Стеклянная граница

 Пустая пивная бутылка, разбитое стекло искаженного восприятия и мгновенная расплата за хамство. История о том, как один момент наглости и предвзятости разрушил всё напускное величие «новых русских», столкнувшихся с простой, но железной правдой бывшего мастера. Классовая ненависть оказалась стеклянной и треснула от одного спокойного вопроса: «Ты не Витька с третьего цеха?».

     В ГСК на Молодёжной царило своеобразное перемирие между эпохами. С одной стороны ряда — старые, видавшие виды гаражи из силикатного кирпича. С другой — высились новенькие сооружения из сэндвич-панелей с рулонными воротами, напоминавшие маленькие крепости новых русских.

    Василий Иванович, недавно ставший владельцем одного из «старичков», возился внутри. Гараж был ему по душе — крепкий, сухой, пахнущий машинным маслом и стариной. Он с удовольствием наводил в нём порядок, расставляя инструменты по полочкам. День был тёплый, безветренный, и он распахнул ворота настежь, впуская весеннее солнце.

     Напротив красовался самый пафосный гараж кооператива. Его хозяин, судя по всему, денег не жалел: идеальный асфальт подъезда, камеры наблюдения, мощёная плиткой площадка перед воротами. Прямо на этой площадке валялась пустая пивная бутылка, выброшенная кем-то накануне.

     Тишину разрезал мягкий рокот мотора. В ряд въехала новёхонькая «Вольво» цвета мокрого асфальта. За рулем и на пассажирском сиденье — две женщины. Машина плавно подкатила к шикарному гаражу, замедлила ход и наехала на ту самую бутылку. Раздался резкий, сухой хлопок лопнувшего стекла.

     «Вольво» дёрнулась и замерла. Из неё выскочили, как ошпаренные, обе женщины. Одна — лет сорока, с дорогой стрижкой и в спортивном костюме от известного бренда. Вторая — постарше, с лицом, на котором привычка командовать прочертила глубокие морщины вокруг губ.

     — Ой, мамочки! Что это было? — завопила старшая.
— Бутылка какая-то! Наехали! — ответила дочь, уже осматривая колёса.
Испуг, увидев, что с колёсами всё в порядке, мгновенно сменился праведным гневом. Их взоры синхронно устремились через дорогу, в распахнутые ворота гаража, где стоял Василий Иванович.

     — Это пьянь гадит и бросает тару где попало! — громко, на всю улицу, процедила мать, смотря прямо на него.
— Что поделаешь, мам, — тут же подхватила дочь. — Здесь через одного такие подобрались. Смотреть противно.

     Василий Иванович, прекрасно слышавший каждое слово, медленно повернулся к ним спиной. Внутри у него всё закипело, но с виду он остался спокоен, продолжая перебирать ключи на самодельной вешалке.

     — Смотри, отвернулся! Наглец! — уже это было сказано прямо в его сторону. — Эй, ты! Почему не убираешь за собой грязь? К тебе обращаются!

     Шаги за спиной приблизились. Василий Иванович глубоко вздохнул, отложил ключ и развернулся. Перед ним стояла «мамаша», её лицо искажала маска презрительной ярости.

     — Успокойтесь, дамы, — сказал он тихо, но твёрдо. — Я к этой бутылке не имею никакого отношения.

     — Как это не имеешь? Ты один здесь был! Больше тут никого нет! — завизжала дочь, подходя следом.

     — Объясняю ещё раз: я к этой бутылке не имею никакого отношения, — его голос начал наливаться сталью.

     — Даже если не имеешь, то должен был убрать! — не унималась старшая. — Совести у людей нет! Ты видишь, что мы сюда приезжаем!

     Терпение Василия Ивановича лопнуло. Он выпрямился во весь свой немалый рост, и его спокойные глаза стали холодными.

     — Я не видел эту бутылку. Во-первых. Я не работаю здесь дворником, во-вторых. Ни вы, ни ваша машина не пострадали, в-третьих. Внимательнее надо смотреть на дорогу, когда за рулём сидите, в-четвёртых. И почему это вы позволяете себе так разнузданно вести себя по отношению ко мне? Вы кто такие? Что себе позволяете?

     Его голос, ровный и громкий, на секунду ошеломил женщин. Но ненадолго.

     — Мам, звони отцу! Срочно! — прошипела дочь, пятясь к машине. — Этого гада надо наказать. Он сейчас начнёт нас избивать!

     «Отец», к которому звонили, приезжает. Это оказывается не матёрый олигарх, а довольно заурядный мужчина, который сразу начинает оправдываться перед женой и дочерью. Он пытается «попугать» Василия Ивановича, но тот вдруг присматривается к нему внимательнее.

     — Слушай, а я тебя знаю? Ты не Витька с третьего цеха? — вдруг спрашивает Василий Иванович.

     Мужчина замолкает и всматривается.
— Василий... Иванович? Бывший мастер? — в его голосе проступает неподдельный ужас.

     Оказывается, «крутой хозяин» когда-то начинал слесарем под руководством Василия Ивановича. Тот был строгим, но справедливым мастером, и его до сих пор вспоминают с уважением. Наступает неловкая пауза. Жена и дочь в полном недоумении. Мужчина, бормоча извинения, буквально заталкивает их в машину и уезжает, не глядя по сторонам. Василий Иванович смотрит им вслед и качает головой. Деньги не то чтобы испортили человека. Они просто показали, кто он всегда был на самом деле.

     Василий Иванович вернулся в гараж. Он подошёл к верстаку, взял в руки старый, отполированный временем гаечный ключ. Твёрдый, холодный металл успокаивал дрожь в руках. Он посмотрел на идеальный порядок на полках, на свои скромные, но исправные инструменты. Здесь всё было честно. Здесь не было наглости, хамства и желания унизить. Здесь был только труд и простая человеческая порядочность. Он глубоко вздохнул и принялся за работу. Снаружи мира не было. Но здесь, в этом старом гараже, его маленький, справедливый мир был в полном порядке.

     Дорогие читатели 'Стеклянной границы', я обновил свой первый пост в дневнике и очень хочу услышать ваши мысли об этой истории. Поделитесь, какой момент запомнился вам больше всего? Спасибо за внимание.