Светотени

Спускаясь в метро, по дороге на работу, Вероника задумалась и не успела вовремя сойти с эскалатора. Вместе с ещё тремя зазевавшимися пассажирами она поехала дальше, в тёмные и душные катакомбы под городом на Неве. Два попутчика спрыгнули со ступеней в зловонную жижу, в тех местах где двухметровые крысы дерутся насмерть с уродливыми мутантами, когда-то бывшими людьми, и стали пищей. Спуск продолжался. Вероника нервно поглядывала то на часы, то в бездонную пропасть впереди и внизу. Она очень боялась опоздать на работу.
- Как вы думаете – обратилась она к стоящему ниже мужчине – далеко отсюда до Рыбацкого?
Но тот не счёл нужным отвечать, вместо этого он снял капюшон толстовки, комок змей, оказавшийся под ним вместо головы, распался на составляющие и сгинул в темноте огромной пещеры.
- Пьяный что-ли?! – буркнула Вероника, эскалатор уносил её в чернильную тьму.
Спустя долгое время мрак озарили вспышки яркого света. Это наверняка ад, решила она и сошла с эскалатора. Облачённые в молнии ангелы, резали души грешников на мелкие кусочки своими огненными мечами. Оглушительные вопли заставили Вероник закрыть уши ладонями.
- Вы ангел – обратилась она к ближайшему вихрю света и пламени.
- Разумеется – пророкотал тяжёлый бас.
- Зачем же в истязаете их, вы ведь добро?
- Именно! Мы – ДОБРО! Они – зло! А добро завсегда одолеет зло, потом догонит и одолеет ещё разок, другой. Или имеются какие-то сомнения?
- Мне всегда казалось, что в вечных муках нет ни капли смысла и тем более добра. И разьве здесь не должны обитать черти?
- Мы прогнали этих разгильдяев, от них небыло совершенно никакого толку.
- И где они теперь?
- Где-то наверху. Ещё вопросы будут?
- Да. Как отсюда добраться до станции метро Рыбацкое?
- Хм – слепящий слоб огня на миг утих и потускнел, что-то мучительно припоминая, - нужно тебе спуститься ниже, в самый центр плпнеты, в мрачный Тартар и найти там Зевса, который, значит, царь богов Олимпа, он подскажет кратчайший путь.
- Но разьве не заключил там громовержец поверженых титанов? С какой стати ему самому находиться там и откуда ему знать дорогу к нужной мне станции?
- Ну... Да... – светящийся смерч нахмурился, подбирая формулировку, - сначала олимпийцы действительно упекли в Тартар титанов, затем, Новый Бог загнал туда самих олимпийцев, а позже и богов обеих Америк, Скандинавии и Китая, японских ками, духов Африки и Австралии. В Тартаре стало ужасно тесно. Неудивительно, что владыка Олимпа свалил оттуда при первой возможности и около года снимал квартиру в Рыбацком. Там гораздо просторнее и цены самые выгодные в городе.
- Это да, - кивнула Вероника, ангел не врал, жилья дешевле, чем в районе станции метро Рыбацкое в Питере не существовало, - спасибо вам огромное, побегу, пока окончательно не опоздала!
И она действительно побежала: бросилась сломя голову к эскалатору принявшему  в аду вид движущейся винтовой лестницы, буквально бурящей плоть Земли.
Тартар поразил и ужаснул Веронику. Он представлял собой длинный коридор, со стен которого свисали лохмотья древних уродливых обоев, с великим множеством чуть приоткрытых дверей. Вероника вошла в первую попавшуюся дверь и очутилась в душной прокуреной комнатушке с высоким, метров под двести потолком.
Вдоль стен стояли ряды стоярусных кроватей, застеленных пожелтевшими тряпками, на которых возлежали древние боги и титаны, издавая оглушительный храп и иные, менее благородные звуки.
Царь олимпийцев стоял у окна и курил в открытую форточку. Облачение бога состояло из дырявых тапок и синих потёртых треников, торс отца богов и людей был обнажён, благодоря чему Вероника моментально опознала его. На груди Зевса было наколото изображение орла, на спине дуба, на предплечьях молний, всем известные символы громовержца. Наколки были кривоваты и успели порядком побледнеть за долгие века заточения.
- Здравствуйте, - Вероника подошла к окну, за которым колыхался океан расплавленного железа – не могли бы вы подсказать мне, в какую сторону Рыбацкое?
- С какой целью интересуешься? – хамоватый бог ответил вопросом на вопрос и выпустил горький дым прямо ей в лицо.
- Я работаю на этой станции метро и сейчас...
- Уж не в склад-сервисе ли? - перебил Зевс.
- Именно там, - удивилась Вероника – я немного заплутала и теперь опаздываю, заведующая с меня три шкуры спустит если я не успею к началу смены.
- Ольга Васильевна? – Вероника ошарашено кивнула, услышав имя начальницы, - охотно верю! – хохотнул бог и швырнул окурок в раскалённую сердцевину планеты за окном, - та ещё стерва!
- Кажется, я уже опоздала, мне кирдык!
- Вовсе нет. Пообещай мне одну вещь и я дам тебе средство избежать экзекуции.
- Всё, что угодно!
- Поклянись призвать меня на поверхность, в тот момент, когда предстанешь перед Лесным Царём. Обещай, что отдашь ему меня в уплату за свой проступок!
- Обещаю и клянусь! – выпалила Вероника, вся дёргаясь от нетерпения.
- Разувайся, - скомандовал бог и извлёк из-под шконки пару потрёпаных сандалий, - это волшебная обувь моего непутёвого сына Гермеса, в ней ты без труда успеешь на работу. Любая тропа на которую ты ступишь в них быстро приведёт тебя к цели. Пошевеливайся! И не забудь, что ты обещала!
Вероника надела сандалии и без лишних слов ломанулась к эскалатору, который взбесился, едва божественные подошвы коснулись чёрных ступеней. Ломая пол, они заструились по коридору, а уперевшись в тупик, устремились по спирали вверх, вновь приняв форму винтовой лестницы, пробили потолок и понесли Веронику к поверхности сквозь раскалённое земное ядро, мантию, астеносферу и литосферу. Оживший механизм вырвался из земных глубин прямо перед проходной Склад-сервиса, взвился черным змеем в небо, с грохотом обрушился на бетонный пол и заструился в темноту ангара центрального склада. Эскалатор вынес Веронику прямо к офису зав-складом и остановился, дверь была открыта настежь, часы на стене кабинета показывали две минуты девятого.
- Ты опаздала, - Ольга Васильевна Барышникова сверлила Веронику ледяным взглядом.
- Всего на две минутки.
- Сегодня на планёрке был сам собственник! Он помешан на дисциплине, порядке, субординации! Короче говоря, он распорядился тебя уволить.
- Но... У меня же ипотека, потребительский кредит...
- Я всё понимаю, но ничем не могу помочь. Иди к собственнику и на коленях вымаливай прощение, это твой единственный шанс.
- Где мне его искать?
- Что значит где? В центральном офисе конечно! Всем известно, что босс в буквальном смысле слова живёт там. Или ты хочешь сказать, что не знаешь кто наш хозяин? – Вероника виновато покачала головой и вжала её в плечи, - Бог ты мой! Да ведь его фотографиями увешаны все наши склады и кабинеты!
Ольга Васильевна грубо схватила подчинённую за руку и рывком подтащила к цветному плакату, висящему наротив её стола.
Создатель ООО «Склад сервис» - Лесной Царь, гласила надпись под фотографией. Существо смотрящее с неё на своих подчинённых походило на человека силуэтом и, пожалуй, больше ни чем. Поросшее мхом с ног до головы, покрытое прелыми листьями и тиной оно обладало парой изогнутых рогов и лысым, напоминающим крысиный, хвостом. В добавок, на голове имелась чёрная корона, имелась густая, спутанная борода и глаза лишённае белков и радужных оболочек, целиком чёрные провалы в никуда. В ногах у чудища лежали две оскалившиеся волчицы с совершенно безумными, налитыми кровью глазами.
- Наш генеральный Лесной Царь? Тот самый? Из германских легенд и знаменитого стихотворения Гёте? – Вероника истеричеки захихикала.
- Конечно, - в голосе заведующей звучала неприкрытая гордость – уже в те далёкие времена наш босс был весьма известной и авторитетной личностью. Про него писали сказания, ему посвящали стихи и музыку!
- Он ведь сбивал с дороги путников и заманивал их в болото. Он похищал детей!
- Что значит заманивал? Что значит похищал? – зашипела Ольга, опасливо озираясь, - думай, что говоришь! Наш благодетель и сейчас заманивает, похищает и губит невинных в непролазных чёрных чащобах! Да ещё как губит! Наш босс ещё огого!
- Он, что, комплексует по поводу своего возраста, - изумлённая Вероника перешла на шёпот.
- Если тебе дорога жизнь, никогда не намекай боссу на его возраст – едва слышно выдохнула Ольга, - и не смей обсуждать такие темы! Ни с кем! Надеюсь теперь адрес головного офиса, а заодно и резиденции нашего босса тебе известен?
 Вероника коротко кивнула и выбежала из кабинета.Она внезапно обнаружила, что ещё со школьной скамьи твёрдо знала: Лесной Царь, так же известный, как Король Ольхи или Король Эльфов живёт и работает в Ленинградской области, в лесной чаще между деревней Лепсари и Ладожским озером. Честно сказать, факт обладания этой информацией несколько шокировал её, однако времени удивляться и анализировать попросту не оставалось.
