9 гл Заметая следы

Глава девятая

Заметая следы


Когда Мясник всё же добрался до берега, там он как крокодил пополз на руках, скрываясь в ивовых зарослях. Оттуда его уже выволакивал Омен рискуя быть подстреленным, потому что Аркадий стрелял наобум в надежде кого-нибудь из них зацепить. Но у него не получилось, это сделать и Омен затащил Мясника под прикрытие избы. Там он осмотрел ранение Мясника и стал снимать со стонущего Мясника штаны и, осмотрев его раны рассмеялся.

— Ты родился брат в штанах! Ни одного точного выстрела этот Аркадий не сделал, видно так напугался, что его охватила трясучка, обе пули всего лишь порезали кожу твоей задницы с обеих сторон. Ничего через недели две будешь прыгать как козлик. А сейчас давай-ка я тебя перевяжу твои ранения, а то изойдёшь кровью как бегемот. Бинтов нет, тогда снимай рубашку пойдёт на бинты, да и я свою порву.
— А потом во что одеться? — спросил Мясник.
— В одежду убиенных али забыл, как ты их застирывал, а одёжку мы тебе подгоним в размер, кое-что добавим, что-то отрежем, что сноса не будет. А то если хочешь, наряжу я тебя в козлиные шкуры и будешь ты как Робинзон Крузо щеголять под зонтиком.
— Ага, и рога козлиные на голову напялить, — пробурчал Мясник.

Оказав Мяснику первую помощь при огнестрельных ранах по касательной, он помог ему, подняться и, сунув ему в руки по две слеги, попросил пройтись без его помощи. Мясник кивнул, что он может идти, и они отправились обратно к Терему.
— Тебе просто повезло, что он не отстрелил тебе обе ноги, а то бы дело было серьёзное. Пули доставать из задницы дело не простое я видел такие ранения, вырезают глубокие ямища в ягодицах, а иначе если начнётся окисление, то гангрены жопы не миновать. Ты Мясо везунчик. Если бы у него была пуля дум-дум, она бы разворотила твою красивую задницу как твой холодец. Если такая розочка попадёт, то всё посмертной инвалидности не избежать сам попросишь, что бы я тебя прирезал  как поросёнка.

— И ты бы меня своего друга прирезал бы? — спросил с обидой Мясник хромая на обе ноги и переваливаясь как утка.
— Да вот ещё сам бы застрелился. Такая чудовищная рана шансов не оставляет на жизнь, а мучительно умирать не каждый сможет. Ты только представь пулевая роза, влетая в твою ягодицу разворачивается от удара и начинает рвать мясную ткань и сама при этом расслаивается на четыре части если это заложено в её характеристике, а это уже широкое сверло добирающееся до костей таза. Ну, а если зацепит копчик, то всё хана но копыта отбросишь не сразу. Полная парализация и трындец с кривой мордой на всю оставшуюся жизнь. Правда, если повезёт, то отделаешься ампутацией, по самое не балуйся.
— Омен кончай травить и так хреново, — засмеялся Мясник.
Он чувствовал уже себя не так уже скверно и, разойдясь, шёл уже более уверенно, храбрясь перед Оменом — подумаешь, чуть задницу не отстрелили, но зато живой.

— А может он специально хотел над тобой посмеяться, — сказал Омен.
— Ну, если я его падлу встречу, он у меня яйцами посмеётся на мачете! — ругался на Аркадия Мясник.

А Аркадий, сидя в засаде, наоборот думал, что он прострелил Мяснику обе ягодицы и теперь тот лежит в избушке полностью обездвиженный. Теперь-то он поквитается с Оменем по полной программе. Есть желание переплыть обратно на левый берег и пристрелить Омена но его правый берег весь просматривается на два-три километра в обе стороны так что о переправе не может быть и речи, а если ждать до вечера то комаров кормить, а там и кто покрупнее подойдёт.

