Воровка...

В офисе компании «Альфа-Тех», расположенной в деловом центре на окраине большого города, царила атмосфера спокойной размеренности. Здесь работали в основном опытные специалисты — бухгалтеры, аналитики, менеджеры по продажам, — люди, привыкшие к порядку, дисциплине и взаимному уважению. Коллектив был дружным: вместе пили кофе по утрам, отмечали дни рождения, собирались на корпоративы и даже иногда ходили в походы на выходных. Никто не ожидал, что в такой благополучной среде заведётся... воришка.

Её звали Марина Петровна Соколова. Пришла она в компанию полгода назад — рекомендованная кем-то из вышестоящего руководства, как  «человек с опытом и большой  ответственностью».
На вид лет  сорок с небольшим, аккуратно одетая, с тихим голосом и вежливой улыбкой. Устроилась на должность помощника финансового директора — не самая ответственная, но требующая внимательности и честности.

Первые недели и месяцы всё было хорошо.
Марина старалась, улыбалась, помогала коллегам, приносила печенье, рассказывала трогательные истории о своей тяжелобольной маме и маленьком сыне, которого воспитывает одна. Все её жалели, поддерживали, даже иногда прикрывали, когда она опаздывала или сдавала отчёты с некоторыми опозданиеми.

Но потом начались кое какие странности.

Сначала пропала купюра в 500 рублей из кошелька Ольги — бухгалтера, сидевшей за соседним столом. Она не придала этому значения — подумала, что просто их где то потеряла.
Потом исчезли 1000 рублей у Ирины из отдела кадров. Тоже списали на невнимательность. Затем — 2000 у Светланы, менеджера по продажам. Та уже заподозрила неладное, но не стала устраивать скандал — всё-таки коллектив, все друг друга знают.

Но когда пропали 5000 рублей у Анны, старшего бухгалтера, — женщины строгой, принципиальной и никогда не терявшей ни копейки, — в офисе началось настоящее брожение.

— Я точно положила эти деньги в кошелёк утром! — говорила Анна, сотый раз перебирая содержимое сумки. — И никого рядом не было, кроме нашей Марины. Она всё время крутилась около моего стола, спрашивала про какой то свой отчёт, потом ещё что-то... Я даже не обратила внимания.

Коллеги переглянулись. У всех были похожие истории. У всех пропадали деньги именно тогда, когда рядом была Марина. У всех она что-то спрашивала, отвлекала, «случайно» задевала сумку или просила одолжить ручку, чтобы заглянуть внутрь.

Но доказательств никаких  не было. Только одни подозрения. А в таких делах без доказательств лучше всего молчать — вдруг как раз и ошибаешься?

Тем временем Марина начала просить деньги в долг:

— Девочки, до зарплаты всего  три дня, а у меня сын заболел, ему лекарства купила, а на хлеб уже и  не хватает... Дайте хоть 500, пожалуйста, в пятницу отдам!

— Марин, ты уже в прошлый раз обещала вернуть, а до сих пор...

— Ну прости, я же говорила — мама в больнице, операцию делали, всё на лекарства ушло... Я обязательно отдам!

И снова — 500, 1000, 2000... Кто-то давал из жалости, кто-то — чтобы не портить отношения, кто-то — просто чтобы отвязаться. Но возвращала она редко. То забывала, то «ещё не получила аванс», то «сын опять заболел»...

Через два месяца стало ясно: Марина не просто просит в долг — она систематически у них ворует. И не только деньги, но и мелочь: флешки, канцелярию, даже  косметику из их сумок, однажды даже увела  украшения — серёжки, оставленные случайно  коллегой в гардеробе.

Коллектив начал делиться на два лагеря: одни считали, что надо срочно поговорить с руководством, другие — что это не их дело, пусть сама воровка  разберётся со своей совестью. Но совесть, как оказалось, у Марины была... очень  гибкой. Она продолжала улыбаться, просить,  и воровать дальше, а когда кто-то тонко намекал ей на пропажи, делала большие глаза:

— Как же так? Кто же это делает? Ужас какой то! Надо камеру видеонаблюдения  поставить! Или вызвать охрану!

Камер в офисе не было — руководство считало это нарушением доверия. А охрана... Ну, охранник сидел у входа, но он следил за тем, чтобы никто не выносил технику, а не за кошельками сотрудников.