Ощутив волю хозяйки, эскалатор взвился в небо чёрной лентой и понёс её над железными крышами складских ангаров прочь от города на Неве. Вскоре, шум машин смолк и под змеёй чудо-транспорта замелькали кроны деревьев. В ушах наездницы диковинного механического дракона пронзительно засвистел ветер, затем, раздался оглушительный хлопок – повинуясь жгучему желанию Вероники никогда и никуда более не опаздывать, эскалатор перешёл на сверхзвуковую скорость.
Минут через пятнадцать, чёрный змей начал сбрасывать скорость и снижаться, ещё через пять, он и вовсе нырнул под плотную крышу густых древесных крон и заструился у самой земли, почти касаясь её. Обогнув по широкой дуге неверояных размеров дуб, он остановился напротив огромного, в полтора человеческих роста, дупла, в котором оказалась вполне современного вида дверь с камерой и домофоном, а так-же аккуратной надписью: «Бизнессцентр Лесной».
Вероника нерешительно нажала на кнопку звонка, вдрогнула, услышав суровое – «проходите», потянула дрожащей рукой за дверную ручку, на негнущихся ногах вошла внутрь и очутилась в самой типичной заводской проходной. За столом поста охраны сидел пожилой мужчина в очках и синем форменном кителе и разгадывал кроссворд.
- Вы по какому вопросу – строго спросил он, глядя поверх линз не вполне трезвыми глазами.
- Мне к Лесному Царю.
- Третий этаж, триста пятый кабинет.
Поднявшись по лестнице, Вероника оказалась в длинном хорошо освещённом коридоре, найдя нужную дверь, она шумно вздохнула, нервно поправила причёску и негромко постучала. Дверь распахнулась внутрь бешенным рывком, и ураганный ветер затащил её внутрь, повалил на землю и протащил по ней метров пятдесят, прямо к подножью тёмно-зелёного трона.
Офис под номером триста пять оказался ошеломляюще огромным, в неверном свете факелов и едком дыму трудно было оценить его подлинные размеры, но ни стен ни потолка видно не было. Трон Лесного Царя окружала стонущая толпа призраков, в основном детских, среди них сновали здоровенные злобные волчицы.
- Ну здравствуй, - проскрипел сидящий на троне и Веронике подумалось, что босс и впрямь постарел: губы оставались неподвижны, когда он говорил, как и всё тело, словно сросшееся с сиденьем и напоминавшее теперь огромный трухлявый пень с глазами, - как посмела ты явиться сюда бестыжая тварь?
- Я только на две минуты опоздала...
- Молчать, – неожиданно рявкнул пень и затрясся от негодованья, - наша фирма оказывает транспортно-экспедиторские услуги, а так-же услуги склада ответственного хранения! Ключевое слово здесь – ответственного! Но тебе оно вряд-ли знакомо! Ты опоздала на работу на целых сто двадцать секунд, ты проявила непозволительную безответственность. Да за гораздо меньшие проступки я кидал людей на растерзание своим дочерям.
Услышав, что отец помянул их, волчицы зарычали и оскалили белоснежные клыки, на землю упали дымящиеся капли ядовитой слюны и Вероника почувствовала лёгкое недомогание. «Кажется, разговор намечается напряжённый, нужно было захватить с собой бутылёк новопассита или другого какого-нибудь успокоительного» - тоскливо подумала она.
- Уж они-то знают толк в медленной мучительной пытке! Их клыки рвут плоть, дробят кости, но долго не лишают жизни и даже сознания! Но ты, безответственная тварь, ты не отделаешься так легко. Тебя ждёт кара в тысячу раз ужаснее. За своё подлое преступление ты будешь УВОЛЕНА!!!
- Нееееет! – Истошный вопль родившийся где-то внизу живота Вероники, сотряс её грудную клетку и раздирая горло в кровь вырвался на волю, она рухнула на колени и дрожа от рыданий стала рвать на себе волосы и царапать лицо руками, - смилуйся повелитель! Кара твоя больше чем способен выдержать мой рассудок! Всё, что угодно, но только не это... Умоляю, дай мне последний шанс доказать свою лояльность и дисциплинированность, поручи мне любое задание и я выполню его точно в срок, только пощади... Не увольняй... У м-м-меня ипотееееекааа!
- Говоришь, любое задание? – задумчиво протянул Лесной Царь смягчаясь, и Вероника, глотая слёзы закивала так усердно, что чуть не клюнула носом земляной пол, - чтож... Приведи мне невинное дитя, мальчика, белокурого, лет восьми от роду, - Король Ольхи закряхтел и мечтательно закатил глаза, - управишься за час, получишь прощение.
Не веря своему счастью, Вероника вскочила на ноги и выбежала из кабинета, прекидывая на ходу: где сподручнее быстро выкрасть ребёнка. Посреди коридора она словно налетела с разбегу на невидимую стену и звонко хлопнула себя ладонью по лбу: «Царь олимпийских богов, ну конечно! Как я только могла забыть о нём! Самое время исполнить данное ему обещание! Только как, хотелось бы знать, мне это провернуть». И тут она очень отчётливо вспомнила, как в пятом классе общеобразовательной школы учительница истории Инесса Степановна требовала от неё, чтобы она выучила наизусть формулы призыва всех высших демонов ада, сильнейших духов местности и языческих богов.
- Да что же это блять за школа такая была! – вырвалось у Вероники, - в любом случае, спасибо Вам огромное, Инесса Степановна!
Вытащив из кармана канцелярский нож, она вскрыла им вены и, набрав в ладонь правой руки крови, принялась чертить ей на белой стене символы призыва громовержца.
Нанеся знаки, она вскинула руки и принялась дёрганно приплясывать и нараспев декламировать заклинание призыва: какие-то слова она произносила утробным рыком, на других – переходила на безумный визг. Кровь на стене ожила и заструилась ручейками вдоль контуров знаков, лампы, освещавшие коридор разгорались всё ярче, пока не лопнули, разродившись несколькими короткими молниями и окутали всё белым дымом.
Когда он развеялся, перед Вероникой предстал сам царь Олимпа во всей своей славе. На этот раз он явился в грозном образе победителя титанов: комуфляжные штаны заправлены в высокие чёрные берцы со стальными носами, армейский ремень и расстёгнутая шинель на голое тело. Голову небесного владыки венчала ковбойская шляпа, в могучей деснице он сжимал воспетое в легендах оружие, разящее равно и смертных и бессмертных: заточеную до бритвенной остроты сапёрную лопатку.
- Ты всё сделала правильно, - улыбнулся бог – твоя клятва исполнена, идём!
Сказав так, он схватил Веронику за руку и потащил к триста пятому кабинету. По пути он уменьшился и превратился в голубоглазого мальчика в сандаликах, кепочке и шортиках, с пласмассовым совочком в правой ручке. Подойдя к двери, божественный ребёнок снизу вверх посмотрел своими пронзительными почти ультрамариновыми глазами на Веронику, невинно улыбнулся, вышиб дверь с ноги и затащил Веронику в кабинет.
За короткое время офис претерпел значительные изменения: исчезли факелы, исчез пол, исчез высокий трон и волчицы. Вокруг простиралось зловонное болото, в центре которого торчал здоровенный трухлявый пень в которого превратился Лесной Царь, призраки детей по прежнему плакали и выли, плавая в ядовитых испарениях.
- Я выполнила ваше задание, босс! – отрапортавала Вероника, заметив краем глаза нескольких крокодилов, медленно окружавших её, очевидно дочери босса приняли новое обличье.
- Я вижу, - утробным голом проурчал пень – я очень доволен тобой и твоим подношением. Подойди поближе дитя!
Отпустив руку Вероники, мальчик улыбаясь направился прямо к Царю Ольхи, резво перескакивая с кочки на кочку. Кошачьи глаза с жёлтыми вертикальными зрачками, которыми обладал пень раскрылись максимально широко, из огромной растянувшейся в безобразной улыбке пасти, вывалился опухший язык.
- Я и не знал, что у нас работают такие талантливые сотрудницы! – длинные корни, отходящие от пня пришли в движение, словно щупальца осьминога они обвили продолжавшего улыбаться ребёнка, - было бы преступлением увольнять тебя!
- Так я могу возвращаться на склад? – робко спросила Вероника и затаила дыхание, казалось она была не в силах поверить своему счастью.
- Ну конечно! Больше того: твоя фотография будет отныне висеть на доске почёта! – пророкотал густой бас генерального директора, с азартом душившего повелителя Олимпа, - и ещё более того: я повышаю тебя! Человек с такими уникальными компетенциями просто обязан работать менеджером по подбору персонала! Можешь приступать сию же минуту.
Огласив свою волю Лесной Царь погрузился в колышащуюся трясину, утянув за собой мальчишку, с уст которого всё ещё не сходила улыбка.
- Ко мне! – взвизгнула Вероника и звонко хлопнула себя ладонью по бедру. Едва ли она осознавала что делает, чувство огромного облегчения, радости и восторга обуяло её.
Один из крокодилов, незаметно подплывший к ней вплотную, совершил стремительный бросок, но разинуть пасть так и не успел: откликнувшийся на призыв хозяйки, эскалатор с лязгом ворвался в кабинет и стесал дочери Лесного Царя пол головы. Ничего не замечая вокруг, совершенно обалдевшая от стремительного карьерного взлёта Вероника, запрыгнула на чёрные ступени и отдала мысленный сигнал нести её на горячо обожаемую работу.
- Итак, вы претендуете на вакансию грузчика-комплектовщика, - Вероника сидела в своём новом кабинете и проводила первое в жизни собеседование с соискателем – расскажите пожалуйста о своём предыдущем опыте.
- Что-то около ста миллионов лет я был единоличным властителем Земли – лысый мужчина лет сорока пяти одетый в потёртые джинсы и мятую серую рубашку не сильно смахивал на божество, недельная щетина и запах перегара только усиливали сомнения на этот счёт.
