Анна Иоанновна и биронщина

Как «конюх» стал властелином России и держал народ в ужасе
 БИРОН (Biron, Buhren) Эрнест Иоганн (1690—1772) — фаворит императрицы Анны Иоанновны, граф, герцог Курляндский (с 1737). С его именем связывают установившийся режим правления страной — бироновщину. После смерти императрицы назначен регентом при Иване VI Антоновиче.
- Анна Иоанновна была племянницей  Петра I, дочерью от старшего брата, царя Ивана V, и была императрицей  Всероссийской с 1730 по 1740 год. В молодости она была выдана замуж за герцога Курляндского, но рано овдовела, а затем была приглашена на российский престол после смерти Петра II.
28 января (7 февраля) 1693 г. в Москве родилась российская императрица (1730-1740) Анна Иоанновна – дочь царя Иоанна Алексеевича и Прасковьи Фёдоровны Салтыковой, племянница Петра I.
 
Начало

До 15 лет Анна жила с матерью в подмосковном селе Измайлово. Обучалась истории, географии, чтению, каллиграфии, иностранным языкам, танцам.
В 1710 г. Пётр I, желая укрепить влияние России в Прибалтике, выдал Анну замуж за молодого герцога Курляндского Фридриха-Вильгельма, племянника прусского короля. Однако вскоре после свадьбы герцог скончался. По настоянию Петра I Анна оставалась жить в Курляндии, в Митаве под контролем русского представителя П. М. Бестужева-Рюмина.
После скоропостижной смерти в январе 1730 г. императора Петра II члены Верховного тайного совета пригласили на царство вдовствующую герцогиню курляндскую. Одновременно по инициативе Голицына было решено осуществить реформу политического строя России путём фактической ликвидации самодержавия и введения ограниченной монархии. С этой целью члены Совета предложили будущей императрице подписать специальные условия — «Кондиции», по которым она лишалась возможности самостоятельно принимать политические решения: заключать мир и объявлять войну, назначать на государственные посты, менять систему налогообложения.

Представьте себе Петербург 1730-х годов. Чувствуете, как промозглый туман с Невы смешивается с дымом из печных труб? Тем не менее, настоящий холод идет не от погоды — он витает в коридорах дворцов, в трактирах, в богатых гостиных. Это липкий, парализующий страх. Люди боятся громко говорить, боятся неосторожно брошенного слова, боятся даже собственных мыслей.
Потому что в России наступила эпоха, которую потомки с содроганием назовут одним словом — «бироновщина». Это история не о правлении императрицы Анны  Иоанновны, а о десятилетней власти ее всесильного фаворита. Человека, которого ненавидели все — от последнего крестьянина до знатнейших вельмож.
 
  Марионетка

Все началось с хитроумного плана. После внезапной смерти юного императора Петра II старая родовитая аристократия (князья Голицыны и Долгоруковы) решили провернуть гениальную, как им казалось, аферу.
Они решили пригласить на трон «удобную» кандидатуру — племянницу Петра Великого, вдовствующую герцогиню Курляндскую Анну  Иоанновну.
 Анна много лет жила в захолустной Митаве, была не слишком умна, некрасива и, главное, не имела в России никакой поддержки.  Для заговорщиков она  была  - Идеальной марионеткой!
Ей подсунули на подпись так называемые «Кондиции» — документ, который превращал ее из самодержавной императрицы в послушную куклу в руках аристократической олигархии.
Она подписала все.
Вельможи, само собой, праздновали победу. Однако они недооценили двух вещей:
• унижение, которое испытала Анна,
• амбиции мелкого дворянства, которое панически боялось власти «бояр».
Приехав в Москву, Анна разыграла свой спектакль.
Опираясь на гвардию и дворян, она на глазах у ошеломленных заговорщиков публично разорвала «Кондиции».
Ловушка захлопнулась, но не для неё, а для тех, кто её расставил.
Анна стала полноправной самодержицей.
Вместе с ней в Россию приехала и её тень. Человек, чье имя вскоре станет синонимом ужаса...
 

 Возвышение Тени

Его звали Эрнст Иоганн Бирон.
Формально — Бирон числился  всего  лишь обер-камергером двора, фактически же  — некоронованный правитель Российской империи.

Кем он был по происхождению?
 