Если идти пёхом до Большой Ослянки так это все пятнадцать  километров с хвостом по отмелям да таёжному бурелому, а это будет длинная история. Тогда проще уйти в посёлок Рассольный, а там подсесть к туристам на катамаран.
Раньше в Рассольном стояла воинская часть, солдаты охраняли лагерь зк, а на большом острове Колуим напротив посёлка у них было стрельбище. Стреляли по горе Гусева 406 м или по горе Троицкой 679 м. Правда, как там было с народом на этих горах, было не совсем непонятно, могли бы и пристрелить кого-нибудь.
Если идти в ту сторону чтобы переправится на другой берег незамеченным так у посёлка всегда народу полно этот вариант отпадал как само разумеющееся. И кроме того частая стрельба могла местных насторожить тут уж лучше им на глаза не попадаться чёрт знает что могут подумать.

Тогда Аркадий решил пройти лесом против течения реки чтобы перейти реку на мелководье и обойти бандитов. Достав по дороге пачку Родопи Аркадий подержал ей в руках и вынул сигарету, но прикуривать не стал поопасался что запах может к нему привлечь бандитов. Только сунул сигарету в рот чтобы хоть так ощутить вкус болгарского табака. Отойдя на три километра он не раздеваясь вошёл в воду и прошёл на четвереньках по мелям на левый берег выставив на поверхности только половину головы. 


Придя к резному терему Омен и Мясник стали готовиться к срочной эвакуации.
Помня, что говорил Аркадий о спецназе, Омен ему поверил и решил, что нужно срочно мотать куда подальше. А теперь, когда сбежал Аркадий, дело принимало совсем другой оборот. Он мог по мнению Омена настучать по поселковой рации ментам на все чёрные дела которыми занимались они с Мясником.
— Нужно готовиться на погружение, — сказал Омен давая понять, что им нужно сваливать отсюда.
— Понял барахло  коню под хвост берём золото и сваливаем на вторую базу, — ответил Мясник. — Когда машину пригонишь.
— Да сейчас пойду за ней чего тянуть, а ты пока выноси всё их хаты что по силам, мебель, продукты, а потом мы остальное вынесем.
— А золото.
— Ну, так я про него и говорю, а барахло потом вынесем не пропадать же твоим резным шедеврам. Будет время, мы и терем перевезём на ту самую поляну, помнишь, где горячий источник золото высирает. — Только надо поторапливается.

Омен ушёл за машиной в секретный капонир, где находился угнанный им военный полноприводный автомобиль Урал. Он так и стоял заправленный и готовый выехать куда угодно. Чтобы машина не застаивалась, Омен катал его на кротком отрезке несколько раз в месяц, то есть каждую неделю по два-три раза. Мясник особенно это любил когда его везли на машине. А поскольку слава о кричащем Варваре росла и ширилась, то они уже сами опасались, что кто-то может подойти и поглазеть на урчащий Урал.

Мясник вынес в кустарник всё золото песком и в самородках спрятанное в подполье в стенах. А то, что лежало на виду, и было украдено Аркадием, было всего лишь мизерно малой частью их сокровищ. Мясник по мере накопления золота плавил его ночами в печи на руднике, и готовые отливки прятал в подполье. А Омен относил их в шаманскую кладовку, показанную от большой глупости Аркадию. Сейчас нужно и оттуда всё эвакуировать.

А вообще в планах у Омена было взять килограммов пятьдесят золота и свалить, обналичив в доллары с переводом их в разные страны со стабильной банковской историей. И больше к Золотому руднику не возвращаться, чтобы его там не повязали как последнего дурика. Ведь всякому кто нахапал по карманам и больше всего хочется взглянуть на то место, откуда он вытянул золотой билет в безбедную жизнь. Но в его случае та глупость, что он совершил, показав Аркадию не должна повторится.

Оставалось устранить ещё нескольких бывших дружков знавших его в лицо, и он будет для правоохранительных органов недосягаем. На этот счёт у него в голове всё время крутился список его будущих жертв. Начиная с Авангарда, с которым Омен был одного поля ягода и кто его предал, вот ему и нужно было снести голову первому.  А пока нужно было грузиться и уезжать пока сюда не нагрянула злая котла с пушками.

