Привратники Сатаны. Не телефонный разговор

23 сентября 1943 года

Концлагерь СС Аушвиц-Биркенау, гау Верхняя Силезия

Когда комендант Аушвица ответил, Колокольцев вежливо поздоровался и сразу перешёл к делу: «У меня к тебе очень срочный – и совсем не телефонный – разговор. Через три часа я буду в Кракове…»

Ибо 520 километров между Берлином и Краковом его Тайфун покроет за два… плюс дорога на аэродром, плюс взлёт-посадка… как раз три и наберётся.

«Понял» - вздохнул Рудольф Хёсс. И уверенно пообещал: «Встречу»

После чего предсказуемо осведомился: «Блиц-инспекция… или?»

Ещё в октябре 1941 года, после Операции Элизиум, Гиммлер назначил Колокольцева генеральным инспектором окончательного решения (и лагерей смерти, и массовых расстрелов).

Что дало последнему возможность во время каждой инспекции (увы, нечастой, ибо и другой работы было по горло) спасать до сотни евреев – больше его канал просто не мог потянуть.

«Или» - усмехнулся Колокольцев. И повесил трубку.

На аэродроме его встретила личный водитель Хёсса СС-Хельферин Ханна Ленбах. Как и генерал Франк в Праге Герту, Хёсс подкладывал её под VIP-гостей, только, в отличие от Герты Дитрих (ныне стараниями Колокольцева восходящей звезды в финансовой службе его фирмы), Ханна подписалась под это сугубо добровольно.

Ибо секс просто обожала во всех его проявлениях – от нежности до дикой боли (от зажима на клитор она улетала и кончала сразу), а аппетит у неё был просто космический. Он её трахал во время каждой инспекции, но сегодня сразу предупредил, что может и не получиться – время было баснословно дорого.

Она восприняла это заявление совершенно спокойно. Только вздохнула:

«Я слышала, что ты занимаешься… не совсем обычными делами. И что некоторые злодеи, с которыми ты воюешь, пострашнее русского наступления будут…»

Хёсс был в курсе переговорных предпочтений Колокольцева и его биографии, поэтому сразу угостил его настоящим польским то ли поздним обедом, то ли ранним ужином.

Украинский борщ, русские пироги с капустой, карп по-еврейски, баварское пиво, французская шарлотку и бразильский кофе (который лагерном начальству поставляла фирма Колокольцева-Гиммлера).

Когда с вкуснятинами было покончено, Колокольцев задал экзистенциальный вопрос: «До меня дошли слухи, что в твоей епархии медицинскими экспериментами над людьми занимался некий доктор психиатрии Зигмунд Крюгер… это так?»

«Это так» - подтвердил Хёсс. И, не дожидаясь неизбежных следующих вопросов, объяснил: «Он появился в лагере осенью сорок первого, когда в лагерь хлынул поток из России. Публика эта больная на всю голову, так что смертные приговоры пришлось выносить налево и направо…»

«Понятно» - усмехнулся Колокольцев. «Он предложил тебе отдавать ему приговорённых, пообещав взамен… что именно?»

Комендант перечислил: «Он гарантировал, что из его барака… его обитель здесь даже блоком назвать было нельзя живыми они не выйдут и что их смерть будет нелёгкой…». Колокольцев кивнул: «Твои люди проинформировали об этом контингент…, и дисциплина существенно улучшилась?»

Хёсс кивнул – и продолжил: «За каждого он платил… хорошо платил… деньгами и услугами…». Колокольцев удивлённо посмотрел на него. Хёсс объяснил:

«Служба здесь сам знаешь, какая – поэтому у моих людей с психикой большие проблемы. А он просто волшебник… был – что угодно снимал…»

«Был?» - удивился Колокольцев. Комендант вздохнул: «В начале июля он просто бесследно исчез… хотя до того проводил неделю в месяц или даже больше…»

«Он не распространялся, что он делал… с объектами?» - спросил Колокольцев.

Хёсс предсказуемо покачал головой: «Мне нет… попробуй поговорить с доктором Менгеле – они целый месяц июнь плотно общались…»

«Доктором Менгеле?» - осведомился Колокольцев. Он где-то то ли слышал, то ли видел это имя… только вот никак не мог вспомнить, где.

Комендант объяснил: «Менгеле - фронтовик, герой войны, доктор медицины и антропологии… в конце мая был назначен главврачом цыганского лагеря, в считанные дни создал свой НИИ… благо выбрать было из кого – в каждом эшелоне врачей и медсестёр не на одну больничку…»

Хёсса прервал телефонный звонок. Он снял трубку, выслушал сообщение, кивнул, повесил трубку и проинформировал Колокольцева:

«Только что прибыл очередной поезд. Из Дранси – с марсельскими евреями…»

Колокольцев улыбнулся: «Уже иду»

Ибо этого требовал его непреодолимый синдром Лоэнгрина.