Авантюра Хаюна. Глава 7

Наказание Хаюна
Светлая поляна советов Причудного леса. Предупреждение кассы Рана


Перевод единиц измерения
1 чан -0,50 метра
1 лан – 3 километра
1 джи – 0,5 килограмма
1 угу –около 9 км2

Наказание, как мера определения границ дозволенного необходима, особенно для подростка. Отчего-то в этом мире детская вседозволенность расцветает подростковым максимализмом намного раньше, чем ответственность за поступки. Но как объяснить простейший принцип: сперва подумай, потом действуй? Особенно, когда поступок, точнее – проступок ребенка вызван не желанием нагадить, а лишь страстью к познанию мира? При таком раскладе наказание не только деструктивно и сомнительно, но также опасно неправильными выводами.
Великая Княгиня мучилась сложным вопросом воспитания всю поездку в Апанаву, половину ночи вплодь до завтрака, а потом позвала Бис Атона. 
Таррон и по совместительству, как бы ответственный за Хаюна на секунду задумался и потом торжественно произнес:
- Ваше Высочество, мальчик вполне может поучаствовать в восстановлении испорченного. Ведь что такое дорога к богу, как ни труд?
-Труд? Дорога?
 Бабуля подняла бровь. В её памяти Священные наставления звучали иначе.
-Разве слово «труд» не есть от слова «трудность»? Разве пекарь или маляр, просыпается утром с радостью, мол, «на работу! На работу»? Отнюдь. Скорее он пинком преодолевает лень, суть дороги в царство чертей и бесов, помощников в испытаниях святого сына Нахана? Потому воспитание подростков лежит через трудный труд, который называется трудотерапия, где труд – это трудность, а терапия – лечение.
Бабуля Чиа сочла совет удачным и после завтрака вызвала в кабинет садовника, внучка и таррона для моральной поддержки, уж очень давно она никого не наказывала, и Хваена с начальником стражи.  Сообщила очевидное про разгром и последующее наказание:
-Пусть твой поступок и ненамеренный, но без последствий я его оставить не могу. Ты до обеда поступаешь в полное распоряжение садовника на три дня или даже на четыре дня.  Во сколько начинается ваш рабочий график?
Садовника, ещё вчера потрясенного разгромом парка, потрясло в очередной раз:
-За что? – пробормотал он.
У него давно не было никакого рабочего графика. Во сколько проснулся, тогда рабочий день и начался, хоть с обеда. В качестве помощников взял себе друзей-собутыльников, и они не спешно за приличные деньги имитировали деятельность. А тут такое обременение.
Великая Княгиня не понимала озадаченности садовника, ведь она предоставила ему самое дорогое – детский халявный труд. Что может быть ценней?
-В семь, - робко предположил садовник рабочий график прислуги и тут же поправился. – В восемь, но можно и в девять.
- В восемь так в восемь. Прекрасно. Значит завтракать Юн будет с прислугой.
-И обедать, - потребовал наказанный.
-Во сколько у вас обед? – обратилась бабуля Чиа к мажордому.
-Поэтапный с часу до половины четвертого, Ваше Высочество, - чопорно ответил главный лакей.
-Сегодня Юн обедает с нами, а там посмотрим.
Бабуля не решилась слишком радикально менять расписание, наказание и так походило на потакание, судя по радостной рожице Хаюна.
-А что на счет Хваена? – уточнил начальник стражи.
-У Хваена всё по расписанию, - и снова обращение к садовнику. – А вас я попрошу не делать никаких поблажек. Используйте с максимальным эффектом рабочую силу.
Садовник пришел в себя. Что сложно загрузить парнишку? Что он может? Пусть выкорчевывает остатки низкой живой изгороди вокруг плаца. Работы там навалом, на четыре дня должно хватить. А что касалось помощников… опустит во временный короткий отпуск. Хотя садовника по-прежнему мучили нехорошие предчувствия.
Предчувствия его не обманули. Энтузиазм подмастерья бил через край, выплескиваясь даже на пришедшую посмотреть прислугу главной усадьбы.
