билл, спешившись и привязав Чёрного Принца к повозке, — вы мне ещё не сказали, сколько вы собираетесь взять с меня за эту лошадь. Если вы мне скажете, я пойду прямо к Вайссельбауму и получу для вас доллары, потому что он сказал, что отдаст их мне».
- Мы обсудили этот вопрос, Билл, - сказал Том, выступая от имени нашей компании, - и пришли к такому выводу, учитывая, что ты потерял свою лучшую лошадь на нашей службе и принимая во внимание хорошую службу ты всегда помогал нам, как в старые добрые времена дружба и все такое, так что будет не более чем правильно, если мы сделаем тебе подарок в виде Черного принца, при условии, что если законный владелец лошади когда-нибудь объявится и предъявит права на нее тогда вам придется заключить с ним соглашение; но это очень маловероятно ".
«Ты это серьёзно, Том? Так ли это, ребята?» — спросил разведчик, смущённый такой удачей, и перевёл взгляд с одного из нас на другого. «Значит, я получу эту прекрасную лошадь, не заплатив вам ни доллара?»
«Вот именно! Это та работа, которую мы тебе поручили», — ответили мы.
«Ну что ж, ребята...» — неуверенно начал Билл. Казалось, он пытался придумать, как бы получше поблагодарить их.
«Да ладно тебе, не бери в голову!» — перебил его старый Том, грубовато и добродушно пытаясь помочь Биллу выйти из неловкого положения. «Лошадь твоя, и[стр. 289] я не хочу больше ничего от тебя слышать».
Зная, что Билл отлично стреляет из винтовки или пистолета, я решил, раз уж он выразил желание купить наш полевой бинокль, заставить его продемонстрировать своё мастерство в качестве подписи под долговой распиской на сумму, равную стоимости бинокля. Поэтому я выбрал бубнового туза из нашей старой, сильно испачканной колоды карт и написал на его лицевой стороне:
— Но, Билл, — вмешался я после того, как Том резко оборвал его, когда он заговорил о лошади, — я не собираюсь так дёшево с тобой расплачиваться за подзорную трубу. Тебе придётся отдать мне расписку на двадцать долларов.
«Что ж, думаю, я могу занять эту сумму у капитана Сондерса или мистера Уилсона и заплатить вам наличными», — ответил он.
[Стр. 290] «Нет, мне не нужны деньги — мне нужна ваша записка, написанная на этой карточке и подписанная пулей, которую вы выпустили в центр туза с расстояния в десять шагов».
С этими словами я достал приготовленную открытку и зачитал ему надпись.
- А теперь я прикреплю открытку вот к этому дереву. Я продолжил: "И ты должен встать спиной к карте, с пистолетом в руке, отойти на десять шагов, лицом к лицу, и пустить пулю в туза. И если ты не выбьешь центрфорварда, то ничего не выйдет — мне придется записать еще одну ноту на другом тузе, и тебе придется попробовать еще раз ".
«Ха! Это легко, — сказал Билл с уверенной ухмылкой. — Тебе больше не придётся тратить свои карты».
Я знал, что он сможет это сделать даже с двадцати шагов, потому что я уже видел, как он проделывал подобные трюки. С величайшим безразличием он попятился к карте на дереве, отошёл на десять шагов — хороший, длинный шаг — сделал изящный «офицерский разворот», мгновенно выстрелив, даже не прицеливаясь, когда повернулся лицом к карте; и мы все увидели дырку в центре ярко-красного туза.
«Боже правый, вот это выстрел так выстрел!» — воскликнул Сондерс с неподдельным изумлением. «Ты можешь сделать это снова, Билл, или это был просто несчастный случай?»
"Я положу другой мяч в ту же лунку за тебя", небрежно ответил скаут, вскидывая свой пистолет и стреляя.
[Стр. 291] Недоверие Сондерса и Уилсона побудило их подойти к дереву и внимательно рассмотреть карту.
