Глава10 Сальвин

  Павел и Евгения шли по широкой и очень живописной тропинке, вокруг них, бегал взад и вперёд на четвереньках, как собака, Ильзуфер, всюду подымая пыль своими лямками. Высокие, фиолетово-серые сосны окружали их, коричневые листья шуршали под ногами.
    - Женя, а где ты была все эти дни? - Спросил Паша, идя за ней на пару шагов назад.
   - Я занималась личными делами. - Ответила Евгения, не поворачивая к нему своей головы.
   - Убийствами? - С нотой строгости спросил Павел.
   - Мои дела тебя не касаются, не суй в них свой нос. - Холодно ответила она, лишь немного повернувшись к нему.
     Следующие полчаса ребята прошли молча. Снова послышалось уханье совы, Евгения, невидимо для Павла, лёгко улыбнулась, глядя в небо.
    - Ах, какая волшебная птица сова, его голос так загадочен, а глаза похожи на две огромные луны.
 - Не думал, что ты обращаешь внимание на такие вещи. - Мрачно заметил Павел.
 - Сова - это сакральная птица, они были спутниками самых первых ведьм колдунов, в том числе и Сальвины, самой первой ведьмы на свете. Она считается прародителем всех колдунов, её силе не было равных, а спутником её была сова по кличке Восма, чьи перья по цвету были похожи на зерна кофе и кору дуба.
  Павел был очень сильно напряжён и насторожен, но интерес к этому рассказу отвлёк его от гнетущих мыслей. В этот раз он был более враждебен к Евгении, чем прежде, а она тем временем продолжала.
   - Сальвина родилась в древнем Риме и была дочерью знатного чиновника Луция из рода Сальвинов, это была очаровательная девочка с очень глубоким и вдумчивым взглядом, а ещё природа наградила её густыми ярко-рыжими волосами. Её единственным другом была сова с большими, как две луны, жёлтыми глазами, но дружба их была тайной, так как бестолковые римляне считали сов дурными птицами. Впервые Сальвина и Восма встретились ночью, когда девочка, ложась спать и увидела на ветке дерева возле своего окна птицу с блестящими глазами. Сначала она сильно испугалась, но потом её привлек внешний вид красивой птицы, ведь сов она до этого не видела. Она прикормила её фруктами, которые лежали в её вазе на столе, с тех пор птица и девочка стали неразлучны, Сальвина часто беседовала с ней и доверяла все свои секреты. Но когда ей исполнилось тринадцать лет, отец решил выдать её замуж против воли. Она молила его не делать этого, но этот упрямый баран был непреклонен. Ночью она излила душу Восме с жалобами и плачем, рассказывая о своей несчастной судьбе. И вдруг птица заговорила с ней человечьим языком. - Произнеся эти слова, Евгения восторженно вздохнула. - Птица сказала ей, - "Не бойся, друг мой, не сбудутся их ужасные планы, я им не позволю. Ты своими добрыми руками освободила меня от лап смерти, и теперь я освобожу тебя от козней этих злодеев. Возьми литуус отца твоего и подойди к окну." - Она сделала так, как сказала ей благородная птица, взяла изогнутый посох и встала у окна на табуретку. - "А теперь, дитя моё, я отпускаю тебя, лети, словно огненная стрела, ну же, смелее!" - И юная Сальвина почувствовала, как предмет тянет её вниз, она вскрикнула, но тут же взмыла вверх, изо всех сил держась за литуус. Она почувствовала лёгкость в теле и разуме, она почувствовала себя счастливой, потому что была свободна. - "Наконец-то, наконец-то! И пусть отныне все отчаянные как я обретут вечную свободу!" - кричала она, и последний раз взглянув на свой постылый дом, она стремглав унеслась в туманы ночного неба, а Восма летела с нею рядом. Как она и сказала, теперь семена отчаяния плодили ведьм и колдунов по всему миру, а совы и филины стали их верными спутниками.
       Докончив свой рассказ, Евгения была удовлетворена. Павлу он показался очень интересным и занимательным, но у него остался один вопрос.
  - То есть, чтобы стать ведьмой или колдуном нужно прийти в полное отчаяние?
  - Не совсем, это один из пунктов, а ты думал ведьмами становятся от хорошей жизни? - Спросила Жемчугова, едва повернув голову.
  - Не знаю. - Задумчиво ответил Павел.
  - Ах, сегодня ведь совсем не та ночь, когда стоит забивать этим голову. - С придыханием и напускным весельем сказала она.
  - Вот мы и пришли, сегодня здесь пройдёт наш ежегодный праздник Сальвин, когда мы празднуем собственное освобождение, независимость и силу, это событие отмечают не только здесь, его отмечают во многих городах мира, но большинство как мы за его чертой.
