Красноград. Черный курган

В глубине степей, где солнце обжигает рыжую землю, а ветер поёт древние песни, возвышался Чёрный Курган. Старейшины рассказывали, что в его недрах покоится могущественный волхв Ратибор, предавший богов ради власти. Он был запечатан там самим Велесом, чтобы его чары не разрушили мир.

Божена Владимировна готовила для дочерей корзину с едой, а Том кот лениво возмущался:
— Опять отправишь дочерей кормить этого старого п..дюка?

— Ты бы помалкивал. Сам знаешь, что у нас нет другого выбора. Если он разозлится, то может наслать на город чуму.

Кот закатил глаза:
— А ты уверена, что он вообще жив? Кто-то видел его в последнее время?

Мирослава поддержала кота:
— Кстати да, его хоть кто-нибудь видел?

— Так, заткнулись! — резко сказала Божена Владимировна. — Вы отнесёте еду к Чёрному Кургану, или мы тут все передохнем.

Она наготовила корзину и поставила её у двери, а потом сказала дочерям:
— Вперёд, а то останетесь без ужина.

Родослава взяла корзину, потянула за рукав сестру и прошептала:
— Пошли. Быстрее справимся — быстрее вернёмся домой. Будешь дальше продолжать ничего не делать.

Мирослава закатила глаза, но пошла за ней.

Они вышли из города и двинулись по заросшей тропе, давно забытой людьми.

— Тебе не кажется, что мы занимаемся какой-то ***ней? — бурчала Мирослава.

Степь обдувал лёгкий ветер.

— Что ты имеешь в виду? — спросила Родослава.

— Та таскаем еду какому-то старперу, которого в глаза никогда не видели. Кому это надо?

Родослава остановилась:
— Во-первых, он не просто старпер, а могущественный волхв. А во-вторых, если этого не делать, то у нас будут проблемы. Мать тебе всё объяснила.

— Люди из Краснограда носят ему еду два раза в год. Как ему этого хватает, чтобы выжить? Том, конечно, ещё тот мудак, но иногда он говорит правильные вещи. Скорее всего, эту еду жрут просто дикие звери.

— Назови хоть одну ситуацию, когда Том оказался прав.

— Да я тебе про одно, а ты мне про другое! При чём тут вообще это?

— А вот при том. Своей головой думать надо. На, лучше понеси корзину, я устала её тащить.

Мирослава взяла корзину:
— А я будто не устала.

Через пару километров они увидели огромный чёрный курган. От него веяло могильным холодом и чем-то недобрым. Земля была морщинистой и неприятной, будто старый чернослив.

Они подошли к заваленному входу, оставили корзину.

— Ну вот, сделали дело меньше чем за полдня. Ты больше ныла, чем мы шли, — сказала Родослава.

Сестра взглянула на неё хитро — этот взгляд Родослава знала ещё с детства, и он редко сулил что-то хорошее.

— Ну раз уж мы тут, давай зайдём в гости.

— Ты что, совсем дура?

— А чего ты боишься? Нет там никого. Или мы так и будем эти корзины таскать всю жизнь непонятно зачем?

— Я никуда не пойду.

— Если ты не пойдёшь, я всё равно пойду сама. А если пойдёшь со мной…

— То что?

— Обещаю, месяц буду мыть за тебя посуду.

— Ты этого не сделаешь.

— Ну если ты не пойдёшь, то мы точно этого не узнаем. В любом случае я пойду сама, а тебе придётся ждать. Ты ничего не теряешь.

— Мирослава, знай: это тупая и безумная идея, и я тебя в ней не поддерживаю.

— Да чего ты такая ссыкуха? Пошли уже. Там никого нет.

Она взяла сестру за руку, и та покорно пошла за ней.

Внутри кургана было сыро и неприятно. Воняло чем-то древним, мёртвым и давно забытым.

Пройдя пару метров, они заметили, что свет от входа почти исчез. Ждали, пока глаза привыкнут к темноте. Мирослава довольно улыбалась:

— Вот видишь? Тут никого нет, а ты ссалась, как маленькая.

— Не ссалась я.

— Ссалась, потому что ты ссыкуха.

И тут, в глубине пещеры, послышался шорох. Обернувшись, сёстры увидели сухой силуэт согбенного старика.

Мирослава завизжала, бросила руку сестры и рванула к выходу, крича на весь курган.

— ****ый в рот, этот х.й живой! Бежим на..й отсюда, или он заразит нас е..ной чумой!