Последнее пристанище овидия

«О, кто средь мертвых сих песков
Мне славный гроб его укажет?»
«Фракийские элегии»
В.Г.Тепляков

Есть на юге нашей столицы такое место, как Коломенское. Его земля таит в себе много тайн, относящихся к разным временам и эпохам. Одна из таких загадок относится еще к античным временам древнего Рима.
События, предшествовавшие ее возникновению, произошли на западном побережье Черного моря. Их героем стал Публий Овидий Назон – всемирно известный римский поэт эпохи ранней империи. Его судьба была трагична и в тоже время загадочна. В 9 году нашей эры, поэта, не угодившего императору Октавиану Августу, ссылают на далекую окраину Римской империи и захолустный причерноморский городишко Томы надолго становится его пристанищем.
С тех пор минуло много веков, но город Томы, исчезнувший с лица земли, сохранился в памяти потомков благодаря элегиям Овидия. Творчество поэта, забытое в Средневековье, было возвращено в культурный контекст другой эпохой – Ренессансом.
О жизни поэта, особенно в изгнании, в XVI-м веке было известно крайне мало, но информационный вакуум быстро заполнили домыслы, фантастические выдумки и предположения. В начале того же XVI-го века ученый мир впервые заговорил о месте погребения Овидия. Естественно, и тогда, и вплоть до недавнего времени, о его местоположении лишь догадывались.
Вот почему на протяжении почти пяти столетий легендарная гробница обнаруживалась в различных частях юго-восточной Европы. Всякому кто брался за поиски не терпелось известить просвещенный мир о нахождении места погребения поэта. Назывались Венгрия, Подунавье, Молдавия, степи Поднепровья, Киев, низовья Дона, под Воронежем, а некоторые польские писатели и хронисты утверждали, будто бы Овидий жил в белорусском Полесье «…среди поляков».
В конце XIX-го века эта проблема оставалась весьма актуальной, вызывая в среде археологов ожесточенные споры. И вопрос оставался открытым вплоть до недавнего времени, когда в 50-х годах прошлого столетия стало возможным указать достаточно точное место его погребения. А оно оказалось на территория современного Коломенского.
Реакцию ортодоксов от исторической науки на такое заявление легко предвидеть:
- Чепуха! - воскликнут они в один голос. Однако сколько бы контраргументов они не выдвигали, суть их будет одна: «этого не может быть, потому что не может быть никогда». Поэтому, нет смысла попусту тратить время на полемику с ретроградами, обратимся непосредственно к фактам, а они – вещь упрямая.
Для начала выясним каким путем Овидий попал в Коломенское. Дело в том, что современное Коломенское стоит на месте древней Коломнии. Об этом античном городе предшественнике Москвы мы как-нибудь поговорим отдельно, а пока отправимся в Томы.
До середины XIX-го столетия о месте, где некогда стоял этот античный город, ничего не знали. Обнаружили его совершенно случайно. В 1852 году при раскопках в Констанце румынские археологи извлекли из земли несколько плит с латинскими надписями. На шести из них было вырезано название города Томы. Последующие археологические находки подтвердили предположения ученых, и вопрос о месте расположения города был закрыт.
История города Томы небезынтересна, но обратим наше внимание на другое, а именно, на жизнь, в нем Овидия. К сожалению, сведения о его пребывании там очень и очень скудны. Мы можем, только с большей или меньшей степенью вероятности догадываться, с кем поэт общался, куда ездил, чем занимался в годы ссылки. Его последние сочинения «Скорбные элегии» и «Послания с Понта» проливают на это не много света. Но неужели не сохранилось никаких других письменных свидетельств, помимо выше упомянутых?
Есть, но их, увы, с лишком мало. Чтобы ознакомиться с некоторыми из них, обратимся к книге «De magneficenta», изданной в 1698 году венецианцем Джованни Понтанно. Главное свидетельство - чудом уцелевший отрывок рукописи неизвестного произведения Овидия «Гиперборея». Из нее ясно, что последние годы жизни опальный поэт провел вовсе не в Томах, а где-то далеко на севере. В своем последнем творении Овидий воспел неизвестный город - Скифскую Коломнию. Плененный красотой города и окружающей его северной природой, поэт, как явствует из его стихов, выражает горячее желание остаться в нем навсегда.
