Откуда есть пошло коломенское?

Как известно, все имеет свое начало. Великие реки начинаются с маленького ручейка, а с чего начинаются великие города? Очевидно, с первого камня. Однако, далеко не всегда история доносит до нас точную дату их закладки. Даже такие города, как Рим, Иерусалим, Константинополь, Киев, да и наша Москва едва ли смогут хотя бы приблизительно «вспомнить» дату своего рождения. А уж имя основателя и вовсе доходит до потомков лишь в образе поэтической легенды.
Наше повествование будет о самом известном месте нашей столицы – музее заповеднике «Коломенское». Когда-то это было большое село, а еще раньше - античный город. Еще в 1960-х годах растущая Москва поглотила Коломенское, но вот переварить и застроить его так и не смогла. Оно и сегодня стоит неким особняком.
Кто и когда заложил в его основание первый камень? Кто и почему дал ему столь мелодичное название? До сегодняшнего дня на эти, казалось бы, простые вопросы не дано вразумительного ответа.
 А откуда взялось столь оригинальное название специалисты по топонимике спорят до сих пор. Лишь легенды и предания, а не научные гипотезы, построенные на исторических фактах, могут предложить любопытному читателю современные историки.
Сегодняшние путеводители и описания Коломенского музея также обходят этот вопрос стороной. И, как мы скоро убедимся, совершенно напрасно. Однако, все по порядку…
Бытует предание, которое относит основание Коломенского к середине XIII-го столетия. В январе 1238 года орды хана Батыя осадили и разрушили город Коломну. Уцелевшие жители, якобы, бежали по льду Москва реки по направлению к будущей столице. И здесь, под Москвой, на высоком холме, они основали новое поселение, которое в память о своем родном городе и назвали Коломенское (точнее Коломнинское).
Но несоответствие этой легенды историческим фактам очевидно, хотя бы потому, что Коломна была полностью блокирована, а всех уцелевших жителей Батый приказал вырезать. Это – факт. К тому же логичней было бы пройти еще несколько верст и дойти до Москвы, которая на тот момент была не больше Коломны, а не основывать поселение среди зимы на пустом месте. Согласитесь, это не очень сподручно.
Тем не менее, эта версия прочно укрепилась на страницах большинства трудов, посвященных истории Коломенского. Стоит отметить, что особенно активно продвигают ее только краеведы из самой Коломны. Это и понятно местный патриотизм всегда был, есть и будет. Однако, рассматривать его доводы, как исторический факт несерьезно: запросто можно скатиться в откровенную фантастику.
Между тем многие исследователи пытались объяснить происхождение названия села и дать другие версии. Кто-то искал корни названия в угро-финском языке, другие   в славянском, но так или иначе все версии носят исключительно гадательный характер, единого мнения в этом вопросе до сих пор нет.
Мы же подробно расскажем о гипотезе, вполне логично отвечающей на этот непростой вопрос. Она менее известна публике и, почему то воспринимается в штыки историческими кругами академической науки. Поэтому, по ходу ее изложения, нам придется преодолеть немало научных стереотипов. Итак, начнем…
Интересоваться историей возникновения Коломенского начали еще в XVIII-м веке. Поэт А.П.Сумароков высказывал оригинальную мысль, что основателем Коломенского являлся некий римлянин по имени Карл Колона. Конечно, это выдумка поэта, но стоит отметить, что мыслил он, как говорится, в верном направлении.
Хорошо известно, что наука триста лет назад носила в основном энциклопедический характер: ученые работали в различных направлениях, занимались естествознанием, физикой, математикой, а наряду с этим даже историей и философией. Великий русский ученый М.В.Ломоносов известен не только как выдающийся химик и естествоиспытатель, но также и как автор многих исторических трудов.
Основная их часть посвящена критике норманнской теории в отечественной исторической науке того времени. Отметим, она и сегодня имеет изрядное количество сторонников. Работая над своими историческими трудами, М.В.Ломоносов изучил массу доступных ему древних летописей, записал и обработал легенды и предания, донесенные до нас цепкой народной памятью, собрал большое количество достоверных исторических фактов. Когда он стал приводить в порядок накопившийся материал, его внимание неожиданно привлекли уже запустевшие в ту пору царская усадьба Коломенское и одноименное село, а точнее история их возникновения.
