Привратники Сатаны. По обоим пунктам

24 сентября 1943 года

Берлин, Великогерманский рейх

Информация, полученная от шефа гестапо, была ценнейшей – однако нуждалась в независимом подтверждении. Причём по обоим пунктам. Подтвердить её Колокольцеву мог только один человек – которому он и позвонил.

Вильгельм Франц Канарис родился в первый день 1887 года в Аплербеке, пригороде Дортмунда в семье управляющего металлургическим заводом Карла Канариса (он был младшим из троих детей). Дед адмирала, Иоганн Йозеф Канарис, считается одним из пионеров промышленности в Рурской области.

Старший брат Вильгельма Карл-Август пошёл по стопам отца и деда и в конечном итоге стал генеральным директором локомотивного и машиностроительного завода Хеншель.

А вот Вильгельма с детства тянуло к морю. Возможно, сработала другая генетическая память - он считал себя родственником Константина Канариса (греческого адмирала, героя войны за независимость Греции, политика, премьер-министра независимой Греции).

Однако после начала Второй Великой войны он резко поменял свою родословную – теперь он утверждал, что в действительности его предки были выходцами из Северной Италии по фамилии Канариси, которые в XVII веке переселились в Германию и приняли лютеранство.

Колокольцев доподлинно знал, что это радикальное изменение было сделано в угоду политической конъюнктуре - Германия была союзником Италии, воевавшей против Греции.

В апреле 1905 года Канарис вступил в ряды военно-морского флота кадетом на учебном корабле «Штайн». Окончил Морской кадетский корпус в Киле. С 1907 года служил на крейсере «Бремен», который совершил турне по странам Южной Америки и побывал с визитом в США.

С января 1910 года — второй вахтенный начальник на миноносце «V-162», с октября 1911 по март 1915 года служил на лёгком крейсере «Дрезден», участвовал в Коронельском и Фолклендском сражениях с англичанами.

После гибели «Дрездена» в сражении у острова Мас-а-Тьерра был интернирован в Чили с марта по август 1915 года. В августе 1915 года бежал из лагеря для интернированных лиц, в октябре того же года вернулся в Германию (из Чили!), где ему было присвоено звание капитан-лейтенанта.

С 1916 года по заданию германской разведки организовал снабжение германских подводных лодок с территории нейтральных Испании и Португалии…  а потом и сам перешёл в подводники. 

Командовал подлодкой U-16 с 2 июня 1917 года по 11 сентября 1917 года; с ноября 1917 года — командир транспортной подводной лодки UC-27, с января 1918 года — подводной лодки U-34, с мая 1918 года — командной лодки UB-128. За боевые заслуги был награждён Железными крестами 1-го и 2-го класса.

С 1919 года — адъютант военного министра Густава Носке. С февраля того же года служит в ВМФ Веймарской республики (рейхсмарине). С июня 1923 года — старший помощник на учебном крейсере «Берлин». Там он служил вместе с Рейнхардом Гейдрихом и стал наставником последнего.

В мае 1924 года направлен с секретной миссией на Дальний Восток для организации строительства в Японии подводных лодок для Германии, которой по условиям Версальского мира было запрещено их иметь.

С октября 1924 года — начальник сектора подготовительно-мобилизационных работ в отделе флота при Главном командовании ВМС. Участвовал в тайном вооружении германских ВМС. С помощью созданной ещё во время войны агентурной сети наладил тайное размещение заказов для ВМС в Испании.

Тесно сотрудничал с испанскими спецслужбами, в 1928 году организовал подписание «Соглашения о взаимных отношениях между полицейскими управлениями Испании и Германии». Через Канариса было организовано обучение немецких лётчиков в Испанском Марокко.

С октября 1926 года — референт при начальнике штаба ВМС. В июне 1928 года удалён из Главного командования и назначен старшим помощником командира линейного корабля «Шлезиен».

С сентября 1930 года — начальник штаба базы ВМС «Нордзее» в городе Вильгельмсхафен на Северном море. 1 октября 1931 года получил звание капитана цур зее. С сентября 1932 года — командир линейного корабля «Шлезиен». В сентябре 1933 года переведён на пост коменданта крепости Свинемюнде.

