Исфахан. Глава 13

Теология возмездия
8 Дея 1401 г. (29 декабря 2022 г.)

Декабрь опустился на Исфахан, как саван. Месяц прошел в состоянии анабиоза, в замороженном времени между действием и последствием. Захра перестала ходить в мечеть. Нетбук спал в своей гробнице из старых газет. Она боялась не того, что найдет там новое сообщение, а того, что не найдет ничего. Тишина стала ее главным мучителем.

Она вернулась к старым ритуалам, к геометрии прежней жизни. Приходила домой вовремя, помогала дочерям с уроками, вела светские беседы с Амирханом. Но ее нормальность была слишком идеальной, слишком выверенной, как линия на кардиограмме у мертвеца.

— Ты больше не задерживаешься, — заметил муж однажды. Это не было вопросом. Это была констатация факта.
— Отчеты сданы. Давление спало.
— Хорошо. Семье нужна мать дома, а не призрак, витающий между работой и неизвестностью, — сказал он, но продолжал смотреть на нее так, словно пытался разглядеть трещину в безупречной глазури.

Слежка возобновилась. Теперь это был не серый «Пейкан», а неприметная серебристая «Сайпа». Он не следовал за ней постоянно. Он просто появлялся. На парковке у работы. В зеркале заднего вида на полпути к дому. Словно её жизнь стала книгой, а кто-то время от времени закладывал в неё закладку, чтобы не потерять страницу.

Причиной её оцепенения было воспоминание. Тогда, в аэропорту Мехрабад, их рейс в Исфахан задержали. Без объяснений. А потом к ним подошли двое в штатском. Вежливо, почти извиняясь, они попросили её и Рустама пройти с ними. Посадили в разных комнатах. «Небольшая формальность».

Комната была безликой, пахла кофе и сигаретным дымом. Человек, который вел «беседу», не представился. Его вопросы были похожи на хирургические зонды.

— Француз. Ален Дюваль. О чем вы говорили?
— О науке. О старых знакомых по Сакле.
— Виталий Смирнов. Русский физик. Почему он уехал из России во Францию?
— Я не знаю. Люди меняют место работы.
— Люди уровня Смирнова не «меняют место работы». Они меняют лояльность. Господин Дюваль передал вам что-нибудь от нёго? Записку? Предмет?
— Нет. Только привет.
Он долго смотрел на нее, и его взгляд был тяжелым, как рентгеновское излучение.
— Вы наш актив, доктор Каземи. Ценный актив. Не хотелось бы, чтобы вы превратились в угрозу.

Ее отпустили. Но она поняла: она больше не была просто ученым. Она была фигурой на доске, и теперь ее перемещали чужие руки.

Сегодняшний день разморозил ее страх. В лаборатории она стала невольным слушателем разговора между Резаи и Рустамом. Они стояли у доски с формулами, но говорили не о них.

— Последние данные из Фордо подтверждают — мы почти достигли необходимого уровня. Восемьдесят три процента. Почти оружейное качество, — говорил Резаи тихим, почти будничным голосом. — Дальше уже не теория. Это вопрос политической воли.
— Воли для чего? — спросил Рустам.
— Для установления равновесия. Чтобы нанести превентивный удар по любому врагу в регионе, если потребуется.

Рустам молчал.

— У нас есть средства доставки, — продолжил Резаи, словно размышляя вслух. — «Шахаб-3» покрывает всю необходимую территорию.
— А если их система ПВО перехватит? — голос Рустама был едва слышен.
— Аллаху виднее. Все в его руках.
— Или они нанесут ответный удар. И тогда равновесие наступит. Равновесие пепла.
— Возможно. Но разве пророк Хусейн отступил в Кербеле, зная о превосходящих силах врага? Мученичество — это тоже форма победы, — закончил разговор Резаи.

Захра стояла у своего стола, и ей казалось, что пол уходит из-под ног. Превентивный удар. Теология возмездия. Это больше не было сдерживанием. Это было безумие, облеченное в форму государственной доктрины. Они действительно готовы были превратить регион в радиоактивную пустыню во имя абстрактной идеи сопротивления. Она должна была что-то сделать.