Первое официальное упоминание о Коломенском (Коломнинском) мы находим в духовной грамоте Московского князя Ивана Калиты, датируемую условно 1339 годом. «А се есмь дал сыну своему Андрею... село Коломнинское...» Из этого следует вывод, что к середине XIV-го века это уже был достаточно крупный для того времени населенный пункт.
Отметим, что в результате археологических раскопок в середине XIX-го - начале XX-го веков было установлено, что на территории Коломенского с начала I-го века существовало довольно значительное поселение, причем не относящееся к так называемому Дьяковскому периоду. Но не будем забегать вперед.    
В одной из древних летописей, впоследствии исчезнувших загадочным образом, ученый обнаружил интересную запись о «воинах серебряного орла», пришедших на земли Руси еще в очень древние времена. Ряд косвенных свидетельств позволил ориентировочно датировать время их появления I-м веком до нашей эры. Скупое описание наталкивало на мысль, что эти мифические воины, сражавшиеся под «серебряным орлом», весьма походили на известных нам римских легионеров.
Но каким образом они могли попасть в эти глухие, по тем временам, лесные дебри? Неужели и вправду русская государственность взяла свое начало не от каких-то диких разбойников-варягов, а от великих римлян? К сожалению, вся история Руси до Рюрика очень темна и мало изучена. Широко бытующая в школьных учебниках и в популярной исторической литературе теория, что до прихода варягов в ее безбрежных лесах жили дикие племена, с преобладающим первобытнообщинным строем, мягко говоря, несостоятельна. Своим рождением, она обязана скорее политикам нежели историкам. 
Между тем такое историческое открытие грозило перевернуть все тогдашние представления об истории древний России. М.В.Ломоносов стал более кропотливо работать над источниками по античной истории и географии, надеясь отыскать в них хоть какие-нибудь предпосылки для своего уж очень смелого предположения.
Изучая трактаты римского историка Плутарха, посвященные известному усмирителю восстания рабов под предводительством Спартака полководцу Марку Крассу, М.В.Ломоносов наткнулся на чрезвычайно интересные моменты римской истории, проливающие свет на загадочное появление на территории древней прото-Руси легендарных римских легионеров. Обнаруженные им факты и свидетельства легли в основу его гипотезы.  Для того, чтобы рассказать о ней, мы отправимся в Рим середины I-го века до нашей эры.
В то время Вечный Город представлял собой арену ожесточенной борьбы за власть между триумвирами Цезарем, Помпеем и Крассом. Из этих троих, особого внимания заслуживает Марк Красс, который, в результате раздела сфер влияния, получил, помимо прочего, должность проконсула Сирии. По словам Плутарха, «к старой болезни Красса - корыстолюбию - присоединилась, из-за подвигов Цезаря, новая неудержимая страсть к трофеям и триумфам» (Плутарх «Красс»,14).
«Он уже не Сирией и не парфянами ограничивал поле своих успехов; он называл походы Лукулла и Помпея детскими забавами, в мечтах же своих возносился до бактрийцев, индийцев, и до моря, за ними лежащего» (Плутарх «Красс»,16). Но, прибыв в Сирию, Красс занялся не серьезной подготовкой к задуманному им восточному походу, а «делами более коммерческими». 
В мае 53 года до нашей эры Красс с семью легионами пехоты и отрядом конницы форсировал реку Евфрат у Зевгемы (современный Бираджик) и стал продвигаться на юго-восток вдоль реки. Красс опрометчиво позволил парфянам заманить себя в пустынные равнины западной Месопотамии, где около города Карры (близ Эдессы) был окружен закованной в латы тяжелой парфянской конницей. Попытка легионов прорваться на запад успеха не имела. Началась паника. В этих условиях 12 июля 53 года до нашей эры у крепости Синнака парфяне предложили Крассу начать переговоры о мире. Однако, как только он спустился с холма, по одной из версий, его коварно убили.
Свет на дальнейшую судьбу легионов проливает уже другой известный римский историк и писатель II-го века нашей эры Дион Кассий. Вот что он пишет. «Основная часть легионеров, деморализованная смертью полководца Красса и уже не способная к сопротивлению, была изрублена парфянской конницей. Лишь префекту лагеря (Praefectus Castrorum) IV Сирийского легиона Квинту Коломнию удалось организовать круговую оборону. Внутри круга оборонявшихся оказался иммун (Immunes), по-современному писарь, некий Дион Кассий. (Он оказался, по случайному стечению обстоятельств, далеким предком и тезкой одноименного известного римского историка, на записки которого, в последствии тот и опирался в своем труде.) Казалось бы, еще один натиск тяжелой кавалерии и все будет кончено, но судьба распорядилась иначе.»