Первого января 1935 года, в свой сорок восьмой день рождения, Вильгельм Канарис был назначен начальником военной разведки и контрразведки (абвера). Четыре месяца спустя ему было присвоено звание контр-адмирала.

В феврале 1938 года после создания Верховного командования вермахта (ОКВ) назначен руководителем Управленческой группы по общим вопросам - ему переданы отделы абвера, тыла и пенсионного обеспечения. Однако с июня 1938 года он снова руководил только абвером.

Первого апреля 1938 года ему было присвоено очередное звание – вице-адмирала; а в свой 53-й день рождения он стал полным адмиралом. В 1940 году получил сведения о планах Великобритании по захвату норвежских портов; эта информация, переданная командованию германского флота, дала возможность вермахту быстро осуществить оккупацию Норвегии.

Канарис, как и подавляющее число военнослужащих Кригсмарине, не был национал-социалистом. Его идеалом была конституционная монархия (в стиле Второго рейха) … максимум сильная президентская республика. Которая отличалась от предыдущего варианта разве что (относительно) периодической сменяемостью высшего руководителя страны.

Поэтому к Фюрерштаату (как и к идеологии национал-социализма) он относился, мягко говоря, без особого восторге. А к преследованию евреев вообще крайне негативно. Поэтому предсказуемо поддержал своего подчинённого Ханса Остера в его усилиях по спасению максимального количества евреев.

Он лично спас от уничтожения более пятисот евреев, переправив их за пределы рейха (в основном в Испанию и Португалию) как агентов абвера. Среди спасённых им евреев был духовный лидер иудаистского религиозного течения любавических хасидов (Хабад) Йосеф Ицхок Шнеерсон, вывезенный офицерами абвера в начале 1940 года из Варшавы в Берлин, а оттуда в Ригу и далее через Швецию в США.

В этих операциях он никогда не работал напрямую с Колокольцевым (последнему это было без надобности – его партнёром был Остер, второй человек в абвере). Но они знали о деятельности друг друга – и безмерно уважали друг друга.

К 1938 году ему стало окончательно ясно, что дело идёт (в том числе, и стараниями фюрера) не просто ко Великой войне, а к грандиозной бойне. Которая запросто может стать для Германии невиданной в её истории катастрофой.

Он был убеждённейшим противником большевизма (очень странно было бы, если бы он им не был), но считал (по мнению Колокольцева, ошибочно), что остановить Сталина можно мирными средствами.

Сформировав настолько мощную коалицию в составе Германии, Великобритании, Франции, Италии, Польши и Чехословакии, что вторжение в Европу станет для Красного Тамерлана самоубийством. При Гитлере у власти это было невозможно.

Поэтому Канарис активно поддержал Сентябрьский заговор 1938 года, целью которого было свержение гитлеровского режима, дабы не допустить вторжения в Чехословакию – и последующей неизбежной Великой Войны.

Колокольцев придерживался прямо противоположного мнения – он считал и аннексию Чехословакии, и аншлюс Австрии, и оккупацию Польши, и вторжение в СССР единственным способом спасти Европу от уничтожения большевистскими ордами (и, в конечном итоге, оказался прав).

Поэтому он (через Его Святейшество Пия XI) надавил на Муссолини, тот вмешался в процесс; в результате было подписано Мюнхенское соглашение… а Колокольцев и Остер (как ни странно) стали близкими друзьями. О чём Канарису было, разумеется, прекрасно известно.

В 1942 году положение Канариса пошатнулось после провала операций «Боярышник» (восстание в Южной Африке), «Тигр» (афгано-индийский конфликт), «Шамиль» (восстание на Кавказе) и других.

А в сорок третьем гестапо всерьёз взялось за расследование дела о подозрительной переправке абвером евреев за границу… в результате положение Канариса (у которого не было «крыши» в лице рейхсфюрера, который, к тому же, видел в адмирале нежелательного конкурента в этой области) пошатнулось ещё сильнее.

Поэтому Колокольцев позвонил адмиралу по прямому номеру из таксофона и использовал эзопов язык (ибо вероятность прослушки была высокой). Когда Канарис ответил, Колокольцев представился:

«С Вами говорит друг попавшего в беду Вашего хорошего знакомого. Мне очень нужна Ваша помощь в очень важном для Германии деле. Предлагаю встретиться прямо сейчас у главного входа в парке имени четвёртой улицы…»

В парке Тиргартен – ибо Тиргартенштрассе, 4. Адмирал спокойно ответил: «Буду через полчаса…». И повесил трубку.

