Глаза берёзовые

У каждого дерева есть душа, но не у каждого лицо. Самые выразительные лица можно встретить в берёзовой роще. Берёзовые лица очень разные, многогранные, строгие, важные. Они как живые статуи стоят важно и чинно посреди поля в рощице. Но вот беда, не каждому лица кажутся, добрые люди видят лица, злые нет. И тайну берёзовой рощи знают единицы. А тайна простая: если ты потерялся, то обними берёзу и попроси помощи. Березка путь-дорогу укажет и даже порой путь сократит.



Бабка Аглая леса не боялась, ходила спокойно, бывало терялась, но всегда выходила целая и почти невредимая, если не считать укусов кровососущих насекомых. Грешна была по молодости, творила всякое, но грехов не считала и ничего зазорного в этом не видела. Жила без царя в голове. Грешила вроде по мелочи, но регулярно, и с возрастом накопила большую котомку грешков, которые прекрасно взгромоздились на плечах и шее Аглаи, придавив оную к земле. И с недавнего времени ходила бабка Аглая осунувшись и жаловалась на постоянную боль в пояснице. Грехи отмаливать не желала и не пробовала. Просто повязала поясницу пуховым платком и жалилась на жизнь свою несчастную на каждом углу.

И думать не думала, что про грехи её все знали и сочувствие выражали чуть или вообще не слушали старую бабку Аглаю.

Раньше бывало, по молодости, что-то болеть начнет, то пойдет Аглая по деревне всем жалиться, и боль быстренько и перекинется на других. А сейчас, видать, люди прознали про это или просто поумнели, так слушать не хотят, отворачиваются и уходят, а при таких условиях скинуть на другого не получается. Бедная Аглая, бедная, пошел люд не тот, неправильный какой-то, даже малолетний сорванец от бабки бегом бежит.

От такого отношения бабка Аглая злилась и грешила ещё хлеще. Надумала она как-то в лес пойти по волчью ягоду, засушить решила и применить по надобности, устроить расправу над завистниками своими. Одним грехом больше, одним меньше, всё это не так уж и важно.

Лес принял Аглаю как всех с удовольствием, ни намёком, ни помыслом не обидел. Но наблюдал молча и внимательно, лес не любит с чернотой в душе пришедших. Бабка Аглая дважды набирала волчьи ягоды, первый раз зацепила котомку за ветку и просыпала труд последних двух часов, второй раз пришлось набирать. Темнеть стало быстрее, чем неповоротливая Аглая осуществила задуманное. Когда совсем стемнело, то поспешила домой, но почему-то пошла другой стороной. Сама того не понимая, стала удаляться, и казалось ей в темноте, что идет правильной тропинкой. Заплутала так, что села посреди леса и запричитала, пугая лесных жителей. Даже волки не решались близко подойти, такой ор устроила. Повыла и заснула на котомке своей, а утром проснулась и увидела вокруг грибы необыкновенной красоты, грузди прямо светились золотом. Без жалости высыпала ягоду, из-за которой пришлось ночевать в лесу, набрала груздей и пошла тропинку домой искать. И тропинка вскорости нашлась, и деревня родная показалась, и лай собак заслышался. Всё как обычно, только Аглаи никто не хватился, нет и никому не надо. А Аглая по деревне несётся, прям как враг-захватчик, всё сметая на своем пути и крича деревенским проклятия. Деревенские Аглаю видели, окрики слышали, только сути не поняли, уж не впервой Аглая превращается в кусок необоснованной агрессии. Не привыкать уж, чего там.

Аглая на порог свой ступила, а дом, вот те раз, не узнает. В доме будто кто-то побывал, сложил всё аккуратно и даже подмел. Кто осмелился в дом Аглаи зайти и её творческий беспорядок извести. Кому это надобно, кто жить на деревне не хочет. Металась Аглая по дому, искала кого, но хулигана уж и след простыл. Отдышалась малость, взялась грибы чистить, только дома они обычными оказались. Ошиблась Аглая, видать, сослепу, или же от страха что-то привиделось, в лесу ведь ночь провела в холоде и сырости, чего не привидится. Половину грибов посолила, половину жарить принялась. Как полагается, с картошкой, запах по деревне пошёл залихватский. Но деревенские близко не подходят, боятся бабку Аглаю, и правильно делают, здесь и снега не подадут зимой.



