Запаски белгородского таксиста. Часть 17

ЖЕНЩИНА С ПЫЛЕСОСОМ

Она вышла из ворот частного дома в Новасадовом. Пухленькая, низенькая, круглощёкая, в спортивном костюме. На боку – вместительная сумочка.  В руках – пылесос. Подходя, кивнула на багажник.
Ну, конечно, не в салон же его!
Улыбчиво поздоровалась, я также ответил. Для хорошего человека улыбки не жаль.  Заговорила ещё на улице:
– Хороший у вас багажник, вместительный.
– Что есть, то есть.
– У меня сестра такую же машину, как у вас, купила давеча. Только белую. А тут вы и на такой же машине. 
– Бывает и так.
Захлопнул крышку багажника, уселись. Ехать неблизко, в Дубовое. Первые минуты набирала номер телефона. Не дождавшись ответа, продолжила:
– Я пока только на фото машину видела. Они в Прохоровке живут. Обещают приехать на праздники. У них в городе квартира, однушка. Тоже недавно купили. В прошлом году. Это уже для дочки. Когда подрастёт, у неё своё жильё будет. 
Молчу. Что тут скажешь? Могут себе позволить. Наверное, бизнесмены.
– У неё муж с СВО вернулся, без ноги. Володя его звать. Это у него второе ранение. За первое три миллиона получили, тогда квартиру и купили. А после второго ранения уже списали мужика. На эти деньги они свою квартиру капитально отремонтировали и вот, машину купили. А теперь всё, теперь только зарплата. Муж её говорит, как же я теперь буду на одну зарплату жить после боевых выплат-то? Я говорю, ничего, привыкнешь. Он на протезе, но устроился нормально. И тоже неплохо получает. Около стольника. И она в соцзащите работает. Там тридцать. В общем-то, на семью вполне. У нас меньше получается. Это я еще в день по пять-шесть зарабатываю и муж мой тоже достаточно.
У него тоже племянник был на СВО. Погиб, уже месяц как. Командир с братом мужа связывался, с отцом, значит, сказал, что лежит парень в серой зоне, и вытащить его никак не получается. Представляете, даже фото племянника прислал. Лежит парень на спине, руки раскинул. А сейчас тепло, страшно представить, что с телом будет. Мать его мучается… Дронов очень много там не наших, вражеских.
Минуту она молчала. Я – тоже. О таких случаях я слышал, но каждый раз, как заново переживаешь. Как же страшно! Надо бы тему сменить…
– Если не секрет, а куда это вы с утра с пылесосом?
Она переложила сумочку на колени: Всё, больше не грустит. Голос снова радостный:
– А мы с подругой уже семь лет мотаемся. У нас фирма по уборке. Вдвоём так и ездим. Я – с пылесосом, а она – с ведром и тряпками. Клиенты уже постоянные. Вот сейчас тепло, самое то окна мыть. Так у нас заявок на неделю вперёд. А январь так пусто было. Дома просидела.
Затренькал её телефон:
 – Да я тебе звонила, хотела, чтобы ты в окно выглянул, посмотрел, на какой я машине уезжаю. Как у сестры. Но теперь уже поздно. Ладно, не забудь окошко на кухне закрыть. 
Мы ехали ещё долго, и она всю дорогу  говорила. Про всякие мелочи: как правильно стёкла протирать, как её напарница упала и ударилась, как её дети дома не хотят прядок наводить, приходится ругаться.
Так, под её болтовню мы и доехали. Тоже к частному дому за высоким забором. Поставив пылесос на землю, снова улыбалась, прощаясь. Я тоже улыбнулся.
Разворачиваясь, подумал, что да, ныне у нас не только бизнесмены квартиры и машины покупают. Но вот и такие настоящие парни, ветераны. Вот честно, рад за них. И за то, что возвращаются, пусть и без ног, и за то, что заработанные средства по-умному вкладывают. И что не потеряли себя в мирной жизни. Вот так бы все!

ТРЕТЬЯ ПОЕЗДКА

Её я уже возил. Раза два, это точно. После первой поездки написал про неё в четвёртой части Запасок. Она врач, а по вечерам в госпиталь заезжает, по доброй воле. Помогает за солдатиками ухаживать.
Во вторую нашу поездку, я признался, что писатель, и что написал рассказ про неё, и где можно прочитать, подсказал.
И вот третья поездка. Она не узнала. Поколебавшись, решил напомнить о Запасках.
– Ооо. Так это вы писатель.
– Точно, я.
– А я нашла ваши Запаски. В газете Завтра, и где вы про меня пишите. Так всё нормально, только не понравилось, что вы писали, будто я уставшая. Но я понимаю, почему так, вы же моего лица не видели. А я никогда уставшей из госпиталя не выхожу. Наоборот, для меня это как подзарядка эмоциональная. Ребята там же все на позитиве. Мы столько шутим, я там столько смеюсь! Больше нигде так не смеюсь. А ведь раненные все, многие серьёзно. Но вот нет там уныния! И усталости у меня поэтому нет. Тут вы неправы.
– Вполне возможно. А вы по-прежнему каждый день в госпиталь заезжаете?
– Поменьше теперь. Ребят стало меньше, намного. Если раньше на втором этаже сто тридцать лежали, то сейчас – тридцать.
– А почему так?
– А потому что с поля боя их выносить стало сложнее. Хохлы дронами каждый шаг контролируют. Не пробраться. Многие умирают только по потому, что вынести нет возможности. Вот так вот. Вот здесь остановите. И свет включите, посмотрите на меня.
Щёлкнул выключатель и я обернулся. На меня с улыбкой смотрела вполне жизнерадостная женщина, лет сорока пяти.
 – Ну вот видите, никакая я не уставшая.
– Теперь вижу. В следующих Запасках обязательно исправлюсь.
– Будет хорошо. А вообще, вы очень правильное дело делаете. Пишите и дальше про нас, белгородцев. В будущем, когда война закончится, эти записки, как летопись для памяти останутся.
– Спасибо за хорошие слова. 
Попрощавшись, она вышла. Ну что ж. Вот и обратная связь. Нам, писателям, она очень важна. 