Окончательно терпение лопнуло, когда у Оксаны, молодой мамы, работающей в отделе маркетинга, пропали 10 000 рублей, это были  деньги, отложенные на оплату детского сада. Она пришла на работу с заплаканными глазами, сказала, что проверяла кошелёк утром — всё было на месте, а к обеду уже  пусто.

— Я даже не знаю, что делать... — шептала она со слезами на глазах, сидя за столом. — Это не просто деньги... Это же  за ребёнка...

В этот момент Анна, старший бухгалтер, решительно встала и сказала:

— Хватит! Мы все знаем, кто это делает. И мы все молчим. Но если мы продолжим молчать, она никогда не остановится. Она будет воровать дальше, пока кто-то не пострадает по-настоящему. Пора что-то делать!

— Но как? — спросила Ирина. — У нас же нет доказательств. Она всё отрицает. Руководство не станет увольнять человека без улик.

— Значит, надо создать улики, — сказала Анна. — Умно. Без насилия. Без скандала. Так, чтобы она сама себя поймала! У нас другого выхода вообще нет!

Все замолчали, размышляя над сказанным. Потом заговорили все  сразу.

— Мы можем подложить ей фальшивые купюры!

— Да, точно! Те, что продаются в киосках — «Банк приколов»!

— И когда она пойдёт их тратить — её поймают!

— Гениально, девочки!

План был прост, но требовал общей  слаженности. Каждый из тех, кто стал жертвой воровства, должен был купить по несколько сувенирных купюр номиналом 1000, 2000, 5000 рублей — с яркой надписью «Банк приколов», «Не имеет денежного обращения», «Сувенир». Положить их в кошелёк поверх мелких и  настоящих денег. И ждать...

— Главное — никто не должен признаваться, что это мы подложили, — сказала Анна. — Если её поймают — пусть думает, что это случайность. Или что, кто-то другой это ей  сделал. Мы все будем знать настоящую  правду, но надо молчать. Пусть система сама её накажет!

— А если она не возьмёт? — спросила Ольга.

— Возьмёт, — уверенно ответила Анна. — Она берёт всегда. Особенно, если видит крупные купюры.

План был утверждён единогласно. Даже самые мягкие и сомневающиеся согласились — терпеть дальше было просто невозможно...

На следующий день все «жертвы» купили по 3–5 сувенирных купюр. Каждая — в разных киосках, чтобы не было подозрений. Купюры были яркими, почти как настоящие, но с чёткой надписью: «Сувенир. Не является платёжным средством». Их аккуратно вложили в кошельки — поверх настоящих денег, чтобы они первыми попадались на глаза.

И стали ждать.

Марина, как всегда, была любезна, улыбчива, жаловалась на жизнь, опять просила в долг. Коллеги теперь отвечали ей сухо, избегали оставлять сумки без присмотра, но не показывали вида, что что-то изменилось.

Через три дня она «свистнула» деньги у Оксаны — той самой, у которой пропали 10 000 на садик. На этот раз в кошельке лежали две настоящие сторублёвки и три сувенирные тысячные — с пометкой «Банк приколов».

Марина, как всегда, воспользовалась моментом: Оксана отошла на кухню, оставив сумку на стуле. Марина «случайно» задела её локтем, извинилась, поправила — и в этот момент ловко вытащила купюры.

Никто этого не видел. Но все знали — она  их точно взяла!

В обеденный перерыв Марина собралась в магазин — сказала, что ей срочно нужно купить продукты и кое какие лекарства. Коллеги переглянулись. Теперь всё зависело от продавца того магазина, куда воровка пойдёт...

Оксана, не выдержав, тихо сказала:

— Я пойду за ней. Просто... на всякий случай. Посмотрю издали...

Она не стала заходить в магазин, а встала у окна напротив, наблюдая. Через пять минут Марина подошла к кассе с корзиной продуктов, там был хлеб, молоко, сыр, конфеты. Общая сумма — около 950 рублей. Она вытащила кошелёк, достала одну из сувенирных купюр — 1000 рублей — и протянула кассиру.

Кассир — пожилая женщина с острым взглядом — взяла купюру, повертела в руках,и  неожиданно  нахмурилась.