К его приезду Мясник вынес из подполья всё золото и сидел весь в поту,  попивая холодный ягодный компот.
— У нас ещё одна нерешённая задача снять все черепа и сжечь  в кремационной яме. Ну, это я сам решу, а на тебя ляжет другая задача, если позволит здоровье. Вынести всё золото из шаманской сокровищницы, не спорь так надо. Я там чинарик свежий нашёл, — соврал едва, не краснея под маской Омен. — Значит, кто-то пронюхал или выследил нас, но открыть замки не смог поковырялись и бросили. А в другой раз заявятся с автогеном иначе навесные замки не снять, а внутренние не выломать. Срежут замки, к чертям собачим и всё.

Омен и на этот раз не сказал о своём проколе, что показал Аркадию золоту кладовку над собой сваляв дурака.
— Да как я один-то мне и так что-то поплохело, вон как тело морозит, — сказал Мясник
— Ладно, пошли вместе всё вынесем к дороге и захватим после. А сейчас погрузим всё наше добро и ходу отсюда.
За полтора часа с небольшим они вынесли всю резную мебель с чучелами голов зверей и погрузили в кузов машины, а диван с кожными татуировками они распотрошили и всю кожу сожгли в печи без остатка.
— Диван бы по-хорошему тоже надо сжечь, чтобы не осталось и намёка на чём мы сидели. Как всё утрясётся, перевезём терем в другое место. Щас идём и заберём промприбор, правда он такой тяжёлый его же ещё разбирать надо, ну не оставлять же его врагам.
— А я предлагаю взорвать штольню с промприбором, чтобы и следа там от него не осталось, послужил и хватит, а узкоколейку разобрать и увезти куда подальше и спрятать. Зря, что ли мы ещё собирали ну, а если она не нужно занести в штольню, — сказал Мясник.

Это предложение Омену понравилось, и он согласился, тем более что золото они могут тянуть из найденных ими пещер.
— Только сначала давай увезём наше добро, а знаешь, если не поторопимся, можем всё потерять, а штольня никуда не денется. Достаточно поджечь шнур к взрывчатке и амба.
Они вытащили диван и, разломав его на несколько частей, облили бензином и подожгли в каменном очаге перед теремом.
— Наличники бы снять, пропадут ни за грош, — сокрушался Мясник

Омену и самому было жалко терять такую красоту, и они сняли их и всё, что было можно без глобального крушения.
— Ну, лозы с виноградом и яблоками ты, надеюсь, вместе с брёвнами не собираешь увозить? — спросил Омен.
— А вот увёз бы да избу придётся всю разбирать. Ладно, по осени заберём как раз все эти лихоимцы с рюкзаками смоются по домам, приедем и заберём. А эту падлу надо достать он мне за мой пораненный зад ещё ответит.
— Только где ты его искать будешь, тебя же на первом посту снимут и в каталашку приметный ты очень, может из тебя сделать убогого, горбик приделать, ножку поломать, чтобы хромал по настоящему и два костылика под мышки, чем не инвалид Первой мировой.
— Смейся, смейся, ваше благородие вот когда тебя самого заловят нянчится не станут, за хвост в Чёрный дельфин на самое почётное место. А утром раком на обыск, может самородок какой утаил…
Омен посмеялся и вдруг заметил, что Мясник вдруг изменился в лице, побледнел, и его повело в сторону, Омен подхватил его и усадил на скамейку. И в этот момент он заметил, что из-под правой штанины  Мясника обильно потекла кровь.
— Надо зашить твои раны, а то весь истечёшь и куда тебя такого ослабленного.
— Ну, если надо так зашивай, я потерплю без спирта. А пьяный я тебе не помощник, сказал Мясник и сильно морщась стал снимать штаны, обнажая кровавые исподники.
— Рану зажми тряпкой я сейчас приду, — сказал Омен и ушёл в терем.