Необходимо уточнить, что Скифией в античные времена называли все земли, простиравшиеся за Черным морем на северо-восток. Поэтому оставалось лишь гадать, где среди этих бескрайних просторов искать загадочную Коломнию. Отметим, что открыли ее значительно позднее, в начале XX-го столетия. Рукопись Понтанно обнаружили в хранилище древностей Папского дворца в Ватикане, куда она попала из сгоревшей в позднее римское время знаменитой Александрийской библиотеки.
В книге имеется еще одно свидетельство, датируемое 17 годом нашей эры. Это донесение куратора города Томы императору Тиберию о бегстве Овидия к скифам. В нем говорится, что присланный в Томы под надзор городских властей Публий Овидий, сговорившись с корабельщиками, тайно поднялся на борт торгового судна «Артемисия» и бежал, судя по всему, в земли варваров. (Действительно, его путь мог лежать только в верховья Борисфена (Днепра), где совершался тогда оживленный торг с местными племенами.)
Вместе с тем, Понтанно приводит другое сообщение - рассказ Георгия Трапезундского (1396-1484) о том, что Овидия, якобы, похоронили в Томах на кладбище у городских ворот. Хотя насколько оно точно и правдиво доподлинно не известно. Не исключено, что его выдумали много веков спустя после смерти поэта.
Дело в том, что раскопки римского города Томы ведутся почти полторы сотни лет. За это время было выявлено пять городских некрополей античного периода, вскрыто более тысячи могил. Но на гробницу Овидия заступ археолога так и не наткнулся. И, забегая вперед, скажем, не наткнется никогда, ибо ее там нет: не на берегах Черного моря нужно было искать ее, а далеко на севере, в Коломнии, то есть в современном Коломенском. Да, звучит невероятно. Даже самые смелые новаторы исторической науки не отважились в свое время на такое смелое предположение.
Между тем все изменила одна случайная находка. Так, весной 1966 года школьников седьмого класса Марьинской школы, что находится по соседству с Коломенским, вместо занятий послали в помощь колхозу «Огородный гигант». Ребятами предстояло заняться окапыванием плодовых деревьев Вознесенского сада. Вдруг, в самый разгар работы, лопата одного из школьников - Вити Енькова обо что-то заскрежетала. Копнув еще несколько раз, он извлек из земли небольшой металлический предмет.
Через несколько минут вокруг него собрались одноклассники - всем хотелось своими глазами увидеть клад. Заметив оживление, к ребятам подошел классный руководитель. Неожиданная находка, впоследствии получившая название Еньковской, в честь школьника, нашедшего ее, представляла из себя небольшой, но довольно увесистый бронзовый сосуд. На его стенках сквозь зелень патины проступали в обрамлении лавровых листьев латинские буквы.
«Клад» передали сотрудникам музея «Коломенское». К сожалению, до специалистов по антике необычная находка дошла не сразу, но, когда те осмотрели ее, то ахнули от удивления. Надпись на сосуде гласила, что его содержимое, ни много, ни мало, как прах знаменитого римского поэта Овидия. Бросились искать место, где ее нашли. Но, увы, время оказалось безнадежно упущено. Во-первых, наступила зима, а главное - школьники толком уже не смогли указать относительно точно, место столь сенсационной находки.
Весной следующего года археологи подняли вопрос о крупномасштабных раскопках в Вознесенском саду, но воспротивилось руководство колхоза. Ведь, земляные работы могли погубить плодовые деревья. Полевые исследования пришлось отложить до лучших времен.
