Глава 27

– Ну и короче так мы с Лёхой прогуливали пары! – заряжал Серый сидя с пацанами в баре.
– Да и правильно! На кой черт нам это образование! Это просто деньги они выкачивают, а потом тебя кидают как…как… – пытался придумать метафору один из его “братьев по оружию” с бронзовым загаром везде, кроме туловища.
– Тюбик от зубной пасты. – вставил Лёха, который в это время сидел в компании дамы.
– Точно, Лёхич, это ты конечно да-а…за Лёху! – поднял кружку вверх здоровяк.
– За Лёху! – подхватили и другие ребята, – С первой зарплатой!
Лёха же сидел и потягивая квас рассматривал заведение вокруг себя: деревянные столы, мелкие окна, однако контингент, на удивление, был модным, всех можно было встретить по одежке, за исключением одного персонажа, который в прямом смысле этого слова “прилип” к барной стойке.
– Слушай, Серый, а что это за мужик? – указал он пальцем на сгорбленную спину.
– Да той каждый день сюда ходить, салага цей вот! – ответил вместо него блондин с редкими бровишками и свойственный всем его коллегам бронзовым загаром. – Моряк, ба, если ще на ногах, ха-ха! – блондин плюхнулся на стул возле хрупенькой брюнетки и начал рассказывать ей всякие босяцкие памфлеты, Лёха же отвернулся.
– А чего моряк то? – спросил он полушепотом, чтобы на этот раз на его вопрос откликнулся человек, с которым у него был хоть какой-то контакт.
Серый уже минут пять в своем кошельке что-то перебирал пока его не удовлетворил результат:
– Лёх, да это ж морской бар! Вторые выходные подряд с тобой ходим сюда, как не знать? – добродушно ответил Серый, его карие глаза выражали приятное удивление.
– Повторить! – отрыгнула девушка сидевшая рядом, Лёха же на неё с опаской глянул: несуразно окрашенные в блонд волосы, похожие на булочку-плетёнку косы и завидное пивное пузико, - честно говоря, он и сам забыл на каком моменте та подсела и заимела права требовать добавки.
– Серый, ты думаешь…? – спросил Лёха настолько тихо, насколько позволял шум в пабе.
– Лёх, будь джентльменом, закажи выпивки даме! – громко сказал Серёга и похлопал его по плечу, девушка же поддержала его эстафету.
– Лёшка, может ты в этом раунде ко мне присоединишься? – спросила она ангельским голоском от которого брала дрожь.
– Сонь, я не пью… – он уже и забыл, что запомнил её имя, а также забыл когда ещё один стакан ей принесли.
– Ну, как знаешь, зайчик! – она сексапильно прикусила нижнюю губу, а в следующий же момент побила мировой рекорд по выпиванию почти двух пинт пива, сделав это за двадцать секунд.
Лёха смотрел на неё одновременно с ужасом и восхищением, доселе он не видел девушку которая могла похвастаться такими талантами и при этом оставаться женственной. Когда же она с хлопком положила кружку на стол, то её лицо словно расцвело: красный румянец украсил пухленькие щёчки, чутка толстовато подведенные бровки поднялись вверх, а самоуверенные зелёные глаза устремились на него и он знал для чего.
– Потанцуем? – спросила та и не дожидаясь его ответа поднялась.
– Почему нет? – Лёха заметил, что после тяжелого физического труда всю неделю под выходные он походил на одомашненного зверя: спущенным с цепи его привлекала любая затея.
Они прошли на “танцпол”, который на деле был лишь пустым местом, где так и не поставили стол. На дешёвых китайских колонках играла какая-то попсовая песня с запоминающимся припевом про любовь, однако как могло волновать что-то из этого, когда перед ним стояла дама, желающая в этот вечер только его?
В танцах он был ещё тем профаном и не знал никаких названий, однако движения основанные на его единоборческих познаниях приходили сами: сайдстеп, пируэт, уклон, перебежка, – да он был зажигалкой и флэшкой! Она же была более мастеровитая, явно не в первый раз в этом баре танцевала, и явно не с первым парнем, однако его в этот вечер как Уинстона Смита привлекала умеренная порочность его дамы.
