Сухая роза. Молодёжный роман. 6 глава

Домой Роза отправилась пешком. Ей хотелось подумать и побыть одной, поэтому она не спешила. К тому же возвращаться не хотелось, и Роза двигалась нарочито медленно. Праздник кончился, и в её голове крутилась мысль про семнадцать пропущенных звонков. Роза успела перезвонить Коське, узнать, что всё нормально, и сейчас шла с чувством провинившегося подростка. С иррациональным, алогичным чувством вины, уже неоднократно признавая, что находится в тяжёлой психологической зависимости от матери. От этой мысли было особенно тошно, и только что завершившийся праздник дарил не приятными весёлыми воспоминаниями, а жалким огрызком чужого веселья, к которому ей удалось примазаться.

Как и ожидалось, роскошный хрустящий снежок подтаял, и под ногами заплескалась вполне ожидаемая слякоть, смесь снега и рыжеватого карьерного песка.

Ещё более странным и раздражающим фактом оказалось то, что Ольгерд вызвался её проводить. И диалог, состоявшийся в прихожей Жениной квартиры, выглядел примерно так:

— Провожу!

Он не предлагал, а ставил перед фактом. Роза и так чувствовала себя не очень уютно, и этот совершенно уверенный тон приятности никак не добавил.

— Спасибо, не надо, дойду.

— Да ладно тебе, нормально же общались. Думаешь, я отстану? Не фига подобного.

— Ольгерд, я серьёзно, спасибо большое, но мне удобнее дойти самой.

— Ты че, стесняешься что ли? Или считаешь себя слишком крутой для моей компании? Ладно, хорошо, можешь побить меня на улице ещё раз.
Замечательная идея.
Будет и забавно, и одновременно стрёмно, если болтливые сослуживицы увидят её в компании этого вызывающего раздолбая.

— Ольгерд... Пожалуйста, не надо. Лучше позволь мне взять домой кусочек твоего пирога.

— Ты дохрена много выёбываешься! А вдруг что случится? Всё-таки новогоднее утро. Пьяных полно. Кто будет спасать твоё драгоценное тело?

— Со мной всё будет хорошо, не переживай. До встречи!

— Иди, но моего пирога точно не получишь. Кстати, я так понимаю, тебе понравилось. Кому понесешь? Надеюсь, не мужу.

— Сыну.

— Терпеть не могу детей! — отрезал Ольгерд и вытащил Розу на лестничную площадку, ловко подцепив за рукав своими железными пальцами,— пошли!

Некоторое время они шли молча. Было сыро и ветрено. Колючий ветер задувал в рукава и капюшон. Розу познабливало, и разговаривать совершенно не хотелось, но первым не выдержал Ольгерд.

— Ну чё, красотка, повеселилась вчера?

— Послушай, почему ты так грубо разговариваешь? Просто была хорошая ночь, мне всё понравилось.

— Ой, брось нравоучения! Тебе стоило бы расслабляться чуть побольше и чуть почаще... Вечно эта ваша правильная жизнь, работа-дом, дети-школота…

— Это моя профессия и мой выбор. Учительница должна подавать хороший пример детям.

Ольгерд скривился. Видимо, его воспоминания о школе были не слишком хороши, и он выплюнул следующую фразу с непередаваемой желчностью.

— Ты мне, что ли, собралась подавать пример? — изумился он.

— Можно подумать, у вас, учителей, вообще есть право кого-то чему-то учить! Вы даже отдыхать нормально не умеете!

Роза едва не расхохоталась.

— У каждого своё представление о веселье. Мне достаточно простого человеческого общения, а не громких криков и выпивки.

— Пытаешься меня задеть? Серость сплошная. Давно уже надо было сменить обстановку, заняться наконец-то собой, настоящей жизнью, а не жить чужими успехами.

Пожалуй, предложение подраться, сделанное несколько минут назад в прихожей, не было таким нелепым. Впрочем, Роза не была уверена на сто процентов, что ей не прилетит в ответ.

— Если ты считаешь мою жизнь серостью, значит, тебе просто нечего сказать интересного.

— Типичный ответ зануды! Жди своего следующего праздника учителей и продолжай воспитывать тех, кому это совершенно не нужно.

— Знаешь, Ольгерд, мнение обо мне совершенно неважно. Лучше позаботься о своей собственной культуре общения.

— Хватит уже морализаторства! Ты же сама себе запретила получать удовольствие от жизни, вот и идешь теперь тут обиженная.

— Я не обижена и ещё... Мы пришли.

Роза едва не выдохнула от облегчения. Они остановились возле её подъезда и повернулись друг к другу.

— Ладно, извини, если что не так, — буркнул Ольгерд, — просто ты говоришь о том, чего не понимаешь.

Неожиданно Роза почувствовала, что извиняться он не привык, и последняя фраза была значительным усилием воли.

— И ещё... это... Прости, если обидел, но иногда лучше слышать правду, пусть и жёсткую...

— Извинения приняты. Всего хорошего.