- Вы занимали эту должность официально?
- Разумеется. Всё отражено в трудовой книжке, - мужчина, ранее представившийся Романом, положил на стол две каменные скрижали: на первой были высечены слова – трудовая книжка, а также его имя, фамилия и отчество. Год девять миллиардов двестимиллионный от рождения вселенной: принят на должнось повелителя планеты, год девять миллиардов тристамиллионный: уволен по собственному желанию – гласила надпись на второй.
- По какой причине решили сменить работу?
- Ну, это было довольно давно, четыре с половиной миллиарда лет назад. В ту пору новорождённая Земля была раскалённым светящимся шаром, не намного холоднее поверхности солнца, и её облюбовал народ духов огня, пришедший из тёмных глубин космоса, сейчас вы иногда зовёте их джинами. Я руководил этим древним народом в долгих скитаниях ибо был среди них сильнейшим и продолжил править, когда мы обосновались на Земле. Казалось, моему владычеству не будет конца, но через сто миллионов лет планета остыла и на неё явились один за другим другие духи, принеся с собой воду и семена жизни. Мои подданные проиграли в великой битве и были заключены в жерла вулканов, а я стал безработным. С тех пор я перебивался случайными зароботками, но сейчас решил взяться за ум. Все документы у меня в полном порядке, противопоказаний по состоянию здоровья нет: я как и прежде вполне в силах передвигать с места на место горные хребты, в конце концов, в своё время, именно я вышиб из планеты столько вещества, что его хватило для создания Луны. Думаю моей силы и выносливости достаточно для работы грузчиком.
- Вы нам подходите – кивнула Вероника и сдержано улыбнулась.
В конце долгого рабочего дня Ольга Васильевна и Вероника сидели возле складского ангара на сколоченых из деревянных поддонов скамьях и потягивали крепкий кофе.
- Мне нравится как ты справляешься в новой должности – одобрила заведующая складом начинания свежеиспечёной кадровички – Роман Генадьевич проявил себя как очень толковый и ответственный работник, и, что немаловажно – он прекрасно влился в наш устоявшийся коллектив.
- Признаться, я поражена этим, - Вероник сделала глоток и кивнула в сторону курилки из которой доносились голоса и смех.
- Это чем же?
- Роман Генадьевич даже не пытается скрывать своё сверхъестественное могущество, но похоже его коллег оно нисколько не удивляет, а с Дмитрием Александровичем они похоже и вовсе успели стать по меньшей мере очень хорошими приятелями, а ведь он самый обычный деревенский мужик!
- Кто? Димка? Ну ты мать даёшь! Видать рано я тебя похвалила! Ты в личные дела сотрудников хоть краем глаза удосужилась заглянуть? Фу. Чуть кофе из-за тебя не подавилась!
- Так он тоже... Со странностями?
- Наш Дима – медведь-оборотень. И да, у всех без исключения наших работников тоже имеются, так сказать, свои причуды.
- Дмитрий может превращаться в медведя, я вас правильно поняла?
- Нет, – неожиданно рявкнула Ольга – я снова начинаю подозревать что ты, прости за откровенность, немного глуповата, - добавила она уже тихим, немного усталым голосом, - Дима обладает способностью превращаться в человека, что и делает всякий раз перед сменой. Уходя с работы он возвращается в своё изначальное состояние – огромного древнего медведя, хозяина леса. Они с нашим босом давние знакомые, как ты могла уже догадаться и сама, но на это я уже не надеюсь, - в словах завскладом засквозил неприкрытый сарказм.
- Ну хотя бы Андрей Светлов, охранник, нормальный человек, -  умоляющим голосом протянула Вероника – он ведь сотрудник ЧОПа, а не складсервиса.
- Радость моя – ласково проворковала Ольга – ты не пробовала подумать своей тупой башкой прежде чем задавать идиотские вопросы? Ну какая может быть польза от простого смертного, когда речь идёт об охране такого предприятия как наше!? Андрюша не просто не человек, он даже не обитатель нашего измерения, помнится, он и при тебе не единожды жаловался на то, как долго ему приходится добираться от дома до работы.
- Я помню – упавшим голосом проговорила Вероника – но я не думала, что речь идёт о паралельной вселенной! В конце концов, обсуждался даже вопрос о служебной развозке из района его проживания, при условии, что наберётся достаточное колличество пассажиров!
- Маршрут нашей развозки проходит через семь соседних вселенных. Проблемма в том, что Андрей является порождением и обитателем Царства Первозданного Хаоса, которое находится за пределами того, что принято называть упорядоченой мультивселенной и оттуда трансфера пока нет.
- Жаль... – Вероника совсем поникла – мне казалось, между нами намечаются романтические отношения...
- И в чём проблемма? Андрей симпатичный и очень порядочный молодой человек, последнее в наше время редкость.
- Но я то ничем ни примечательная смертная женщина! Обычный человек из крови и плоти!
- Ты забыла добавить, что ты дура, с большой готической буквы «Д», и вот это действительно нешуточная проблемма – голос Ольги больше не звучал сердито, судя по интонациям ей стало очень весело, - а скажи-ка мне, чудо ты моё невиданное: как давно ты смотрела в зеркало?
- Ну, так сразу и не вспомнишь.
- А ты постарайся.
- Нуууу... Ммммм... – Вероника ёрзала на досках и морщила лоб, силясь припомнить, - пожалуй, что никогда.
- Ты ни разу в жизни не смотрелась в зеркало? Тебя это нисколько не удивляет?
- Наверно мне просто было некогда, я всегда была чем-то занята: сначала детский сад, школа, позднее институт, потом работа – мне было не до глупостей!
- Как по мне, ты была слишком строга к себе, иногда не грех и пошалить, знаешь ли! Ну да ладно, самое время наверстать упущенное!
Предвкушая веселье, Ольга Васильевна, встала со скамьи и скрылась в темноте ангара, через минуту из него послышался грохот и матюки, а ещё через минуту появилась завскладом: кряхтя и задыхаясь она тащила старинное ростовое зеркало. Прислонив его к стене склада, она смахнула с его поверхности пыль и медленно подвела к нему Веронику, закрывая её глаза руками.
- Только не падай в обморок и не устраивай театральных истерик, - строго предупредила Ольга Веронику и убрала ладони от её лица.
- Охренеть – выдохнула похолодевшая Вероника – теперь понятно почему от меня парни сбегают, - из зеркала на неё смотрела горгулья, одетая в синие обтягивающие джинсы белую блузку и кардиган горгулья. Лицо её, впрочем, было вполне человеческим и даже весьма привлекательным, фигура женственной, в остальном же, она была ожившей каменной статуей выполненной в готическом стиле. Как следует повертевшись перед зеркалом, Вероника убедилась, что всё было при ней: большие заострённые уши, острые клыки, демонический хвост со стрелкой и перепончатые крылья нетопыря.
- Это многое объясняет. Например то, как я постоянно рву обувь – протянула она, задумчиво разглядывая чёрные изогнутые когти на длинных цепких пальцах ног.
Вероника хотела сказать что-то ещё, но тут взгляд её наткнулся на крестик лежащий на её груди. Крестик был золотой, украшенный семью рубинами на перекрестье, Вероника знала, что камни символизируют семь роз, а ещё семь капель крови. Она смотрела на розенкрейцерский символ, не в силах отвести взор и из глаз её текли слёзы, её тело била мелкая дрожь, а её разуму открывалась необъятная панорама памяти.
Франк был счастлив. Ему было сорок девять лет, он не был богат, не обладал ни сильным характером ни могучим телом, жизнь не баловала его многообразием впечатлений и, к тому же, он был абсолютно одинок. Но он был счастлив, и счастье его было весьма редкого, для многих недостижимого сорта – он очень рано понял, в чём состоит его призвание и без раздумий посвятил ему всего себя без остатка.
Франк был священником, настоятелем величественного готического собора, чьи стрельчатые арки, вытянутые, конические порталы и высокие остроконечные башенки исподволь заставляли оторвать взор, а затем и мысли от земли и устремить их ввысь. Лучи восходящего солнца просачивались в собор через прихотливые витражи, становясь кроваво-красными и небесно-синими, центрально окно, как и подабает, было выполнено в виде розы и, конечно, всякий раз во время мессы пространство храма заполняли величественные звуки органа. Всё это вызывало невесёлые мысли о падшей человеческой природе и неизбывную тоску по утраченному раю.
Однако Франку была неведома тоска. Девятилетним мальчишкой он впервые попал сюда и решил во что бы то ни стало посвятить жизнь служению Господу. Так и случилось, и с тех пор Франк ощущал себя полноправным гражданином Небес, находящимся на земле в непродолжительной и не очень важной командировке.
Это может показаться невозможным, но дожив до весьма зрелого возраста Франк ни разу не испытал сомнений в правильности выбранного пути. Возможно его защищала искренняя, твёрдая как алмаз вера в его сердце, а быть может дело было в его голове, в которой, честно говоря было не так уж и много, того, что люди называют умом.
Само собой разумеется, что когда, на пятидесятом году, в его жизни впервые возникла неуверенность, Франк оказался совершенно перед ней безоружен. Она пришла в виде очаровательной молодой прихожанки, сразу же давшей понять пожилому котолическому пастору, что влюблена в него.
Франк честно пытался вразумить её, с коей целью провёл с девушкой длинную душеспасительную беседу, в ходе которой был очень строг и весьма красноречив. Девушка, напротив, была немногословна, но её контраргументы, в виде молодости, чувственности и потрясающей наглости оказались сильнее.