Враги презрительно называли его «конюхом», и хотя это было не совсем так
(он происходил из мелкого курляндского дворянства и действительно заведовал конюшнями герцогини), прозвище прилипло намертво. Оно идеально отражало суть: наглый, грубый, необразованный выскочка, который благодаря слепой любви императрицы получил в свои руки гигантскую страну.
Во время правления  Анны - Бирон не занимал ключевых государственных постов, ему это, в принципе, было и не нужно, поскольку только его единственного и слушала императрица.
Через Эрнста решались все вопросы: назначения, отставки, награды, опалы. Его слово было законом. Он был капризным, жадным до денег и власти, и презирал Россию, считая ее лишь источником своего обогащения.

Фразу о потоке немцев в Россию можно  спокойно отнести  к эпохе Петра I. Секретарь французского посольства Клод Рюльер писал:
«Все государственные части, чины и должности находились тогда в руках знаменитых иноземцев, которых Пётр I избирал во время путешествий».
И подавляющее число «немцев», которые служили при Анне Иоанновне по военной и гражданской части, достались ей «в наследство» от первого императора. При этом, как уже говорилось ранее, именно при Анне Иоанновне было устранено различие в жалованье между русскими и иностранными офицерами и государственными служащими – в 1732 году.
А в 1731 году вышло постановление, согласно которому в Шляхетский корпус ежегодно принимались 150 русских кадетов и лишь 50, имеющих иностранные корни.
В сформированный в 1731 году кабинет министров вошел только один немец – Остерман. Из восьми  кабинет - министров этой императрицы немцами были только два.

Подсчитано, что в 1729 году, то есть ещё до приглашения на престол Анны, в российской армии служил 71 генерал, из них иностранное происхождение.  - Это   41-58 %.
Через 9 лет, в 1738 году, среди генералов и старших офицеров иностранцев было 192 из 515 (37,3 %).
А - уже  в 1762 году процент иностранцев, занимавших высшие командные должности, вырос до 41 % (75 % из них были немцами).

В 1741 году из 20 капитанов боевых кораблей русскими были 13.
Таким образом, число иностранных специалистов в 1730-1740-е гг. (период правления Анны Иоанновны) не увеличилось, а даже уменьшилось по сравнению с предыдущими и последующими десятилетиями.

Но, если в армии и на флоте количество иностранных специалистов неуклонно снижалось, то в Министерстве иностранных дел они сохраняли свои позиции и в начале XX века. Даже во время войны с Германией, в 1915 году, из 53 высших чиновников этого ведомства немецкие фамилии имели 16.
Но, разумеется, это были не иностранцы, а выходцы из семей обрусевших немцев.

«Немцы» и «русские» в окружении Анны Иоанновны

Наибольшее влияние в годы правления императрицы Анны в разное время имели шесть выходцев из-за рубежа и четверо российских дворян, причем один из них не был аристократом. Наибольшее значение среди иностранцев имели Эрнст Иоганн Бирон (остзейский немец из Курляндии), три оcтзейских дворянина из Лифляндии – братья Лёвенвольде (Карл-Густав, Фридрих Казимир, Рейнгольд-Густав), Бурхард Кристоф Миних из Ольденбурга, вестфалец Генрих Иоганн Фридрих Остерман и «литвин» Павел Иванович Ягужинский. Все эти «немцы», за исключением Бирона (а также его братьев), прибыли в Россию ещё при Петре I.

Коротко скажем об имевших большое влияние россиянах. Это Алексей Михайлович Черкасский, потомок кабардинских князей, бывший сибирский губернатор, кабинет-министр Анны Иоанновны, канцлер Елизаветы Петровны.
Гавриил Иванович Головкин, троюродный брат царицы Натальи Нарышкиной, стольник и постельничий Петра I, который во время Стрелецкого бунта 1682 года увез его в Троицкий монастырь. Был первым российским канцлером. Входил в состав Верховного Тайного Совета, голосовал за «Кондиции», но вовремя перешел на сторону Анны Иоанновны и рекомендовал ей «восприять самодержавие». В результате стал первым кабинет-министром Анны Иоанновны, графом двух империй – Российской и Священной Римской.

Андрей Иванович Ушаков, выходец из семьи бедных новгородских дворян, ставший генерал-аншефом и начальником Тайной розыскной канцелярии.

Об Артемии Петровиче Волынском было рассказано в статье Российская императрица Анна Иоанновна.