Вот именно с этого самого момента, как выразился М.В.Ломоносов, и началась настоящая история Коломенского.
«Снова и снова парфянская кавалерия атакует легионеров и каждый раз откатывается с ощутимыми потерями назад. Римляне стоят насмерть. Чтобы избежать чрезмерных потерь, парфянский полководец Сурен предложил им почетную сдачу, сохранение жизни и оружия при условии, если они поступят на службу к парфянскому царю Ороду.
Безвыходность положения заставила Квинта Коломния принять такое условие. Из уцелевших бойцов он сформировал легион, который сразу же был переведен охранять северо-восточную границу Парфии, что в районе современной Ферганской долины. Здесь и произошли события, предопределившие легиону и самому Квинту Коломнию столь необычную судьбу.»
В ту эпоху Ферганская долина являлась объектом притязаний, как Парфии, так и Ханьской империи (Китай). Заходили сюда и отряды хуннов, бывшие попеременно союзниками то парфян, то китайцев. В феврале 46 года до нашей эры в Таласской долине, недалеко от современного города Талас в Киргизии, произошло сражение между Ханьской армией и отрядами хуннского князя Антиса, союзного парфянам. В результате боя князь попал в тяжелое положение и выручать незадачливого союзника был послан легион Квинта Коломния.
Однако, к моменту, когда легион подошел к месту схватки, отряды Антиса были уже разгромлены и рассеяны. Контратака китайцев заставила легионеров Квинта Коломния отойти и укрепиться на холме. Превосходство китайцев в численности и вооружении (а в то время они уже использовали арбалеты), поставило римлян в затруднительное положение. Но вместо ожидаемого продолжения атаки к ним явились парламентеры, которые, по их выражению, хотели узнать «с кем они сражаются».
Заметим, что ни китайцы, ни римляне не имели тогда друг о друге никакого представления, и это была знаменательная встреча, после которой китайский полководец послал в свою столицу специальное донесение, с подробным описанием столкновения с дотоле неведомым врагом. Спустя какое-то время этот отчет оказался в летописи государства Хань, откуда позже сообщение попало в другую древнюю китайскую книгу «История династии Хань».
Именно там, еще до революции, его обнаружил русский историк-востоковед Я.И.Леонтьев. Его упоминал и британский исследователь Китая Homer H. Dubs, который и сообщил о таком факте в своей статье в 1941 году в American journal Philology (42), а уже в наше время об этом вскользь упоминал историк Лев Гумилев в одной из своих книг про Великую Степь. Поскольку источник этой информации достаточно древний, не исключено, что данное событие было известно ученым еще в середине XVIII-го столетия.
Но посмотрим, как же развивались события дальше. Ханьское командование во избежание бессмысленного кровопролития предложило Квинту Коломнию компромисс. Так как победа при продолжении сражения все равно останется за китайцами римляне покидают поле боя и уходят в любом направлении при единственном условии не возвращаться в Парфию.
На совещании командиров было решено принять предложение ханьского командования. Но куда же идти? На востоке - Китай, на западе - Парфия, на юге - непроходимые горы. Единственный путь – только на север. Стоит заметить, что китайцы в точности исполнили все свои обещания даже снабдили римлян лошадьми и продовольствием.
По свидетельству иммуна Диона Кассия, начался «многостадиевый (стадия - римская мера длины) переход через незнакомые степные просторы». Однако, незнакомым путь был только для римлян. Проводник, не единожды водивший через эти бескрайние степи торговые караваны, уверенно повел легионеров на север.
Сколько же всего людей было в отряде Квинта Коломния? Согласно дошедшим до нас данным, парфяне в той войне пленили около десяти тысяч солдат. Некоторые из них были искалечены или тяжело ранены в той роковой битве. Какая-то их часть погибла в пограничных столкновениях, кто-то оставил службу в силу возраста. Думается, убыль наличного состава в ту эпоху была большой. Поэтому реальное число спутников префекта скорее всего составляло не более трех-четырех тысяч человек. Их средний возраст был приблизительно от 30 до 45 лет.
