Mirror error - 1

MIRROR://ERROR

Глава первая

Холод снаружи и холод в моем сердце…

В новых наушниках играла любимая песня Нигилофагии. А я нервно перетаптывалась у старого лифта, пока он громыхал, перебивая музыку, будто поднимается из самой преисподней, чтобы заключить меня в свой железный гроб и унести обратно в лаву. Когда-то мы с моей сестрой Кристал жили вместе. Честно говоря, мы всегда были вместе, как и подобает близнецам, сохранившим родственные отношения. Всегда. Пока не появился Хантер.

Двери лифта со скрежетом раздвинулись, призрачно приглашая меня внутрь. С большого зеркала на меня взглянула то ли я сама, то ли Кристал, о которой я думала. Мы с отражением шагнули друг другу навстречу, и, оказавшись в тесной близости, разделенной стеклом, нажали каждая на свою кнопку. Створки за нашими спинами медленно и шумно сомкнулись. Вниз. Теперь Крис жила с Хантером, на пару этажей ниже. Да, этот засранец был нашим соседом, и, не смотря на разницу в возрасте, сводил нас девятнадцатилетних с ума, появляясь у подъезда или по пути в ближайший супермаркет. Высокий и красивый, он заговорил с нами с обезоруживающей улыбкой одним дождливым вечером, и все закружилось как по сценарию глупого сериала для подростков. Он стал заходить к нам по разным поводам, а мы – к нему. Завязалось подобие дружбы, но по тому, как ярко горели глаза Крис в присутствии Хантера, и даже при упоминании о нем, я понимала, что когда эта дружба начнет перерастать во что-то большее, мне придется уйти туда, откуда я и пришла – в тень. Мы с сестрой были похожи только внешностью, да и ту она старалась разнообразить, в отличие от однотипной и скучной меня. А с появлением в нашей жизни Хантера ее наряды становились все откровеннее, а манеры кокетливее. Характеры, привычки и вкусы делали из нас полных противоположностей, и парни реагировали на это соответствующе. Роковая и обольстительная Крис и ее скромная серая тень Мирра. Вместе мы с сестрой смотрелись как роза и ромашка – одну хотелось целовать, вдыхая аромат, а из второй повыдергивать лепестки и выбросить. Не удивительно, что и Хантер выбрал розу. Было ли мне обидно? Ревновала ли я? О, еще как, до слез. Но гораздо больше я боялась конкурировать с сестрой.

Когда железный гроб с зеркальной обивкой, наконец, выпустил меня из своего плена, я спрятала наушники в карман и в резко окружившей меня тишине сделала пару неуверенных шагов к квартире Хантера. Утром я предупреждала Крис, о том, что приду, дабы позаимствовать ее ноутбук, потому что на собственный я пролила кофе. С Крис такого бы не случилось, но я – это я. Потянувшись рукой к звонку, я вдруг остановилась, и как можно сильнее натянула рукава на запястья так, чтобы скрыть уродливые шрамы от порезов, которые все еще зудели время от времени. Крис неоднократно подбрасывала мысль, что неплохо бы от них избавиться с помощью лазерной процедуры, но я все еще не хотела прощаться с этим воспоминанием, как бы сильно оно меня не травмировало. Я нажала на кнопку звонка. После моей провальной попытки бегства из ненавистной жизни Крис и ее возлюбленный стали нянчиться со мной, как с ребенком. Они часто приглашали меня в гости, приходили ко мне, брали с собой на отдых и к Хантеру на дачу, где ночами мне приходилось слушать неудержимые стоны сестры. Порой из-за этого мне казалось, что она пытается меня добить. Конечно, это было не так. Да и моя выходка никакой связи с этим романом не имела, хотя Крис была убеждена в обратном. Она считала, что бросила меня, и я не выдержала одиночества. Не стану отрицать, что и в этом была доля правды. С уходом сестры из нашей общей квартиры моя и без того пустая жизнь превратилась в вакуум. И если бы не учеба и с ее необходимостью выходить из дома и контактировать со множеством людей, меня бы в этом вакууме разорвало на части гораздо раньше, чем я попыталась разбить этот шар бытия, в котором была заперта, точно беспомощный хомяк. На самом деле мысль о смерти закралась в моей нездоровой головушке еще задолго до знакомства с Хантером. Я подцепила ее, словно вирус, из снов, но Крис не хотела и слышать о них. Возможно, она вообще не знала, что я на самом деле испытываю к ее парню. А я так стыдилась своих чувств, что никогда не говорила о них даже родной сестре, заменившей мне подругу. В ее глазах я была помешанной эзотеричкой-истеричкой, которая так и норовит устроить магический бунт против несправедливой реальности. Но я знала, что Крис любит меня. И все же была благодарна за мое хоть и непрошенное, хоть и навязанное, но спасение. Сестра не могла иначе, и на ее месте я поступила бы так же. Любой поступил бы. И не менее благодарна я была за то, что Крис, мой ангел, не стала ничего говорить родителям. Благо жили они в другом городе, и сестра даже разок притворялась мной, говоря с ними по видеозвонку, пока я лежала в больнице. Позже она со скрытой тоской и наигранной шутливостью рассказывала мне, как легко этому поверил папа, и как насторожилась мама. Но ей удалось обмануть обоих.

