Крутые парни

Макар Максимович Донской.
КРУТЫЕ ПАРНИ.
Избранные главы из автобиографического романа "Наилучшее".

Автор — бывший участник ореховской преступной группировки, ныне священник Русской Православной Церкви, экзорцист, целитель.


— Как же тебя воспитывали, что таким сделался? — скажете вы.

А что, родители? Отца нет. Интеллигентная мать живет с отчимом, военным моряком, капитаном 3-го ранга в запасе. Я окончил школу МДРП, и несмотря на то, что в речной техникум принимали выпускников детской мореходки без экзаменов, туда не пошел… Существую отдельно. Иногда приезжаю домой, знакомлю мать с товарищами. Она им нравится своею сдержанностью и немногословием, умелой беспристрастностью…

Парни у меня в друзьях непростые, видно, конечно… Да матери проще не замечать, что они слишком крутые, чтобы быть коммерсантами или охранниками. По одному только прикиду и манере себя держать, — внимательной, вежливой и уважительной, — не сложно разобраться, кто они… Лиц таких мало встретишь, даже в кино про бандитов… И вот наступает момент истины…

— Чем ты занимаешься сынок?

— Работаю, мам…

— А с тобой, что за ребята?

— Это по работе…

Так всегда говорил ей, уклонялся от объяснений, и всем кто меня знал поверхностно, это же самое отвечал… “Работаю. Занимаюсь коммерцией…” Больше вопросов не следовало. Никаких там — расскажи подробней, и прочее…

Мы ведь и сами свою деятельность называли, исключительно, работой. Жизнь имела две стороны медали, которые разделялись четко на “Работу” и “Отдых”. Не было места для любви, хобби, спорта… Хотя многие бандиты тренировались в спарринге, играли в футбол, выжимали штангу, — в моем окружении не находилось даже картежников. Преступная деятельность поглощала все время целиком.

Уж так повелось с самого детства, что мама ничего не знала вообще о том, где я нахожусь, куда отправляюсь, зачем уезжаю… А однажды пришлось признаться, предупредить, иначе невнимательность ее, и как следствие — ошибка, могла привести к моей смерти, или к похищению, ну и опять к смерти…

— Я тебя очень прошу, ты только никого не убивай!!! — взмолилась мать.
 
Для нее непременно важным считалось и хотелось, чтобы ее сын не стал убийцей. Может быть ради нее, Господь не допустил, чтобы я сделался киллером, ликвидатором… Однако я подходил к этой черте, неминуемо приближался, и если бы не ряд событий, со мной произошедших в то время, непременно бы стал. Решимость у меня имелась. За себя постоять мог даже в одиночку…

Ореховские, разумеется, убивали. Мне неизвестны лишь имена и подробности, а сами факты, что идет мочилово, устраиваются засады на стрелках, понятно, я знал… В Орехово-Борисово, за окнами моей квартиры, ежедневно, красноречиво взрывали ночь автоматные очереди, не требуя никаких подтверждений тому, что идет криминальная война, а жертвы ее, отправляются в гробах на кладбище в сопровождении траурных процессий многочисленной братвы — гораздо чаще нежели можно вместить…

Воспитание мое в криминале следовало логике скорее “не убий”, чем “вали всех направо и налево”. Это, наверное, главное, почему я не сделался убийцей. У меня язык не поворачивался благодарить Бога за это. Потому что душою своей я много раз расправлялся с неугодными мне. Таковым мог стать и вчерашний друг, и компаньон, проявивший неуважение, или накосячивший. Все мои предполагаемые жертвы являлись закоренелыми преступниками. Никогда я не помышлял об убийстве простых граждан, тем более женщин и детей. Как для меня, так для моего окружения напрасные смерти всегда были запрещены. Но я знал тех, которые убивали с удовольствием, не считаясь ни с возрастом, ни с полом. При этом они выглядели для нас как свои, хорошие парни, на которых нужно положиться.

Когда я пришел в церковь, это не являлось необходимостью облегчить свою душу, покаяться… Мне все нравилось и во мне, и в моих товарищах, и в способах зарабатывания денег. Давно велись у нас разговоры о всевозможной легализации. Где-то данный процесс уже шел полным ходом. Мы немного отставали. Давались деньги своим, прикрученным коммерсантам. Бизнес, как море, — а у иных как безбрежный океан, — неминуемо рождал волны, которые выносили на пене всякую опасную шваль, давая работу крутым гангстерам, и текущие вопросы братва решала мрачно. Мне это импонировало.

Может показаться, что раз только нашла на меня досада, и я завязал… Но это не так. На ногах стоял крепко. Если сказать честно, я вообще не завязывал… “Верующий в Меня не умирает, а перешел из смерти в жизнь”, сказано Иисусом Христом. Вот и со мной так вышло, как написано в Евангелии. Я не уходил из преступности, не отходил от дел, но изменился, стал другим. Воскрес, хотя не умирал. Оживился, минуя скорби. Очистился, не страдая.

Почему я священник? Не знаю. Грехи свои мне приходилось признавать мучительно. Тысячи больших грехов. Купил молитвослов. Молился много. И Господь дал благодать.
 
Я очень рад, что люди Церкви меня не отвергли в самом начале. Не возгнушались мною. Позднее, скорби пришли, и мне довелось много вытерпеть бесчестий. Пройти такое, в чем никогда и никому спуску не давал. Травли, гонения… Открыто выражаемые презрения. Однажды священник в присутствии многих служителей прямо назвал меня дураком, ехидно выразившись о моей популярности в народе: “Дуракам везет!” Были и угрозы. Много. От разных знакомцев и незнакомцев.

Думаю, что совершил кругосветку в Церкви. Корабль мой многие вынес испытания, отчаянно борясь с бурями, и претерпевая штиль.

Не могу сказать, что сразу изменился, или до конца. Если  ты захочешь мне ударить в щеку, я на тебя сяду верхом и поеду, как на муле. Скорее так, нежели иначе. Впрочем, попробуй!

Ты скажешь мне, что Христос велел подставить щеку. Давай разбираться о ком это. Если моя прихожанка ударит меня по щеке, верно это честь для меня, и я готов стерпеть, и дать ей меня даже поколотить, наверное. А если этого же самого захочет богохульник, тогда ему следует дать вразумление: выкрутить ухо, оттянуть нос или ткнуть костяшкой пальца в щеку. Вот так верую.

Хочется нам причинить боль? У нас есть заповедь Христа, полагать жизнь за друзей своих.

Один слышал, что батюшка танцор. Заскочил на службу с топором и давай махать на женщин в платочках. А пастырь оказался боксером. Вот, вы поняли, как все кончилось…

Ну, а моя позиция такая. Мы тебя бить не станем, просто сдадим в психушку. Если ты ждешь, что в ответ на твои выходки против Церкви, мы тебя будем любить, ты ошибаешься. Богоборцы почему-то уверены в своей безнаказанности. Посидишь полгодика в клинике на лекарствах, опомнишься, будешь потом тихий. Правда, на работу потом никуда не устроишься… Так это ничего, ты же рисковый парень, ко всему готовый… Не сомневайся!


М.Донской, 2025
Фото мое, снимок 2025 года.
Почти все имена, фамилии, прозвища, а также наименования оружия, счет этажей, номера домов, названия ресторанов и марки автомобилей, указанные в романе — изменены.