ВРАЧ

Она ждала на ступеньках РИО. При этом навигатор привёл к дому по другую сторону Богданки. Понадобился звонок и минута разговора, чтобы понять, что геолокация в очередной раз подвела. Ну что делать, не бросать же девушку поздним вечером на улице? Поехал к магазину. 
Увидев машину, сравнила номер. И поспешила к дверце. Молоденькая, лет двадцать бы дал. Обычная блондинка, волосы распущены, как у всех. Особо не разглядывал. В руках – тяжёлый пакет. Закинула сначала его, потом сама уселась.
И только уселась, затараторила. Начала с того, что поблагодарила за отзывчивость. У неё такое уже было, и тогда водитель просто отменил заявку.
Затем говорила про погоду. Тут же пожаловалась, что работа всё её время забирает, но ни капли не жалеет. Потому что любит свою работу.
Естественно, я поинтересовался, чем она занимается.
– Я врач-терапевт, – выдала она.
Я качнул головой. Вот тебе и молоденькая!
– А я думал, вам лет двадцать.
– Мне все так говорят. А мне уже тридцать скоро. Ко мне вообще всех самых сложных и склочных пациентов отправляют. И все от меня довольные выходят. Меня спрашивают, как это у тебя получается? А я просто с ними ласково. Ну что, говорю, солнышко у вас болит?
Так они рады всё выложить.
 – А если у них всё болит? Бывает такое?
– Бывает. Тогда я говорю, с чего начнём лечение. Выбирайте, что самое первое надо вылечить. И выбирают.
– И что, вылечиваете?
– Ну, кончено, не всё вылечивается. Но тут главное, симптомы снять. Я с больными не церемонюсь. Если вижу, болеет, я от него не отстану. Так одну бабушку спасла. У неё после гриппа кашель не проходил. Даже упала, когда кашляла. А я по участкам ещё хожу. Посмотрела на неё, не нравится она мне. Говорю, надо вам обследоваться. Она ни в какую! Некому везти, сама не поеду. Я тогда уже ругаться начала. Говорю, дети есть? Есть. Внуки есть? Есть. Так берите кого угодно, и чтобы завтра у меня в поликлинике. Так там записываться надо, говорит. Говорю, ничего не надо. Ко мне приезжайте, я вас проведу.
В общем, кое-как заставила старушку обследоваться. Как чувствовала. Оказалось, онкология, четвёртая степень, в брюшной полости. Потом, правда, пришлось заставлять на операцию лечь. Но в результате, опухоль операбельная, вырезали. Сейчас живёт. Уже года два прошло.  А недавно так же девушку заставила на УЗИ пойти. Тоже отказывалась. А я смотрю, тоже она мне не нравится. Но тут пришлось нашего гинеколога подключать. Вдвоём с трудом уговорили. Так опухоль в матке. Удалили вовремя. Спасли.
И таких случаев десятки у меня. Не хотят люди о своём здоровье думать.
– Вы мне мою маму напомнили. Она тоже врач и тоже про больных и болезни часами может говорить.
– Мы, наверное, из одного теста. Медицинского.
– И вам это нравится?
– Я свою работу обожаю. И пациентов своих. Я вообще, на полторы ставки работаю, а была бы возможность, и ещё бы ставочку взяла
– Устаёте, наверное?
– Ну, ни то, чтобы устаю. Страшно иногда бывает. Когда молодой парень, а без рук или без глаз. Вот когда страшно бывает. Признаюсь, тогда иной раз даже жалею, что такую профессию выбрала. Помочь-то им нечем. Просто жаль ребят.
Тут мы и приехали.
– Хорошего вечера вам, и пациентов хороших.
– Да они все хорошие. Просто подход нужен. И вам хорошего вечера.
Хлопнула дверца, девушка, перекосившись под весом пакета, поспешила к подъезду.
Не знаю, конечно, настолько ли она хороший врач, как рассказала, но голос не равнодушный. С таким воодушевлением рассказывать про свою работу не каждому дано! Счастливая девочка. Вот только жаль, не спросил, замужем ли она. А то у меня старший сын всё в холостяках бродит. Такую бы невестку!