Тишина. Я нажала на звонок еще раз. Спустя несколько секунд послышались шаги. А спустя еще несколько брякнул ключ с другой стороны двери, и она неторопливо открылась. К моему удивлению, вместо сестры меня встретил Хантер. Он был мокрым и взъерошенным, а на его точеном подбородке красовался тоненький свежий порез, рассекающий темно-русую щетину. Кровь, которая, по всей видимости, упорно не хотела засыхать, все еще поблескивала. И почему-то эта глупая царапина притянула мой взгляд с такой силой, что я поначалу не обратила внимания на то, что Хантер был раздет по пояс. Обычно, видя его таким, я старалась поскорее отвернуться и не возбуждать свою буйную фантазию, чтобы потом не предаваться ей в одиночестве. В конце-то концов, это возлюбленный моей сестры. Но именно в тот момент мне не хотелось отрывать от него глаз. Хантер окинул меня с ног до головы своими льдисто-голубыми глазами и сделал пару шагов назад, приглашая войти. Поймав мой пристальный взгляд, он закрыл подбородок рукой, а я поспешила сморгнуть свое внезапное кровавое наваждение.

- Привет, - я в своей ненавязчивой манере прервала неловкую паузу, возникшую между нами, и сделала дозволенные мне шаги по квадратному коричневому коврику - порезался, что ли?

- Да, как видишь, - слегка замявшись, ответил Хантер, - побреюсь в другой раз.
 
Мы оба изобразили смешок, как вдруг я уловила в воздухе солоноватый запах крови. Сами собой подступили связанные с этим запахом воспоминания.

- Много крови потерял? – зачем-то добавила я, пытаясь мысленно прогнать свои флешбэки, точно стаю ворон, облепивших что-то мертвое внутри меня.

Хантер засмеялся.

- Что? Нет, ерунда. – он сказал это, приглаживая рукой мокрые темные волосы, которые из-за влаги казались почти черными.
Я посчитала, что он не хочет показаться неженкой, хотя и поймала себя на мысли, что порез в самом деле не выглядит глубоким. Тут я вспомнила, к кому и зачем пришла.

- А где Крис? Она обещала дать мне свой ноут.
Хантер пожал плечами.

- Честно сказать, когда тебя увидел, подумал, что это она. Или, что вы пришли вместе.

- Она куда-то ушла? Что-то случилось? Вы поссорились?

Он устало помотал головой и снова улыбнулся.

- Нет, нет, все между нами нормально. Просто, выбежала по делам. Может, кто-то позвал. Она передо мной не отчитывается.

- Что ж, похвально. – успокоилась я и прошла в их комнату.

Хантер последовал за мной, и я постаралась не думать о том, что мы с ним остались наедине. В комнате было заметно светлее, чем в прихожей. Лучи осеннего солнца штурмовали расшторенное окно и дотягивались до всего, что лежало или стояло там: скользили по убранной широкой кровати, застеленной светлым покрывалом, играли  в расставленных всюду украшениях и флакончиках, принадлежавших Крис, отсвечивали от белоснежных роз, вероятно, недавно  подаренных Хантером, либо кем-то из многочисленных поклонников моей сестры. Запах крови до комнаты не доходил, но Хантер тут же занес его на себе, омрачнив этот прежде цветочно-солнечный фейский уголок.

- Так что ты хотела взять? – напомнил он, снова выдернув меня из мыслей.