Эрнст Иоганн Бирон
Этот человек изрядно демонизирован и объявлен едва ли не чудовищем, что, конечно, ни в коей мере не соответствует действительности. Мы уже говорили о молодости Бирона и не обнаружили в нем ничего «демонического». После коронации Анны Иоанновны Бирон вместе с семьёй прибыл в Петербург, где получил звание обер-камергера и титул графа Священной Римской империи.

И как же вел себя при дворе этот фаворит? Очень любопытно свидетельство испанского посла де Лириа:
«В обращении Бирон был весьма вежлив; имел хорошее воспитание; любил славу своей государыни и желал быть для всех приятным; но ума в нём было мало и потому дозволял другим управлять собою до того, что не мог отличать дурных советов от хороших. Несмотря на всё это, он был любезен в обращении; наружность его была приятна; им владело честолюбие, с большею примесью тщеславия».
О незначительной роли Бирона в управлении государством потом писал и Н. Костомаров:
«Сам Бирон не управлял делами ни по какой части в государственном механизме».
И, действительно, мы знаем, что никаких ответственных постов в армии или правительственном аппарате Бирон не занимал, с «ценными указаниями» к министрам и генералам не лез, взяток за протекцию не брал, от дорогих подарков часто отказывался и был вполне доволен своей жизнью. После ареста заговорщики даже не смогли его ни в чем обвинить. Бирон буквально требовал суда над собой:
«Пожалуйста, покажите мне, сколько я украл. Где конкретно, из какого мешка я взял».
«Показать» никто не смог, и потому Бирона без всякого суда приговорили к смертной казни четвертованием. Как писал французский посол в Петербурге Жак-Иоахим Шетарди, за то, что он «принимал награды и подарки от покойной императрицы». Потому что – милое сердцу российских монархистов самодержавие. Однако скоро новые власти, видимо, и сами устыдились столь жестокого приговора и смертную казнь заменили вечной ссылкой в Пелым.

Итак, Бирон не был амбициозен и не стремился стать тираном или диктатором. По воспоминаниям современников, по-настоящему его всегда интересовали два рода занятий – коневодство и игра в карты. Из-за известной всем любви Бирона к лошадям даже появились слухи, что раньше он был конюхом. Австрийский посол граф Остейн пытался острить: мол, Бирон «о лошадях говорил как о людях, а о людях как лошадях».

Но именно этот фаворит Анны Иоанновны фактически и создал в России племенное коневодство. Иоганн Эрнст Миних, сын знаменитого фельдмаршала, свидетельствует:
«Дабы снабдить российскую конницу годными лошадьми, приказала она (императрица) превеликое множество наилучших иностранных лошадей выписать и учредить многие конские заводы».
В данном случае Анна Иоанновна всего лишь поставила свою подпись: инициатива исходила от Бирона, он же осуществлял руководство организацией конных заводов и контролировал их работу.

Часто цитируемые отрицательные отзывы о Бироне принадлежат его врагам. Так, Кристоф Герман Манштейн, участник дворцового переворота, когда был свергнут регент, пишет:
«Характер Бирона был не из лучших: высокомерный, честолюбивый до крайности, грубый и даже нахальный, корыстный, во вражде непримиримый».
И он же вдруг сообщает:
«Своими сведениями и воспитанием, какие у него были, он (Бирон) был обязан самому себе. Он обладал здравым смыслом, и к нему можно применить поговорку, что дела создают человека. До приезда своего в Россию он едва ли знал даже название политики, а после нескольких лет пребывания в ней знал вполне основательно все, что касается  этого государства».
Первая цитата приводится очень часто, вторая – крайне редко. Как и сообщение в Берлин тайного советника прусского посольства Зума:
«Бирона вообще любят, так как он оказал добро множеству лиц, зло же от него видели очень немногие, да и те могут пожаловаться разве на его грубость, на его резкий характер… Впрочем, и эта резкость проявляется только внезапными вспышками, всегда кратковременными; к тому же герцог никогда не был злопамятен».
Разумеется, как и у любого человека, занимавшего высокое положение, у Бирона было много врагов и недоброжелателей, считавших его тираном и извергом. Причем не только в Петербурге, но и в родной Курляндии, где Бирон, ставший с помощью Анны в 1737 году герцогом после смерти последнего из Кетлеров (Фердинанда), потребовал от местных дворян предоставления доказательств на право владения числившимися за ними имениями. Выяснилось, что 150 семей владеют ими незаконно. Земли были возвращены государству (а не присвоены лично Бироном, как часто пишут). Разумеется, популярности среди остзейских дворян ему это не прибавило. А мнения их крепостных, положение многих из которых улучшилось, никто не спрашивал.
Недовольны остзейские дворяне были и введением монополии на торговлю спиртным: доходы от кабаков теперь шли в герцогскую казну.

