Глава 24

– Это трагедия национального масштаба! – заявил Богдан Валерьевич. – Такое не должно иметь места в цивилизованном мире!
– Полковник, насколько нам известно, у вас уже есть версия о том, кто ответственен за покушение на господина Меньшика, можете ли вы ею поделиться? – спросил репортер и приблизил к нему микрофон.
– Пока мы говорим наши сотрудники службы безопасности задерживают всех замешанных в этом покушении. – сказал полковник.
– Есть версия, что покушение курировали люди приближенные к другому олигарху, господину Мамедову, это правда? – репортёр кивнул оператору и тот сделал пару шагов вперёд.
Даже несмотря на испепеляющую жару и дым, которой выходил из расположенного перед ними здания “ХулеЭнерго” Богдан Валерьевич не ощущал давления, он смотрел на всё глазами не претригавшегося декаду к алкоголю трезвенника.
– …также насколько символично, что покушение на Меньшикова случилось в главном офисе энергетической компании, которая не так давно вследствии пересмотра результатов приватизации перешла ему от Мамедова, не так ли? – а журналист всё напирал, ему нужно было получить результат, который можно продать.
– Всё, что мы пока можем сказать так это то, что мы задержали главного подозреваемого. – заявил Богдан Валерьевич, поправив рубашку, – Второй же, вероятный сообщник, умер на месте, вследствии несовместимых с жизнью травм, полученных вследствии взрывной волны.
– Кто этот главный подозреваемый? – нависал над ним репортёр, у которого от напряжения вылезла вена на лбу, ибо продюсеру нужны были только news!
– Мы не можем раскрыть имена до окончания работы следствия, данное дело рассматривается как террористический акт и к нему  соответствующая юрисдикция. – отрезал Богдан Валерьевич, давая однозначно понять, что на сим репортаж можно завершать.
– C нами был полковник Фёдоров, студия! – обратился к камере репортёр и пока картинка не переключилась на обвешанное LED-экранами помещение вновь зрители могли наблюдать как парень всё ещё держа в руках микрофон достал с кармана джинс пачку сигарет и начал с пристрастием её выкуривать, проговаривая “опять никаких деталей, нас так скоро уволят, Вася!”, полковник же ушёл сразу и прикрываемая им толпа людей, которые столпились возле ворот здания, была теперь видна, их любопытство не мог остепенить даже дым от огня.
Лёха переключил на другой канал, где как раз транслировали ободряющий мультсериал про лысого монаха, которому предстояло спасти мир от неизбежного краха. Однако вместо танцующего с обезьянами лемура или хвастающегося перед девчёнками парня с волчьим хвостом на экране в этот момент находился лишь принц в изгнании со шрамом на пол лица: он сидел в тёмной комнате, которую освещали лишь две свечи, на стене была маска дракона, а в голове мысли о потерянной чести и воспоминания о родном доме.
В дверь раздался стук, он знал кто это и откровенно уже заждался его прихода. Переступая через разбросанные стеклянные бутылки он прошёл в прихожую и потянул за ручку.
– Добрый вечер, ваша пицца! – парень азиатской наружности протянул ему две картонных коробки.
– Спасибо. – сказал лишь Лёха и расплатившись ногой закрыл двери.
Держа коробку снизу он не чувствовал ничего, словно внутри лежала не горячая выпечка, а холодный годовой отчёт.
“Больше никогда не буду заказывать в “ЁптаПицце”!” – подумал он и раскрыв увидел перед собой лишь сыр, мяса же на пицце было меньше, чем шоколадной начинки в магазинных круассанах. – “Что же, я всё это хаваю, у меня нет выбора!” – и не помыв руки он сложил одну пиццу на другую и закинул этот бутер себе в рот: вкус был неплохой, но даже корочка казалась сырой. Он преступил за второй бутер, когда открылся балкон кухни:
– Один лишь вид на аркадийскую аллею окупает ежегодную аренду этого номера! – потянулся в дверях дядя Богдан. – А вот пиццу с тех пор как я последний раз здесь был так и научились готовить, это “СыроеДомино”? – спросил он.
– “ЁптаПицца” – ответил с набитым ртом племянник.
– Все они одного поля ягодки, Лёш. – авторитетно заявил тот и почесав живот взял из холодильника баночку пива. – Видел?