Как честный человек, Франк отказался от священного сана и и поста настоятеля и женился на девушке. Он, правда, не смог уйти из собора, которому отдал большую часть жизни и остался при нём в качестве разнорабочего и сторожа.
Душа Франка чувствовала, что предала своё предназначение и пребывала в постоянном ужасе от этого, но молодая жена заверяла его, что тревога скоро угаснет, а её любовь будет с ним всегда, и Франк, за долгие годы привыкший жить одной лишь верой, верил своей жене.
Спустя девять месяцев у молодожёнов родилась девочка, которую назвали Вероникой, а ещё через год жена ушла от Франка, оставив годовалую дочь у него на руках. Она просила не искать её и ни в чём не винить, ведь это он предал их любовь, а вовсе не она: она полюбила убелённого сединами пастора, божьего слугу, величественного в своей недосягаемости и чистоте, а не старого немощного сторожа, в которого он посмел на её глазах превратиться.
Следующие двадцать лет Франк вкалывал как каторжный, не зная выходных и отпусков. Он освоил профессию художника-реставратора, отделочника и экскурсовода, но с радостью брался за любой неквалифицированный труд, каким бы тяжёлым и опасным он не был. Не задумываясь, он отдавал остатки своего здоровья, что-бы одеть и накормить дочь, и даже сумел скопить к её совершеннолетию неплохую сумму денег, которой планировал оплатить её образование.
Старик не рассчитывал на какую-то особую благодарность со стороны дочери, но он никак не ожидал, что в один прекрасный день, повзрослевшая Вероника обрушит на него поток несправедливых упрёков в перемешку с грязными ругательствами. Дочь покинула Франка, как когда-то сделала её мать, но в отличие от неё Вероника не оставила больному старику ничего.
В свои семьдесят лет Франк с трудом переставлял больные ноги и очень плохо слышал, так, что даже обязанности сторожа стали для него непосильны, но настоятель из жалости позволил ему и дальше жить при храме.
Никогда прежде не пивший Франк, пристрастился к алкоголю. Однажды ночью, в грозу, он сидел под проливным дождём на скамье напротив собора и пил дешёвый портвейн. Он часто засыпал на улице в непогоду, надеясь замёрзнуть насмерть или, на худой конец, заработать тяжёлую пневмонию, сейчас же он непрерывно вслух молился Богу о том что бы одна из многочисленных, озарявших тёмное небо молний попала в него и прекратила его невыносимые мучения. Однако, вместо этого молния ударила в стену храма и сбила с неё одну из демонических фигур, украшавших здание: скульптура упала рядом с Франком и разлетелась на множество осколков. Бывший пастор отставил недопитую бутылку в сторону, поднял голову к грохочущим небесам, затем обратил взор себе под ноги, и, ни стого ни с сего, принялся кряхтя собирать фрагменты расколовшейся горгульи.
Франк принялся за работу. Он трудился на самом пределе своих скромных сил, медленно но верно востанавливая статую. Время от времени он долго и тяжело болел, но теперь он не спешил умирать, всякий раз он побеждал недуг и спешно возвращался к реставрации любимой скульптуры. Год спустя изваяние было восстановлено и выглядело лучше прежнего, только теперь это был не совсем готический демон: фигура горгульи стала женственной, во всём её облике появилась некая утончённость и изящество, а главное, вместо оскалившейся уродливой рожицы теперь было весьма симпатичное личико молодой женщины. Никакого сходства со своей дочерью Франк своему творению не придал, хоть и начал со временем называть горгулью Вероникой, и вообще, он стал всё чаще общаться с ней как с живым и, более того, любимым существом.
Момент попадания молнии в стену собора стал видиться Франку актом некого божественного зачатия, а значит рано или поздно должно прийти и время появления новой жизни на свет. В день, когда с той судьбоносной ночи прошёл ровно год Франк решил сделать Веронике подарок. Он снял со своей груди золотой крестик с семью кроваво-красными камнями, вариацию древнего розенкрейцерского символа – креста на котором распустились розы, метафора возрождения души к высшей жизни. Он надел крестик на Веронику и, конечно, она ожила, и она назвала его отцом, а он назвал её дочерью и крепко обнял.
«Уж она-то меня не оставит» - думал Франк, видя с какой любовью смотрит на него младшая дочь и ошибался. Вскоре Вероника захотела посмотреть мир и ушла. Она не говорила отцу злых слов и не хлопала дверью, напротив, она обещала очень быстро вернуться к нему, так, что он даже не успеет соскучиться, она просила ждать её возвращения со дня на день. И Франк ждал: каждый день он с надеждой смотрел в окно, щюря старческие глаза и ждал обещанного возвращения любимой дочери.
Тем временем, Вероника открывала для себя огромный незнакомый ей мир: она покинула город, а затем и страну, познакомилась с новыми людьми, устроилась на новом месте, нашла работу и пару интересных хобби и, как нередко бывает, совершенно забыла о старом отце и своём обещании.
И вот теперь, она вспомнила.
- Отец, - прошептала Вероника, прижимая золотой крестик к каменной груди, - я должна немедленно лететь к нему, может я ещё успею...
Уловивший желание хозяйки эсклатор, шипя подполз ей под ноги, медленно приподнял на полметра над землёй и замер, готовый в любую секунду унести её в нужном направлении.
- Конечно, дорогая, но помни, если завтра в восемь ноль ноль тебя не будет на рабочем месте, босс скорее всего уволит тебя.
- Это вряд-ли, - оглушительный бас, прозвучавший как пушечный выстрел принадлежал голубоглазому мальчугану, возникшему прямо из воздуха на площадке перед складом, - вашего ненаглядного начальничка я порубил в капусту!
Лицо ребёнка озарилось самой счастливой улыбкой, от макушки до пяток он был покрыт кровью и какой-то зелёной жижей, в маленьких ручках он сжимал тяжеловатую для него окровавленую сапёрную лопатку.
- Ты ж мой хороший, - умилилась Ольга Васильевна, - значит ты так и не смог простить ему, что он тогда лишил тебя премии, а затем и вовсе обвинил в воровстве и уволил.
- Я пахал здесь за десятерых, - пророкотал мальчишка раскуривая папиросу, - ты же знаешь Оль, если дюжина богов возьмётся за один конец титановой цепи, а я за другой, то они не смогут стащить меня с небес на Землю, в то время, как я подниму их вместе с Землёй! Кто ещё вкалывал на этом складе без выходных и отпусков?
- Только тебе было под силу подобное, о Юпитер Фульгур, о Зевс Грозноблещущий!
- Вот и я о том же, - сердито грохотнул малец, затянулся и закашлялся, - в общем так: согласно уставу ООО «Склад-Сервис», убивший его генерального директора занимает его место. Как твой новый начальник, - бог посмотрел не Веронику, - я даю тебе бессрочный отпуск, не теряй времени и передай Франку привет от меня – Зевс подмигнул горгулье – в конце концов я целился в ту ночь в него, не из жалости, просто очень уж утомил он меня своим пьяным нытьём, увы я тоже был весьма не трезв и промазал, попал молнией в собор... О чём сейчас не жалею – ребёнок-громовержец зашёлся кашлем от звуков которого задрожала земля и с отвращением выбросил бычок – с завтрашнего дня завязываю с куревом... Поторопись!
- Спасибо босс! – Вероника улыбнулась и отдала мысленный приказ эскалатору.
- Можешь называть меня крёстным папой – махнул пухлой ручёнкой бог, но крестница уже не слышала его: чёрная лента стремительно уносила её на запад.
Будильник зазвонил во второй раз и Андрей обречённо подумал, что вставать всё же придётся. Отключив будильник он тяжко застонал и потянулся. Вернее, потянулась только обогреваемая ревущим пламенем, верхняя часть его покрытого алмазной чешуёй тела, нижняя была намертво вморожена в необъятную глыбу льда. Открыв тысячи пор на своём огромном туловище, Андрей сделал ими глубокий вдох, с шумом втянув в себя море огня и заполнил им весь свой исполинский организм, отчего его тело раскалилось до бела и расплавило сковывающий его лёд.
Андрея окутали клубы пара, устремившиеся вверх, и потоки воды обрушились в бездну, он хотел было отправиться за ними, но передумал и, отрастив два могучих крыла полетел к сияющим облакам.
Поднялся штормовой ветер, воздух сгустился и Андрей очутился на дне океана, километры воды расплющили его тело в блин, и обернувшись скатом, он поплыл к свету. У самой поверхности вода стала горячими песками, и он коброй выполз из них под немилосердные лучи пяти фиолетовых солнц.
Царство хаоса, как и его обитатели непрерывно изменялось, что было весьма мучительно для проклятых душ, затягиваемых сюда силой своих разрушительных пороков. Андрею же всё это казалось невыносимо скучным, он был представителем нового поколения хаоситов и имел чрезвычайно либеральные взгляды. Его отец, напротив, был самым настоящим консерватором, он был твёрдо убеждён в необходимости уничтожения мультивселенной, полного поглощения космоса хаосом. Он был весьма уважаемым членом общества и даже состоял в правящей в государстве партии, партии всепобеждающей энтропии. Он очень хотел что бы сын пошёл по его стопам, поступил в высшее учебное заведение, освоил бы востребованную профессиию: палача надежды, экзекутора душ, разрушителя миров на худой конец.  Однако, своевольный Андрей заявил отцу, что молодость даётся только раз и что он просто обязан попутешествовать по мирам мультивселенной, пока та ещё существует. Отец указал раздолбаю сыну на дверь и лишил его всякой финансовой поддержки, рассчитывая, что вскоре неразумное чадо придёт в чувство и вернётся смиренно просить прощения у мудрого родителя.
