Шмель и скрипка

В старом парке, где вековые деревья шелестели листвой, жила удивительная скрипка. Она стояла на резной подставке в небольшой беседке, и каждый, кто проходил мимо, останавливался послушать её чарующие звуки.

Однажды тёплым летним днём к скрипке прилетел любопытный шмель. Он кружил вокруг инструмента, то и дело садясь на гриф и рассматривая причудливые узоры на корпусе. Скрипка тихонько рассмеялась, и её смех прозвучал нежной мелодией.

— Что ты делаешь? — спросил шмель, удивлённо шевеля усиками.

— Я играю для всех, кто приходит в этот парк, — ответила скрипка. — Но сегодня я играю только для тебя.

Шмель замер, прислушиваясь к волшебным звукам. Мелодия словно обволакивала его крылышки, заставляя сердце биться в такт музыке. Он закрыл глаза и представил себя маленьким музыкантом, танцующим в воздухе.

С тех пор шмель стал частым гостем в беседке. Каждый день он прилетал послушать скрипку, а иногда даже пытался подпевать ей своим жужжанием. И хотя его «пение» было не таким мелодичным, как звуки скрипки, она всегда улыбалась, слушая своего маленького друга.

Но однажды случилась беда. В парк пришла буря. Ливень хлестал по листьям, а ветер выл, словно раненый зверь. Резкая молния ударила совсем рядом с беседкой. От страшного грохота скрипка соскользнула с подставки и с треском упала на каменный пол. Её корпус треснул, и прекрасные звуки больше никогда не лились из её недр.

Шмель в ужасе наблюдал за происходящим. Его маленькое сердечко разрывалось от боли. Он не мог допустить, чтобы его подруга страдала. Целыми днями шмель собирал сладкий нектар с самых редких цветов в парке. Он приносил его к скрипке, надеясь, что волшебная сила природы поможет исцелить её раны.

Дни превращались в недели. Шмель не сдавался. Он собирал росу с листьев, переносил крошечные частички смолы с деревьев и аккуратно прикладывал их к трещинам скрипки. Его маленькие лапки работали неутомимо, а усики дрожали от напряжения.

И случилось чудо. Постепенно, благодаря неустанному труду маленького друга, скрипка начала оживать. Её корпус больше не трещал, а в глубине инструмента зародилось тихое, едва уловимое звучание. Оно было не таким сильным, как прежде, но в нём жила та же нежная душа.

Теперь скрипка играла только по вечерам, когда парк пустел, а шмель, сидя на грифе, тихонько подпевал ей своим особенным жужжанием. Их музыка стала ещё прекраснее, ведь в ней теперь жила история настоящей дружбы, способной преодолеть любые невзгоды.

А в парке говорили, что по вечерам можно услышать удивительную мелодию — словно сама природа поёт песню о верности и преданности маленького шмеля, спасшего свою любимую скрипку.