Но вернемся к нашим путешественникам… Через полтора месяца, видимо, к концу апреля, римляне расположились лагерем на берегу неизвестной им большой реки (очевидно, это была река Урал). В древности один из торговых путей из Средней Азии в Верхнее Поволжье проходил через эту реку до района современного Оренбурга, а дальше волоком до реки Самары. М.В.Ломоносов сделал предположение: выйдя на реку Урал, Квинт Коломний повел своих легионеров не абы куда, а по проторенному караванному пути.
Выйдя к Волге, римляне никак не могли избежать встречи с греческими купцами, которые в те времена активно осваивали коммерческие маршруты, ведущие из Средиземноморья в Приуралье. От них Квинт Коломний и мог узнать путь домой, но короткая дорога лежала по территориям, контролируемым парфянами. Идти по ней было слишком рискованно. Вероятно, что искушенные в путешествиях греки посоветовали Квинту Коломнию направиться по более длинному, но зато практически безопасному пути до верховьев Борисфена (Днепра), а уж оттуда спускаться вниз до Черного моря в Римские земли.
Квинт Коломний повел свой отряд на север, ориентиром ему служит река Волга (Ра). Иммун Дион Кассий запишет в своих путевых записках: «Не встречая особых препятствий со стороны варварских жителей...все же, отряд продвигается очень медленно. Много сил и времени уходит на преодоление естественных преград.» Видимо, к концу лета беглецы достигли устья реки Оки. Отсюда, по словам проводника, начинался путь, ведущий из Поволжья в Балтийское и Черное моря через Москва-реку, а оттуда волоком до Днепра, берущего свое начало не так далеко от ее верховий.
Первые морозы, видимо, застали отряд Квинта Коломния в среднем течении Москва-реки. Непривычные холода поставили вопрос о зимовке. Вот как описывает этот момент иммун Дион Кассий: «Префект приказал строить зимний лагерь на высоком берегу. С левой стороны лагерь упирался в глубокий овраг, река в этом месте делала зигзаг и напоминала перевернутую букву «S». Окрестности лагеря окружали дремучие леса и были сильно заболочены.» Скорее всего, это событие произошло в конце октября 46 года до нашей эры.
Вскоре в лагерь стали приходить обитатели окрестных селищ. Иммун Кассий сообщает, что население лагеря составляло около двух тысяч оставшихся в живых легионеров. С наступлением весны римляне приступают к изготовлению больших лодок, чтобы продолжить свой путь уже по воде. Строительство длится почти до самого августа и Квинт Коломний принимает решение отложить продолжение похода до наступления следующей весны. Однако, в январе 45 года до нашей эры Квинт Коломний простудился и умер. Римляне выбрали нового командира: им становится один из центурионов по имени Руфус, сообщает нам летописец похода иммун Дион Кассий.
Наступила весна 45 года до нашей эры. В поход домой отправилось только около тысячи человек. Остальные же за эти полтора года, что провели среди местных жителей, успели обзавестись семьями и не захотели покидать насиженного места. Свое безымянное укрепление они, в честь своего командира, назвали «Коломния», которое, впоследствии, и трансформировалось в Коломнинское - Коломенское.
Надо отметить, что опытный воин Квинт Коломний выбрал для своего лагеря отличное место. Функции оборонительных сооружений первоначально с успехом выполняли особенности природного ландшафта, а нахождение Коломнии на водном пути делало ее удобным пристанищем для торговых купеческих караванов.
Через несколько лет Коломния выросла из небольшого военного лагеря в достаточно большое, по тогдашним меркам, поселение. Оно стало, впоследствии, своего рода одним из опорных пунктов римского влияния в северных «скифских» землях и одновременно удобной торговой факторией для предприимчивых купцов и торговцев. Появилось даже несколько каменных зданий, в частности, святилище богу войны Марсу. Имеются сведения, что находилось оно на том месте, где потом Дмитрий Донской построил церковь Святого Георгия Победоносца. Отчасти это подтверждают раскопки, произведенные И.Я.Стеллецким, в подклете церкви Вознесения: под ее фундаментом были найдены белокаменные детали какого-то неизвестного здания.
Но уже в середине IV-го века нашей эры, Коломния приходит в упадок: тому способствовало великое переселение народов из Азии в Европу. Бесконечные войны сделали небезопасными многие торговые пути, в том числе и идущий через Коломнию, она к V-му веку становится заурядным сельским поселением. На этом, пожалуй, и заканчивается предыстория Коломенского. Точнее, та ее часть, которая была открыта благодаря кропотливым изысканиям М.В.Ломоносова.