— Это что за деньги? — спросила она.

— Как это — что? — удивилась Марина. — Тысяча рублей. Давайте сдачу.

— Это не деньги, — сказала кассир. — Это сувенирные деньги. Такие не  принимаем!

— Что Вы говорите? — Марина возмутилась. — Это настоящая купюра! Я только что получила ее в зарплату!

— Милая, я тут двадцать лет стою и работаю. Я знаю настоящие деньги. А это — игрушка. — Кассир громко, чтобы слышали окружающие, прочитала вслух: — «Сувенир. Не является платёжным средством». Вы что, шутите?

Марина замялась. Попыталась вытащить и дать ей другую купюру — тоже сувенирную. Кассир покачала головой:

— Две штуки таких... Вы, случайно, не занимаетесь таким мошенничеством постоянно?

— Что?! — взвизгнула Марина. — Как Вы смеете?!

— А я вызову сейчас охрану и полицию, — спокойно сказала кассир. — Пусть они разберутся.

Она нажала кнопку тревоги. Через три минуты в магазин зашли двое полицейских.

Оксана, стоявшая у окна, быстро вернулась в офис и шепнула:

— Она в ловушке. Полиция уже там!

Коллектив замер. Все  переглядывались. Кто-то нервно смеялся, кто-то молился, кто-то просто сидел, уставившись в монитор.

Через час Марину привезли в отделение. Её долго допрашивали. Она кричала, плакала, клялась, что не воровала, что кто-то подсунул ей эти купюры на работе, что она честный человек, мать-одиночка, что всё это чей то  заговор.

— Кто подсунул? На кого Вы думаете? — спросил ее  следователь.

— Коллеги! Они меня невзлюбили! Они хотят меня выжить!

— Назовите их  имена.

— Я... я не помню... Все! Весь офис!

— Интересно, — сказал следователь. — Хорошо! Мы их  всех опросим.

На следующий день следователь  опросил по очереди  всех сотрудников «Альфа-Тех», кто мог быть к этому инциденту  причастен. Анна, Оксана, Ирина, Ольга, Светлана — все дружно отнекивались. Они все, как по команде, говорили  одно и то же:

— Нет, мы не подкладывали ей никаких купюр. Мы даже не знаем, что это такое — «Банк приколов». У нас в кошельках только настоящие деньги. Если у неё оказались фальшивки — значит, она сама их взяла где-то ещё. Мы то здесь при чём?

— А почему у всех вас пропадали деньги. Марина как то проговорилась об этом? — спросил следователь.

— Совпадение, — пожала плечами Анна. — Или кто-то другой воровал. Но мы не имеем никаких доказательств. А клеветать на человека без доказательств — это тоже преступление. Что мы, не понимаем этого?

Следователь посмотрел на них с уважением. Он уже примерно догадывался в произошедшем...
Он понимал: перед ним нормальный рабочий, дружный  коллектив, который долго молча терпел воровство, но когда перешли черту — ответил изящно, оригинально, без всякого насилия.

Марина, сидя в соседней комнате, слышала всё. Она кричала, требовала, чтобы её отпустили, угрожала судом, грозила  подать  жалобы. Но улик было сверхдостаточно: камеры в магазине зафиксировали, как она пыталась дважды расплатиться сувенирными купюрами. Продавец тоже  дала показания. А главное — в её кошельке нашли ещё две такие же купюры. И ни одной настоящей крупной купюры — хотя она утверждала, что «только что получила зарплату»...

Дело довели до суда. Марину обвинили по статье 159 УК РФ — мошенничество. Судья, изучив все  материалы, отметил, что хотя сумма ущерба была небольшой (всего несколько тысяч рублей по факту поддельных купюр), сам факт попытки ввести в заблуждение продавца и использовать заведомо недействительные денежные знаки — это прямое нарушение закона.

Адвокат Марины пытался доказать, что она стала жертвой заговора, что купюры ей подсунули, что она не виновата. Но доказательств никаких  не было. Ни один сотрудник не признался.  Ни один свидетель не подтвердил её версию.

Суд вынес приговор: условное наказание сроком на 1 год, штраф в размере 50 000 рублей и обязательные принудительные работы — 80 часов.