     Впереди Павел увидел среди черноты ночи оранжево-красное свечение. По мере приближения он сооружение в виде огромной танцплощадки из верхнего и нижнего колец с белыми колоннами, она была очень красиво украшена, колонны обвивали гирлянды всевозможных цветов, пол был расписан всевозможными узорами, везде по кругу располагались стулья, кресла и столики, на каждом из которых была поставлена изящная ваза с цветами в древнеримском стиле, а в противоположном конце небольшая сцена. Также там находился стол со всевозможными угощениями и напитками: вина, несколько видов рома, крабы, пирожные, креветки, пироги и торты, рыба, у некоторых видов из которых Павел даже не знал название. Но ещё большее его изумление вызвала публика, люди которые там присутствовали были богато разодеты, но все исключительно в чёрном, лишь с маленькими аксессуарами белых или красных оттенков. Возраст гостей был разный, самым юным участникам мероприятия были лица тринадцати лет, а старшим и вовсе за восемьдесят, но больше всех было молодых людей от двадцати до тридцати лет.
   - Оу, Джини, наконец-то ты пришла! - завизжал какой-то девичий голос, и вся толпа обратила своё внимание на наших героев.
  - Привет, ты чего орёшь, как резаная. - Ответила Жемчугова девушке, чуть младше её самой, которая выбежала её встречать.
  - Мне может кто-нибудь объяснить, что здесь делает этот придурок? - командным голосом спросила Жемчугова, указывая на Ильзуфера, который сейчас сел подле неё и ногой начал чесать себе ухо.
  - Да чёрт знает этого конченого. Опять пади из психушки сбежал. - Ответил ей молодой парень с яркими черными стрелками и тенями вокруг глаз. - Ты лучше скажи, Джен, кто этот чушпан рядом с тобой? - От его вопроса многие засмеялись.
   - Молчать! - громко скомандовала Евгения. - Это человек пришёл вместе со мной, Сойкин Павел Викторович, прошу его любить и жаловать. - Произнесла Жемчугова с улыбкой.
   - Не волнуйся об этом, такого красавчика я буду очень любить и жаловать у себя. - Сказала одна весьма пошлая девица в кря сказала кружевных колготках, мини юбке, топе и кожаной куртке в сапогах на ботфортах.
  - Благодарю, Маккензи! Но сегодня Павел Викторович будет будет ублажать только меня.
 - Эй, мы так не договаривались, Джен! - воскликнул всё тот же парень. - Я не потерплю общества этого холопа. - добавил высокомерно он, от чего все засмеялись.
  - Как ты смеешь мне перечить!? - Ещё громче крикнула Евгения, от чего все тут же замолчали. - Я сказала, что этот человек проведёт эту ночь со мной, значит так и будет. А если кто-то будет противится, я отрежу ему язык сию секунду.
   После такого устрашающего заявления и если более устрашающего тона вся толпа как один замолкла. "Удивительно, - думал Павел, - они во всем ей подчиняются, все до единого повинуются её приказам, от чего бы это?".
   - Всё, оставим это, - немного остыв, сказала Жемчугова, - девочки, мои хорошие, давайте начинайте официальную часть.
    Тут в народе появился какой-то всеобщий тонус и зарядил всех энергией по максимуму. Несколько молодых ведьм  вскочили на сцену, одна из них, та, что поспокойнее взяла в руки микрофон, а две другие скрылись за кулисами.
   - Доброй ночи вам, кошмарные леди и невыносимые джентльмены. Сегодня на нашем ежегодном слёте мы почтим память великолепной и непревзойдённой Сальвины Римской, первой из людей освободившейся от лицемерного гнёта всем нам постылого общества и оставившая нам подробное руководство, чтобы и мы могли обрести свободу благодаря силе превосходящей любые силы человеческие. Поэтому давайте веселиться и праздновать это!
    Раздались громкие аплодисменты и овации, все присутствующие подняли бокалы с вином.
   - За Сальвину! - раздался тост и в момент, пока они пили, повисла тишина. Павел не пил, так как стоял рядом с Жемчуговой и не знал, следовать ли примеру окружающих, которые смотрели на него то с сомнением, то с откровенным презрением.
   - Ах, как хорош этот гренаш, мне от него хочется танцевать. - Смеясь, кокетливым тоном сказала одна из ведьм, ставя на стол пустой бокал.
  - Так в чём же дело? Вальс, господа! - призвал маг лет двадцати.
