У счастья есть имя. Глава 31

Дни были похожи один на другой, уроки стали обыденностью. Дети ко мне привыкли, мальчишки с радостью выполняли команды, учились новому. Девочкам, конечно это не особенно нравилось, но я и не настаивал - побегали, поиграли, растрясли лишнее и пошли сидеть остальные пять уроков.

После занятий я рисовал декорации. И если в плане А, когда я не подозревал, что стану работать в школе, я думал рисовать их долго, чтобы быть ближе к Насте, то теперь по плану Б, такой необходимости не было. Настя почти всё время была рядом. Нежная, ласковая, отзывчивая.

Она готовила с детьми спектакль, иногда покрикивая на них, но чаще хваля. Эти шалопаи её обожали, это было видно.

Мы встречались почти месяц, но продолжали скрывать это от всех, Настя боялась пересудов.
Ну и ладно.

Концерт на день учителя удался на славу. Понравилось даже мне. Владимир Иванович умильно улыбался, хлопал, а после представления подошёл и поинтересовался:
- Ну ты чего, Костян, выздоровел или ещё по больничке маешься?
- Я не пью.
Владимир Иванович вздохнул и изрёк:
- Придется с бабами пить.
Недавно я узнал, что он бывший муж Аллы Александровны. Более странный союз было сложно представить.

Празднование Дня учителя мало отличалось от 1 сентября, разве что цветов было меньше, а конфет больше.
Мы с Настей так же быстро сбежали домой, будучи незамеченными.

Вечером, я как обычно пришёл к Анечке и Насте. Вечера мы теперь проводили вместе.
Настя была заплаканная.
- Маленькая моя, что случилось?
Я обнял Настю, а она разрыдалась у меня на плече.
- Мама позвонила. Мы четыре с половиной года не разговаривали.
Я был зол на семейку. Не понимал их и всё тут.
- Она даже не знала, что бабушка умерла. Я тогда не смогла дозвониться. Они не отвечали.

Нет, ну это трындец, к матери на похороны не приехать.
- Они и с бабушкой не созванивались что ли? Настя, а ты уверена, что хочешь с ними общаться? - осторожно спросил я.
- Они моя семья.
- Аня - твоя семья.

"И скоро я", - добавил мысленно.
Мы с Настей не говорили о свадьбе, рано ещё, но для меня этот вопрос был давно решённый. А Настя пусть пока привыкает.

- Алина им рассказала, что встретила меня, папа позволил маме позвонить.
- Что значит "позволил"? Она совсем не имеет своего мнения?

Я был поражён.
- Она сказала, что он удалил мой номер, а она его по памяти не знала. Они чуть не развелись из-за того скандала.

Я поцеловал Настю и продолжал успокаивающе гладить по спине. Настя всхлипывала.
- Они завтра приедут ко мне. И на могилу бабушки.

Вот только их тут мне и не хватало. Чокнутый папаша и домой может Настю забрать, и она же ничего даже не скажет. Похоже, он что хочет, то и творит.

Я думал.
- Настя, давай скажем, что мы женаты?
Настя замотала головой.
- Соседи донесут. Папа тут был всего несколько раз, они с бабушкой не ладили, а мама всех знает. Донесут.
- Настя, я что-нибудь придумаю. Только ты не отнекивайся, подыграй. Хорошо? И не слушай отца, пусть орёт. Я за тебя теперь отвечаю. Хорошо?

Настя послушно кивнула.
Надо выбивать из неё эту послушность, мне нравилась решительная Настя, весёлая, живая. А бледную её тень было жаль. Довели девчонку.

К обеду семейка пожаловала.
Настя говорила, что внешне была похожа на бабушку, сегодня я увидел воочию, что точно не на родителей.
Мать была невысокой пухловатой русоволосой женщиной. И я бы не сказал, что сильно забитой, скорее скромной и интеллигентной. А отец - орёл. Высокий, черноволосый, брови вразлёт и суровый надменный взгляд.

Я со стороны наблюдал за встречей. Как только мать вышла из машины, она рыдая, бросилась к Насте, та тоже заплакала. Потом мать упала на колени и стала целовать Анечку. Девочка стояла, как вкопанная и не понимала, что ей делать.
Отец медлил возле машины, а потом, зайдя во двор, сильно обнял дочь, просто вжал её в себя.
Возможно, я ошибся, и Настю всё-таки любили. Но по-своему.
Потом отец схватил Аню и поднял выше головы. Девочка заплакала.
Я покинул наблюдательный пункт в саду и подошёл поближе.

Растерянный плачем ребёнка, отец передал Анечку матери и уставился на меня.
- Так это ты? - прогремел он и совершенно неожиданно влепил мне в глаз.
Мать заорала, Аня заплакала в голос, Настя бросилась ко мне, а отец метал гром и молнии.
- Геор, ты совсем с ума сошёл! - закричала мать.
- Боже, Костя, снова синяк... Я сейчас! - Настя убежала в дом.

- Ты обесчестил мою дочь! - орал отец.

Даже не пытался.

- Здравствуйте, меня зовут Константин, - как ни в чем не бывало произнёс я и протянул руку.
- Так девочка Константиновна? - грозно спросил спросил отец у Насти, уже прикладывающей лёд к моему лицу.
- Анна Александровна. Я дала отчество дедушки.
- Молодец, дочь. Бросил, пусть страдает!

И тут я всё понял. Я - тот самый мерзавец, который бросил Настю. Отец Ани. Замечательно!

- Вы поженились? - орал отец.

Похоже он вообще не умеет разговаривать без крика.

- Нет, пока нет, - ляпнул я, - Настенька злится и не соглашается. А я всё понял, раскаиваюсь, готов ради них на всё.
- Молодец, дочь! Пусть побегает за тобой! А мы ещё посмотрим, достоин или нет, - не унимался батя.

Вот только мне не хватало, чтобы он решал достоин я или нет.

- Я люблю Вашу дочь и прошу её руки, - ляпнул я, не дав себе время на раздумывание.

Настя замерла и больно надавила ледяной курицей мне на лицо, мать охнула, Анечка захлопала в ладоши, а отец ещё больше посуровел.
- А это мы подумаем! Моей дочери достоин ... - он немного подумал, - самый достойный!

Не поспоришь.

Он снова сильно обнял, стоявшую, как соляной столб, дочь.

А потом мне пришлось пить. Я знал, что завтра не смогу встать, мой организм не переносил алкоголь совершенно, но отец был бывший военный, а завоевать его доверие мне было необходимо.

Настя разговаривала с матерью сначала натянуто, а потом уже без умолку, не обращая внимания на нас с отцом.

Анечка была затискана, заласкана и отправлена спать.
Мне же пришлось слушать бесконечные армейские байки и то, какой я негодяй. Но, чем больше отец пьянел, тем больше сочувствия я вызывал. Ближе к ночи полковник решил, что все бабы дуры и крутят нами, мужиками, как хотят. И в принципе, я вполне ещё ничего, хотя и плохо, что не служил.

Я соглашался.

Хорошо, что волосы остриг и серьгу из уха вынул, а то разговора бы не получилось.