Поискал в тереме шёлковые нитки и нашёл обычную капроновую дратву для подшивания валенок. Он ничего не сказал о назначении этих грубых нитей, да и какая разница Мяснику, чем ему будут зашивать раны. Омен приготовил для операции всё что требуется и обмыв рану на левой ягодице спиртом и попросил его забраться кузов, потому что после наложения швов ему просто этого не сделать. И Мясник выполнил, что он него требовалось. Омен последил ему оба матраса и полиэтиленовую плёнку, чтобы тот не залил там всё кровью
— Постели под меня что-нибудь, а то плёнка холодная морозит, а потом накроешь одеялом.
— А вот не надо было задницу подставлять, а то полез герой нашего времени.
Мясник лежал и отдувался от сильно боли.
Сделав всё, как он просил, Омен сунул ему сосновый сучок в зубы и приказал сжать и в случае сильной боли грызть.
 — Я тебе кто бобёр  что ли, — сказал Мясник, но сучок в зубах зажал.
— Всё помолчи, а то сам себя будешь штопать, — сказал новоявленный хирург и стал на газовой горелке нагревать иголку, чтобы сделать её кривой. После того как она приняла требуемую форму он её заточил алмазным напильником и вымыв спиртом руки приступил к операции.
Как правильно сшивать кожу Омен не знал и положился на свою интуицию и, заправляя кожу, внутрь начал сшивать. На первый прокол  кожи Мясник громко замычал и сказал что иголка тупая.
— Да у тебя кожа как у бегемота, — ответил Омен и продолжил сшивать обе стороны кровоточащей кожи.
 — При такой сшивке тебе надо вылежаться, а то согнёшься, и шов лопнет ещё дальше.
— А то я не знаю мне бы на хаты доехать, а там я уж по доскам из кузова спущусь, — сказал Мясник.
Омен дошил первую рану и, промазав её йодом, прикрыл бинтовым тампоном, после чего залепил крест-накрест, несколькими слоями лейкопластыря.
— Первый шёл готов, — сказал он.
Приготовив иголку с дратвой, он воткнул её в кожу раненого
отчего Мясник весь напрягся, но промолчал.  И тогда Омен уже по отработанной схеме зашил и вторую рану, не обращая на охи Мясника как заправский хирург.
Залепил второй шов, он накрыл Мясника одеялом.
— А теперь давай засасывай коньяк без закуски и лежи тише осиного листа. Ехать буду, как можно щадяще, но сам понимаешь, что дорога убитая, так что придётся потерпеть, зато не будет потери крови. Эх, чёрт холодец остался в холодильнике, ты пока отдыхай, а я сбегаю за мясом. Мясо лося с кабаниной не хочется оставлять, думаю, пока везём, не протухнет оно же заморожено.
— Лёд наколи в мешки, а потом в морозильный ящик сложишь, так мясо дольше продержится, — сказал ему Мясник. — И карабин мне дай, на всякий случай, что-то мне неспокойно.
— А что так трусишь.
— В воздухе витает какой-то запашок, а что это не различу. Вроде как рыба протухла.
Омен повёл носом, но ничего не уловил, оставил ему карабин и ушёл за мясом. А в это время Аркадий, надеясь что дующий ветер со стороны горы Ослянки унесёт запах табачного дыма заканчивал свою тягу к курению. Запаховая интуиция Мясника хоть он был и слаб на мышление, на этот раз не подвела его но он не понял от головной боли что это был за запал списав его на протухшую рыбу.

Омен приволок пустой морозильный ящик, собранный из фанеры и толстого пенопласта и, закинув его в кузов, разместив так, чтобы он не сдвинулся с места и не пошёл гулять, как ему вздумается. Всё собранное мясо он, заложил в ящик, распределив между мешками со льдом.
— А мясо сладкое ты взял? — спросил Мясник, намекая на человеческое.
Омен сказал, что хватит им и звериного, а то он бросил на съедение зверью путь питаются.