    Тут из толпы выскочили пятеро, три парня и две девушки, подбегая к сцене. Они достали из-за кулис видимо заранее приготовленные музыкальные инструменты. Один взял в руки гитару, другой достал барабаны, третий схватил саксофон, четвертая надела на плечо клавитару, последняя взяла в руки микрофон.
    - Павел Викторович, потанцуйте со мной. - сказала кокетливо Жемчугова.
   - Женя, я не...
   - Невежливо отказывать даме. - Павел услышал в этом замечании скрытую угрозу и с досадой понял, что выбора у него опять нет.
 - Хорошо.
 - Какую песню? - спросила колдунья с микрофоном, обращаясь к залу.
  - Давайте "Вдоль по улице Ванюша", Евгения Александровна, ты как? - попросила её светловолосая подруга.
   - Отличный выбор, Лесси. - кивнула ей с улыбкой Жемчугова.
    Павел и Евгения встали друг напротив друга, когда заиграла музыка.
        Вдоль по улице Ванюша
        По широкой дружок
 Она начала двигаться очень легко и изящно, а он был насторожен и скован. Она сцепляла их руки в замок, но у неё не получалось снять его напряжение.
    - Подайте нам коктейль Крамера. - крикнула Евгения, и на серебряном подносе им поднесли бокал с какой-то прозрачной жидкостью с непонятными добавками.
    - Что это?
    - О, это очень хороший и полезный напиток, он избавляет людей от печалей, болезней и страхов, но перед подачей в него необходимо добавить один интересный ингредиент, а именно кровь ведьмы. - Она, без всяких колебаний, не меняясь в лице, взяв нож со стола, провела лезвием по ладони. Темно алая жидкость начала медленно стекать и капать в подставленный стакан, после чего Жемчугова подала сосуд Павлу.
   - Пейте, Павел Викторович. - сказала она тихо, но требовательно.
   - Я, я не хочу это пить. - кто-то из толпы засмеялся.
    - Вам хуже будет, если не выпьете. - также продолжала она.
   Паша с опаской взял бокал и поднёс к лицу, нюхая. Пахло каким-то алкоголем, но деваться было некуда. Он сделал первый глоток, холодная жидкость неожиданно сильно обожгла ему горло, усугубиляло всё то, что он практически никогда не пил. Вкус был не очень приятный, его начало немного потряхивать, бокал слегка затрепещал в его руке.
   - А теперь давайте снова танцевать. - воскликнула Жемчугова.
  Она схватила Павла за руку и принялась кружить его, словно юлу, потом был прыжок, за ним подскок, скольжение. Они выписывали невозможные геометрические фигуры. Павел услышал шум и гул в ушах, он чуть не выронил фужер, Жемчугова заставила его отпить ещё немного, потом снова принималась чертить шагами фигуры да так, что бедный Паша едва за ней поспевал. Ещё глоток, и теперь уже Павлу совершенно неожиданно для самого себя захотелось смеяться, с каждым новым вздохом ему становилось всё легче и веселее. Он чувствовал себя совершенно невесомым и наконец смог нагнать Евгению в её темпе, что очень веселило её. Они подняли по одной ладони и приложив их друг к другу начали кружиться и подскакивать. Они пили на брудершафт вино, коньяк, бренди, от чего их танец заиграл просто искристыми красками. Все пытались подражать им, юные ведьмы начали восхищаться Павлом, а колдуны завидовать, ведь им Евгения Жемчугова не уделяла и трети внимания, которое уделяла Паше.
    Песни сменяли одна другую, просто играясь с настроением толпы, то заставляла скакать и вертеться, как горные козлы, то медленно плыть, как утки. В итоге, к двум часам ночи на мероприятии не было уже ни одно трезвого лица, все были веселы и пьяны до безобразия, кто-то уже опорожнял свой желудок в ближайших кустах, кто-то уже лежал без чувств под столом и рядом с ним, а кто-то и вовсе решил предаться мерзкому разврату, и к сожалению, таких была добрая половина собравшихся, причём как дам, так и джентльменов. В общем праздник прошёл отлично.
     Павел чувствовал жар и усталость во всем теле, алкоголь булькал в голове, его язык уже заплетался, и ноги не слушались. Пьяная улыбка на его лице выглядела крайне нелепо. В это время музыка стала затихать, как и голоса празднующих, лишь самые конченные весельчаки ещё были на ногах, но они уже были гораздо больше похожи на клоунов, чем на грозных и горделивых колдунов. Последние, что увидел Павел, перед тем как упасть и провалиться в беспамятство, было лицо Евгении, которое по-дружески улыбалось ему и слова:
    - Скоро, очень скоро я расскажу вам свою тайну, Павел Викторович.