«Похоже, в тот раз ты промахнулся мимо всего дерева, Билл», — сказал капитан, внимательно изучив карту и дерево. «Я не вижу, чтобы дыра стала больше, и не могу найти ни одной другой дыры в дереве».
«Конечно, нет. Я не хотел портить карту; но вторая пуля там, прямо над первой, и я готов поспорить на что угодно. А теперь отойди, я покажу тебе ещё один трюк. На этот раз я собираюсь снять правый угол ромба».
И под грохот выстрела из его пистолета нужная точка исчезла — последняя дыра как раз врезалась в край первой.
«А теперь обратите внимание на левый угол».
И левая точка исчезла — вся красная часть была стёрта, осталась лишь небольшая полоса над и под первой дырой.
«Ну вот, Пек, — с сожалением заметил он, перезаряжая пистолет, — мне пришлось почти испортить карту, чтобы показать этим ребятам, что я не притворяюсь».
«Разве это не победа над дьяволом?» — заметил Уилсон, переводя взгляд с мишени на Билла и с Билла на мишень с нескрываемым изумлением.
«Что ж, я слышал о такой феноменальной стрельбе, — сказал Сондерс, — но никогда раньше не видел ничего подобного[стр. 292] и не поверил бы, что такое возможно, если бы не увидел сам. В этом ведь есть какой-то секрет, Билл?»
«Насколько мне известно, ничего, кроме того, что ты видел. Теперь, если ты думаешь, что второй выстрел не попал в дерево, Кэп, — заметил разведчик, снимая карту и передавая её по кругу для осмотра, — возьми вон тот топор и сруби их все, и если ты не найдёшь там четыре тёмно-синих шарика, я съем чипсы».
Лейтенант Уилсон схватил топор и вскоре вырезал четыре побитых, но целых патрона.
«Я бы многое отдал, чтобы научиться так стрелять. Как ты это делаешь, Билл?» — спросил капитан.
«Не знаю, как я это делаю, — ответил скаут. — Я всегда мог попасть в цель, куда хотел, и тоже не могу сказать, как я это делаю. Я не особо стараюсь, просто подбрасываю мяч и отпускаю его, не целясь, и каким-то образом он попадает прямо туда, куда я смотрю. Конечно, я постоянно тренируюсь, и это, наверное, помогает».
«Практика тут ни при чём, капитан, — сказал старый Том. — Это дар — природный талант, которым обладают некоторые люди. Точно так же, как некоторые люди обладают природным даром красиво писать и делают это с лёгкостью, в то время как другие, сколько бы ни практиковались, могут достичь лишь умеренного мастерства». Теперь Пек, Джек или я, благодаря постоянной практике, неплохо обращаемся с пистолетом или винтовкой;[стр. 293] но нам не сравниться с Биллом. Лучшее, что мы могли бы сделать, — это в среднем с расстояния от пятнадцати до двадцати шагов попасть тремя-четырьмя пулями из шести в игральную карту, что было бы неплохо для стрельбы по человеку, но Билл может попасть каждым шариком именно туда, куда хочет. Я видел, как он бросал мяч в лунку с пяти метров и попадал в каждую лунку так, как будто кто-то называл ему их расположение, например: «Центр! Верхний правый угол! Верхний левый угол! Нижний правый угол! Нижний левый угол!» Он попадал в центр каждой лунки так точно, как будто забивал в неё гвоздь молотком. И он верхом и на бегу я справляюсь почти так же хорошо. Но давайте, друзья, ужинать, а то всё остынет.
После ужина, несмотря на то, что его недавно раненная рука всё ещё немного болела, Джек достал свою скрипку и сыграл несколько мелодий, а мы все присоединились к нему и стали петь песни.
В ходе беседы я спросил капитана Сондерса, что стало с моим бывшим покровителем, лейтенантом Лэнгом, которого я давно не видел в гарнизоне.
«О, Лэнг уволился по собственному желанию. Уехал последним почтовым дилижансом из Санта-Фе, — ответил капитан. — Хотя ты и привёл в порядок его документы и спас его — или, скорее, его богатого папочку — от необходимости платить Дядюшке Сэму кучу денег, чтобы свести концы с концами, всё же было очевидно, что он совершенно не способен управлять компанией,[стр. 294] и ему намекнули из штаба, что его отставка будет принята.