Как бы не так! Андрей унаследовавший от отца его гордость и упрямство, решил во что бы то ни стало доказать свою самостоятельность и устроился на работу, а поскольку сделать это без профильного образования в царстве хаоса было практически не возможно, он стал ездить на работу в мир упорядоченного бытия.
Песок под ногами Андрея сменился густой травой, всё утонуло в зелёных сумерках и птичьем гомоне. Из похожего на густой кисель неба выросли и протянулись к земле плакучие ивы, повсюду расцвели синие цветы с птичьими головами. Ужас и восторг, уродство и красота непредсказуемо сменяли друг друга в царстве хаоса, больше того, сама ткань пространства-времени была крайне нестабильна здесь, то тут то там она истончалась и рвалась. Андрей почувствовал, что приближается к одному из таких разрывов.
Небесный кисель закипел, и по длинным ивовым ветвям прямо в раскрытые птичьи клювы потекли струи расплавленного серебра и золота, из земли начали прорезаться крылья покрытые перьями из драгоценных металлов.
Андрею нравился мир смертных, нравилась его относительная стабильность и предсказуемось, хотя и там чувствовалось всепроникающее влияние хаоса и обитатели его так-же менялись день ото дня и тем более год от года, хоть и не всегда замечали это. Ему нравилась его спокойная работа, а больше всего ему нравилась девушка по имени Вероника, нравилась настолько, что он старался подходить к складскому комплексу на два часа раньше, чем требовалось, что бы успеть пообщаться с ней.
Мир крутанулся поменяв местами землю и небо: ноги Андрея утопали в киселе, хищные металлические птицы в вышине жадно всасывали в себя древесную кровь, на стволах ив появились громко стенающие лица проклятых душ, линия горизонта вдали стала неестественно отчётлива.
Андрей потянулся к горизонту тысячей обугленных дымящихся рук, мир снова начал вращаться, но остановился на половине оборота: справа оказалась земля, слева небо, горизонт стал вертикальной линией, сияющей щелью в плоти бытия. Андрей просунул в неё цепкие узловатые пальцы, слегка расширил, проворно протиснулся в неё и оказался под пасмурным питерским небом, в двадцати минутах ходьбы от станции метро Рыбацкое.
К складу он подошёл в своём привычном человеческом обличии: светлорусый мужчина лет тридцати пяти в синей форме сотрудника частного охранного предприятия.
- Здравствуйте Ольга Васильевна – бодро поприветствовал он заведующую звонким баритоном – где вы прячете вашу лучшую сотрудницу?
- Вероники здесь нет – ответил за Ольгу Зевс, чей печальный голос прозвучал как отдалённый гром – вы разминулись буквально на десять минут...
- Мне что-то совсем не нравится то, как ты это произнёс, отец богов и людей – Андрей с тревогой посмотрел на маленького царя олимпа сверху вниз.
- К ней вернулась память...
Андрей занервничал, отчего стал стремительно терять человеческий вид, превращаясь во что-то огромное и бесформенное.
- А ну быстро взял себя в руки – рявкнула Ольга Васильевна и Андрей моментально обрёл прежнюю внешность, - мужик ты в конце концов или истеричка!? Девочка вовремя опомнилась, эту ночь она проведёт с отцом, но утром, когда Франка не станет, ей очень нужна будет твоя поддержка.
- Я отправлюсь прямо сейчас!
- Нет, дай им побыть наедине.
- Пожалуй, ты права.
С первыми лучами солнца рядом с тихо плачущей Вероникой бесшумно возник Андрей.
- Мне очень жаль – тихо произнёс он – должно быть ему было радостно увидеть тебя перед уходом.
- С его лица не сходила улыбка – ответила она и разрыдалась – мы проговорили почти всю ночь... Знаешь, оказывается он ни минуты не сомневался, что я вернусь, он даже умудрился скопить приличную сумму денег, приобрести кое-какую недвижимость и завещал всё это мне... Он умер у меня на руках... В стенах собора которому посвятил всю свою жизнь...
- Тебе должно быть не в моготу находиться в здании храма... Поэтому мы стоим за его оградой?
- Да, но дело не только в этом – на пару секунд она замялась – меня прогнали.
- Кто!?
- Старшая дочь моего отца и её мать. Они пришли под утро в сопровождении каких-то бандитского вида мужиков, велели мне убираться по добру по здорову и не сметь претендовать на наследство. Я была раздавлена горем. Я растерялась и просто ушла. За меня совершенно некому было заступиться...
- На самом деле за тебя ещё как есть кому заступиться. Во первых, это конечно-же я, во вторых, всё твоё многочисленное семейство.
- Что ты имеешь ввиду?
- А ты посмотри повнимательней туда – Андрей показал пальцем на стены собора щедро украшеные многочисленными демоническими фигурами.
- Горгульи – прошептала Вероника и печально улыбнулась.
- Скажи, разьве твой отец не хотел бы, что бы у тебя было много-много братишек и сестрёнок, готовых в любую минуту постоять за его любимую дочь?
- Уверена, что хотел бы.
- В таком случае, поступим следующим образом: я оживлю горгулий, всех до единой. Они спустятся в храм, раскрошат в костную муку черепа собравшихся там подонков, сожрут их мозги и сердца. Души их, я пожалуй отошлю в царство хаоса, где они окаждутся во власти повелителя бездны неизбывного ужаса, так кажется официально называется должность моего отца. Его подчинённые будут непрерывно подвергать их самым жестоким пыткам в течении миллионов лет, причём пытки будут всякий раз новыми и к ним невозможно будет привыкнуть. Мне кажется, они вполне заслужили это, наплевав на последнюю волю преданного ими человека.
- Ты правда сделаешь это для меня?
- Конечно.
- Мне кажется, я начинаю влюбляться в тебя, Андрей.
- А я давно уже влюбился в тебя, Вероника.
Он крепко прижал её к себе и поцеловал, и, конечно, всё случилось в точности так, как он сказал, после чего влюблённые затерялись в лабиринте узких улочек безымянного города.
Ближе к вечеру Андрей и Вероника вышли, держась за руки, на небольшую площадь с фонтаном и скульптурой изображавшей младенца ангела с воздетой над головой чашей. Увидев изваяние, Андрей отпустил руку Вероники и простёрся ниц перед мраморным ангелом, после чего поднялся и как ни в чём ни бывало вернулся к возлюбленной.
- Не знала, что лорды хаоса так почитают ангелов – Вероника смерила его насмешливым взглядом.
 - Ну, дело ведь в том, о каком именно ангеле речь, – Андрей смущённо пожал плечами и улыбнулся, - конкретно этому, все порождения хаоса обязаны бить поклон всякий раз при виде его изображения, где бы они не находились.
- Хм, надо пологать, в своей чаше он несёт свет.
- Ты очень сообразительна, горжусь тобой! – рассмеялся Андрей.
- Ничего если я пока не буду кланяться Люциферу?
- До тех пор пока ты добровольно не впустишь в свою душу хаос, ты свободна от всех подобных обязательств.
В сгустившихся сумерках небольшой уютный городок стал словно игрушечный, то тут то там загорались разноцветные фонари, тёплый воздух напитался ароматом полевых цветов и трав.
Андрей и Вероника устроились за столиком очаровательной уличной кафешки и заказали по чашечке крепкого кофе: спать этой ночью они не планировали. Буквально в двух метрах от них отталкивающего вида женщина сдавленно матерясь себе под нос, закрывала салон оптики: её причёска напоминала стог соломы, прямые тёмные волосы были спутаны и топорщились в разные стороны, протёртая и криво заштопанная в нескольких местах одежда, явно, нуждалась в химчистке, на носу у неё сидели нелепого вида старинные очки, неимоверно толстые, помутневшие от долгого использования линзы были заключены в здоровенную роговую оправу.
На противоположной стороне улицы, словно нарочно для создания резкого контраста суетилась хозяйка цветочной лавки – ухоженая кудрявая блондинка. Заразительно смеясь, она заполняла звонким голосом всю площадь, призывая мужчин срочно приобретать букеты для своих дам.
Внезапно Вероника поймала себя на том, что уже больше минуты пялится на разложенные на прилавке цветы.
«Что это за цветы такие?» - отвлечённо думала она: «за всю свою жизнь я ни разу не видела ничего даже отдалённо похожего, должно быть, они выросли, питаемые солнцем какого-то другого мира». Цветы пульсировали, излучая невероятно насыщеный ультрамарин, они создавали ощущение скульптурной неподвижности, но при этом непрерывно перетекали из одной формы в другую.
- Вижу тебе понравились цветы с моей родины – удовлетворённо хмыкнул Андрей - кстати сказать, все лорды хаоса прекрасные флористы и я не исключение, а ты без сомнения достойна самого изысканного и пышного букета, какой только способна породить ненасытная бездна.
Вероника ненавидела получать срезанные цветы в качестве подарка, но она не успела сказать ни слова: её кавалер стремительно вскочил из-за стола и подбежал к цветочной лавке.