Я обернулась и увидела, что его татуировка пополнилась новым рисунком. Я слегка обошла Хантера, чтобы лучше разглядеть тату. В жизни бы не позволила себе такую дерзость, но в этой встрече все было не так с первых ее секунд. Хантер понял, куда я смотрю, и хвастливо повернул голову, раскрывая шею с эффектным изображением, плавно переходящим на грудь и плечо. Под изящным профилем крылатого лиса, выходящим из букета лилий, появился аккуратный симметричный кристалл. Он крепился к нити, которая свисала с шеи лиса. Ни нити, ни кристалла я по сей день в этой татуировке не наблюдала.

- Нравится? – нетерпеливо спросил Хантер, все еще замерев и давая мне разглядеть свою нательную роспись.

Моя рука, не советуясь с головой, сама потянулась к рисунку. Кончиками пальцев я коснулась кристалла, словно ожидая, что он окажется твердым, как настоящий. Хантер вздрогнул и повернулся ко мне.

- У тебя руки ледяные! – заметил он.

Я, так же вздрогнув, потупилась и убрала руку прочь. Из-за повреждения кровеносных сосудов, этот неестественный холод рук стал моей изюминкой. Изюминкой, от которой окружающие брезгливо морщились и старались впредь избегать моих прикосновений.

- Прости… - я опустила глаза, поражаясь собственной наглости, и тут же поспешила выкрутиться – Выглядит… зажившей. Давно сделал?

Хантер горделиво усмехнулся.

- Не поверишь, пару дней назад. Я быстро регенерирую. Вот этого – он показал пальцем на порезанный подбородок – завтра утром уже не будет.

- Это в честь Крис? – уточнила я, снова обратившись взглядом к его разрисованной шее.

Хантер согласно кивнул.

- Разумеется.

- Красивая работа. Вся, целиком. Это все тот же мастер?

- Да, она. Странная девушка. Очень странная. Я бы даже сказал, жутковатая. Но черт возьми, какая же талантливая… Впрочем, ты сама видишь.

Я кивком показала согласие. Татуировщица, о которой он говорил, явно обладала золотыми руками и художественным складом ума. Нужно было умудриться так гармонично уложить вместе столь несочетаемые образы. При том, что ей, скорее всего, каждый раз приходилось импровизировать. У Крис тоже имелась татуировка от этой художницы. Я отвернулась и осмотрела комнату, ища обещанный мне ноутбук сестры. Он нашелся на стуле у зеркала, упакованный в сумку вместе с беспроводной мышью и зарядным устройством. Когда я подошла, чтобы взять его, зеркальное отражение Хантера, стоявшего позади, сверлило меня взглядом со всех сторон, от чего мне стало не по себе. Кровь, которую мне подарила сестра, болезненно запульсировала в груди.

- Что-нибудь еще? – спросил Хантер, когда я спешно закидывала ремень сумки на плечо.

- Нет, мы договаривались только на это.

- Ну, мало ли, - предположил Хантер, - вы же сестры, да и живете рядом.

- Если что, я зайду снова, ты же знаешь. Или буду ждать Крис у себя. – фраза показалась мне невежливой, и я попыталась ее смягчить – Точнее, вас обоих.

Я изобразила дружелюбную улыбку и приблизилась к выходу. Стоило коснуться дверной ручки, как Хантер окликнул меня, заставив вновь обернуться.

- Мирра?

Он оказался ближе, чем я думала.

- У меня еще осталось место для зеркальца. – он провел пальцем по своей татуировке.

- Холод снаружи и холод в моем сердце… - я зачем-то процитировала песню.

Хантер недоуменно вскинул безупречную бровь, и я легонько коснулась рукой его кожи, вновь заставив вздрогнуть, на этот раз намеренно. Должен же кто-то посоревноваться в странности и жутковатости с его тату-мастером. Царапинка на подбородке наконец-то перестала заманчиво блестеть, а короткие волосы начали обсыхать. Бросив на прощание взгляд на закрытую белую дверь ванной, я вышла прочь из этой квартиры.