Том, Джек и я уже обсуждали, правильно ли будет с нашей стороны сделать какой-нибудь подарок двум офицерам в знак нашей признательности за их чрезвычайно быструю и своевременную реакцию в трудную минуту, и, поскольку у нас не было ничего подходящего, мы решили отказаться от плана сшить каждому из них красивое меховое пальто из наших бобровых и выдровых шкур и подарить каждому офицеру достаточное для этой цели количество меха.
Перед сном, когда офицеры и Билл собирались возвращаться в гарнизон, Том вынес и отдал Сондерсу и Уилсону по связке бобровых шкур, рассказав им о том, что мы собирались сшить из них пальто, и предложив использовать их для той же цели. Мы также дали каждому офицеру по паре лучших бизоньих шкур.
«Ну же, ребята, — умоляюще сказал Сондерс, — не лишайте себя этих мехов, чтобы вознаградить нас за выполнение нашего простого долга. Мы не ожидаем ничего подобного, не имеем права на какое-либо вознаграждение, и я не думаю, что нам следует его принимать, и…»
«Но, Сондерс, — перебил лейтенант Уилсон, — когда ты подумаешь о роскошных шубах из этих бобровых шкур, мне кажется, не будет ничего плохого в том, чтобы принять их — не[стр. 295] в качестве платы за выполнение нашего долга, а просто как знак дружбы и доброй воли со стороны этих людей».
«Теперь ты понимаешь, — одобрительно сказал Том. — В этом и была идея — просто дружеский подарок». И прежде чем Сондерс успел возразить, он добавил, сгребая в охапку плащи и шкуры: «Пойдём, Джек, принеси остальное, и мы привяжем это к их лошадям».
Когда трое мужчин сели в повозку, мы сердечно попрощались с ними и выразили надежду вскоре снова встретиться с ними в Ливенворте. Каждый из нас крепко обнял его на прощание, потому что мы искренне сожалели о расставании.
«Лучше бы тебе оставить Фаунда связанным на несколько дней, Билл, — предложил Джек, когда они тронулись в путь, — чтобы он не учуял наш след и не пошёл за нами. И всегда хорошо заботься о нём, потому что в нём больше настоящего благородства, чем во многих так называемых людях, которых я встречал».
«Можете быть уверены, что «Фаунд» никогда не будет нуждаться в хорошем лечении, пока я рядом», — ответил Билл. А затем добавил: «Пока, ребята, скоро увидимся в Ливенворте», — крикнул он им вслед, когда они уезжали в темноту.
В тот день мистер Китчен, владелец соседнего поезда, посетил наш лагерь. Осмотрев наш вагон, упряжку и снаряжение, он спросил, не продадим ли мы всё это, когда доберёмся до Ливенворта.
[Стр. 296]Я ответил: «Да».
«Сколько вы возьмёте за то, чтобы доставить его мне в таком же хорошем состоянии, как сейчас?» — спросил он и добавил: «Я буду идти за вами по пятам».
Посовещавшись с моими партнёрами, мы решили доставить костюм в хорошем состоянии в контору Джима Брауна на углу Четвёртой улицы и Шони-стрит в Ливенворте за пятьсот долларов. Китчен с готовностью согласился принять его и заплатил нам сто долларов в качестве задатка, чтобы закрепить сделку.
[Стр. 297]
ГЛАВА XXVI
ВОЗВРАЩЕНИЕ В СТРАНУ БОГА
На следующее утро мы были весёлой троицей, когда выходили из лагеря, чтобы добраться до «страны Бога». Джек пел: «Как же мы рады выбраться из этой глуши!»
