Последний трамвай

Напротив остановки — ажурные чугунные ворота Введенского католического кладбища, за ним высится крест готической часовни. Ночью близ такого места хочется перекреститься. Только пальцами пошевелить не могу. Под ногами крутится поземка. Даже теплые армейские берцы на меху не спасают, если долго ждать трамвай на зимнем ветру.

На городской общественный транспорт вообще надеяться нельзя. Особенно поздним вечером. Тем более когда торопишься на поезд. Предыдущий трамвай час назад ссадил меня на Госпитальном валу. Водитель вдруг вспомнил, что идет только до круга и назад к Семеновской площади.

Московская зима, конечно, не Диксон и не Баренцево море. Там, в северных условиях, работаешь у борта на скользкой палубе траулера, цепляешься за что попало и мечтаешь о конце смены, чтобы наконец в жаркой каюте рухнуть на койку и тут же провалиться в глубокий сон.

Я окончательно продрог, когда неожиданно, гулко постукивая на стыках и освещая путь мощным прожектором, приполз красно-желтый трамвай. Его вращающаяся капроновая щетка шуршала и шаркала о рельсы. Это был снегоуборочный агрегат.

Поравнявшись с остановкой, он, как ни странно, остановился. В проеме открытой узкой дверцы показался вагоновожатый в короткой куртке, меховой шапке и рукавицах. Он спустился на одну ступеньку и помахал мне. Я на окоченевших ногах доковылял до освещенной кабины. Водитель молча протянул руку и втащил меня за воротник. Дверь за нами захлопнулась.

В его кабине тепло. В нос ударил запах металла и разогретого масла. Я от усталости тут же упал в водительское кресло.

— Во народ пошел! Всю ночь собирался там простоять? Первый трамвай только в шестом часу пойдет.

Мужик чуть погодя протянул мне термосную кружку с горячим крепким чаем и бутерброды с сыром:

— Чего тебе приспичило ехать на ночь глядя?

— Мне до Ленинградского вокзала. На ночной поезд до Питера.

— Повезло тебе, я в том направлении еду. Маршрут до Каланчевки. Пути очищаю.

Я от усталости только кивнул. Уступил ему место за пультом управления и пристроился на откидном сиденье. Вагоновожатый щелкнул ключом, от аккумуляторной батареи поднял на крыше пантограф, повернул ручку контроллера с нуля в положение «ход», и мы поехали. По дороге коротко познакомились. Моего спасителя звали Максим.

Путеочиститель, шурша щеткой, покачиваясь на стыках и скрежеща на поворотах, двигался довольно быстро. Жужжал электродвигатель, клацала контакторная группа.

— А тебе зачем в Питер? — от скуки поинтересовался Максим.

— Да я раньше рыбачил на Охотском море. На минтай ходили, — делился я, надо же человека развлекать в знак благодарности. — После подался на Диксон, думал подзаработать. Но большая рыбалка там под запретом. Устроился кочегаром в котельную. Ветра там те еще! Народу мало живет. Все стараются уехать на материк. Но школа есть. Еще метеостанция... Шары-зонды с приборами запускают. Направление ветра, температуру в верхних слоях определяют. А я вообще по специальности моторист. Могу и палубным матросом, сертификат имеется. В Питере хочу на буксир или катер какой-нибудь устроиться. По Неве или Финскому заливу ходить.

— Ну что ж, дело хорошее, — поддержал вагоновожатый. — Питер — красивый город, только ветрено и мокро.

— Я вообще в любой механике разбираюсь. В железнодорожном училище спецтехнологию преподавали старые паровозники. Они еще в войну паровозы на фронт водили. После пересели за краны машинистов электровозов.

— Может, и мою машину можешь вести? — не поверил Максим.

— Ну давай попробуем! — тоже раззадорился я.

Ради смеха Максим уступил место.

Я быстро разобрался:

— Моторный вагон с двумя кабинами, построен в Воронеже. Ничего сложного нет. Вот главный пульт, приборы, вольтметр, скоростемер похож на спидометр. Еще амперметр, главный выключатель, кнопки управления навесным оборудованием. Тормоза, надо полагать, магнитно-электрические. С двигателей через редукторы и муфты сцепления валы идут на оборудование за бортом. Зимой щетки. Летом полив через форсунки. Вода сзади в прицепном тендере...

— Вот это да! — удивился Максим. — Слушай, а давай к нам в трамвайное депо? Нам специалисты нужны. Хочешь мастером в цех по ремонту подвижного состава? Или ко мне сменщиком на эту машину? Зачем тебе Питер? Там погода плохая. А здесь и работа в тепле, и зарплата стабильная. Начальство далеко, один в кабине рассвет встречаешь...

— Не, я все-таки моряк. К водной стихии тянет. Земля слишком твердая для меня. А на палубе все по-другому. Вахта для моряка — святое, не то что смена на берегу...

За разговорами доехали до Комсомольской площади. Впереди замаячило здание Ленинградского вокзала с башенными часами. Максим снова пересел в свое кресло за пультом и отключил щетку путеочистителя. Вагон не доехал до остановки несколько метров.

— Если в Питере не заладится, приходи в наше депо. Оно за Матросским мостом, на берегу Яузы, — напоследок сказал Максим из кабины последнего трамвая.

— А, чем черт не шутит, когда Бог спит! В жизни всякое бывает. — Я не стал заранее отказываться и помахал ему на прощанье.