Первоначально его открытие имело определенный успех. Друг ученого, поэт А.П.Сумароков посвятил древней Коломнии свое стихотворение, которое он напечатал в журнале «Трудолюбивая пчела» за апрель 1759 года и снабдил его соответствующей исторической ремаркой. Между тем академические ортодоксы (в основном заезжие немцы), встретили открытие М.В.Ломоносова в штыки, а после его смерти о нем попросту постарались забыть.
Тут мы должны сказать несколько слов о судьбе великого русского ученого Михайло Ломоносова. Он - один из основателей так называемой славянской школы, направления российской историографии, представители которого стремились доказать глубокую древность и исконную высокую цивилизованность славян и русских, а также  создатель антинорманизма - южнобалтийской гипотезы. Ломоносов вступил в бескомпромиссную борьбу с академиками-немцами по этому вопросу доходившую порой и до кулаков.
Умер ученый 4 апреля 1765 года в 54-летнем возрасте, якобы, от воспаления легких. Странное время для такой болезни, поэтому его смерть стала в последствии объектом конспирологических теорий. Мы не будем их рассматривать, отметим только, что дыма без огня не бывает. Очевидно, засевшие в Российской Академии немцы были заинтересованы в его смерти, а императрица вполне могла покрывать своих земляков.
Кроме того, весь архив ученого в том числе и исторические документы был изъят этими немцами-академиками и пропал бесследно. Исторический труд М.В.Ломоносова вышел под редакцией тех же немцев в совершенно выхолощенном виде. Ценность его уже равнялась нулю. Вот какие страсти порой кипят в исторической науке. Однако, вернемся к Квинту Коломнию.
Иммун Кассий описал некую неизвестную Коломнию. Но те косвенные указания, которые русский ученый почерпнул из его записок, вовсе не говорили еще, что Коломния и Коломенское есть одно и то же географическое место.
Однако, доказательства, которые не смог найти М.В.Ломоносов, неожиданно нашлись в конце XIX-го - начале XX-го веков. Достоянием науки становится целый ряд ценных археологических находок, подтверждающих правильность рассуждений русского ученого. Дальнейшей разработкой его гипотезы всерьез занялись такие известные историки, как И.Забелин и профессор А.И.Некрасов.
Для начала процитируем фундаментальный труд И.Забелина «История города Москвы» (часть I М. 1905 стр. 7 8). «...Наша русская страна, лежащая широкой равниной между северными и южными морями, с незапамятных для истории времен служила перекрестком в сношениях запада с востоком и севера с югом. Лет за 500 еще до Р.Х. античные греки через эту равнину с берегов Черного моря сносились с приуральскими народами, и где то около Саратова имели значительный деревянный город - Гелон, со смешанным населением, в котором, однако, преобладали те же эллины   греки.
Впоследствии, те же греки, около времени Рождества Христова, из Азовского моря плавали до верховьев Дона, и в их преданиях сохранялись сведения, что аргонавты, возвращаясь с Кавказа домой в Грецию, проплыли по Дону до его верховьев, и там перенесли свои лодки в другую реку, и по ней поплыли в океан (Балтийское море), а оттуда вокруг европейского материка в Средиземное море. Вот еще в какое время проложен был круговой около Европы путь из Варяг в Греки, из Балтийского в Черное море...»
Это утверждение И.Забелина находит подтверждение еще в одном свидетельстве, а именно в церковном предании об апостоле Андрее Первозванном. Оно отмечено в русских летописях составление которых относят еще к XI-му веку. Пересказывать легенду нет смысла, понятно, что все это уже поздняя выдумка церковных писателей, которую выдают некоторые детали, например, хождение апостола Андрея в Новгород, хотя в те времена такого города еще и не существовало.
Однако, источником любой легенды всегда служит какое-то реальное событие, которое, впоследствии, обрастает неправдоподобными подробностями. И эта легенда появилась не на пустом месте. Еще Евсевий Кесарийский в первой половине IV-го века, ссылаясь на какое-то не дошедшее до нас сочинение Оригена, говорил о служении Андрея Первозванного в Скифии. Напомним, что это середина I-го века нашей эры. А тогда и еще очень долго это географическое понятие было весьма расплывчатым: под ним понимали все земли, лежащие северней Черного моря.