Я взял с собой пойманных пони, думая, что их можно будет использовать для перевозки скота, а после того, как мы доберёмся до Ливенворта, я смогу что-нибудь на них заработать. В первый день мы опробовали их: Джек ехал на одном, а я на другом, но они были в таком плохом состоянии, что к тому времени, как мы добрались В первый же вечер на ранчо Чарли Рэта я понял, что они не выдержат путешествия только на траве — а я так и не смог научить их есть зерно, — поэтому я оставил их у Чарли с запиской для Дикого Билла, в которой просил его распорядиться ими с максимальной выгодой для меня, что он и сделал Так и сделал, вернув мне деньги через несколько недель в Ливенворте.
Наши тюки с мехами были громоздким, но не тяжелым грузом. наши два мула и два мопса тащили его с легкостью, и, хотя мы все были встревожены теперь, чтобы достичь конца нашего путешествия, мы все еще остаемся[Стр. 298] по контракту мы должны были доставить команду мистеру Китчен в Ливенворт в хорошем состоянии и, следовательно, не должны перегружаться.
Конечно, каждый из нас теперь активно строил планы на будущее.
«Что ж, принимая всё во внимание, — заметил Джек в первый вечер после того, как мы обосновались в лагере, — хотя мы и рады на время выбраться из глуши, этой зимой мы неплохо справились. Мы отлично повеселились, пережили несколько захватывающих приключений и заработали больше денег, чем могли себе представить, когда только начинали заниматься этим бизнесом».
«Да, — ответил я, — у каждого из нас будет больше тысячи долларов наличными за нашу зимнюю работу, когда мы разделим деньги. Это больше, чем у меня когда-либо было. А как у вас, ребята?»
«У меня тоже», — сказал Джек.
«Я тоже», — сказал Том.
«Что ж, — продолжил я, — полагаю, каждый из вас прикидывает, как бы поскорее отмазаться от службы, прежде чем снова её проходить?»
«Я ничего об этом не знаю, — ответил старый Том. — Конечно, я рассчитываю через какое-то время снова пойти в армию, потому что военное дело — единственная профессия, которую я знаю, и деньги мне особо не нужны, но я не буду тратить их впустую. Я нашёл им лучшее применение. У меня есть овдовевшая сестра с несколькими детьми, которые живут на маленькой ферме в Пенсильвании. Они едва сводят концы с концами, занимаясь выращиванием кукурузы[стр. 299] и экономя на всём. Я решил, что лучшее применение этих денег — вернуться туда и привести всё в порядок, а потом отправиться на войну.
«Молодец, Том, — одобрительно сказал я, — но я, естественно, ожидал, что ты распорядишься деньгами с умом. Как там Джек?»
Мы с Томом вопросительно посмотрели на ирландца.
«Я знаю, о чём ты думаешь», — быстро возразил он. «Ты думаешь, что знаешь, что тебе сойдёт с рук. Деньги Джека. В своих мыслях ты представляешь, как я трачу деньги на виски и никогда не протрезвею, пока не дойду до ручки. Но я собираюсь тебя одурачить. Я тут кое-что обдумал — а это редкость для Джека, знаешь ли, — и сказал себе: «Джеки, дружище, сейчас самое время сделать что-то хорошее для своих бедных родственников в старой Ирландии». Я ничего не слышал ни об одном из них уже несколько лет и не знаю, кто из них жив, а кто умер. Но я решил, что, когда мы доберёмся до Ливенворта, я не притронусь ни к капле, и, как только я получу эти деньги, я отправлюсь в Нью-Йорк, куплю билет на старый пароход и, если мне удастся найти кого-то из моей семьи, я привезу их с собой в эту славную страну свободы, где один человек ничем не хуже другого, а даже лучше, если он ведёт себя прилично.[Стр. 300] заметьте, я не притронусь к спиртному, пока не вернусь из старой страны. А потом, конечно, я снова пойду в армию, потому что служба — это моё призвание.
Не успел он договорить, как каждый из нас протянул ему руку для сердечного рукопожатия в знак поддержки его доброго намерения.