Между ним и торговкой завязался разговор, в ходе которого Андрей давал ей указания, а она старательно, цветок к цветку собирала букет. Через десять минут кропотливой работы дело было сделано и Андрей довольно хмыкнул, придирчиво осмотрев переданный ему в руки букет. Затем он стал в полоборота и Веронике открылось ужасное и одновременно завораживающее зрелище. Казалось, Андрей держит в руках бушующее штормовое море под чёрными грозовыми тучами. Чудовищные волны вздымались и опадали, сквозь тёмную толщу холодных вод просвечивали, постоянно перемещаясь, огромные немигающие глаза древних глубинных монстров. Могучие щупальца, извиваясь, тянулись из воды к стонущей небесной тверди, силились впиться и сокрушить её, небеса яростно отстреливались сверкающими стрелами молний. Сотнями тысяч они били прямо в воду и густой пар поднимался от кипящего океана. Сверху, толстыми змеями, спустились рукава смерчей и начали жадно вбирать в себя воду, но небо, видно, не рассчитало своих сил и, очень скоро, стало захлёбываться. Тут и там по гудящим столбам поднимались исполинские морские дьяволы, увлекая за собой огромные водные массы, увидев их, огненные защитники небес ринулись вниз, и само небо бежало вслед за ними. Океан и небесный свод поменялись местами, волны вверху застыли стеклянными горами, облака внизу взбесились в чудовищном урагане, стеклянное море разбилось, не выдержав натиска и миллиарды осколков впились в огненные тела небожителей, тела дьяволов и вовсе были разорваны в клочья. Всё заполнила смесь стеклянной пыли и огня, породившая множество сияющих радуг и кипящая кровь морских чудовищ смешаная с кровью небесных воителей.
- Ни фига себе букетик! – С видом знатока выдала растрёпанная продавщица очков.
Вероника вздрогнула, увлечённая невероятной картиной, она не заметила, что эта неприятная особа села за её столик и с самым наглым видом допивала кофе Андрея. В добавок ко всему, от неё ужасно пахло.
Андрей медленно повернулся в их сторону и его лицо исказила мерзкая гримаса, затем, левая половина рта и вовсе съехала вниз и из образовавщейся прорехи вывалился длинный, похожий на собачий, язык. Ухмыляясь, он вытянул в направлении Вероники руку, сжимающую цветы хаоса и показал ей средний палец, после чего принял свой прежний вид и подошёл к хозяйке лавки. Улыбнуышись и сказав пару слов, он вручил ей букет, после чего, обнял её за талию и поцеловал.
Словно в страшном сне, Вероника наблюдала, как её возлюбленный тычет в неё пальцем и что-то шепчет продавщице цветов, уткнцвшись в её кудрявые волосы, она же, нахально смотрит прямо на Веронику и не сдерживаясь хохочет во весь голос. Любопытные прохожие останавливались, привлечённые громким смехом и ничего не стесняясь в упор рассматривали Веронику с головы до пят и, ухмыльнувшись чему-то продолжали свой путь. Ей вдруг безумно захотелось наброситься на соперницу и изменщика и разорвать их в клочья своими каменными когтями, но с той же силой ей владело желание поскорее убежать отсюда, забиться в самый укромный уголок и разрыдаться в нём, что есть силы, и она сидела как вкопаная ни в силах шелохнуться.
Ночь окончательно вступила в свои права, чаша в руках малютки Люцифера наполнилась необыкновенно ярким пламенем и в новом свете люди на площади предстали в своём истинном отвратительном виде: медлительные антропоморфные слизни с ненасытными глазами и бездонным брюхом, жаждущие зрелища и жратвы. Неизменными остались лишь Андрей со своей новой подругой, продолжавшие обниматься и увлечённо перешёптываться и подсевшая к Веронике женщина.
- Глазам своим не верю – просипела наконец Вероника.
- А у вас здесь у всех проблеммы с глазами! – радостно воскликнула продавщица оптики – Очень рада, что хоть кто-то это наконец осознал! Позвольте представиться, София Ильинишна, врач офтальмолог с миллиардолетним стажем работы.
- Как же он мог так со мной поступить – простонала вместо ответа Вероника.
- Он то? – Софья Ильинишна близоруко прищурилась, смотря сквозь толстые стёкла на Андрея – Да ведь это порождение чистейшего хаоса дорогуша! Вероломство – естественное свойство существ подобных ему. Будьте счастливы, что он не откусил вам голову во время ночи любви!
- Но он был так добр со мной, казался таким искренним.
- А хаос не всегда зло и не всегда ложь. Его природа – предательская бесформенность, отсутствие чётких очертаний: не вполне да, но и не категоричное нет, не непремиримая вражда, но и не вечная дружба, не подлиннаая ненависть и не истинная любовь. Люди стали слишком непринципиальны, слишком вероломны и двуличны и этим призвали владык хаоса в свой мир.
- Верно. Я как-то забыла, что и сама являюсь чудовищем в ряду прочих, на Земле больше нет места обычным людям и добру.
- Ну уж – София рассмеялась и очень по доброму посмотрела на Веронику – Ты кто угодно, только не дитя хаоса. Скорее ты прямое доказательство непобедимости сил света. Разьве не несгибаемая вера и любовь твоего отца вызвала тебя к жизни из холодного камня?
- Да но... Смерть оказалась сильнее... Его больше нет.
- Тебе достаточно поднять глаза к небесам, что-бы увидеть его, вот же он, у подножия престола Того, верой в Которого жил!               
София указала пальцем вверх, Вероника автоматически посмотрела в указанном направлении, но увидела лишь неестественно низкое, будто сколоченное из выкрашенных в чёрное фанерных листов небо, то тут то там замаранное тусклыми крапинками звёзд. На физиономии Софьи нарисовавлась самая сомодовольная гримаса из возможных, нос задрался вверх, от уха до уха протянулась беззастенчивая улыбка.
- Да пошла ты, идиотка несчастная! – процедила Вероника, еле сдерживая себя.
- Ты решила, что я над тобой издеваюсь? – вмиг посерьёзнела София – Прости! Я всё время забываю...
С озабоченным видом она принялась что-то искать в своей сумочке. Порывшись с минуту, она извлекла из неё очки и протянула их Веронике.
- Эти должны подойти.. Одевай их скорее!
Сама не зная почему, Вероника тут же подчинилась и нацепила оптический прибор.
- Ну? Сколько небес ты видишь?
Вероника собралась было плюнуть в наглую рожу глумящейся над ней собеседницы, но вместо этого подняла глаза вверх и оцепенела: над глухим плоским небом возвышался величественный свод пышащих потоками живого огня небес. Реки пламени, бардовые, оранжевые, голубые текли переплетаясь друг с другом, свиваясь в тугие сияющие косы, посылая в нижние миры тепло и трепет самой жизни.
- Да, теперь я вижу истинное, высшее небо, - благоговейно прошептала Вероника.
- Что!? Только одно? ****ь! Да ты почти слепая!!!
Качая от возмущения головой, София вытряхнула на столик всё содержимое своей сумки, среди которого оказалось великое множество очков и линз, несколько увесистых пыльных книг, свитков папируса и, в добавок, куски совсем уж древнего пергамента из плохо обработанных овечьих шкур.
- Вот, попробуй эти, самые сильные...
Вероника нацепила протянутые Софией очки и снова обратила взор к небесам. Их оказалось не два и не три, а столько, что она сбилась со счёта. Над сферой животворящего огня простиралось царство духов, дарующих жизни форму, над ними обитали повелители чувств, ещё выше владыки разума и воли, и так далее миры над мирами, каждый последующий светлее и необъятнее предыдущего, населённые существами состоящими из света и могущества, и, наконец, бесконечное пространство пространство, вечность, являющаяся источником сознания царящим над всем. Где-то там, в запредельной выси, Вероника ощутила присутствие своего отца, он смотрел на неё с любовью и гордостью.
- Хорошего понемножку! – София грубо сорвала с неё очки и видение угасло – Что нюни распустила? Посмотри на себя – тебя же всю трясёт! Слёзы, сопли... Возьми себя в руки.
Вероника с трудом уняла дрожь и оглянулась вокруг: площадь опустела, лишь обнажённые тела Андрея и торговки ритмично двигались, освещённые пламенем падшего ангела, в наступившей тишине их хриплые стоны и тяжёлое дыхание казались неестественно громкими. От мимолётного взгляда на небо её передёрнуло – так, должно-быть выглядит крышка гроба изнутри.
- Знаете – судорожно сглотнув начала Вероника – мне, кажется, жизненно необходимы эти очки. Они ведь продаются? – добавила она с робкой надеждой.
- А! Оценила? – ликующе воскликнула София, - Честно говоря ты первый покупатель, которого мне удалось заинтересовать.
- Не может такого быть.
- Тем не менее это так. Многие примеряли их до тебя. Некоторые из них впадали в панику, либо обвиняли меня в том, что я подсыпала им наркотики, иные думали, что видят перед собой образчик секретных или даже инопланетных технологий. В средние века меня не раз обвиняли в колдовстве и сжигали вместе с очками на костре, а в античности, напротив, обожествляли и заставляли принимать кровавые жертвы. Но никто, до сего дня, и не подумал приобрести мою фирменную оптику, даже когда я, скрепя сердце, сделала на неё пятидесятипроцентную скидку!
- Может, ты делала предложение не тем людям?
- Да как бы не так! Я втюхивала свой товар буквально всем подряд, в течении миллиарда лет! Помню, как настойчиво убеждала приобрести мои очки больших ящеров, которых нынче принято называть динозаврами. Сквозь них они без труда разглядели бы астероид, несущий им смерть из глубин космоса, задолго до его сталкновения с Землёй.
- Хмм... Думаю, это только расстроило бы их.
- Много ты понимаешь! В тех же очках они так-же легко отыскали бы тоннель, ведущий в параллельную вселенную и прекрасно дожили бы до сего дня! Но они лишь воротили нос! Что-ж... Как говорится, было бы предложено...
- Послушай, зачем ты вообще с таким упорством пытаешься улучшить зрение смертных?
- Честно говоря, я надеюсь заслужить таким образом прощение и право вернуться на небеса. Я, знаешь ли, целую вечность провела в высших сферах, подле Всевышнего Владыки, но полтора миллиарда лет назад совершила невинную шалость и была изгнана на Землю.