Утро первого января для Розы всегда было особенным. Она любила эти моменты, когда тишину нарушают лишь тихое постукивание часов да шелест переворачиваемых страниц старой книжки. За окном мягко падает пушистый снег, покрывая город белым ковром, словно пытаясь стереть следы суеты прошедшего вечера. И гирлянды на ёлке переливаются мягким светом, создавая тёплое уютное свечение. Запах мандаринов и аромат свежезаваренного кофе. Мягкий плед обнимает плечи, даря ощущение защищенности и комфорта. Рядом тихонько похрапывает Лаура, наслаждаясь заслуженным отдыхом после ночи обжорства. Такое утро хочется растянуть бесконечно долго, если бы ни одно «но»...

Ни тебе запаха мандаринов, ни аромата кофе. Раздёрнутые шторы. Жиденькое серое утро за окном... и мать...

Где-то далеко на задворках сознания Роза знала, что должна любить и уважать маму. Должна, но не обязана. За что любить и уважать человека, если он откровенно тебя ненавидит? Причём только за тот факт, что ты не похожа на неё, за то, что имеешь своё мнение и вообще просто родилась на свет. Эмоции матери Роза научилась считывать ещё в детском саду по одному выражению лица, и сейчас не было ни малейшего сомнения, что через минуту разразится безобразный скандал.

— Ну что, потаскуха? На6лядовалась? Ты вообще думаешь головой?! Почему опять удрала на Новый год неизвестно куда?!

Мать умела разгоняться с пол-оборота. Она была опытной скандалисткой и буквально сбивала своего оппонента с ног нарочитой грубостью и хамством.

— Послушай, мы же договаривались. И что значит опять?

Роза тихонько сжала кулаки. Осталось только поинтересоваться, почему мать из раза в раз обзывает её 6лядью и проституткой? Внутри всё нестерпимо горело от обиды. За, что такая несправедливость? Благо бы она была бездельницей, хамкой или алкоголичкой. А то послушная, безропотная дочь, которая терпеливо сносит все обидные подначки.Когда же наступит конец её мучениям?

— И я что, разве давала какой-то повод оскорблять меня последними словами?

— Да ты и есть последняя шлюха! Почему я должна молчать, пока ты меня тут одну оставляешь, да ещё и сына своего подсовываешь!

— Мама, мы же договаривались. Я просто хотела немного отдохнуть...

Роза почувствовала всепоглощающую слабость. Может и вправду она зря отправилась праздновать Новый год вне дома? Мало того, что впечатление от праздника осталось не совсем однозначное, так теперь предстоит выслушивать упрёки и оскорбления, как минимум все каникулы.

— Отдохнуть?! Да разве это отдых, когда среди ночи гуляешь непонятно с кем?! У тебя одна ебля на уме. Постыдилась бы, а ещё учительница!

Между прочим, мама сама в прошлом учительница. И Роза невольно подумала о том, как бедные ученики были вынуждены терпеть причуды и хамство своего педагога. А ещё невольно становилось интересно, почему мать так зациклена на вопросах секса. По принципу «у кого что болит» или «в СССР секса не было».Может, сама перенесла надругательство или стала невольным свидетелем. Но она человек очень закрытый, эмоционально холодный. Вряд ли поделится столь откровенным. В её установках мужчинам всегда нужно только одно. А Роза прямо невинный цветок и распутная девка одновременно.Порой очень хочется понять чего она так боится? Что Роза принесёт в подоле? Опозорит семью на весь Петербург?

— Мама, я была с Женей, её друзьями, обычными нормальными людьми...

— Нормальными, говоришь?! — мать искусственно расхохоталась.

— А откуда ты знаешь, кто они такие? Слышала я от Женькиной мамаши, с кем она там связалась. Уверена, что и ты уже кого-то себе подцепила!

— Опять начинаешь?! — Роза почувствовала, что начинает закипать. Настроение напрочь испорчено. Все впечатления схлынули, как рисунок на мокром песке. Осталось только выслушать, какая она грязная, мерзкая и неблагодарная.

— Мама, — еле сдерживаясь поинтересовалась Роза, — почему ты позволяешь себе оскорблять меня? Как мне это надоело. Чем я перед тобой провинилась? Что такого нарушила?

— Ах вот оно что! Стесняешься признаться, значит? Или сама толком не понимаешь, что натворила?!

— Перестань придумывать всякую ерунду! Лучше подумала бы, как общаться нормально, а не устраивать истерики каждый раз! И что значит «натворила»? Я в конце концов взрослый человек.

— Тварь ты неблагодарная и 6лядь последняя, а не взрослый человек. Это ты всё переворачиваешь! Я тебя воспитывала, переживала всю жизнь, а теперь сидишь тут такая умная, делаешь вид, будто ничего страшного не произошло!

Роза чувствовала, что ещё немного и она расплачется. Как же она устала от всего этого. За что ей такое наказание в виде злобного агрессивного человека, которого язык не поворачивается называть мамой. Она даже внешне воплощает свой злобный и неадекватный нрав. Давно переставшая следить за собой, неопрятная и седая, наполовину без зубов и в несвежем платье. Скорее старая бабка, чем мама. Её мучительница с явным психическим отклонением, которая ни за какие сокровища не пойдёт к психиатру.