«Мой мальчик, — сказал старый Том со слезами на глазах, взяв Джека за руку, — ты не представляешь, как я рад слышать, что ты так говоришь. Если ты будешь твёрдо стоять на своём, я отдам половину своего имущества, чтобы помочь тебе осуществить это решение. »
«У меня тоже, Джек», — добавил я.
«Что ж, я собираюсь доказать тебе, что могу и сделаю это».
После небольшой паузы Том спросил:
«А теперь о тебе, Пек. Что ты собираешься делать со своей жизнью?»
«Что ж, я решил, что больше не буду записываться в армию», — ответил я. «Думаю, с меня хватит военной службы. Но, полагаю, мне всё равно придётся служить дяде Сэму в той или иной форме. Когда мы были в Ливенворте, я заметил, что интендантский отдел в форте снаряжает множество новых повозок, запряжённых шестью мулами. Поскольку это мне по душе, я думаю, что попробую устроиться на должность начальника обоза.
Когда мы добрались до Каунсил-Гроув, то есть до ворот приграничных поселений, мы почувствовали себя так, словно были[стр. 301] Мы действительно возвращались в «Божью страну». Проезжая мимо того места, где у нас возник спор с сойхокерами, мы ненадолго остановились, чтобы поболтать со старым владельцем магазина, и рассказали ему, что мы сделали с вороным конём. Он никогда не слышал о владельце этого коня и не думал, что Дикого Билла когда-нибудь потревожат из-за него. Он больше ничего не слышал о «сойхокерах» после того, как их схватили солдаты и отправили в военную тюрьму в Форт-Ливенворте.
Когда мы добрались до Ливенворта, мы снова остановились в пансионе Неда Уэлча на Сенека-стрит, а наша команда — в конюшне Джима Брауна.
Несколько дней спустя, когда прибыл поезд мистера Китчена, мы передали ему нашу команду и снаряжение. Согласно договорённости, мы разделили между собой денежную выручку от нашей экспедиции, и охотники на волков разошлись, пообещав поддерживать связь в будущем посредством переписки.
Затем Джек и Том отправились на восток, намереваясь доехать вместе до Пенсильвании.
Я расстался со своими дорогими товарищами с искренним сожалением, опасаясь, что в ходе великой войны, которая тогда набирала обороты, я могу больше никогда их не увидеть.
Когда я в следующий раз получил весточку от Джека, он снова записался в армию и вернулся в свою старую роту. На войне он доблестно служил и получил несколько почётных[стр. 302] наград, после войны снова записался в армию и во время своего последнего призыва служил в Седьмом кавалерийском полку и был одним из последних выживших в том обречённом отряде, который вместе со своим доблестным командиром встретил героическую смерть на том роковом холме у Литтл-Биг Хорн-Ривер, воскресенье, 25 июня 1876 года. Несмотря на несколько серьёзных недостатков и множество достоинств, наш необразованный, дикий ирландец был храбрым, бескорыстным и мужественным человеком.
Том осуществил свой план и потратил деньги на благо своей овдовевшей сестры и её детей. Он поселил их на маленькой ферме в Пенсильвании, обеспечил их всем необходимым, а затем отправился в Вашингтон, где благодаря влиянию армейских офицеров, которые знали его по службе, получил звание капитана в добровольческом кавалерийском полку. Вскоре он стал полковником этого полка, а в конце войны получил звание бригадного генерала и стал командовать бригадой.
Он надеялся, что после окончания войны получит звание в регулярной армии, но из-за ранений он стал настолько нетрудоспособным, что не мог служить в регулярных войсках. Поэтому он был вынужден согласиться на пенсию и удалился на маленькую ферму, чтобы попытаться смириться с унылой жизнью гражданского.
После многих лет опасных приключений и отчаянных стычек на границе Дикий Билл был наконец убит в городе Дедвуд, Южная Дакота, жалким игроком.
[Стр. 303] А что же я? Ну, конечно, я женился на «девушке, которую оставил позади» в Ливенуорт-Сити, за что всегда себя хвалил — или благодарил судьбу. После женитьбы я поступил на службу к Дядюшке Сэму в качестве начальника обоза, в этой должности я служил во время Гражданской войны в Канзасе, Миссури, Арканзасе и индейской нации.