– Да. – ответил Лёха, поглядывая на телевизор, где принц благородно отказался вести экипаж в бурю, многие ли откажуться от достижения собственной цели ради сохранения дружеских отношений?
Дядя кивнул и отхлебнул:
– Знаешь, нету ничего лучше вкуса победы! – полковник стоял в распатланной рубашке и помятых штанах, впервые он мог позволить себе расслабиться. – Чувство, когда ты вышел победителем, не сдал под гнётом обстоятельств и не позволил другим разрушить то, над чем ты работал так расслабляет! – он поправил волосы на макушке и продолжил: – К слову, спасибо и тебе, ты сильно приблизил успех! – он достал ещё одно пивко и кинул племяннику.
Лёха поймал и на автомате открыл банку, однако от одного лишь запаха хмеля его воротило как от соккера Англию, однако когда еще доведется выпить с неполным дядей?
– За правду! – произнёс тот тост и сразу опустошил банку.
Полковник с утра был на ногах: сначала долгая поездка на юг, потом выжидание, а затем ещё и муторная завершающая стадия, однако результат превзошел все ожидания – туз оказался в его штанах, не пришлось даже прятать его в рукав! А чем сдержаннее человек при реализации плана, тем буйнее он отмечает его окончание! Однако дарить прессе “пьяненького полковника, заигрывающего с несовершеннолетними девчёнками” тоже неправильно, а вот отметить очередную “сдачу диплома” можно и в уютной атмосфере своего люксового номера, правильно?
– Буду честен, я тебя недооценивал, Лёха. – стадия опьянения полковника дошла до сердечных признаний, а две бутылки сидра служили искренности призами. – думал, ты для Киры плохое влияние, что твой длинный язык и несуразные взгляды на жизнь приведут нас к очередному кассетному скандалу… – Богдан Валерьевич призадумался, возможно остатки трезвости в нём заговорили, а может он просто пытался под градусом мысль сформулировать. – В любом случае, все произошло должным образом: империалист выгнан за кордон, блудный сын вернулся домой, дракон загнан в угол, а герой зализывает раны в заполненном славой пуле. – алкоголь никак не повлиял на профессиональную деформацию полковника службы безопасности, однако любой следящий за ситуацией раскусил бы сей шифр как об асфальт двумя пальцами.
Лёха понимал, что мог задать дяде любой вопрос и тот бы на него ответил честнее чем пьяный матрос, однако спрашивает ли юнга у капитана, почему немцы позволяют эвакуироваться англичанам?
“Пей сынок за жизнь, а за оставшимся на береге не стоит тужить!” – и они пили, однако пили по разным причинам.
***
Иван не терял сознание, он отчётливо слышал все крики и мольбы пострадавших , однако не мог видеть дальше двух пальцев. Временная потеря зрения не была проблемой, проблемой был дым которой не только отнял его зрение, но который ещё и наполнял его лёгкие угарным газом как кремом заварное печенье. Что делать? Мышцы атрофированы, словно ему снова пятнадцать и он стоит перед тем самым телом, а его коллеги, каждый из которых был старше минимум лет на девять, кричат: “Делай!” – “Да как тут делать, когда даже с живой никогда не было?” – сердце вырывается из груди смелого, но тут наконец-то…поднимает его кто-то резко, аж подбородок занимает кадыка место.
– Вытягивайте его, он нам ещё пригодиться! – послышался властный голос.
– Богдан Валерьевич, разве нам не нужно отвезти его в больницу? – спросил робкий голос, – Или хотя бы в следственный изолятор?
– Никита, тебе за лясы что-ли платят? – просторечием выразился полковник, – вези его в подвал ты, у меня на него свои планы!
– Есть, товарищ полковник! – ответил подчиненный, а при поднятии Ивану показалось, будто у него отвалилась печёнка.
– Аккурраа–утен! – застонал исполнитель, рядом послышались шаги.
– В роддом ты еще успеешь, а пока, папаша, терпи! – Богдан Валерьевич прошептал ему на ухо, а затем опять послышались громкие звуки.
Блики света. Нос заложило. “Эхх, накачу с племянником в Аркадии красиво-о!”. Кажется, природа план своего слуги не оценила: выход из игры - прерогатива сильного.