А вы, надменные потомки?!. - 3

Итак, господа русофобы, усвойте, что "бессмертный шедевр" под названием "Прощай, немытая Россия" написал вовсе не Лермонтов, а Минаев Дмитрий Дмитриевич,
Популярный в шестидесятых годах XIX-го столетия пародист народовольческо-либерального направления. Он написал сотни пародий на знаменитые стихи Пушкина, Лермонтова, Некрасова, Фета, Тютчева и других русских поэтов. Неоднозначность творений Дмитрия Дмитриевича принесла ему популярность и немалое число почитателей среди любителей юмора и сатиры.
Помнится, и в восьмидесятых годах прошлого столетия был у нас талантливый и довольно известный пародист подобного плана Александр Иванов, очень успешно бравший на вооружение какую-нибудь стихотворную нелепость из творчества современников и смешно обыгрывал это в своих пародиях. Выходило действительно оригинально и весело.

Тогда как основными жертвами стихотворных экзерцисов Минаева были поэты известные,
в основном из дворянского сословия, которых пародист не жаловал. С помощью нарочито грубого, вульгарного жаргона он высмеивал поэтов-дворян, низводя их с пьедестала.
Лермонтов был излюбленной мишенью Минаева. Даже такое трагически-пророческое стихотворение как "Сон" вдохновило Дмитрия Дмитриевича на написание издевательской пародии.

М.Ю.Лермонтов:   В полдневный жар в долине Дагестана,
                С свинцом в груди лежал недвижим я.
                Глубокая ещё дымилась рана,
                По капле кровь точилася моя...

Д.Д.Минаев:      В полдневный жар на даче Безбородко
                С "Беседой Русскою" лежал недвижно я.
                Струился воздух кротко,
                Баюкая меня...

Стихотворение же "Прощай, немытая Россия" было написано Дмитрием Минаевым как пародия на стихотворение А.С.Пушкина "К морю".

                Прощай, свободная стихия!
                В последний раз передо мной
                Ты катишь волны голубые
                И блещешь гордою красной...

Ритмика, построение фразы, рифмовка - всё совпадает! Не нужно быть высоколобым литературоведом, чтобы этого не уловить.
К тому же на Минаева указывает и частота употребления словосочетания "мундиры
голубые", которое он использовал в своих текстах регулярно, тогда как Лермонтовым
оно не употреблялось ни разу.

Минаев написал много пародий, но вот автором мистификации явился архивист П.И.Бартенев, который в 1873 году отправил минаевский "шедевр" издателю П.А.Ефремову, как якобы "списанные с подлинника лермонтовские строки" о "немытой России". Ефремов как раз в это время выпускал собрание сочинений Лермонтова.
Однако он оказался умнее советских издателей 1954-1955 годов, и стихи, присланные Бартеневым, в издание включены не были, как, впрочем, и в последующие переиздания.

Стоит заметить, что сам Бартенев, будучи редактором журнала "Русский архив", стихи якобы Лермонтова сразу не опубликовал. Появились они впервые в 1887 году в журнале
"Русская старина" в публикации П.А.Висковатова. Но это был не тот список, который Бартенев посылал Ефремову.
У Бартенева поэт бежал на Кавказ "укрыться" от "царей", а у Висковатова - от
"вождей". И к тому же "послушный им (жандармами) народ" в публикации "Русская старина" превратился в "преданный"... Какие уж там "цари" и "вожди" гнались за
поэтом в 1841 году, когда после дуэли с Барантом его вторично послали на Кавказ.
Да и рифма подкачала: "царей" (вождей) - "ушей"...

Вероятно, понимая это, Бартенев в 1890 году в "Родном архиве" публикует новый
вариант "немытой России" уже с оговоркой "записано со слов поэта современником",
где появляется "сокроюсь от твоих пашей". Паши - крупнейшие сановники в Османской империи, вроде губернаторов или генералов, которых назначал лично султан.
Со слов какого такого современника сие записано, неизвестно. "Немытая Россия" не
имела не то чтобы какого-либо автографа, а даже никто из современников поэта не переписал сей "шедевр" от руки. Тогда как другие стихи Михаила Юрьевича читатели переписывали тысячи раз.

Спрашивается, зачем и почему Бартеневу потребовалось заниматься всею той
мистификацией с подтасовками и со "словами какого-то там современника". Вероятно,
как и любому мошеннику, ему хотелось "тупо срубить бабла"...

И вот спустя более чем полвека, советские редакторы-издатели сошлись на втором бартеневском варианте с "пашами" и "преданным" народом. И в таком виде включили
в ПСС Лермонтова 1954 года как безусловно поэту принадлежащее, выдав это как
архивную сенсацию. Ибо в ЦСАЛИ был обнаружен ещё один список этого "шедевра", сделанный рукой того же Бартенева, но уже с пометкой "с подлинника руки Лермонтова"
и отправленный мемуаристу и историку Н.В.Путяте. Этот вариант почти не отличался от того, который когда-то отправлялся Ефремову, но только народ из "послушного" превратился в "покорного". А цари как были, так и остались.
И тогда крупный советский филолог, правнук и биограф Ф.И.Тютчева К.В.Пигарев, предложил, что если уж печатать стихи как лермонтовские, то нужно придерживаться
этого Бартеневского списка. Ну как же, ведь указано: "с подлинника руки Лермонтова",
а не "со слов современника".

Какая мелочь, что подлинника этого никто никогда не видел...кроме Бартенева.
Вроде как. Да и видел ли он? Этого уже никого не волновало.

Таким образом, в результате всей этой нечистоплотной окололитературной возни так называемых литературоведов, вынесших свой вердикт, что раннее творчество Лермонтова для читателей значения не имеет... зато тяжкий камень "неумираемого шедевра" с "немытой Россией" был включён в творческое наследие ПОЭТА, позоря его честное имя.

А что такого? Главное ведь, "пипл хавает"! Не так ли, господин Литвин и иже с вами, надменные потомки?!

Не кажется ли вам, что таким образом память о ПОЭТЕ вместо благодарности за
богатство его творческого наследия обращается в нищету нашего неблагодарного забвения.

                У врат обители святой
                Стоял просящий подаянья
                Бедняк иссохший, чуть живой
                От глада, жажды и страданья.
                Куска лишь хлеба он просил,
                И взор являл живую муку,
                И кто-то камень положил
                В его протянутую руку.
                Так я молил твоей любви
                С слезами горькими, с тоскою;
                Так чувства лучшие мои
                Обманутых навек тобою!             1930 год.