Воздух в подъезде был морозным и свежим – зима, свалившаяся на наш отсыревший город, буквально как снег на голову посреди ноябрьской хандры, не могла себя не проявлять. Белый отсвет за мутным окном лестничного пролета делал эту дыру немного светлее, добавляя волшебства в депрессивные сумерки этажа. Закрывая дверь в свою квартиру, из которой предпочла бы никогда не выходить, я услышала под ногами хруст и уставилась вниз. В ответ из-под ботинка на меня беспомощно посмотрел только что сломанный наушник, теперь напоминающий черного раздавленного жука, чьи пластмассовые сегменты откололись друг от друга, частично сохраняя форму и обнажая невнятное содержимое. Я выругалась в полголоса и, нагнувшись, касаясь шнурками толстовки пола, сгребла бедолагу рукой. Это были уже третьи за год, а жить без музыки я не могла. Но потерпеть сутки-двое с одним уцелевшим близнецом мне не казалось катастрофой.
Близнецом…

Дома было тепло, и я облегченно стащила с себя одежду, оставшись только в белье и футболке. Уставившись в зеркало, я одним движением стянула резинку с волос, глядя, как они пепельными волнами, напоминавшими морскую пену, обволакивают мои плечи. Уж чем, а волосами мы с Кристал гордились одинаково, и она, меняя стили в поисках себя, всегда оставалась верна длинной шевелюре необычного, редкого цвета, доставшегося нам от мамы. С распущенными волосами я была еще больше похожа на сестру, для полной идентичности не хватало лишь яркого макияжа и татуировки на ключице, которая сейчас была бы скрыта под черной тканью. Завороженно глядя в амальгаму, я поймала себя на мысли, что любуюсь вовсе не собой, а Крис, которая иногда видится мне в собственном отражении, как сейчас. Мне вдруг стало любопытно, думает ли моя сестра обо мне так же часто, как я о ней? Хотелось верить, что да. Иначе, я помешалась.

Сумка с ноутбуком осторожно легла на кровать, когда мое тело упало рядом, словно пытаясь разбиться о мягкие камни. Я уставилась в потолок, все еще смакуя в голове эхо голоса Хантера. Почему-то сегодня он сильнее прежнего не давал мне покоя. Казалось бы, ничего особенного не произошло, и, тем не менее, что-то было вопиюще неправильно, но что? Может, мне стоило там задержаться, а может, вовсе не приходить? Мысли сновали туда и обратно по черепной коробке, бестолково жужжа и ударяясь о стенки. Моя тревожность, такая родная и такая ненавистная, вызывающая глубинные сомнения в себе и заставляющая сожалеть о каждом глотке воздуха, каждом движении и звуке, не покидала меня ни на минуту. Порой казалось, что она – самое преданное существо в моей жизни, если к психологическому состоянию вообще было применимо такое понятие, как «существо». И да, Хантер. Моя рука медленно и украдкой скользнула вниз по животу, разглаживая складки на слегка задранной футболке. Но тут же была остановлена все той же тревожностью. Неправильно.

...

Вот и стемнело. Да так стемнело, что слабые блики едва очерчивали окружающую обстановку. Это была все еще моя комната, я знала каждый ее сантиметр на ощупь. Где-то во тьме утонула вторая кровать, заваленная мягкими игрушками, которые Крис надарили поклонники, и потому она оставила их здесь. Невольно вспомнилось, как в детстве, под покровом ночи воображение как по волшебству, больше похожему на черную магию, превращало таких же милых плюшевых зверушек в кровожадных монстров, зловеще скалящихся и ухмыляющихся, будто в них вселились демоны. Я представила, как они прямо сейчас таращатся на меня из темноты своими никогда не закрывающимися черными глазенками и видят все мои потроха насквозь. Я стояла в оцепенении, озираясь, но ноги сами повели меня к открытой двери прочь из комнаты. Оказавшись в коридоре, я увидела все то же привычное зеркало, перед которым почти всегда останавливалась, проходя мимо по каким-либо делам. Но оно висело ниже обычного. Чтобы заглянуть в него, пришлось нагнуться. Там, в стеклянном портале в душу, я увидела едва различимое во мраке лицо, обрамленное длинными светлыми волосами, чья бледность почти сияла даже в отсутствии источников света. Я придвинулась ближе, пытаясь заглянуть иллюзорному двойнику в глаза. Еще ближе, почти вплотную. Мое дыхание тепло и влажно отразилось от стекла, покрыв часть лица испариной. От зеркала исходил холод, а очертания погрузились в собственную тень, исчезнув и оставив от себя лишь крошечный блик на краешке глаза. Внезапно мое отражение рассинхрозировалось со мной. Оно подняло руки и, высунув их сквозь стекло, схватило меня за волосы и с силой потянуло внутрь, все еще прижимаясь ко мне нос к носу.

...