— А если Леший заявится? — спросил Мясник.
— Ну, значит, будет здесь свой сторож вместо нас. Берлогу я его уже приметил если ляжет, мы его добудем, а то ему на трёх лапах тяжко будет жить на старости лет так лучше сейчас его кончить чем он сам потом будет мучится. Это сейчас он ещё в силе, а потом когда силы уйдут, и жрать будет нечего, начнёт людей давить. Тут уж нам к пещерам с золотыми кладовками не подступиться озвереет с людоедства. И вот ещё что я машину отгоню в капонир, закрою и сбегаю, сниму все черепа с кольев, чтобы думали, что все россказни про эти дела выдумки.
— Делай, как нужно я подожду, — ответил Мясник, начиная хмелеть с коньяка.

— Хотя знаешь, давай-ка поедем, а то искать черепа занятие муторное и на весь день, а потом ещё их жечь надо, это уже до вечера.
— Делай как знаешь тебе виднее ты у нас командир, — сказал Мясник лишь бы он не оставлял одного и увёз отсюда подальше.
— Сначала заедем к Шаманской сокровищнице заберём Мардока, а потом на Компасенку.

Мяснику было всё равно, и он лежал на матрасах, терпя невыносимую боль от стягивающих кожу нитей дратвы.
— Нет давай лучше подкараулим Аркадия здесь, придёт же он в терем, а тут мы его раз и завалим, — сказал Омен.

Мяснику до чёртиков надоели меняющиеся планы товарища, и он был согласен на всё, лишь бы он поскорее увёз его из этого проклятого места, куда вот-вот должны заявится спецназовцы со слов Аркадия, если он конечно не врал. А ведь у них на это уже были планы, слишком заметно они тут повели себя, положив столько народа и охраняя Золотой рудник от любопытных глаз.

— Нет давай лучше на Компасенку, Коньяком не увлекайся и гляди тут в оба, — сказал ему Омен
и забравшись в кабину, положил  руку на рычаг нейтральной передачи. Масса, ключ на запуск, обороты поднялись. Давление масла, заряд аккумулятора, подал газу, накачал воздух в тормозную систему и, сняв рычаг с тормоза начал движение.

Всё это Омен проделывал, как пописанному, всё время, забывая, что нужно делать, как это делают другие водители. Армейская контузия на полигоне иногда давала сбои, и он обращался к учебнику. Мясник про это не знал, да и сам Омен особо не распространялся, а если Мясник что-то замечал то списывал на магнитные бури, говоря не молодой, мол, поди, уже дяденька.

Аркадий влечёный жаждой мести уже наблюдал за их отъездом, не пропуская ни единого слова. Зная, что ему не одолеть замки в шаманской сокровищнице он  решил не убивать Омена, а проследить весь их путь до нового места и поэтому, раскрыв карту двигался за ними лесом вдоль дороги.

Бежать по лесу за машиной, нечего было даже думать, его могли запросто заметить, а вот идти по следу узнаваемого протектора колёс это было другое дело. Ориентируясь на звук двигателя Аркадий, мог близко не приближаться и держаться на безопасном расстоянии.

Скоро машина остановилась, и Омен куда-то ушёл, оставив Мясника смотреть за шухером.
Аркадий услышав, что машина остановилась, скорым шагом  догнал её, и стал заходить справой стороны так чтобы зеркало заднего вида, не выдавало его присутствия. Затаившись, он стал гадать, почему машина остановилась, потом, заложив большую дугу, вышел в лоб автомобиля и увидел, что водителя нет на водительском месте.
— Обсрался должно быть, — подумал Аркадий продолжая следить за машиной.

И вдруг слева от него он услышал шелестящие шаги, а вслед за этим увидел идущего Омена гружённого тяжёлой кладью в рюкзаке. Аркадий приложил к глазам бинокль и увидел, как Омен выкладывает с правой стороны в кабину что-то тяжёлое со звуком металла. Последовав за ним на расстоянии, он понял, что тот делает вторую ходку, но куда. Когда Аркадий поднялся до скал, где скрылся Омен, он тот час узнал торчащие рёбра каменных плит и рядом на скальной стене как охранный знак знакомую выветрелость каменная Чупокабра с оскаленной пастью.
— Шаманская сокровищница! — чуть не закричал он.