-В земле сокрыто множество сокровищ, - цитировал он «старого» искаря Кино. – Вот.
И к изумлению публики, поднял и отряхнул некий предмет.
-Это перстень княгини, - нахмурился мажордом, так вовремя подошедший глянуть на страдания молодого почетного гостя – официальное обращение к внучку бабули Чиа.
Находка очень возбудила зрителей, и скоро к Хаюну подошли два лакея с лопатами:
-У нас выходной. Подумали, отчего бы не помочь.
На возмущенного садовника шикнули, дескать, не его дело, как они отдыхают, и много чего интересного накопали.  А пока добровольцы рыли, штрафник потрепался с младшей горничной и выяснил, что почти вся обслуга резиденции Нароз негласно поделилась на два лагеря фанатов его и Хваена. За последнего переживала охрана и девчонки от тринадцати и старше. За Хаюна – мастеровые и женщины за пятьдесят. Его клуб значительно уступал в численности, зато стоял за парня горой без малейшего намека на ревность, чего не скажешь о приверженцах Хваена. 
И тогда Хаюн решил очень постараться в ссылке, чтоб не разочаровывать тех немногочисленных, но верящих в него фанатов.
К вечеру работа, запланированная садовником на десять неспешных дней, была выполнена.
На вечерних посиделках сияющий Хаюн торжественно вручил бабуле найденный перстень. Он, конечно, постарался очистить и его, и себя, но сделал это недостаточно профессионально. Бабуля искоса глянула на подношение, затем на лакея. Тот подорвался и осторожно салфеткой перехватил подарок.
-А ведь я его лет семь назад потеряла, - пробормотала озадаченная княгиня.
Каннос Бис Атон верно истолковал недоумение и набился в досмотрщики.
На следующее утро садовника разбудил настойчивый стук в дверь, за которой стояли двое: радостный штрафник и таррон в рабочей одежде и фартуке:
-Готовы к исполнению наказания.
Ещё не отошедший от вечерней пьянки растениевод кое-как привел лицо в порядок и отослал утренних гостей в дальнюю часть сада за землей, клятвенно пообещав, что сам туда прибудет с минуты на минуту.
Час репрессированный и его смотритель бродили вдоль забора и ждали, потом решили, что если и брать землю, то, наверное, из «той кучи». Стали копать и скоро отрыли весьма милый двухуровневый искусственный грот. Первой оценила находку Великая Княгиня. Окинула недовольным взглядом мягкий диванчик, присыпанный землей, рассохшийся столик, элегантную вазочку для фруктов, покрытый толстым слоем грязи фарфоровый сервиз, паутину с пылью и предалась воспоминаниям:
- Когда князь Лел только ухаживал за Ладой, они вечно искали уединения. Как же всех этим достали. Сейчас вспоминаю, мороз по коже. Куда ни зайдешь, непременно на наткнешься на милующуюся парочку. Очень неловко. Ты в оранжерею, а они там держаться за ручки за кустом роз, ты в бельведер, а Лел там вовсю читает Юладе вслух лирическую балладу. Кошмар. Вот, пришлось свить им гнездо, чтоб перестали терроризировать прислугу. М-да, - секретарю. -  Садовника ко мне срочно, - и штрафникам, -  Вас туда же.
В кабинете не совсем очнувшийся садовник начал лебезить и оправдываться, дескать, он почти дошел до посланных, но они ушли не туда, и он много-премного времени затратил на их поиски.
Бабуля мрачнела с каждой фразой. Наконец прервала:
-Когда тридцать лет назад я наняла неизвестного, но очень амбициозного ландшафтника, меня предупреждали о рисках, но я никогда бы не подумала, что они настолько велики. Куда пропали смелые идеи и полет фантазии? Мы, конечно, помним о трагедии в вашей семье, которая произошла девять лет назад. Мы все сочувствовали вашему горю. Лишь теперь я понимаю, насколько мы были холодны и равнодушны в своих соболезнованиях, если позволили вам докатиться до такого состояния. Нам было удобно делать вид, что бездеятельность с нашей стороны – это благо, которое залечивает раны. Мы… я очень виновата перед вами и постараюсь исправить ошибку. Вы отстранены от обязанностей и над вашей судьбой я подумаю позже, - секретарю. – Срочно предоставьте список компаний, занимающихся садами и малыми формами в Аюн-буйе.