Собственный вскрик разбудил меня. Несколько прядей волос намотались на пальцы, причиняя умеренную, но нежелательную боль. Вокруг было еще светло, а значит, я проспала недолго. Осторожно поднявшись, точно боясь издать шум и потревожить кого-то невидимого и несуществующего, я села на край кровати и протерла глаза.
Тсс…

Холодный и сладкий глоток энергетика привел меня в чувства. Это был один из таких вечеров, когда я решила, что бодрость и чистота рассудка важнее печени. Захлопнув холодильник спиной, я двинулась через кухню к коридору, намеренно отводя взгляд от зеркала. Но периферическое зрение предательски транслировало фигуру в черном, шевелящую бледными ногами в такт со мной. Вопреки щемящему желанию закрыть за собой дверь в свой импровизированный кокон, я не стала этого делать, чтобы моя фантазия, живущая своей отдельной жизнью героя хоррор-фильма, не воспроизводила сцены, где кто-то стучит или скребется с той стороны. Миррор, - мысленно сказала я себе, - ты уже взрослая девочка, тебе двадцать два, но ты продолжаешь придумывать себе страшилки. Оглянись, реальный мир, тот, что вокруг, за окном, он гораздо страшнее.

И, разумеется, я себя не послушалась. Тоже мне, авторитет. Я потянулась к сумке с распростертым на кровати ремешком, и снова предательское зрение выцепило из общей картины неровные грубые рубцы, такие неестественно-пурпурные на фоне почти белой кожи руки. Я провела по ним пальцами другой руки, будто ощупываю старинную чеканку. Но какая-то, живая часть меня попросила оставить воспоминания под шрамами, а шрамы в покое. Предстояло разобраться с ноутбуком Крис и хотя бы немного поработать. Сумка раскрылась, словно пасть игрушечного квадратного крокодила, приветственно прожужжав молнией. Серебристый ноутбук сестры был обклеен стикерами с воодушевляющими посланиями. «Мечтай», «Люби», «Твори» и подобные этим слова должны были, казалось, ненавязчиво подбадривать, хлопая по плечу, но мне же, с моим депрессивным мировоззрением, они лишь давали пощечину, крича и брызжа слюной. Токсичный позитив, как он есть. Я сделала еще один глоток сладкой, ягодно пахнущей отравы из холодной жестяной банки и поставила ее на пол, скрыв из виду. Ноутбук открылся на моих коленях, как выловленная со дна морского редчайшая раковина. Только вместо жемчужин предо мной предстала россыпь клавиш, а вместо перламутра мое лицо размыто отразило черное зеркало экрана. Пока компьютер загружался, пробуждаясь от цифрового сна, я прокручивала в голове возможные диалоги с Крис, когда мы вновь увидимся. На мое удивление, сестра не создавала для меня отдельный профиль, а в ее собственный я легко вошла, интуитивно введя в узкое окошко цифры даты нашего с ней рождения.  Мне не хотелось думать, что Хантер так же легко и просто заходит в учетную запись своей девушки, чтобы ее контролировать. А заодно и меня, читая наши личные переписки и узнавая обо мне что-то такое, чего никто кроме нас двоих знать не должен. Но эта мысль уже была озвучена внутренним голосом, и быстро стряхнуть ее не получалось. На рабочем столе красовалась целующаяся полуобнаженная парочка на фоне морского заката – Крис и Хантер. Ну конечно. Когда сестра жила здесь, со мной, она всегда ставила сложный пароль, наверняка еще и меняла его хотя бы раз в месяц. Но секреты она хранила вовсе не от меня, а от своих друзей и однокурсников, потому что часто брала ноутбук с собой, не столько для учебы, сколько для хвастовства заказами красивых вещей из Сети, множеством признаний в любви в социальных сетях от соответствующего множества парней, а так же фотографиями моделей, которыми она вдохновлялась. И еще Крис безумно любила фотографироваться сама. Иногда она этим подрабатывала, но чаще делала это просто из любви. Я не раз шутила, что фотографии крадут душу, ведь неспроста в это верили индейцы. В ответ Крис ехидно улыбалась и говорила, что свою душу она еще до рождения продала Сатане за красоту. И хотя мы близнецы, я вовсе не воспринимала эти слова как комплимент в свою сторону, наоборот, мне становилось неловко от такой самовлюбленности, столь противоположной моей застенчивости. Я уже предвкушала, как из любой, случайно открытой папки на меня роем мотыльков налетят фото сестры в разнообразных позах, в самых пикантных и вызывающих нарядах и с самым невообразимым макияжем. Но гораздо меньше мне хотелось наткнуться на их совместные фото с Хантером, вроде того, что украшало экран. Одна из папок имела название «Портфолио», а это значило, что профессиональные снимки сестры хранились там. Но почему-то мое внимание привлекла другая, вложенная в папку с музыкой и подписанная как «АФ». Это могло быть буквально что угодно, и мое любопытство уже за меня кликнуло по тачпаду, на что папка ответила просьбой ввести пароль. Значит, пароли здесь все-таки были. Дата рождения на этот раз не подошла - это была одноразовая магия. День их… нашего знакомства с Хантером? Я напрягла память. Был точно сентябрь, еще теплый, но уже дождливый. Наверняка Кристал и в тот день выкладывала фото на свою страницу. Я потянулась за смартфоном и зашла в соцсеть. Пролистав целую прорву фото, я нарвалась на тот самый наряд, который был на ней в тот день – клетчатая юбка, черные гетры. Кокетливое позирование на фоне университета. Фото было опубликовано десятого сентября. Я попыталась ввести эту дату и так, и эдак, но она не подошла. Да с чего я вообще взяла, что паролем должны быть какие-то цифры? Я начинала злиться. Неловко дернув ногой, я зацепила забытую на полу банку, и та опрокинулась, раненым героем истекая на ковер. Твою-то мать… Кое-как убедив себя, что мне не нужна эта папка и ее содержимое, что оно меня не касается и я впустую трачу время, я переместилась вместе с ноутбуком за стол, подключила питание и мышь, и приготовилась к работе – треклятой курсовой по психологии.
В одиноком «выжившем» наушнике играл ненавязчивый эмбиент, а за окном падал свежий снег, делая наступившую ночь светлой и волшебной.