Кстати, аналогичные находки попадались в этом месте и раньше. Так, осенью 1941 года немецкая авиация наносила мощные бомбовые удары по Перервенскому гидроузлу. Одновременно с этим авиаразведка противника наблюдала и за окрестностями Коломенского. И вот, по словам старожилов, самолет-разведчик, очевидно, засек, что в Голосов овраг уходит много людей. Вероятно, немцы решили, что там скрыт какой-то важный объект и подвергли его бомбардировке. Эффекта, разумеется, никакого не было, но некоторые бомбы упали на территорию вблизи музея «Коломенское». Одна пятисоткилограммовая бомба угодила в Вознесенский сад, в ту его часть, которая примыкает к Голосову оврагу. Образовалась огромная воронка.
Когда колхозники стали засыпать яму, в выброшенной взрывом земле, наряду с известняковыми обломками, нашли изящную вазу с запаянной крышкой. Внутри что-то было, вазу вскрыли, но, кроме слежавшихся комьев грязи, ничего не обнаружили. Впоследствии, находку передали единственному остававшемуся в Коломенском сотруднику музея Е.Гачину старшине охраны.
Однако, в то тяжелое время заниматься ею никакой возможности не было. В руки исследователей ваза попала только в 1950 году. Они классифицировали ее, как античную погребальную урну. Даже удалось прочитать имя человека, чей прах она хранила - это был некий Марк Сабиний. Однако, должного интереса артефакт не вызвал.
Этот факт свидетельствует о том, что когда-то на месте старого сада был античный некрополь. Иначе, как бы там оказался древний погребальный сосуд? Разумеется, серьезные раскопки заполнили бы лакуны коломенской истории, но пока о них можно, разве что мечтать.
Между тем ученые не сидели сложа руки, а занимались кабинетными исследованиями. Но здесь неожиданно возникло препятствие со стороны идеологического отдела ЦК КПСС. Что и говорить, эпоха для науки тогда была не самая благоприятная. Пресловутая практика негласных запретов и интриги в академической среде далекой от подлинной науки, сперва затормозили, а затем и вовсе похоронили большинство неординарных исторических исследований, связанных, в том числе, и с изучением судьбы Овидия.
В частности, в начале 70-х годов прошлого века не состоялась защита кандидатской диссертации аспиранта Истфака МГУ А.С.Печковского на тему «Российский след римского поэта Овидия». Его монографию, ставшую итогом нескольких лет кропотливого труда, завернули, после чего она сгинула где-то в недрах спецхранов. Незаметно исчезла и сама урна с прахом поэта. Ее должны были отправить в Государственный Исторический музей, но абсолютно точно известно, что такого экспоната в его фондах нет. Где же она? Не известно.
Вообще судьба Еньковской находки самая загадочная сторона всей этой истории. Хотя, вероятно, все гораздо проще: она все еще лежит где-нибудь в запасниках Исторического музея, терпеливо ожидая своего часа. Известно, что этот музей в состоянии выставлять только пять-десять процентов своих фондов. Поэтому нетрудно представить, какие важные исторические экспонаты могут быть «похоронены» в его обширных запасниках.
Однако, все может оказаться не столь радужно: много раз советские музеи по указке с верху проводили ревизии своих фондов, избавляясь при этом от артефактов, не имеющих, якобы, «исторического и художественного» значения. Сколько бесценных экспонатов в результате этих «переоценок» было уничтожено, а под шумок просто украдено, уже никто никогда не узнает. Не исключено, что урну с прахом Овидия постигла похожая судьба. Где ее теперь искать - сказать невозможно. Может быть в отвалах мусора, а может в коллекции какого-нибудь западного миллионера.
Обидно, конечно, за судьбу такого величайшего открытия. Однако, времена меняются и хочется верить - к лучшему. Есть надежда, что история с могилой Овидия в Коломенском не канет в Лету и на смену ретроградам и консерваторам придут молодые энергичные археологи-новаторы.
Именно за ними будет последнее слово. Автор этих строк верит, что не за горами тот день, когда тайна старого Вознесенского сада, благодаря их стараниям, будет открыта и тогда миллионы людей будут приезжать в Коломенское, не только полюбоваться его памятниками и живописной красотой, но и поклониться месту упокоения знаменитого поэта античности - великого Овидия.
Евгений ИВАНОВ