- Так ты та самая София! Падшая Премудрость Божия!
- Собственной персоной. За мной оставили право вернуться наверх своими силами. Но в мире смертных нет подходящих лестниц или стремянок... Я даже пыталась заставить людей построить для меня башню до небес, но всё пошло прахом. Лишь однажды я видела подходящее для возвращения домой средство...
- Должно быть – Лестницу Иакова, - ляпнула наугад Вероника.
- Её самую! – Оживилась София – Лестницу явленную во сне ветхозаветному патриарху Иакову. Помню как ангелы спускались по ней на Землю и поднимались к престолу Творца. Я ринулась к ней сломя голову, но сновидение померкло и я осталась одна, во тьме палестинской ночи. Ты знаешь как её отыскать?
- Что? Я? Ты не правильно поняла, я всего лишь читала о ней в Библии.
Однако София уже не слушала, вместо этого она принялась раздражённо перебирать листы пергамента, лежащие на столике.
- Вот! – торжествующе воскликнула она и протянула Веронике древнюю шкуру – Я очень старательно зарисовала Лестницу Иакова, на случай, если встречу кого-то вроде тебя!
Вероника взяла артефакт в руки, уставилась на него и истерически расхохоталась. На древней шкуре непонятным способом было нанесено изображение самого обычного, хоть и неимоверно длинного эскалатора. Ангелы и в самом деле спускались в мир людей и поднимались к Божьему Трону, неподвижно стоя на его ступеньках и держась за его чёрный резиновый поручень.
- София, радость моя, - с трудом отдышавшись простонала Вероника – ну неужели ты никогда в жизни не спускалась в метро?
- Ещё чего! После падения с небес я дала нерушимую клятву, что ниже уже не опущись, ни при каких раскладах не отдалюсь от Источника всего сущего больше ни на миллиметр! Ни ногой в каньоны, долины и овраги, ни каких подвалов, погребов, шахт и подземок!
- Очень зря...
Вероника бросила взгляд на своего бывшего парня и его новую девушку – «сколько можно трахаться! Под кокаином они что-ли» - раздражённо подумала она, и, отвернувшись, постаралась не обращать внимания на громкие вскрики и хриплые стоны.
- Послушай – обратилась она к Софии – а, что, если у меня в хозяйстве имеется такая лесенка? Возьмёшь меня с собой в высшие сферы, здесь меня совершенно ничего не держит?
- Легко, подруга! Если ты конечно не шутишь.
Ни говоря больше ни слова, Вероника засунула два пальца в рот и издала протяжный призывный свист. Едва он отзвучал, как по земле пошла мелкая дрожь, и на площадь, гудя и ломая асфальт вполз приручённый Вероникой эскалатор.
Не в силах поверить своему счастью, воплощение божией премудрости в образе городской сумасшедшей не мигая смотрело, как он змеится мимо скульптуры владыки преисподней, минует слившихся в экстазе лорда хаоса и цветочницу, как дойдя почти до самого их столика, он поднимается вверх, как он проламывает небесную твердь и поднимается всё выше и выше, пронзая слои мироздания, к самому подножию престола Повелителя миров.
- Вот она, твоя лестница Иакова! Хотя, насколько я помню, Иакову она вовсе не была подвластна, а меня слушается бесприкословно, стало быть, правильнее будет называть её лестницей Вероники. Ну что ж, нам достаточно сделать шаг на её ступни и наслаждаться путешествием.
- Мы обязательно так и поступим, но прежде, я хочу что бы ты досмотрела до конца порнографическое представление, которое устроил твой бывший.
София взяла Веронику за руку и подвела вплотную к поглощённым плотскими утехами любовникам. Начисто лишившьйся разума от страсти Андрей начал меняться: покрасневшая кожа стала бугриться и лопаться обнажая пятнистую шерсть, глаза пожелтели, зрачки вытянулись в вертикальные щели, голова раздалась вдлинну и вширь, вмиг облысев и став серо-коричневой с розоватым оттенком. За какие-то пол минуты красивый молодой мужчина превратился в нелепую и кошмарную химеру: существо с телом и глазами ягуара и головой бегемота.
Продолжая сжимать девушку в объятиях, он впился ей в спину своими пятисантиметровыми когтями и провёл лапами сверху вниз, прорезав плоть как тёплое масло от лопаток до бёдер.
Раздался истошный вопль безысходного ужаса и боли, переходящий в пронзительный визг, Вероника поморщилась и закрыла уши руками, но крик тут же оборвался: неправдоподобно огромная пасть гиппопотама открылась и закрылась, устранив неприятный и неуместный в столь поздний час шум – андрей откусил своей новой подружке голову. Сделав это, он принялся, жмурясь и громко мурлыча от удовольствия, жадно лакать ярко-алую кровь, толчками выходящую из огрызка шеи. При этом он ни на мгновение не переставал совершать возвратно-поступательные движения, продолжая предаваться плотской любви даже с большим остервенением, надо полагать, отсутсвие головы у партнёрши виделось ему скорее плюсом, чем минусом.
- Ага, я же говорила!  – воскликнула София, совсем по детски радуясь своей правоте. – Все хаоситы одинаковы! Они конечно харизматичны, напористы, мужественны – спору нет! В добавок они весьма щедры и могут постоять за себя и свою девушку. Да что уж там, они были бы просто идеальными кандидатами в спутники жизни, если бы ни один маааааааленький нюансик: рано или поздно они обязательно откусят тебе голову! Вот!
- Ну, не очень-то справедливо судить по одному обо всех! – сама не зная почему возмутилась Вероника.
- Уж лучше поверь мне на слово, девочка. За свою долгую жизнь я не раз наступала на одни и те-же грабли, поддаваясь их обаянию.
- И что-же, тебе каждый раз отгрызали голову? – ехидно осведомилась Вероника.
- Каждый! – строго отрезала София.
Пока подруги спорили, Андрей выжал из своей любовницы всю кровь до последней капли, превратив её в сморщенную безголовую мумию, вследствии чего утратил к ней всякий интерес. Приняв свою человеческую форму он в некотором смущении подошёл к девушкам.
- Ты же понимаешь – обратился он к Веронике, избегая смотреть ей в глаза, - что она ничего не значит для меня, это был просто бездушный секс... Неужели эта минутная слабость сможет разрушить наши отношения? Или ты боишься, что я откушу тебе голову? Да я скорее сломаю зубы о твою каменную шею!
- Послушай, Андрей, - ледяным тоном ответила Вероника, - голова здесь совершенно ни при чём, просто я никогда не смогу простить предательство!
- Правильно – вставила своё веское слово София, и Андрей опустив голову, ушёл призрачными дорогами созданий хаоса.
Тем временем город вокруг значительно изменился: площадь увеличилась до размеров огромного поля, дома чернели где-то у горизонта, над всем доминировало ставшее гигантским мраморное изваяние Люцифера – одна его голова была теперь размером с пятиэтажный дом.
- Здравствуй София – прозвучал высокий детский голосок, исходящий из исполинского младенческого ротика.
- Здравствуй Утренняя Звезда.
- Вижу, ты отыскала дорогу домой... Только едва-ли она подойдёт такому как я...
- Да... Пожалуй ты малость великоват для лестницы Вероники... Может я могу помочь тебе как-то иначе, как падшая падшему?
- О да! Забери своего философа из этого мира! Этот душный пустослов совокупил мне все мозги, весь ад стонет от его навязчивых самоуверенных лекций о природе мироздания!
- Хорошо, Денница.
Циклопические пухлые губки ангела разомкнулись, извергнув бардовое пламя из которого вышел смеющийся бородатый человек в тоге.
- Как тебе понравилось многовековое пребывание в аду? – поинтересовалась у него София.
- И ты туда-же! – с укором воскликнул философ, - Ну ты же умная женщина, София! Ты сама должна прекрасно знать, что никакого ада нет! Это всё суеверия и предрассудки невежественного люда!
- Позволь представить тебе одного из моих любимцев, - довольно улыбаясь, обратилась София к Веронике – Демокрит Абдерский, прозванный смеющимся философом!
- Вы правда тот самый Демокрит, додумавшийся до атомов и вообще первого по настоящему материалестического объяснения мира? -  восхищённо воскликнула Вероника.
- Ну, я был не совсем первым, - смутился философ – но в целом, вы совершенно правы: я изгнал из мира богов и призраков и неопровержимо доказал, что истинно реальны лишь два вполне естественных начала – неделимые атомы и бесконечная пустота!
- Опять этот словоблуд завёл свою шарманку – простонал владыка ада плаксивым детским голоском – заклинаю, заберите его с собой да поскорее!
- Ты снова уклоняешься от конструктивного диалога – строго обратился философ к падшему ангелу, но мятежный дух покинул своё вместилище, ставшее безжизненным мрамором.
- Убежав от спора, ты расписался в своём бессилии! – заорал философ в пустоту и принялся безумно хохотать.
Переглянувшись, подруги взяли неуравновешенного мыслителя под руки с обеих сторон и затащили на эскалатор.
Начался стремительный подъём: довольно быстро лик Земли умалился и скрылся из виду, уровни небес мелькали, сменяя друг друга, эскалатор протянувшийся от падшего мира до самого Источника Всего Сущего окружили привлечённые невиданым зрелищем небесные иерархии – ангелы и архангелы, начала, господства, силы, власти, и даже несущие трон Господа престолы и грозные херувимы с шестикрылыми серафимами не смогли остаться в стороне.
Отсмеявшийся наконец философ недовольно озирался по сторонам.