— Мама, хватит уже. Давай прекратим уже этот разговор, пока мы не разругались окончательно.

— Вот и хватит бросаться словами. Ты сама начала, теперь выслушай меня спокойно. Я твоя мать, и я переживаю за тебя, хочешь ты этого или нет. Если тебе нечего сказать, кроме грубостей, тогда действительно лучше закончить этот разговор прямо сейчас.

Феноменальное умение всё перевернуть с ног на голову. Ещё и последнее слово обязательно оставить за собой.






— Мам, почему бабушка так нас не любит? — тихонько шепнул Коська, когда Роза прошла в их комнату. Кстати, маленькую, где они жили вдвоём, тогда как мать одна и в большой.

— Бог её знает, — Роза устало опустилась на свой диван. Она хоть и поспала часть ночи, но голова была тяжёлой, а только что произошедший скандал окончательно высосал все силы. На приличествующее воспитанию враньё уже не было запала.

— Наверное, потому что её саму в детстве не любили.

Честно ответила она и поинтересовалась:

— Как у тебя прошёл праздник? Хорошо было у бабушки с папой?

— Вполне. Много вкусного, хотя и скучновато. Телевизор и всё. А у тебя как?

— Неплохо. Я тебе гостинец принесла. Это мой новый знакомый сам испёк.

Роза вытащила из сумки небольшой пакетик с куском пирога.

— Ммм... как вкусно, — Коська вцепился в выпечку ровными белыми зубами и довольно промычал:

— Что, реально дядька испёк? Как здорово! Он что, повар?

— Нет, рок-музыкант.

— Бывает, — философски изрёк сын и добавил интимным шёпотом:

— Ты придержись за него.

Роза невольно рассмеялась. В этот же момент в комнату вошла мать.

— Доченька, мне тут кое-что рассказали... Знаешь, ласточка, оказывается, Сева раньше жил с женщиной намного старше себя?

Вот уж поистине волшебная способность за несколько секунд перейти от «шлюхи и проститутки» к «доченьке и ласточке».

— Ну да, — равнодушно отозвалась Роза и в тон Коськи промямлила, — бывает.

Даже не интересно. Она ведь в курсе.

— Ну, соседка наша — старая подружка этой женщины, вот она-то и поделилась. Говорит, эта женщина почти ровесница твоего отца!

— Я же тебе рассказывала. Недавно, перед самым праздником. Ну, не знаю, может, это всё слухи?

Розе не хотелось делиться информацией. Зачем ей ещё одни проблемы, когда сказанное может обернуться против тебя же.

— Нет, дорогая, там были свидетели. Они вместе жили долго, потом расстались. А ты не знаешь, кто она такая? Чем занимается?

— Но ведь это было давно, до нашей встречи. Почему это должно меня волновать теперь?

— Просто странно, понимаешь? Мне кажется, важно знать прошлое своего мужа. Я шокирована. Не ожидала такого от Севы. Сколько ж ему было лет?

Сколько, сколько? Несовершеннолетний. А ещё это его завуч из какой-то там литературной школы.

— А разве прошлое определяет настоящее? — Роза забралась на диван с ногами и натянула на колени плед. Когда уже мать оставит ее в покое?

— Люди меняются, взрослеют, учатся на ошибках.

— Да, конечно, но такая колоссальная разница в возрасте?! Всё-таки очень странно.

Странно то, что ты, мамочка, умеешь разговаривать вполне нормально. Тебе-то какое до этого дело?

— Мама, пойми, каждый имеет право на свою личную жизнь. Мы любили друг друга, были счастливы вместе, у нас родился Коська... Но что делать, теперь это тоже в прошлом.

— Ладно, доченька, я просто хотела тебя предупредить. Хотя зря ты не хочешь воссоединиться с Севой.

— Спасибо, мамочка, я ценю твоё беспокойство. И свой покой. Всё нормально, правда.

— Ладно, давай уже показывай, кто там у Женьки был. С кем праздновали?
Мать вроде бы смягчилась. Выпустила на Розу пар. Сломала ей всё настроение и тут же перешла на свойский добродушный тон.
Роза нехотя потянулась за телефоном. Хм, о таком повороте событий она не подумала... Сейчас начнёт выпытывать, кто такой? Откуда и зачем приехал?

— Эдакий хлюст! Но красивый.  — Мама безошибочно уставилась на фотографию Ольгерда:

— Морда какая наглая. Сразу видно прохвост и выскочка. Эх, Розка, когда ты научишься отличать настоящих мужчин от всяких позёров!Да ты вообще думаешь головой?!

— Всё в порядке, мамочка.
Прости, я очень устала. Хочу подремать.
— Ну, ещё бы, — многозначительно хмыкнула мать и поплыла в сторону двери.
Роза почувствовала, что Коська накрывает её пледом.
— Мам, а ты потом про этих рок-музыкантов расскажешь?
— Обязательно.
Роза прикрыла глаза и машинально прикинула размер заначки. Она ещё раз попытается уйти от матери на съём.На пару месяцев хватит. Хоть в общежитии, хоть в коммуналке, а там будет видно...