Эмоции

Она лежала на холодном полу, распластавшись, как трофей, как брошенная вещь. Шероховатость плитки отпечатывалась на щеке, в такт пульсу отдаваясь тупой болью — якорем в море внутреннего хаоса. Внутри черепа звенело от незатихающего гула мыслей, требований, образов, настойчивых и резких. Она пыталась поймать тишину, но та ускользала, как вода сквозь пальцы.

Его тень накрыла её целиком, поглотив тусклый свет из окна. Он стоял над ней, молчаливый и недвижимый, его присутствие было физическим давлением на её спину, на затылок, на всё существо. Она замерла, чувствуя, как под этим взглядом внутренняя буря начинает стихать, уступая место тяжёлому, звенящему ожиданию.

Он медленно опустился на колени рядом с ней. Его пальцы, прохладные и сухие, коснулись виска, провели по линии челюсти, заставив мурашки пробежать по коже. Это прикосновение было не лаской, а инструментом, скальпелем, рассекающим пелену её собственного шума. Оно вносило порядок в хаос, жёсткий и безоговорочный.

Его рука легла на её шею, не сжимая, просто фиксируя, напоминая о хрупкости и податливости её тела, о власти, которую он имел над её дыханием, над её пульсом, над самой её способностью чувствовать. Внутри что-то сдалось, оборвалось, и на мгновение в голове воцарялась та самая, желанная, ледяная тишина. Абсолютная. Всепоглощающая.

Он провёл рукой по её спине, ощущая под пальцами напряжение каждой мышцы, и это было похоже на считывание текста её души. Каждое движение было словом, каждое прикосновение — фразой, складывающейся в приказ, который она была готова принять безоговорочно. Готова ползти. Готова быть ведомой. Готова видеть в нем источник всего — и покоя, и боли, и того самого оргазма мозга, ради которого она соглашалась на всё.