Он подождал пока Омен не выйдет из тайной расщелины и, выждав когда тот уйдёт, пробрался в сокровищницу.  С первого взгляда он понял, что Омен заметает следы и забирает всё накопленное ими золото. И тут он понял, что ему нужно сделать он взял золотую статую индийского бога Мардука сидящего на звере в руки и удивился, что она не так тяжела, как он думал, как вначале предполагал он. Положив статую набок, он увидел, что внутри она полая.
— Ого, килограммов на пятнадцать потянет, ну чуть больше, — прикинул он вес статуи.
Ну, такую бандуру он, конечно, запросто унесёт и, не теряя драгоценного времени, вышел с ней из Шаманской сокровищницы. После вернулся и бросил в рюкзак несколько золотых слитков из общей кучи, полагаясь на то, кто их там считал.

Омен возвращался спокойно без спешки. Вторая ходка порядком вымотала его, и он шёл к сокровищнице, временами останавливаясь и отдыхая.
Собирая в рюкзак золотых истуканов, что топорно отливал Мясник, он заметил, что чего-то он не видит и чего-то в пещере не хватает. Наконец он с ужасом уставился на пустое место, где находился золотой бог Мардук сидящий на звере, явно не понимая, куда он мог подеваться. Наконец до его сознания дошло, чья это была работа.
— Аркадий падла, ну и падла, ну… — зарычал Омен и, выскочив из сокровищницы, привычно огласил лес своим страшным криком, отчего даже Мясник встрепенулся.

Осмотрев все подходы к сокровищнице, он к своему удивлению ничего не обнаружил, не подозревая, что Аркадий обманул его и ушёл по его следам к дороге, а после пропустил его на третью ходку и вовсе ушёл к машине. Там он благополучно перешёл на другую сторону дороги, зная, что Мясник находится в таком положении, что не может подняться выше борта и следить за шухером. Аркадий замёл за собой следы так чтобы не было никаких разводов как от обычной метлы и, оставляя своего врага в дураках пропал в чаще леса.

Мясник, конечно, поинтересовался где бог Мардук и Омен сказал, что закопал его возле болота вместе с остальной частью золота. И что он походу спину потянул, таская такую тяжесть. Мясник не стал углубляться в расспросы, считая, что Омен делает всё правильно.  На самом деле Омен скрысятничал и спрятал остальное золото в своём тайнике-схроне, а у болота он действительно выкопал яму для представления, что Мардука оттуда кто-то вытащит. А кто догадаться не трудно, конечно проследивший за ними Аркадий он так и сказал Мяснику, что якобы ему показалось, что за ним кто-то следит.

— Может, показалось? — озадаченно спросил Мясник.
— Да нет, я слышал похрустывание, а слух у меня музыкальный сам знаешь, могу отличить все лесные звуки, и чем они отличатся от других. Тут, похоже, кто-то чужой бродит. А ну-ка поехали отсюда, очень похоже, что здесь пахнет смертью. Он завёл машину и погнал её чуть быстрее, надеясь, что на двух матрасах он не так сильно растрясёт Мясника.

Машина переехала тощий ручей в истоке Сухой, и отправилась по узкой для Урала туристкой тропе, лавируя от дерева к дереву, чтобы не врезаться. Скоро тропа стала шире и проходимая. До угла, где Сухая под острым углом меняет своё направление с южного на западное куда машина добралась уже без труда. Оставалось только перескочить речку на другой берег, а там по лесовозке в сторону речки Компасенки где находился второй капонир.

