О подлинном консерватизме

Виктор АКСЮЧИЦ
Подлинный консерватизм не сводится к охранительству и консервации. Консервативная установка – это реакция самосохранения национально-государственного, культурно-цивилизационного организма на исторические вызовы. Естественное стремление всякого общественного организма к самоидентификации в меняющемся мире диктует необходимые изменения при сохранении природного генотипа и цивилизационно культурного архетипа, которые выражаются в традиционных ценностях. Стремление сохранить себя меняясь и совершенствуясь углубляет и расширяет национальное сознание, обогащает традицию. Соответственно, охранительное ретроградство и обскурантизм («подморозить Россию» – Победоносцев) – саморазрушительно, вызывает срыв и сужение национального сознания, ослабляет исторический организм.
В этом смысле можно сказать, что революционер на троне Пётр I совершил самую радикальную в России антиконсервативную революцию. Помимо того, что он разрушил традиционную экономику, государственное и церковное устройство, самое главное –он создал совершенно новый правящий и культурный слой, ориентированный антиконсервативно, антитрадиционно, ориентированный, на Западную Европу во всех её измерениях. Эта установка и была основной причиной многих трагических лет дальнейшей истории России.
Попытки консервативной реакции, то есть возврата к традициям, стали осуществлять, прежде всего, русские писатели – Пушкин, Карамзин. Затем артикулировали это славянофилы. Далее, правящий слой, и особенно российские монархи, можно сказать, болтались во многом между консервативной установкой и радикальным антиконсерватизмом, увлекаясь различными идеями. Соответственно, попытки возвращения к традиции тоже сводились больше к охранительству и консервации. Результатом всего этого и была катастрофа начала XX века. И большевистская революция – это самая уникальная, и не только в России, а в мировой истории – антиконсервативная революция.
Соответственно, весь советский период можно рассматривать как борьбу радикальной коммунистической идеологии и коммунистического режима с теми звеньями национально-государственного, цивилизационного и культурного организма, которые сохраняли традицию. И в зависимости от этой борьбы много определялось. Скажем, войну, конечно, Советский Союз мог выиграть только потому, что сталинский режим во имя самосохранения был вынужден раскрепостить именно традиционные, консервативные ценности и силы. И так далее.
В этом смысле я хотел бы поделиться опытом такой консервативной политической деятельности, а именно опытом нашей партии и движения под названием Российское христианско-демократическое движение, которое было учреждено в 1990 году.
Народные депутаты от РХДД в Верховном Совете России, стремясь к демонтажу режима «государственного атеизма», инициировали создание Комитета по Свободе совести; подготовили и добились принятия закона «О свободе вероисповеданий», Постановлений Верховного Совета об отмене репрессивных ленинско-сталинских декретов о религии и Церкви, роспуске Совета по делам религий, предоставлении религиозным организациям статуса юридического лица, освобождении религиозной деятельности от налогов, учреждении дня Рождества Христова выходным днём, религиозным организациям. С этого началось религиозное возрождение в России.
Мы неслучайно назвали его движением, а не партией, потому что представляли уже тогда, что партийная демократия для России вполне чуждое явление, и навязанное, что мы, рано или поздно, к сожалению поздно, чем рано, придём к традиционным формам народоправия и демократии. И вокруг партийной организации у нас, соответственно, существовали много различных движенческих структур – общественных, культурных и религиозных.
Впоследствии, когда появилась возможность, мы переименовали его в Российское христианское державное движение.