Кстати, Бирон в Курляндии тогда проявил себя и как успешный предприниматель, организовав прибыльную торговлю в России производимым в герцогстве сливочным маслом. Местные дворяне сами сделать это не догадались, но, получая значительную выгоду, были недовольны, считая, что герцог платит им за товар слишком мало.


Пир во время чумы

Десятилетие правления Анны и Бирона — это театр абсурда, где гротескная роскошь соседствовала с леденящим кровь террором.
С одной стороны — безумные траты. Двор утопал в балах, маскарадах, псовых охотах. Символом эпохи стал знаменитый Ледяной дом, построенный на Неве для шутовской свадьбы князя Голицына и уродливой калмычки.
Всё было сделано изо льда: стены, мебель, посуда, даже брачное ложе, на котором несчастных «молодоженов» заставили провести ночь. Это была квинтэссенция «бироновщины» — жестокое, унизительное и бессмысленно дорогое развлечение.
С другой стороны, за блестящим фасадом работала машина террора — Тайная канцелярия.

 «Слово и дело государево!»
 
По стране гуляла страшная фраза: «Слово и дело государево!». Любой, кто произносил её, мог указать на своего врага, соседа или просто случайного прохожего, обвинив его в заговоре. Доносчику верили безоговорочно. Начинались пытки, допросы, а затем — ссылка в Сибирь или плаха.
За десять лет правления Анны Иоанновны через застенки Тайной канцелярии прошло более 20 тысяч человек. Древние аристократические роды, такие  как Долгоруковы, были практически уничтожены. Любой мог стать жертвой, поэтому страх стал главным инструментом управления государством.

Бесславный финал

В 1740 году императрица умирала. В последние дни жизни она совершила роковой поступок: подписала указ о назначении Бирона регентом при своем новорожденном наследнике, младенце Иване VI.
Бирон достиг вершины власти. Теперь он был официальным правителем России, что, в свою очередь, его и погубило. Высокомерие Эрнста стало безграничным, он был уверен в своей неуязвимости настолько, что и не заметил, как под ним сплелась новая паутина заговора, на этот раз — настоящего.
Всего через 22 дня после смерти Анны, глубокой ноябрьской ночью, в его спальню ворвались гвардейцы под командованием фельдмаршала Миниха.
Всемогущий регент, державший в страхе всю империю, был арестован, как жалкий трус. Его, полуголого, вытащили из-под кровати и, накинув на него солдатский плащ, увезли в крепость. Крах был мгновенным и полным.
 
Так закончилась эпоха «бироновщины»: судом, ссылкой и забвением.
Тень, правившая Россией, исчезла так же внезапно, как и появилась, но память о десятилетии страха, роскоши и унижения навсегда осталась тёмным шрамом в истории нашей страны.

Заключение:

В течение десятилетнего царствования Анны  Иоанновны внешняя политика России в основном продолжала курс, намеченный Петром I. Белградский договор 1739 г. дал России возможность завершить войну с Турцией 1735–1739 гг. и приобрести степь между Бугом и Донцом, право отправлять свои товары в Чёрное море;
Азов - признавался нейтральным городом.
Главной опорой Анны  Иоанновны, мало уделявшей внимания государственным делам, были прибалтийские дворяне-немцы, занявшие во главе с фаворитом   Э. И. Бироном господствующее положение в правительстве.
 В 1730 г. была учреждена Канцелярия тайных розыскных дел (центральный орган политического сыска), сменившая упразднённый при Петре II Преображенский приказ.
 В короткий срок Канцелярия набрала чрезвычайную силу, так как императрица постоянно боялась заговоров. В годы правления Анны  Иоанновны был отменён указ о единонаследии, учреждён Шляхетский кадетский корпус, сформированы новые гвардейские полки — Лейб-гвардии  Измайловский (инфантерия) и Лейб-гвардии Конный (кавалерия), служба дворян ограничена 25 годами.
Стремясь продолжить династию, Анна  Иоанновна, назначила наследником престола своего внучатого племянника малолетнего Иоанна Антоновича.
17 (28) октября 1740 г. императрица скончалась и была погребена в Петропавловском соборе, в Санкт-Петербурге. Вскоре после её смерти в результате дворцового переворота к власти пришла Елизавета, дочь Петра I.