На предложение секретаря позвать что-либо престижное из столицы отрезала, что для плаца и дальней части сада достаточно и местных талантов.
-А вы, - уже к Бис Атону и Хаюну, - сегодня занимаетесь по своей программе, но этот день в срок не входит.
Решение показалось Хаюну в высшей степени справедливым. Жаль, что непосредственно программы не было. Занялись расчисткой грота. Скоро появились добровольцы из фанклуба Хаюна, количество которых увеличилось, когда узнали, что здесь разрешено не только чистить, но и грабить. Антифанатов с позором изгоняли:
-Вот когда Хваен откопает свой грот, тогда и приходите.
На вечерних посиделках судьба садовника стала главной темой.
-Бабуля, ты его прогонишь? Но ему полтинник, разве он не слишком старый, чтобы начинать новую жизнь?
-Полтинник? Старый? – свела брови в линию бабуля Чиа. Её глаза вспыхнули гневом:
-Да чтоб ты знал, в пятьдесят вся жизнь впереди.
Таррон поддержал:
-Главное не возраст, а стимул.
-Вы так говорите, потому что тоже старые? Старше его? – простодушно уточнил внучок.
Летящий клубок ниток легко перехватил. Великая княгиня молчала, но в комнате лишь Бис Атон осознавал глубину неучтивости внучка:
-Пожилым людям нельзя говорить, что они старые. Это бестактно.
-А как называть? – растерялся Хаюн. – Пожилыми?
В этот раз в него полетел хрустальный стакан, от которого Хаюн с легкостью увернулся.
-Наверно, можно сказать «возрастные», - задумчиво предположил таррон, поглядывая в сторону Великой Княгини. – Или опытные, - подперев щеку кулаком, лениво перебирал определения таррон. – Но лучше всего – мудрые. Взрослые опытные люди часто бывают мудрецами.
-Но не все, - возразил внучок, поглядывая, какой из предметов рядом с бабулей скорее всего полетит в его голову.
Но она ничего бросать не стала, а вздохнула и подтвердила:
-К сожалению, не все. Иногда с возрастом приходит только возраст.
На следующий день в резиденцию примчалась бригада из конторы «Зеленый шум». Подрядчиков выбрала бабуля, судя по всему, опираясь на название. Все стенания секретаря отбрила коротким: «Вы им что ль платите?»
Контора прибыла в полном составе, включая уборщицу, но всё равно смотрелась не очень солидно. Слишком молодая и эксцентричная команда. Пять мрачных и хмурых чудиков с планшетами и новенькими альбомами наперевес. Огорчились, узнав, что их лимитировали по площади – от плаца до забора, и по срокам – конец ило, начало уго. Обрадовались, что не ограничивали по бюджету и полету дизайнерской фантазии.
-Эта архитектурная деталь вам очень дорога? – спросил суровый юноша в роговых очках, указывая на рваные столбы плаца.
-Абсолютно не дорога, но по углам плаца должны стоять мачты для вымпелов.
-В этих рваных лепестках заложен некий концепт, - постучала карандашом по подбородку девица в бандане. – От этого можно оттолкнуться.
-Снежная камедь и аурукана. Я знаю парочку прекрасных экземпляров, - подхватила её товарка в мужской кепке.
-Сразу продумай подсветку, иначе опять придется ковырять дорожки дважды, - всунулся парень изо всех сил изображая скуку.
Сопровождающий бригаду секретарь поморщился.
Молодежь из «Зеленого шума» так старательно выдавала себя за бывалых, что это было чересчур заметно.