Нажарила большую сковородку, вышла во двор, села под яблоню за стол и решила испробовать. Вкуснятина знатная, такой едой только бояр потчевать, да Аглаю.

Аглая-то наша из бояр, вестимо, крови знатной, об этом всей деревне сказывала, да так сказывала, что сама в это поверила.



Покушав и испив кваса кувшин, решила тело своё на кровать уложить и отдых принять в нормальном положении, а не в лесу, как звери дикие. Сказано — сделано, легла спать, сон снился странный, но Аглая его не запомнила.

Проснувшись, оказалась в лесу посреди берёз, целая роща вокруг Аглаи образовалась. И смотрят на Аглаю глазами человеческими, такие живые берёзы. И доброго взгляда или улыбчивого с прищуром не нашла бабка Аглая. Лишь только укор и недовольство, некомфортно стало Аглае, непривыкла так девочка, обычно она была вечно недовольная. Хотела из рощи выйти, а ни конца ни краю не видать. Устала бегать, хотела было за берёзу облокотиться, но не может, глаза недобрые так и смотрят, так и буравят взглядом. Взмолилась Аглая первый раз в жизни, воздела руки к небесам, даже голос свой не узнала, такой чужой, такой жалостливый, что самой противно.



И опять у себя дома очутилась, на кровати сидит, лохматая вся, будто проснулась только, только ноги от беготни гудят почему-то. Платок на голову надела, шаль на место, где талия должна быть, натянула и пошла по деревне, людей искать, мозг пора им выносить, чтобы сильно не расслаблялись.



Глядь, соседка навстречу идёт, козу за верёвку ведёт. Соседка сквозь землю провалиться рада бы, да деваться некуда, с двух сторон забор.

- Здравствуй, Аглаюшка, как здоровье, не хромает ли? — участливо спросила соседка.

- Да ничё, помаленьку, только вот поясницу прихватило, хоть из дому беги, да ноги гудят так.....



И опять в роще очутилась с глазами, только смеркаться уже начало и глаза жуткими стали казаться. Аглая глазами моргает, крокодильи слёзы льёт, а ничего не поделать, лес проучить решил бабёнку подлую. Заревела в голос, запричитала, прощения спросила и снова очутилась подле соседки с козой.

- Да ты чего, Аглая, так убиваешься, если так плохо, ты скажи, примочку приду сделаю, я в лесу трав набрала, сейчас в бане запарю и к тебе прибегу, — сердобольно запричитала соседка.



Соседке и не вдомек, что Аглая силушку потеряла и злится поэтому. Разговор недоговоренный остался, ринулась бабка Алгая домой со всех ног, понеслась как ураган, дома на табуретку села и молчит, потихоньку понимать стала, что молчанье — золото, по крайней мере для неё сейчас.

Но как молчать-то, рот зашить, что ли. Сидит расстраивается почём зря, тут соседка сердобольная заходит с пучком травы.

- Ты чего, Аглая, так убегла, бери травы, запарь, сделай чего надобно, а завтра я принесу ещё, да бери ты, не стесняйся, лес добрый, всех вылечит, и добрых, и всяких, — сказала сердобольная соседка без всякого умысла, так, по доброте душевной.



А Аглая сидит, молчит, глаза выпучила, говорить не может, на языке типун вырос.

Слова все пропали в одночасье. Говорить перестала совсем, но прыть не потеряла.

Бывало, идёт по деревне хмурая, брови на глаза надвинет, ни с кем не здоровается. А мужики уже не так боятся, как раньше, осмелели.

- Аглая, как дела, болит чего, али так, по деревне пройтись захотелось? — спрашивают и ухмыляются.

А Аглая руками как замашет, как замычит, что с колхозного коровника буренки ей вторят, а мужики ржут беспощадно. Аглая им кулаком кажет и глазами стреляет, как стрелами, наповал. Но мужикам лишь бы поржать лишний раз, а по какому поводу — неважно.

Конец.