После вознесения Иисуса Христа его ученики-апостолы продолжили проповедовать. Как в Римской империи, так и на территориях, находящихся под ее влиянием. То есть там, где жили люди, говорившие или хотя бы понимавшие греческий или латынь. (Нести слово Божие в безжизненную пустыню или в непроходимые леса никому бы не пришло в голову).
А то, что торговля в дебрях Скифии активно велась еще до нашей эры, свидетельствуют и клады монет различных эпох, в частности, и римских. Поэтому, Скифию вполне могли рассматривать, как места будущей «ловли человеков». Стало быть, апостол Андрей вполне мог с каким-нибудь торговым караваном пройти по Днепру, мимо будущего Киева, на месте которого уже тогда было поселение, до верховий реки. А оттуда и до нашей Коломнии, которая к тому времени уже существовала, рукой подать.
Если логически рассуждать, то маршрут апостола Андрея лежал по Днепру и далее по Москва-реке и Оке до Волги, а по ней обратно в Римскую империю. В общем ничего фантастического в этом путешествии нет. Таким образом можно предположить, что легендарный проповедник новой веры побывал и у нас в Коломенском.
Ну, что гипотеза М.В.Ломоносова все еще кажется вам невероятной? Кстати, здесь уместно отметить еще один факт. Он напрямую, как бы не связан с Квинтом Коломнием, но ярко характеризует исторические воззрения XVIII-го века. В начале 1700-х годов стали появляться первые сведения о сибирских мамонтах, которых по незнанию считали каким-то образом оказавшимися там слонами. Естественно, потребовалось объяснить, как они там могли очутиться.
И вот ученые мужи на полном серьезе утверждали, что это так сказать потомки слонов, пришедших туда с войском самого Александра Македонского (хотя более осторожные относили их к слонам из армии Ганнибала). Вот уровень науки трехсотлетней давности! На фоне всего этого одиссея Квинта Коломния выглядит, как загородный турпоход. Действительно, если эти знаменитые полководцы, в трудах тогдашних ученых, смогли дойти аж до берегов Ледовитого океана, то почему путешествие римлян до Москвы выглядит невероятным?
И.Забелин являлся, по большей части, архивным исследователем, в то время, как профессор А.И.Некрасов много времени уделял полевым изысканиям. В 1908 и 1916 годах он руководил раскопками на территории Коломенского. Им, в частности, во время первого этапа раскопок, были найдены несколько каменных надгробий, первоначально отнесенные им к XI-му – XIII-му векам. На них ученый смог прочитать слова на старославянском языке. Это его не удивило, но неожиданно на оборотной стороне он наткнулся на латынь. Описывая свои находки, А.И.Некрасов на одной из найденных известняковых плит обнаружил интересную надпись:

«PRAEFECTUS CVINTUS COLOMNIUS»

Очевидно, что эти плиты были использованы так сказать вторично. Конечно, установить местонахождение римского кладбища уже не представлялось возможным, но эти находки явились прямым доказательством того, что оно действительно было! До этого же ученым приходилось сталкиваться лишь с косвенными свидетельствами.
Здесь стоит обратить внимание на саму надпись на надгробии. В переводе это значит «Префект Квинт Коломний». Нашлись критики (видимо знатоки латыни), которые начали отыскивать ошибки в орфографии эпитафии. Открывший этот памятник профессор А.И.Некрасов думается знал латынь в совершенстве и ошибиться никак не мог: он в точности срисовал ту надпись, которая предстала перед его глазами. Да, если следовать латыни строго, она должна была выглядеть так «PRAEFECTUS QUINTUS COLOMNIUS». Но возможно, что буква «Q», пройдя через фильтр времени, просто утратила свой длинный изогнутый хвост, превратившись в итоге в «С». Другое естественно вытекает из старинной практики римского письма, когда буква «U» еще не отделилась от знака «V» и нередко писалась, как «V».
В некрасовской брошюре 1919 года издания приведена прорисовка надгробной плиты, а не фотография, поэтому картинка, помещенная в журнале, является реконструкцией. Если бы А.И.Некрасов хотел сфальсифицировать надпись, то не допустил бы такой школярской оплошности.
С другой стороны, ошибки в латинской надписи не трудно объяснить. Люди, которые ее писали в те далекие времена, явно не были какими-то продвинутыми грамотеями. Может это были простые солдаты, а может их потомки. Точно датировать время изготовления плиты А.И.Некрасов, по его словам, затруднился. Одним словом, резчик являлся не искушенным в латинской орфографии человеком и написал, как слышал имя легендарного префекта.