ПРИМЕЧАНИЯ:
[A] Затем форт Лайон на реке Арканзас, позже заброшенный. Это место находится в нескольких милях от современного города Ламар, штат Колорадо.
[B] Джеймс Батлер Хикок, более известный как Дикий Билл, был знаменитым персонажем в Канзасе и на Диком Западе с 1860 по 1876 год. В 1861 году его иногда называли «Индейцем Биллом» или «Билли в оленьей шкуре», но прозвище «Дикий Билл» вскоре закрепилось настолько, что мало кто знал его настоящее имя.
Уайлд Билл был сыном родителей из Новой Англии, родившихся в Вермонте. Они переехали в Нью-Йорк сразу после свадьбы, которая состоялась в 1829 или 1830 году. Из Нью-Йорка они переехали в Иллинойс, поселившись сначала в округе Патнэм, а затем в округе Ла-Салль. Здесь, недалеко от деревни Трой-Гроув, 27 мая 1837 года родился сын Джеймс Батлер.
Он отправился на Запад ещё мальчишкой и некоторое время служил разведчиком на разных военных постах, а затем был маршалом и шерифом в нескольких новых городах Канзаса. Он был человеком несгибаемой храбрости, метко стрелял из пистолета и пережил множество невероятных приключений, в которых всегда выходил победителем. Рассказывают, что однажды он убил Джейка МакКэндлесса и его банду из двенадцати человек в рукопашной схватке недалеко от Форт-Хейса, штат Канзас.
В 1873 или 1874 году вместе с Уильямом Ф. Коди, Джоном Омохундро и несколькими индейцами пауни он ненадолго вышел на сцену в одной из драм Неда Бантлайна о равнинах, но его карьера актёра была недолгой.
В марте 1876 года Дикий Билл женился на миссис Агнес Тэтчер Лейк и тем же летом отправился в Блэк-Хиллс, где занимался разведкой полезных ископаемых. Здесь, в Дедвуде, Южная Дакота, 2 августа 1876 года он был убит во время игры в карты Джеком Макколлом, который подошёл к нему сзади и выстрелил ему в затылок. Макколла судили в Дедвуде и оправдали. Впоследствии он был повторно арестован полковником Н. Дж. О’Брайеном, который в то время был шерифом Шайенна, штат Вайоминг, и доставлен в Дакоту, где его судили, признали виновным и казнили в феврале 1877 года.
Дикий Билл ни в коем случае не был головорезом. Он был мягким, приятным в общении человеком, который по возможности избегал неприятностей, но когда они случались, он встречал их с мужеством.
[C] Том Карни, оптовый торговец продуктами из Ливенворт-Сити, через год или два был избран губернатором Канзаса.
[D] В те времена не использовались металлические гильзы. Патроны для винтовок Шарпа и всего огнестрельного оружия были обернуты бумагой. Винтовка Шарпа, которая была одним из первых казнозарядных ружей, пришедших на помощь на границе, была принята на вооружение правительством для кавалерийской службы, а также была любимым оружием для охоты на бизонов среди жителей приграничных территорий. Максимальная эффективная дальность стрельбы составляла восемьсот ярдов. Это были самые дальнобойные ружья, которые тогда использовались на равнинах. Морские пистолеты Colt, которыми мы тогда пользовались, стреляли с силой и точностью Винтовка стреляет примерно на 300 ярдов. Я помню, как однажды видел, как сержант Второго драгунского полка убил антилопу из морского кольта (сделав поправку на ветер) с расстояния в 300 шагов. Нормативная «шага» составляет 30 дюймов.
[E] Примерно в это же время эта фирма отчеканила частные золотые монеты, известные как «Пики» Пиковые монеты.
Джек в Скалистых горах
© Copyright: Вячеслав Толстов, 2025
Свидетельство о публикации №225090700950
Свидетельство о публикации №225090700950
Рецензии