Когда они встретились (оба были в штатском, дабы не привлекать излишнего внимания), Канарис с уважением пожал руку Колокольцеву и вздохнул:

«В первую очередь, хочу Вас поблагодарить за Ханса. Если бы не Вы, болтаться бы ему сейчас в проволочной петле…»

Согласно приказу фюрера, изменников рейху вешали в проволочной петле на крюке из мясных туш. Гитлер ошибочно считал, что это максимально продлевает мучения приговорённого.

Это была большая ошибка – хотя смерть действительно наступала лишь через 20-30 минут (после 5-7 минут при short drop в верёвочной петле), висельник (вешали только мужчин – женщин гильотинировали) терял сознание за то же время, что и в петле из верёвки. Поэтому для него никакой разницы не было.

В 1943 году гестапо занялось делом о переправке евреев в Швейцарию под видом агентов военной разведки; при этом эмигрирующие евреи получали значительные суммы в валюте (официальным обоснованием этих действий было то, что агентов за границу без денег не отправляют).

Сотрудники абвера, в связи с этим, были обвинены в незаконном переводе валюты за границу. В рамках этого дела 5 апреля 1943 был арестован связанный с Остером сотрудник абвера Ханс фон Донаньи, причём Остер вначале неудачно пытался помешать аресту, а затем сделал попытку скрыть компрометирующие документы, которые Донаньи не успел уничтожить.

В тот же день Остер был (предсказуемо) отстранён от занимаемой должности. Затем его обвинили в принятии на работу в абвер «неблагонадёжного» религиозного деятеля Дитриха Бонхёффера.

Результатом расследования стало увольнение Остера с военной службы. Генерал поселился в Дрездене, где находился под контролем гестапо, что сделало невозможным продолжение его активной антинацистской деятельности.

Мюллер хотел копать и далее – и неизбежно докопался бы до участия Остера в Сентябрьском заговоре… а Донаньи в неудачном покушении на фюрера в марте 1943 года (бомба в самолёте Гитлера не сработала), но тут вмешался Колокольцев.

Он заявил, что оба представляют ценность для его отдела борьбы с паранормальным противником – в результате Остера оставили в покое, а Донаньи выпустили… и тоже оставили в покое. В абвер, разумеется, не вернули.

Колокольцев пожал плечами: «Всегда пожалуйста». И грустно добавил: «Чует моё сердце, петлю он таки заработает. Я его конечно, вытащу – я друзей в беде не бросаю, но…». Он обречённо махнул рукой – ибо как в воду глядел…

«Я тебя внимательно слушаю» - вежливо произнёс шеф абвера.

Колокольцев осторожно произнёс: «До меня дошли слухи, что известное Вам сентябрьское мероприятие было полностью спланирована подполковником Георгом фон Гогенбергом. Которого впоследствии изгнали из стройных рядов единомышленников – ибо он настолько помешан на обретении власти над всем миром, что был твёрдо намерен и их под себя подмять…». И добавил: «Мне нужно Ваше Да или Нет…»

Канарис, который был по уши в Сентябрьском заговоре, спокойно кивнул:

«Да по обоим пунктам… только надо ещё добавить его помешательство на оккульте. Такое помешательство, что мы всерьёз забеспокоились, не утратил ли он рассудок…». Колокольцев удовлетворённо кивнул и задал следующий вопрос:

«Продвижение по службе и в звании заблокировано по той же причине?»

Адмирал кивнул: «Именно так. Он, конечно, блестящий штабист – но продвигать помешанного на оккульте мегаломаньяка себе дороже выйдет…»

Что ещё и обозлило полковника на весь мир… совсем гремучая смесь. Колокольцев задал последний экзистенциальный вопрос: «С женским полом как у него?». Канарис усмехнулся: «Казанова par excellence. Сорок пять лет, богат, манеры аристократа…  ни одной приличной юбки не пропускает…»

Его визави кивнул – ибо теперь точно знал, как отловить полковника и заставить его говорить. Поблагодарил адмирала – и отбыл на свою виллу.

Где его ожидал в высшей степени дорогой и ценный гость.