Ничего удивительного тут нет. Возьмите, для примера, хотя бы новгородские берестяные грамоты, которые, как утверждают археологи, писаны простыми людьми. В них вообще не прослеживается никакой церковно-славянской грамматики, если сравнивать их с произведениями, написанными монахами.
 Между тем эта плита не единственная находка. Так, летом 1903 года крестьянин села Коломенское, копая колодец у себя во дворе, обнаружил части от оружия и доспехов, отнесенных тогдашними археологами к вооружению римского легионера. При корчевании старых яблонь в Вознесенском саду, крестьяне случайно наткнулись на обломки античной статуи. Крестьянин села Дьякова, обрабатывая свой огород, находит в 1911 году клад золотых и серебряных римских монет, датируемых II-м - III-м веком.
Но настоящая сенсация произошла в 1916 году. Проводя археологические изыскания около церкви Святого Георгия, А.И.Некрасов находит лаборум - римский военный знак, служивший знаменем легиона, несколько античных серебряных и бронзовых сосудов, и руины алтаря, судя по надписям на нем, посвященного Марсу.
Итак, вот они долгожданные немые свидетели, доказывающие истинность гениальной гипотезы М.В.Ломоносова. Казалось бы, все было готово для полного переворота в исторических воззрениях на предысторию Российского государства, но судьба распорядилась иначе. Неожиданно грянувшие в 1917 году революционные события и последовавшие за ними смутные времена не позволили А.И.Некрасову довести свою работу до конца и обнародовать столь сенсационные открытия.
В 1918 году начальник музейного отдела при Народном Комиссариате Просвещения А.М.Гольдберг запрещает А.И.Некрасову проводить дальнейшие раскопки, а находки, обнаруженные в разное время на территории Коломенского, изымаются сотрудниками ЧК из фондов Исторического музея. Однако, ученый не сдается и пытается в 1919 году выпустить книгу о результатах своих археологических изысканий и исторических исследований.
Но она повторила судьбу многих неугодных властям книг, ее можно отыскать только каким-то чудом. А в брошюре о Коломенском, выпущенной в 1923 году, ничего об античных находках уже не сообщалось. Брошюра содержит ортодоксальные взгляды на историю Коломенского и является обычным архитектурно-художественным описанием памятников усадьбы.
Да большевики - не царь, они могли сломить кого угодно. В 1937 году А.И.Некрасова арестовывают, как «пропагандиста чуждых пролетариату идей исторического идеализма и участника монархического заговора», он надолго попадает в тюрьму, а затем оказывается в ссылке и умирает в полной безвестности. В дальнейшем никто из советских историков уже не решался оспаривать общепринятый взгляд на историю происхождения Коломенского и выдвигать неортодоксальные гипотезы.
Между тем вопрос о древней Коломнии неожиданно всплыл в 2003 году. При раскопках Кормового Двора нашли белокаменную статую Афины Паллады. Эту находку не задумываясь приписали дворцу Екатерины II, якобы, Афина украшала его западный фасад. Подтвердить это документально не представляется возможным, поскольку никаких подробных изображений этого дворца не сохранилось.
Сама статуя выглядит весьма странно, ее удручающая сохранность не позволяет идентифицировать ее с греческой богиней. А главное, каким образом это изваяние оказалось под землей в сотнях метров от того места, где стоял сам дворец? Все официальные объяснения этого факта выглядят крайне неубедительно. В общем, это еще один факт в копилку гипотезы, подтверждающий реальность античных находок А.И.Некрасова до революции.
Безусловно, гипотеза об основании Коломенского, то есть древней Коломнии, легионерами префекта Квинта Коломния, в отличие от безосновательного предположения о беглецах из заштатной Коломны, выглядит более весомо, поскольку, она подтверждена историческими изысканиями и археологическими находками научных авторитетов.
Итак, легендарная древняя Коломния, передовой опорный пункт Великого Рима в далекой Скифии, уже не МИФ, как того хотелось бы многим ортодоксам, а реальный исторический ФАКТ! И, как знать, может быть Третий Рим, то есть наша Москва возникла не без участия прямых потомков тех самых бесстрашных легионеров легендарного префекта Квинта Коломния.
Евгений ИВАНОВ