Дизайнеры то собирались в кучку, то разбредались, осуждая всё, что было создано до них. Чуть возбудились, увидев двухуровневый грот. Радостно погалдели и тут же постановили сровнять оный с землей:
-Самое то место для плаца, -  оживился юноша в роговых очках. – Оптимальное расстояние от конюшен и казармы. Напротив забора трибуны для зрителей с навесом, там левада, там выводная дорожка. И манеж увеличим. Точнее, сделаем две площадки.
Секретарь заикнулся о сохранении существующей организации пространства, но, верно, не его это была неделя.
-Если у вас есть четкое техническое задание, вам следовало вызывать не нас, а тех ортодоксов от классики. То, что я вижу – это разорённый и заброшенный кусок земли.
-Совершенно бессмысленный, - подхватила девица.
-И нефункциональный, - поддержала вторая.
-Съемку делаем или валим? – поинтересовался топограф. Единственный, кто ещё не открыл новенький альбом.
Все уставились на секретаря, но ответил Хаюн:
-Конечно, делаем. И срочно.
-А ты кто, мальчик? – вполне естественно спросили подрядчики из «Зеленого шума».
И парень с радостью ответил, что он приставленный к ним из дворца разнорабочий для разных поручений.
Секретарь обреченно махнул рукой, мол, творите, что хотите. Топограф тут же услал нового подсобника за эккером, дальномером, рулеткой и оптическим уровнем.
-Там в самоходке у ворот.
У ворот действительно стояло некое корыто из прошлого века. Первая мысль, которая приходила в голову, глядя на это чудо: «Кто-то грабанул музей техники», вторая – «невозможно, чтобы оно ещё и ездило».
Хаюн запомнил, что ему требовалось принести, но плохо представлял, как оно выглядит. Сгреб всё, до чего дотянулся и сложил в полупустой зеленый ящик, стоявший в багажнике.
-И на хрена мне домкрат? – возмутился топограф.
-Это точно не эккер? – уговаривал Хаюн.
Для него трудотерапия началась именно с сегодняшнего дня, а не позавчера. Он же по сути толком ничего и не делал. Осталось донести мысль до бабули Чиа.



Совет на светлой поляне причудного леса

Основа духа – покой и равновесие. В ином состоянии невозможно слышать потоки информации в моменте и тогда неизбежно теряешь главное. Эмоции – непозволительная роскошь человеческой натуры, позволяющая совершенствоваться от рождения до смерти. Дух и так совершенен, возвышен и многогранен. И всё же малая толика чувств не чужда даже самым идеальным формам, существующим на Триане.
Осознавая, что жертвует толикой святости, старейшина Гонзан на миг позволил себе испытать чарующее ощущение самодовольства, чуть припыленное злорадством, когда к нему обратилась наблюдатель Ли Хо из верхнего города – незабвенного града Нахан:
-Старейшина Гонзан, вы ведь не специально создаете препятствия? Небесный град не может составить общей картины для анализа сложившейся ситуации.
Старейшина прекрасно понимал, о чем шла речь. В усадьбу из Сидона заявился духовный эпиру Моно и первым делом перекрыл все каналы, воздвигнув с помощью черных притчан довольно мощный барьер. Сквозь защиту мог прошмыгнуть только Шава с парочкой духов. Но Шава – оппит, поэтому протаскивал лишь тех, с кем соглашалась беседовать Авина, а она не хотела никого видеть и слышать.  Тупик. Можно, конечно, надавить на малыша, а зачем? Поэтому старейшина выразил искреннее недоумение. Какой такой анализ? Разве договоренность не предусматривала предварительное обсуждение методов?
Наблюдатель Ли Хо неожиданно успокоила бушующую ауру и почти ласково заявила:
-Старейшина Гонзан, хотя мы смогли лишь поверхностно окинуть ситуацию в целом, но этого оказалось достаточным для одного вывода. Возможно, очень печального для нас всех.
С чем и заткнулась на самом любопытном месте.
-Насколько печального, наблюдатель Ли Хо? Должен ли я предупредить облачный город – Небесный град Анань?
