Больничка

..Болезнь состоялась в апреле, в конце,
премьерным аншлагом больницы.
В приёмном покое под мухой цеце
взялась за меня фельдшерица.
На ней, как паук, шевелился парик
и брови, конечно же, брови,
а нос с опозданьем, но всё же возник,
чтоб громко чихнуть на здоровье.
Я первые сутки лежал кое-как
под пыльным окном в коридоре.
Казалось, что лай поселковых собак
в моём начинается горле.
Окну полагался уральский закат,
но влез исковерканный тополь.
И нянечка делала матриархат,
умея ругаться и топать.
Всё рвался наружу какой-то нарыв,
к утру я почти что загнулся
и плакал всухую, про слезы забыв,
поэтому не захлебнулся.
Вода в батарее шумела, а дождь
вытягивал струи, как выи,
соструив мне шесть выразительных рож,
как могут лишь глухонемые.
Потом на каталке мы с телом моим
в операционной катались,
где было легко надругаться над ним,
и те, кто могли, надругались.
И с трубкой во рту, как подводный пловец,
лежал я на дне пробужденья,
и в маске стоял надо мною пizдец
нерусского происхожденья,
и в пятки трусливо сбежала душа,
проворно и даже умело.
Меня ж отстояло, на ладан дыша,
моё беззащитное тело.
О Боже, куда мне складировать боль?
Зашитый на скорые нитки,
я сутки её добываю, как соль,
промышленным способом пытки.
Ты требуешь просьбы. Вот я и прошу.
Не знаю чего, но прошу же.
Рулонной бумагой повязку сушу
и пробую сделать потуже.
И вот я лежу пред Тобой на спине,
живот прикрывая подушкой.
Я верю в Тебя, но не верю Тебе,
всё время боюсь потому что.
И мне открывается истины свет:
рассчитывать глупо на жалость,
прощенья не будет, его уже нет.
............................................
Оно и не предполагалось.  Виталий Кальпиди.