Портрет

Самая любимая на свете девочка подлетела к журнальному столику и заинтересованно стала наблюдать за мужчиной, сидящим напротив.

Слегка наклонившись к рисунку, он был увлечён своим занятием и, казалось, не замечал малышку — это чудо, бросившее свои игры. Лишь внимательный наблюдатель заметил бы, как он часто скашивает глаза на ребёнка, на свою драгоценность.

Красное вязаное платьице и серьёзное выражение любимейшего детского личика уже сделали своё дело: он лишь делал вид, что занят. Его глаза заблестели сентиментальным блеском обожания.

Малышке надоело, что на неё не обращают внимания. Она решительно поднырнула к нему под руку и, немного поёрзав на диване, прислонилась, прижалась, став смотреть на листок бумаги с изображением красивой женщины.

Нет на свете человека, который, глядя на рисунок и эту прелестную девочку, не сказал бы, что это мать и дочь.
— Где она? — спросила она, помолчав. Внимательно разглядывая рисунок уже потеплевшими глазками, она нежно проводила пальчиками по овалу лица, щекам, волосам, — точь-в-точь как он сам только что.

— Расскажи мне... — спросила она и ещё теснее прижалась к нему, словно ждала, что тепло, которое шло от него, должно литься на неё и от той, что на рисунке. А дети чувствительны к такому теплу.

— Где? Ты спросила — где? Ну вот тебе и раз, — улыбнулся он. — А не ты ли совсем недавно не отпускала её по делам?
— Не недавно, а давно! — насупился ребёнок.
— Хорошо, — он нежно погладил крошку по головке. — Хорошо... Ты будешь рада, если я скажу, что она вот-вот придёт?
— Даааа! — Она захлопала в ладошки, с горящими глазками и улыбкой на пухленьких губках.

— А пока давай подумаем, какая она для нас, — давай?
— А я знаю, зачем думать? Ты сам говоришь — сокровище... я слышала... и ещё солнышко... как и меня зовёшь, — улыбалась маленькая хитруша.
— И любимая моя... и жизнь моя... и ещё нежная...
— Так ты подслушивала?! — нарочито возмущённо воскликнул он.
— Эх ты... ничего ты в женщинах не понимаешь! — выдохнула она. — А я-то думала...

Он обнял это смышлёное чудо, прижал к себе, словно хотел слиться с ним. Детские ручонки обхватили его шею, и она прижалась личиком к его щеке. Им обоим не нужно было слов — им обоим нужна была просто Она.

Та, которая была на рисунке.
Та, которая «миленькая моя».
Та, которая «где она?».
Та, которая — сокровище.
Та, которая — любовь его.
Та, которую малышка зовёт «Мамочка моя».
Раздался звонок в дверь. Девочка отчаянно забарахталась.
— Пойдём, пойдём скорее! — тащила она его за руку.
— Пойдём, откроем солнышку нашему, — сказал он, поднимаясь и делая первые шаги. — Пойдём, моя дорогая.

Мужчина и ребёнок шли к двери. Взрослый и маленькая девочка с изумрудными глазами и нежным сердцем шли открывать самому дорогому, самому красивому и любимому созданию во всей вселенной.