После работы она не поехала домой. Впервые за месяц направилась к мечети Джаме Исфахана. В зеркале заднего вида — знакомый силуэт серебристой машины.

Не оборачивайся. Не ускоряйся. Дыши ровно. Ты просто женщина, едущая на молитву.

Она припарковалась у мечети, вышла, направилась к входу. Но вместо того, чтобы войти, свернула в переулок, ведущий к базару. Периферийным зрением заметила фигуру — мужчина в тёмном пальто, на мгновение показалось — Фахрабади. Тот же наклон головы, та же походка.

Невозможно. Он не может быть здесь. Или может? Игра в игре в игре?

Мысли скакали, как электроны между орбитами. Он видел, как я выходила из мечети. Он знает про библиотеку. Или он следил за мной от работы? Если это КСИР, они уже знают все. Если это не они, то кто? Она шла быстро, но ровно, лавируя между торговцами и покупателями. Мне нужно исчезнуть. Сменить оболочку.

Она ускорила шаг, нырнула в лабиринт базара. Здесь, среди сотен лавок, тысяч покупателей, можно было раствориться. Ковры, специи, ткани — калейдоскоп цветов и запахов. Она остановилась у прилавка с женской одеждой.

— Мне нужен другой хиджаб. Чёрный. И манто подлиннее.

Продавщица — пожилая женщина с руками, исчерченными временем, как древний манускрипт, — кивнула понимающе. Не первая клиентка, желающая сменить облик.

Он идёт за мной. Я чувствую его взгляд между лопаток. Нет, это паранойя. Нет, это реальность. Частица и волна одновременно.

Захра зашла в примерочную — крохотную кабинку, отгороженную занавеской. Сняла светло-серый хиджаб, надела чёрный. Сменила бежевое манто на тёмно-синее. В зеркале отразилась другая женщина — одна из тысяч безликих теней Исфахана.

Выйти спокойно. Повернуть налево, к выходу с северной стороны. Не бежать. Бег — признак вины.

Она вышла из кабинки, расплатилась, старый хиджаб сунула в сумку. Продавщица смотрела с лёгкой улыбкой — видела такое не раз. Женщины, меняющие облик, спасаясь от мужей, от полиции нравов, от собственных теней.

Захра двинулась вглубь базара, лавируя между прилавками. Логика преследователя требовала искать светло-серый хиджаб. Она дала ему ложную цель.

Направо, через ювелирный ряд. Золото в витринах, как застывшие солнечные вспышки. Налево, мимо лавок с коврами. Узоры, в которых можно потеряться, как в лабиринте Борхеса.

Она вышла с базара через боковой выход, на проспект Чахарбаг. Оглянулась — никого похожего на преследователя. Но это ничего не значило. Профессионал всегда держит дистанцию.

Вернулась к мечети окружным путём. Библиотека. Старик-библиотекарь дремал над Кораном. Она прошла к дальнему стеллажу. Нетбук был на месте, холодный, как труп.

Включила. VPN — сервер в Индии сегодня. Форум. Личное сообщение для JagdpanFer_83:

«Критическая масса почти достигнута. 83%. Говорят о возможности превентивного применения. Это не учения. Повторяю: это не учения».

Она выключила нетбук, спрятала обратно. Вышла из библиотеки. В мечети шла вечерняя молитва. Она присоединилась — ряды женщин в чёрном, синхронно склоняющихся в поклонах. В этой анонимности было спасение.

После молитвы вышла через главный вход. Серебристой машины не было. Или была, но в другом месте, с другим наблюдателем.

Дома Амирхан смотрел новости. Диктор говорил о новых санкциях, о происках врагов Ирана.

— Где ты была? — спросил он, не отрывая взгляд от экрана.
— В мечети. Молилась.
— В новом хиджабе?

Она замерла. Он заметил. Конечно, заметил. Следователь подмечает детали.

— Купила на базаре. Старый износился.

Он кивнул, но в его взгляде осталось что-то недосказанное. Подозрение, свернувшееся в клубок и ждущее момента, чтобы развернуться.

Квантовая суперпозиция: она одновременно предательница и патриот, спасительница и разрушительница, пока наблюдатель не откроет коробку и не увидит, кем она является на самом деле.