– Положи руки мне на талию! – сказала она прямо, а ее голос прозвучал так нахально, будто она уложила его лопатками на татами и теперь могла вытворять с ним что пожелала. – Вот так вот! А теперь погнали!
“Бегал я за тобой, но на кой тебе мой уход? Буду я теперь к другим воротам подкатывать свой грузовичок!” – меланхолично напевал из динамиков какой-то мажорик, Лёха с трудом сдерживал желание плюнуть в “диджея” за пультом, который походил на нарика с района, однако в этот момент всё доходило до поддержки рукой: он закрутил Соню в сторону и следующим же движением подхватил её талию правой, а левой сжал её ладонь и они отправились в полёт на всю ночь!
Это было волшебно: она прикрыла веки, а он лишился не только дара речи, но и бремени мысли, который до этого всегда портил подобные моменты. Словно весь сыр-бор в баре перешёл в другое место, одни лишь они остались на этом пустом пространстве, которое нарекли “танцполом” явно не от наличия здесь чего-то прекраснее.
Этот миг продолжался бы вечность, он бы плыл на облаках в путь млечный, однако затем прилетел хук в печень:
– Лёх, последний автобус прибывает через десять минут, пора идти! – предупредил его Серый и Лёха, заметив что бородатый мужичок за барной стойкой еще не ушел, ринулся к нему, однако не суждено было состояться новому знакомству в этом тесном кругу, ибо сегодня в пивнушке всё-таки залетел ещё один хук:
– Так-то тебе, сукин сын! Нехрен трогати мою дивчину! – блондин гордо выпрямил спину, скрывая за ней хрупенькую брюнетку с перепуганными глазищами.
– Какого чёрта, Бадя? – спросил Серый, но тут и ему в нос прилетело.
– Серого не тро-ожь! – схватил нападавшего в хоккейный клинч бугай из их компании, который на работе всегда отвечал за разгрузку материалов, и вломил краснолицому мужику средних лет такую ****юлину, что тот отлетел аж под угловой столик и скрючился, словно пораженный безумием.
– ****и чужаков! – крикнул совсем ещё молодой моряк и в общей суматохе закружились чуть ли не десятки тельняшек и матросских шляп.
Лёха закрыл собой Соню, которая по виду не была особо удивлена, однако в гущу событий тоже с охотой не шла.
– Лёх, уходите, мы справимся! – сказал Серый, сделав подсечку черномазому юнге, который после падения ударился затылком об стол и отключился. – Правда! Идите! – теперь же ему пришлось сдерживать двух быков, которые напрыгнули на него с реваншистскими настроениями и желанием подправить ему пару зубов.
– Чего ты ждёшь? Пойдём! – резко потянула его за руку Соня, заставив его аж подскочить. – Такую милую мордашку сегодня никому не позволю набить!
Они вышли на тёмную улицу, которая была освещена лишь одним из трёх столбов, только сейчас он заметил, что крыша бара была соломенной и успела намокнуть под дождём, а про землянку говорить и не стоило, – сплошное болото текло ручьем!
– Мокро и холодно. – заметил он, вспоминая мост.
– А теперь? – она протиснулась к нему и он мог слышать ее хриплое грудное дыхание.
Рядом прошёл какой-то худой парень, при взгляде на них его лицо искривила гримаса боли и он нервно харкнул меж своими ногами.
– Под дождём плохо только тогда, когда ты мокнешь один. – констатировал Лёха, на секунду себя в его шкуре ощутив.
– Но ты тут не один мокнешь. – она сказала это таким решительным и невозмутимым голосом, что он растерялся как школьница на выпускном: последний автобус уехал уже давно.
Он и моргнуть не успел как оказался с ней возле одноэтажного ветхого здания, которое смахивало на старую библиотеку.
– Я проверю нет ли вахтерши, подожди тут! – и она пропала в тускло освещенной прихожей, а он всё стоял на улице наслаждаясь каплями дождя на своей сухой и затвердевшей от физического труда коже.
“В вечность я не верю, но не всегда ведь заниматься самоистязанием? Порой нужно просто расслабиться и идти по указателям!” – подумал он и тут в двери вновь показалась её фигура.
Он сразу же понял, куда ветер сегодня дует, и в это направление его заносило с июля.