- Послушай София! Как так вышло, что я опять вижу вокруг себя сплошную нелепицу?! – возмутился Демокрит, бесцеремонно тыча пальцем в четырёхликого херувима зависшего в пространстве над ними. – Помнится ты обещала, что если я выколю себе глаза, обманчивые образы так называемой действительности больше не будут докучать мне!
- Они и не докучали тебе, мыслитель, покуда ты был жив и слеп. Но, что поделать, - развела София руками, - слепота привилегия живых, которой лишены мёртвые.
- Опять ты за своё – поморщился абдерит, - разьве я не просил тебя не заводить при мне боьше никогда глупых бабских речей о загробной жизни, бестелесных душах и прочей суеверной ерунде? Терпеть не могу этой спиритуалистической ахинеи!
- Ты, что до сих пор придерживаешься своих старых материалистичеких взглядов? – поразилась Вероника.
- Само собой! Истину ни в коем случае нельзя предавать, а мои воззрения безусловно истинны!
- И тебя нисколько не смущают сонмы сверхъестественных существ, сопровождающих нас? А то обстоятельство, что прямо сейчас ты беседуешь с ожившей горгульей повелевающей божественным эскалатором!?
- Всё это легко можно объяснить моим принципом изономии. Видишь ли, вселенная бесконечна и безначальна во времени, беспредельна в пространстве, хаотично движущихся в ней атомов, как и их комбинаций, так-же бесконечное множество. Из чего неизбежно следует, что рано или поздно атомы соберутся в какую угодно, даже самую странную комбинацию, например в ту, что я сей-час имею неудовольствие наблюдать! Выходит, вся эта несуразная ситуация, в которой мы все находимся, лишний раз доказывает истинность моей филосовской системы!
- Охренеть, - только и смогла выдавить из себя Вероника, изумлённая непробиваемой упёртостью древнего мыслителя.
- Вот за это я его и обожаю, - расплылась в довольной улыбке София, - ну разьве он не прелесть!?
- Не важно, что говорят нам чувства, они ощущают лишь временные формы, - уверенно резал вошедший в раж Демокрит, - вечные же атомы, равно как и пустоту глазами не увидеть! А значит, от них нужно, не колеблясь, избавится, как от помехи, не дающей разуму созерцать истину!
Между тем, эскалатор возносил их всё выше и выше: отпрянуло в недоумении ощетинившееся огненными мечами небесное воинство, расступились в разные стороны души праведников, духи в обличии юношей с головами старцев почтительно уступили дорогу чудесной лестнице. Чёрные ступени подняли нашу троицу в сумеречный простор утопающий в потоках величественной музыки. Сотни незримых хоров Священных Бессмертных пели свою необыкновенную песнь, в которой слились воедино отчаяние и надежда, чёрная тоска и пронзительный восторг, жизнь и смерть. Судьба всего мира, а равно и каждого живущего в нём существа была предпета в ней, от сотворения до страшного суда, от самого зачатия, до последнего вздоха.
- Ну что за дешёвая показуха, - застонал мудрец, - сколько ещё я должен страдать, созерцая весь этот идиотский фарс!? Молю тебя, София, если я и впрямь так мил твоему сердцу, ослепи меня!
- Совсем спятил, просить меня о подобном? Всё-таки я врач офтальмолог и у меня имеются кое-какие принципы! Лиши себя зрения сам! Тебе ведь это ни впервой.
- Тогда всё было иначе... Я сжёг себе сетчатку, направив в глаза солнечные лучи сконцентрированные в отполированном до зеркального блеска вогнутом щите... Здесь же нет ни зеркал ни солнца.
- В самом деле... Эх, чего ни сделаешь ради своего любимчика! – София достала из сумочки солнцезащитные очки и протянула Веронике, - одень, если не хочешь ослепнуть, - Вероника послушно нацепила чёрные очки, - а ты, - обратилась София к философу, - смотри на мой светлый лик не отворачиваясь и не моргая!
В следующее мгновение лик воплощённой премудрости и впрямь стал стремительно светлеть, пока не засиял как солнце, а затем, как добрый десяток солнц. Температура однако нисколько не возросла, на хрупких плечах Софии блистала прорнзительно яркая, но при этом совершенно холодная звезда. Даже сквозь солнечные очки её свет больно резанул глаза Вероники, и она поспешно закрыла их своими каенными ладонями.
Демокрит же, надо отдать должное его выдержке, даже не шелохнулся и не моргнул, вытаращив глаза, он в упор смотрел на чудовищное ледяное солнце – физиономию своей давней знакомой. Но в тот момент, когда София сама посмотрела ему прямо в глаза, сфокусировав в них весь свой свет, философ не выдержал и закричал.
Вероника успела сделать два судорожных вдоха и выдоха и всё вернулось в норму, голова её подруги перестала испускать убийственные лучи, отчаяный вопль мудреца перешёл в привычный безудержный хохот.
- Ну и как? – поинтересовалась у мыслителя Вероника, - открылась твоему внутреннему взору истина?
- В полной мере, - расплылся тот в блаженной улыбке.
- И тебе совсем не жаль потеряного зрения?
- Глупо сожалеть о том, что неизбежно должно было произойти.
- Но ты же мог не просить Софию тебя ослепить, к тому же она могла и отказать, - возразила Вероника.
- Дитя, твоя наивность граничит со скудоумием, - презрительно процедил слепой философ, - тот же неумолимый закон причинности, что направляет звёзды и планеты на пути их, контролирует малейшее движение твоей души, каждую нашу мысль, каждое слово и дело!
- Выходит, всё предопределено законами природы, а значит, будущее можно просчитать на миллиард лет вперёд в мельчайших подробностях?
- В теории это возможно. Однако, для этого нам необходимо знать траэкторию движения каждого атома в бесконечности, что едвали осуществимо. Будущее, несомненно предрешено, но наш удел относительно него – мрак неведения.
- Да, да – задумчиво пробормотала Вероника, - я припоминаю, то, что читала о тебе... Твоя философия, это, в числе прочего философия абсолютного детерменизма... Всё предопределено, всё до самой незначительной мелочи, а случайность... Это всего лишь то, причины чего нам неизвестны.
Небесные хоры остались далеко внизу, их божественные звуки перестали достигать слуха стремительно возносимых эскалатором душ, всё объяла тьма и тишина, лишь где-то в невообразимой выси мерцал слабый, но невероятно чистый свет.
- Всё это интересно в теории, но на практике совершенно недоказуемо и не применимо, - подвела итог своим размышлениям Вероника, - к тому-же ведёт к безинициативности и безответственности: как можно наказывать преступника, полагая, что последний действовал не по своей свободной воле?
- Вижу ты и правда дура! – рявкнул в сердцах мудрец и сплюнул в космическую черноту, - всеобщая предопределённость вовсе не отменяет ответственности, а железобетонно её гарантирует! Постараюсь объяснить на пальцах, что-бы дошло даже до твоего куриного мозга! Представь себе конченного алкоголика, а ещё лучше наркомана. Представила? Ну и как по твоему? Он свободен или нет?
- Он очевидно порабощён зельем, которым одурманивает себя, то есть совершенно не свободен, но при чем тут...
- Да при том! - заорал брыжжа слюной мудрый старец - О боги! Ведь даже такой тупоумной ослице как ты, должно быть ясно, что отсутствие свободы воли, не просто не освобождает этого несчастного от ответственности, а совсем наоборот: именно оно и даёт стопроцентную гарантию того, что ответственность в виде разрушения здоровья, рассудка, финансового и семейного благополучия непременно для него наступит!
- То есть, действовать согласно своей свободной воле мы не можем, не можем избежать совершения нежелательных поступков, и тем не менее за всё содеянное, по сути, вовсе не нами, нас всех ожидает суровая и неотвратимая кара?
- Ты очень драмматизируешь, - поморщился Демокрит, - но суть ухватила верно.
- Но такое положение дел вопиюще несправедливо!
- Разумеется! Так ведь, такой вещи как справедливость нет в природе! Или ты можешь привести доказательства обратного? Давай! Я их охотно выслушаю.
- У меня их нет...
- Так я и думал!
- Но... Отец говорил, - робко протянула смущённая Вероника, - что свобода воли, как и справедливость, это то, что даровал, или, быть может, дарует нам Бог.
- Ну-ну. Воображаемые дары, воображаемого Бога.
- А по вашему и Бога нет?
- Какой может быть Бог, в мире, который, очевидно, не контролирует никакой высший разум, мире управляемом лишь хаотичным движением его мельчайших элементов? Какой может быть создатель у вселенной, существовавшей всегда, бесконечной и вечной?
- Выходит, – деловито вмешалась в разговор София, - свободы воли не существует. Не существует и справедливости в этом мире, да и каком либо другом. Не существует Всевышнего. Вместо этого имеется тотальная и начисто лишённая смысла предопределённость, неотвратимая и оттого совершенно жуткая ответственность и как вишенка на торте – безнадёжно полная неизвестность?
- Совершенно правильно! Даже я не сформулировал бы лучше! Я уже говорил тебе, Софи, как я восхищаюсь твоим незаурядным умом и красотой. Если бы не мой обет безбрачия, клянусь, я умолял бы тебя стать моей женой!
- Но если Бога нет, куда в таком случае поднимает нас мой эскалатор – ехидно поинтересовалась Вероника, пальцем левой руки показывая на приближающееся сверху море света, которое предусмотрительный мудрец никак не мог теперь увидеть.
- Да Софи! – тяжело вздохнул философ – Не повезло же тебе с подругой. Ты не подумай, она хорошая... Туповатая только...
- Куда. Мы. Под-ни-ма-ем-ся! – ледяным голосом повторила свой вопрос Вероника.
- Наверх! Куда же ещё! – и филосов снова зашёлся в припадке безудержного смеха.