Кроме того, руководство «Альфа-Тех», получив копию приговора, немедленно уволило Марину по статье — «утрата доверия». Без всяких компенсаций, без рекомендаций.

В день увольнения она пришла в офис в последний раз — собрать свои  вещи. Все дружно молчали. Никто не смотрел ей в глаза. Она пыталась что-то сказать, оправдаться, попросить прощения — но никто ей  не ответил. Только Анна, проходя мимо, тихо сказала:

— Ты сама выбрала этот путь. Мы долго давали тебе шанс — ты его не использовала!

Марина ушла, хлопнув дверью. Больше её никто не видел.

После её ухода в офисе воцарилась странная тишина. Сначала какое то  облегчение. Потом — лёгкая грусть. Не по ней, конечно. А по тому, что им  пришлось дойти до такого.
Что всему ихнему  коллективу пришлось стать ее судьёй.

Но все понимали: другого выхода просто не было...

— Мы не могли просто выгнать её, — говорила Анна на собрании. — Мы не имели такого  права. Но мы имели право защитить себя. И мы сделали это без насилия, без лжи, без нарушения закона. Мы просто дали ей возможность самой себя поймать.

Руководство, узнав подробности (уже после суда), не стало наказывать за это  сотрудников. Наоборот — выразило благодарность за гражданскую позицию и умение действовать в рамках закона.

— Вы показали, что даже в сложных ситуациях можно найти цивилизованный выход, — сказал им финансовый директор. — Я вами горжусь! Но не расслабляйтесь! И за работу, товарищи!

Через неделю в офисе установили камеры — не в личных зонах, а в общих: в коридорах, на кухне, в зоне отдыха. Для всеобщей безопасности. Все были только «за».

А ещё сотрудники начали чаще общаться, делиться, помогать друг другу. Словно поняли: доверие — это самая хрупкая вещь. Его легко потерять. И очень трудно потом  вернуть.

Оксана получила свои 10 000 рублей обратно — коллеги собрали ей деньги. Она плакала от благодарности.

— Я даже не думала, что так будет... Я думала, все будут молчать, как всегда...

— Мы устали молчать, — сказала Анна. — Иногда молчание — это то же самое  соучастие.

Прошло полгода. Марина Соколова исчезла из города. Говорят, уехала к сестре в другой регион. Говорят, пыталась устроиться на работу, но ей отказывали — проверяли по базе судимостей (даже условных). Говорят, штраф она так и не выплатила — приставы описали ей мебель на эту сумму.

Её сын, которому, как оказалось, уже 17 лет (а не 7, как она рассказывала!), переехал жить к отцу. Мать, про которую она говорила, что лежит в больнице, на самом деле живёт в деревне и совершенно здорова.

Всё было ложью. Всё было  прикрытием.

Коллектив «Альфа-Тех» иногда вспоминает её — даже не со злостью, а с какой то лёгкой грустью. С мыслью: «Как человек доходит до такого поступка. Чем он думает?»

— Может, ей действительно было тяжело? — иногда размышляла Ольга.

— Может, но с нею это вряд ли, — отвечала Анна. — Тяжело бывает иногда  всем. У кого-то дети болеют, у кого-то родители умирают, у кого-то долгов по горло. Но не все же начинают воровать. Есть вещи, которые нельзя оправдать. Никогда.

Эта история — не просто рассказ о воровке и её наказании. Это история о том, как важно сохранять человечность даже в борьбе с несправедливостью. Как важно действовать умно, а не эмоционально. Как важно объединяться, когда тебя пытаются сломать поодиночке.

Коллектив не стал мстить. Не устроил публичного позора. Не избил, не выгнал силой. Он дал воровке шанс,  шанс самой  остановиться. Но она его не использовала. И тогда коллектив использовал закон — не для мести, а для своей  защиты.

И это — самый главный урок.

Никогда не опускайтесь до уровня того, кто поступает плохо. Побеждайте его — умом, законом, честью.

А ещё — никогда не думайте, что мелкое воровство «не считается». Оно всегда считается.
И рано или поздно — обязательно всё это всплывёт наружу!

Как и всплыла неожиданно для воровки сувенирная купюра с надписью «Банк приколов».

Ирония судьбы?
Да нет. Простая  справедливость. Бывает и такая, почти что  с юмором...
Но с серьёзными последствиями для плохих людей...