Зачем тебе эта учеба? Ты все равно не жилец.

Я вздрогнула, будто часть этого снега попала мне на шею, и клавиши под онемевшими пальцами перестали стучать. Телефон, лежавший рядом, на том же столе, завибрировал, издав короткий звук. Я осторожно взяла его и посмотрела на дисплей. Сообщение от Крис.

- У тебя все нормально?

Я подумала несколько секунд, прежде чем ответить.

- Да, и спасибо за ноут. А у тебя? Куда убегала?

- Так, по делам. Пожалуйста. Все хорошо, сестренка. Я люблю тебя.

Я недоуменно почесала голову.

- Я тебя тоже. Ты что, пьяная?

Прочитано, но в ответ молчание. Я добавила:

- Эй, ты дома? Хочешь зайти?

- Нет, мне нужно выспаться. Завтра будет непростой день. Главное, что бы ни произошло, не переживай за меня.

Мое сердце ускорило ритм.

- И не говори Хантеру про этот разговор. Я тебе не писала. Ок?
Я заерзала на стуле, не находя себе места.

- Что случилось? Хантер какой-то странный сегодня, он что-то недоговаривает. Может, хотя бы ты скажешь?

- Всему свое время.

Я подняла глаза, глядя куда-то сквозь увешанную плакатами стену и пытаясь понять, что происходит. Найдясь, наконец, с ответом, я написала:

- Ну ты хоть завтра расскажи.

- Я постараюсь. Не беспокойся, прошу. Сладких снов, зеркальце.

В конце – смайлик с поцелуем. Я отправила такой же и положила телефон на стол с таким напряжением, будто он мог вот-вот взорваться. Да что там такое стряслось у Крис и Хантера? Мне хотелось подорваться с места, надеть джинсы и, спотыкаясь, побежать к ним. Но я не стала этого делать, потому что не хотела доставлять сестре неприятности и подрывать ее доверие. Если я напишу Хантеру, она об этом наверняка узнает, и доверие так же подорвется. Что ж, оставалось ждать утра. В запасе было несколько часов на сон, которые таяли на глазах, как забытые в рюкзаке батончики. Тяжело вздохнув, я с опаской вернула телефон в руки, чтобы сменить эмбиент на тяжелую и отчаянную музыку группы Нигилофагия. Когда она полилась в мои уши, точно кровь в глотку голодной пиявки, я закрыла глаза, успокаиваясь…


...

Холод на лезвии, лед на моей коже,
Холод снаружи и холод в моем сердце.
Холод внутри нестерпим и невозможен,
Я никуда не смогу от него деться.
Холод металла и холод стекла душит,
Кровью узоры на мне до костей чертит.
Холод уже проникает в мою душу,
Всю мою боль забирая во тьму смерти.
Холод снаружи,
Холод в моем сердце!
Холод в глазах –
Это холод в моем сердце!..