Проехав от Сухой речки по лесовозной дороге до речки Компасенки, и не встретив ни одного человека, Омен расслабился от обострившегося напряжения и остановил машину. Затем вышел и осмотрелся. Дорога была долгое время неезженая, значит, сюда никто после них не наведывался. Омен проехал по неширокому коридору между кедров, в котором была секретная дорога до тайного капонира в одной из здешних горок. Капонир был довольно-таки умело, скрыт за широкой подъёмной дверью-трельяжем, открывающейся с помощью передаточной лебёдки. Омен забрался на горку и присев возле  внушительного размера пня посидел, прислушиваясь к звукам леса. Убедившись, что поблизости никого нет, он достал большой амбарный ключ и сняв с дужек тяжёлый замок раскрыл пень на две части обнажив тросовую лебёдку. Вращать ручку было легко благодаря нескольким передаточным дискам, и скоро дверь поднялась настолько, что Урал мог свободно заехать внутрь. Но этого было недостаточно, и Омен раскрыл ещё две дополнительные боковые створки.
Сев за руль он въехал в открытое чрево капонира. Проветрив от машинных газов помещение, он опустил трельяж ворот на место и открыл небольшую дверь с внутренней решёткой для входа выхода по каким-нибудь делам.

Этот капонир принадлежал когда-то бывшей военной ракетной базе, и Омен прознав, о нём, поставил лебёдку для открывания двери-трельяжа, чтобы не городить электрическую систему, что было бы для него сложно сделать.  А так покрутил ручкой и всё в ажуре. Недорого и сердито. Кроме гаража в горке имелись несколько комнат, одну из них приспособили под жилое помещение. На потолке было устроено круглое окно с хитрым устройством накрывания крышкой с приличной корягой на моховой кочке. От звериного бродяжничества по горе она была опоясана тросиками с сигнальными датчиками на аккумуляторах. Питание осуществлялось ветряком на кедре невидимым снизу и неслышным человеческим слухом. Из капонира на расстояние до ста пятидесяти метров вёл подземный ход выкопанный уже Оменом на всякий пожарный случай.

Уже находясь во втором тайном капонире, где Омен оставлял не так часто машину во время дальних поездок в охоте на соболей и другую дичь он сказал Мяснику, что ему показалось, что за ним, дескать, следил Аркадий. И что в зеркало заднего вида он вроде видел какого-то мужика с ружьём, а может ему всё это показалось, и он принял обыкновенную корягу за человека. Ведь в лесу такое можно увидеть, что на всю жизнь можно остаться заикой.

Омен поджог газовую конфорку и поставил на плиту чайник с водой для чая. Поскольку у них уже был запас напечённых Мясником лепёшек, пока с хлебом у них проблем не возникнет. Тем более что Омен и сам мог готовить всё что угодно, таёжная жизнь научила белоручку офицера всему, чтобы он не надеялся на чужого дядю.
— Сейчас чай со сгущённым молоком, а вечером рожки с тушняком, —  сказал Омен, хлопоча у плиты.
— Ты только скажи, что мне делать, если мне захочется по большой нужде?  — невесело спросил Мясник.
— Ну, так можно смещаться в сторону там я пару досок уберу и поставлю таз, поухаживаю. За мной маманя долго говно убирала, когда я срался младенцем в пелёнках, это не проблема, проблема в другом чтобы таз не завалило через край, — сказал Омен и залился кашляющим хохотом. А после занялся готовить сральное место для раненого.
А Мясник следил за его действиями, прокручивая в уме, как это он будет делать.
— Ладно бы ногу прострелил гад ползучий, а тут оба заряда и зад.
— Ну, знаешь, тебе ещё повезло, что Аркаша тебе только кожу порезал, а пуля в ноге без лекарств и доктора это к неминуемой гангрене, считай, он тебя пожалел.
— Встречу, живого на куски буду резать падлу, — грозился тяжело вздыхая Мясник.

— Пока поживём здесь, а дальше посмотрим что делать. Тебе отлежаться надо, по крайней мере, недели две на крайняк три. Такие раны за неделю не заживают,  — сказал Омен.
— У меня шов после аппендикса два раза расходился и всё ночью, проснусь, а простыня вся в крови. Потом меня на ночь начали привязывать так, чтоб лежал на спине и не поворачивался на пузо, — сказал Мясник.

