Аппендицит

          Я – ученица второго класса начальной школы. Тоненькая, курносая девчонка, с двумя косичками на прямой рядок. Косички по толщине, как мышиные хвостики и всегда заплетены криво, закручены в неровные «баранки». Заплетает перед школой меня бабушка. Пальцы у бабушки шершавые и неловкие. Она очень старается причесать меня «без петухов», но ей это плохо удается.
          Меня мало волнует и моя причёска и весь внешний вид. В школу я ходить люблю: там весело, можно в перемену побегать в догонялки по коридору. На уроках меня научили писать, читать и считать. И теперь мне всё это доставляет большое удовольствие.
          К третьему уроку у меня разболелся живот. Разболелся так сильно, что меня даже вырвало. Учительница велела сходить к врачу, а та посмотрев на мою позеленевшую физиономию велела потихоньку идти домой.
          От школы до дома – один квартал. Дорога знакомая ещё с детского сада. В него мы тоже ходили самостоятельно, вчетвером. Я и три мои двоюродные сестры, погодки.
          Дома бабушка, посмотрев на меня и мою согбенную фигуру (стоять прямо мешали боли в животе)  попросила соседку вызвать скорую помощь. В те времена скорая помощь приезжала довольно быстро. Врач, серьёзный молодой человек в очках, помяв мой живот, озвучивает диагноз:
- Очень похоже на аппендицит! Необходима госпитализация и операция.
  Бабушка в панике.
- Молодой человек, быть может, что-нибудь можно придумать? Таблетки какие-нибудь! Процедуры! Её родители в командировке. Я боюсь взять на себя ответственность! – громко умоляет она доктора.
  Врач хмурится и смерив температуру разводит руками:
- Температура не критичная, чуть повышена. Можно сутки понаблюдать! Лёд на живот. Укол антибиотика  мы сделали. На ночь дайте таблетку анальгина, и если завтра станет лучше, возможно будет избежать операции. Можно, правда, отвезти в больницу. Под наблюдение врачей.
          Бабушка категорически против больницы.
- Наверно, она съела что-нибудь не то, - уговаривает она врача, Тот махнув рукой и собрав свой саквояж с инструментами и лекарствами, уходит из нашего подвала. Уезжает на следующий вызов.
          После укола, таблетки и холодного мокрого полотенца на животе мне становится лучше. Хочется спать, что я и делаю. Утром встаю, как обычно. Живот ещё немного тянет и побаливает, но это – мелочи жизни. Бабушка разрешает ещё целый день остаться дома, в постели и взяв любимую книжку сказок Братьев Гримм, я блаженствую. Чувствую себя настоящей принцессой, как в сказке.

          Я – в восьмом классе. Моя мама с отчимом, наконец, вернулись из очередной длительной командировки. Работа у них связана с разведкой торфяных месторождений и исследований качества торфа. Сразу после уроков, к моменту возвращения моих родителей с работы сильно разболелся живот. Я – довольно высокая (вторая в шеренге класса на физкультуре по росту), худая и такая же не слишком красивая девочка - подросток, встречаю их лёжа на своей кровати, зажав больной живот обеими ладонями и с побледневшим лицом.
          Сначала мама пугается и бежит посоветоваться с нашей соседкой. Та успокаивает её. Намекает на мой возраст, возможно у девочки скоро придут критические дни. Мама вспоминает, что похоже на аппендицит. На следующий день вызывает участкового врача. На ночь даёт таблетку. Велит, если станет хуже, разбудить её ночью.
          Участковый врач настаивает на том, что у меня аппендицит. Требует вызвать скорую помощь и отвезти меня на операцию. Мама категорически против. Обращает внимание врача на то, что я чрезвычайно худая. Могу операцию не перенести, а я – её единственная дочь.
          Врач выписывает антибиотики. Велит пять дней делать уколы и побыть  дома. Если приступ прекратится, то она оформит справку в школу. Станет хуже, вызывать скорую помощь и ехать в больницу на операцию.
          Мне становится лучше через несколько дней. После уколов и холодной грелки.