-Старейшина Гонзан. Я бы не стала слепо доверять расчетам консультантов из Гизли. А стоит ли предупреждать облачный город – ваше решение.
Наблюдатель Ли Хо удалилась с загадочной полуулыбкой. Стерва.
И всё же не исключено, что эта… наблюдатель что-то узнала. Не смотря на старания и мощь старика из Сидона, в преградах, воздвигнутых духовным эпиру, была брешь. И старейшина был уверен, что эта брешь выглядит как вредная старуха верхом на козле-оппите.
-Сестра Цына, - позвал он одну из помощниц.
Совсем недавно именно она предлагала вызвать её на светлую поляну в качестве консультанта.
-Сестра Цына, наблюдатель из незабвенного града только что намекнула на грядущее бедствие. Не подскажешь, какого толка?
Женщина уменьшилась на чан и куталась в длинную накидку, хотя духам погода не указ. Смущена? Испугана? Наконец она решилась открыть рот:
-Старейшина Гонзан, именно поэтому я хотела, чтобы вы выслушали её. К сожалению, после появления делегации из шамаханства, я никак не могу выйти на связь с ней.
-Сестра Цына, не переживайте. Вы можете воспроизвести сказанное дословно?
-Конечно, старейшина.
Они некоторое время смотрели друг на друга. Гонзан опомнился. Он же сам устроил ей выволочку за лишнюю информацию.
-Говорите, сестра Цына.
-Говорю. Дословно. Женщина – напомните закон Лем Гросса. Я – кого? Она – Понятно. Передайте, что неправильно уложенный камень может привести к обрушению всей конструкции. Всё. Беседа окончена.
Старейшина в отличие от сестры Цыны упомянутый закон знал.
- Закон Лем Гросса гласит: любую работу следует начинать вчера. А камень… Сестра Цына, призовите брата Най. Это срочно.
Сестра кивнула и сгинула. Её место тут же занял брат Конфо. Вот не до него сейчас совершенно:
-Что привело брата Конфо ко мне?
-Старейшина Гонзан, есть неопределенное предположение. Я могу его озвучить?
-Неопределенное предположение? С чем оно связано?
- С кузейвами, но требуется полная космограмма.
- Брат Конфо, я могу решить данный вопрос?
-Увы. Скорее дело относится к сфере Небесного града.
-Так и обращайтесь в Небесный град.
-Вы позволяете, старейшина Гонзан?
-Брат Конфо. Действуйте в соответствии с вашими требованиями к ситуации.
В другое время так быстро старейшина ни за что не согласился, но сейчас обстановка требовала сосредоточится на иной проблеме.
Из-под земли выныривал брат Най. Любил он эффектные появления. Следом выползли специалисты из Гизли. Последней проявилась сестра Цына.
-Старейшина? – чуть склонил голову брат Най.
-Приветствую братьев Имо и Игона. Требуется уточнение специалиста по строительству и аллегориям. И я не знаю лучшего чем ты, брат Най. Сестра Цына, повторите слова кассы Рана. Полагаю, все понимают, о ком идет речь.
Цына послушно повторила. На некоторое время повисла тишина.
-В наших догадках заложена фатальная ошибка, - наконец негромко сказал консультант Имо.
- Старейшина Гонзан, - тут же очнулся брат Най. – Хотя у нас и нет догадок, но похоже и мы ищем не там и не то. Не пора ли братьям из Гизли поведать полную историю того, что случилось у них в селении?
Старейшина же разложил добрые советы по полочкам и сделал неприятное открытие: надо было уточнить, для чего брату Конфо космограмма, а главное - чья именно звездная карта требовалась. Возможно, ещё не поздно остановить и уточнить? Нет. Опоздал. Тот мягко мерцал, значит, с Ананью связался. Как-то слишком быстро Небесный град откликнулся на его зов. Подозрительно быстро.
Старейшина открыл было рот окликнуть духа, но брат Конфо со вспышкой и негромких хлопком взвился вверх.