— Ну, теперь тебе только и остаётся лежать на пузе, беречь надо задницу, а ты дурак подставил, нате стреляйте — отличная мишень, а Аркадий я думаю не мазила, он тебя так специально подстрелил. Хотел тебя ко мне привязать как обузу и добился своего. Знал, что я друзей в беде не бросаю.
— Так значит, он за нами и проследил, — сказал Мясник. — Помнишь там, у терема я говорил, что у меня появилось какое странное предчувствие, я ещё тогда почувствовал, что рядом кто-то есть. Запах что ли, а он ведь курит.
— Курит болгарские, кажется Родопи.
— Ну, вот всё и сходится, этот запах я отличаю, а мне привиделось, что рыба сдохла. Аромат у этих сигарет сладковатый.

Омену это было только на руку и похищение бога Мурдока можно списать на Аркадия — проследил, откапал и слинял.
— Как бы он нас не нагрел, это я виноват, что не дал тебе добро валить его в тереме, правда, кровищи бы натекло… — сказал Омен.
— Да я тоже хорош, отпустил этого пройдоху посрать, усыпил он меня своим обжорством. Хитрый падла! — сказал Мясник.
— Аркадий наш первый прокол. Я же говорил что он скользкий вроде налима, изворотливый, такого за рубль двадцать не возьмёшь и если брать, то только бить острогой чтобы не вырвался.

— Как думаешь, куда он подался? — спросил Мясник.
— Да куда обратно к Косьве там у него лодка припрятана, а гнаться напрямки можно и не догнать, а вдруг он развернулся и ушёл на Кытлым, а там территория военной базы, кругом патрули ходят и где его там искать. Да и чёрт с этим Мардуком, золота у нас столько, что можно засесть где-нибудь в Австралии и греться на песочке. Там я слышал, много таких бандюганов вроде нас из России нашли приют. И глубокое знание языка необязательно, язык жестов, хеллоу Мясо, гуд бай Омен!
— Красивая картина, — сказал мечтательно Мясник. — Мистер Джек Кеффир и Джонни Смолл на яхте Ослянка кочуют у Маршалловых остовов.

— А я бы на Фату-Хива махнул, — сказал Омен. — Там Хейердал бывал. Там ему обыкновенный   туземец-каннибал говорил ему следующее: "Странные вы люди. Мы своих врагов, убив, съедаем, а вы в землю закапываете. Зачем если вы их не едите". Туземец, а соображение имеет.  А кто человек если не та же дичь и чего на него вроде как не охотится.  А ещё хочется махнуть на остров-атолл Уполу на Самоа, там Стивенсон умер. Этот неоромантик, высосавший из пальца свой Остров Сокровищ совершенно не знал что на Уполу ещё задолго до него был найден пиратский клад с огромным сундуком набитым золотыми и серебряными слитками, золотой монетой, драгоценными камнями, бусами, жемчужными ожерельями, брошами, перстнями и многими другими драгоценностями на чудовищную сумму о чём можно было только мечтать. И такие клады были обнаружены на многих мелких островках, куда дотягивались кровавые руки пиратов. Всё там было перекопано уже современными кладоискателями. А вот Стивенсону не повезло, ничего он там не нашёл кроме пещер и останков от пиратских сундуков. И жил от продаж своих книг упиваясь картинками художников с пиратскими кладами.

— Писал про золото пиратов, а сам его не пощупал мечтатель, — сказал Мясник.
— Кстати там у него могила почти как у короля – бетонный саркофаг. Я бы, когда придёт мой час, предпочёл бы там, на холме покоиться и прикинь на могильном камне изображение - набегающие с моря волны, парусник с пиратским вымпелом и надпись "Здесь покоится центральный кореш Роберта Льюиса Балфура Стивенсона Джек Кеффир". И подпись.
— А я? — спросил Мясник.
— А от тебя мистер Смолл после нападения крокодила ничего не останется.
— А откуда на Самоа крокодилы, там же кругом океан, — возразил Мясник.
— Ну, тогда акула сожрёт белая или синяя, без разницы, ну ты сам можешь выбрать, кто не так больно кусается.
— Да вот ещё пусть меня собака лучше укусит, чем какая-то акула!
— Ага, особенно бешенная, — засмеялся Омен.

Продолжение следует...