          Я -  взрослая молодая женщина. Несколько месяцев назад родила сына и страдаю от мастита. На этом фоне у меня начинаются сильные боли в животе. Мой муж настаивает на скорой помощи. Пока ждём неотложку, я сцеживаю грудное молоко. Привозят в Пятую клиническую больницу на улицу Нестерова.
          В приёмном покое осматривает хирург. Берут анализ крови. Кровь показывает воспалительный процесс. Колют уколы. Дают на живот грелку со льдом, и я жду своей участи.
          Хирург приходит повторно часа через полтора. Осматривает турунды в разрезах на груди, из которых сочится гной и спрашивает меня огорчённо:
- Что мне с Вами делать? В груди гной! Воспаление в аппендиксе. Если после операции и там всё нагноится, может начаться сепсис. Давайте с операцией подождём до утра. Вы говорите, у Вас уже не первый приступ.
          Я рассказываю о том, что мне уже два раза ставили диагноз аппендицит и хирург уходит к другим больным. Мне делают уколы каждые четыре часа. Меняют в грелке лёд. Вечером муж приходит за очередной порцией сцеженного молока. Мне становится лучше. Боль уходит. Рано утром хирург проверяет очередной анализ крови. Интересуется, болит ли у меня живот и отпускает домой, пояснив, что сделает мне операцию аппендицита в более «подходящее» время. Когда у меня не будет мастита и малюсенького ребёнка.

          Мне – тридцать лет. Я – многодетная мама. После третьего ребёнка, дочки, я очень сильно поправилась. Вес такой, будто меня специально откармливали с 46 до 52 размера. Решительно сажусь на «диету», питаюсь одними салатами из свежих огурцов. Через пару месяцев такой диеты вес убывает каждый день, не смотря на то, что начала есть всё подряд.
          Когда дочке исполняется год,  я вернула свой прежний размер, но вес продолжает падать. Мы живём на втором этаже пятиэтажной брежневки. Чтобы преодолеть два пролёта лестницы, я должна отдышаться после первых шестнадцати ступенек. Вхожу в квартиру, по спине течёт от слабости пот. Вес продолжает снижаться и меня накрывает паника.
          Моя тётя (сестра матери), в семье которой я жила до восьмого класса умерла в пятьдесят лет от рака. Перед смертью очень сильно похудела. На момент смерти от неё остались лишь кости, обтянутые жёлтой кожей.
          За три года до рождения младшей дочери моей матери удалили раковую опухоль. У меня плохая генетика по материнской линии.
          Я вернулась на работу, когда младшей дочери было пять с половиной месяцев. С ней сидела свекровь. В восемь месяцев дочка пошла в ясли. И всё было бы прекрасно, если бы на работе я не ощущала себя «жирной коровой». Отсюда и моё рвение как можно быстрее похудеть, которое превратило меня за год в ходячий скелет.
          Сотрудницы на работе пытаются мне помочь. Говорят, что моё недомогание больше похоже на сбой в работе щитовидной железы. Эндокринолог нашей поликлиники по месту жительства, которая превратилась в специалиста из участкового терапевта после двухмесячных курсов, пощупав мою шею выразилась вполне определённо и жёстко:
- Нет у тебя никаких болезней щитовидной железы. Железа не увеличена. В дурдом тебе надо сходить, к психиатру, пусть таблетки выпишет.
          Мою проблему решила не психиатор, а врач эндокринолог в третьем поколении, заведующая отделением эндокринологии Четвёртой городской больницы. Выслушав меня и осмотрев она положила меня в стационар на целый месяц и заявила, что ещё небольшое похудение и я погибла бы от необратимой дистрофии.
          Меня лечили  активно.  За месяц я набрала восемь килограммов веса и стала наконец похожа на человека и на себя прежнюю. Самочувствие улучшилось в разы.
  После выписки  поставили на учёт у эндокринолога в поликлинике по месту жительства. В диагнозе указали, что моя щитовидная железа сильно увеличена во внутрь. Пальпацией это определить невозможно. Я получила схему, по которой должна принимать лекарства в течение целого года.
          И вот мне – тридцать два. На работе у меня случается очередной приступ аппендицита. Мои коллеги вызывают скорую помощь. Врач, мужчина средних лет, выслушав что этот приступ у меня четвёртый, с энтузиазмом предлагает мне поехать в больницу водников, рядом с моим домом.   Удалить аппендикс, пока я не довела себя до перитонита.
          Поехав в больницу, я в самой глубине души надеялась, что мне в очередной раз снимут приступ и отпустят домой. Но как говориться: «Если хочешь рассмешить бога, расскажи ему о своих планах»!
          В больнице меня осматривает молодой человек, то ли врач, то ли студент на практике. Помня, что моей матери удаляли аппендицит под местным наркозом уточняю, какой наркоз будет у меня. Мне объясняют, что в настоящее время аппендицит оперируют только под общим. У меня почему-то сжимается сердце от страха. Я начинаю уговаривать «доктора» делать мне операцию под местным наркозом, так как у меня сильно увеличена вовнутрь щитовидная железа.
- Всё будет хорошо, - заверяет меня «хирург» и приглашает медсестру, чтобы мне сделали внутривенный укол.
          Перед операцией меня из приёмного покоя перевели в палату. В палате - две симпатичные женщины уже после операций пытаются меня успокоить.
- Час или самое большое полтора часа и тебя привезут в обратно, просыпаться, - уверяют они уверенно.
          После укола я довольно быстро засыпаю.

          Просыпаюсь я от того, что кто-то лупит меня по щекам. Такого ещё со мной не было ни разу. Меня не били даже в детстве за шалости. Открываю глаза и  вижу, что сбоку на моей кровати сидит смуглый черноглазый молодой человек в белом халате и растирает свои покрасневшие от ударов по моему лицу ладони. Заметив, что я открыла глаза, он опрометью срывается с кровати и убегает в открытую дверь.
          Я прислушиваюсь к себе и с удивлением чувствую, что у меня практически не болит правый бок, зато болезненно ноет нёбо, горло, губы, шея... Буквально через несколько коротких минут рядом с моей кроватью появляется худощавый мужчина лет пятидесяти, рыжеволосый с пронзительными серыми глазами. Он наклоняется ко мне и довольно громко с укором восклицает:
- Боже, как Вы напугали нас! Двое суток в реанимации!
          Потом более спокойно интересуется, как я себя чувствую? Я говорить почти не могу. Мешают болячки на губах и во рту. Шёпотом спрашиваю врача:
- Почему у меня так болит горло, ведь операция была по удалению аппендицита?
          Доктор неопределённо качает головой и радостно вещает:
- Сейчас Вас переведут в палату!
          Убегает по своим делам. Меня действительно укладывают на каталку и везут в палату, из которой меня забирали на операцию. В палате те же женщины, увидев меня встречают меня возгласами:
- Где ты пропадала? За два дня мы извелись!
          Говорить мне очень тяжело, вся гортань болит. Меня навещает медицинская сестра, которая начинает мне обрабатывать мои болячки на губах и во рту облепиховым маслом.
          Не буду больше рассказывать как меня лечили после операции. Пролежала я в больнице двенадцать дней. Швы с живота сняли на седьмой день. Шов от аппендицита зажил нормально, если не считать того, что он был слишком длинным и вовсе не украшал мой растянутый после трёх родов живот. Гораздо больше врачам пришлось залечивать травмы, которые получила я в результате интубации.
          Выписали меня с ещё не до конца зажившими болячками во рту и горле. Пришлось долечиваться полосканиями ещё неделю дома.
          Подробности той операции по удалению моего хронического аппендицита я узнала буквально через год на дне рождения моей подруги. Двоюродный брат моей подруги Гриша в то время работал анестезиологом в Госпитале участников и ветеранов ВОВ, который располагался в паре кварталов от больницы водников.
          Увидев меня, он рассмеялся и притворно удивился, что я ещё жива. Его «юмор» поверг меня в ступор. А он пояснил, что в день моей операции ему позвонили из больницы водников и умоляли срочно придти к ним в операционную. Врачи знают, что такое взаимовыручка и он срочно отправился на выручку к коллегам.
          Он утверждал, что испытал настоящий шок, когда на операционном столе увидел меня. Изо рта у меня струйкой текла кровь. Я была без сознания, а к операции аппендицита ещё никто не приступал. Узнал он меня легко, так как общались мы довольно часто. Я даже водила свою старшую дочь на фигурное катание вместе с его дочкой.
          Гриша рассказал ещё то, что припугнул бригаду в операционной, спросив:
- Мужики, вы знаете, что у вашей пациентки трое маленьких детей и если она умрёт её муж просто взорвёт вашу больницу?
          Насчёт детей это - была чистейшая правда! О муже - грустный юмор - страшилка!
          Мою операцию поручили интерну. Простой катаральный аппендицит. Интерном был тот молодой человек, который осматривал меня  в приёмном покое и которого я предупреждала об увеличении щитовидной железы вовнутрь гортани. Но молодость иногда бывает самонадеянной. Когда не получилось провести интубацию нормально и у меня открылось горловое кровотечение, молодой человек растерялся. Я «хлебнула» излишне много наркоза во время такой простой операции и двое суток не просыпалась. Так иногда бывает!
          Теперь у меня не бывает приступов аппендицита. Правый бок болит от спаек, которые я "заработала", когда носила на руках младшую дочь и огромные пакеты с продуктами для многодетной семьи.
          Но я до сих пор безмерно благодарна брату моей подруги, который помог коллегам и не дал оставить моих детей сиротами.