Рецепт сливянки

Весенние цыплята подросли и превратились в молодых, шустрых курочек. Рыжие, пестрые, черные — они деловито разгребали лапками землю. На старой скамейке, что стояла прямо перед домом, сидели две Марии Яковлевны — Копыльцова и Солкина. Две давние подруги, два пастуха  куриного стада. Главная опасность крылась в голодном соседском коте Ваське, известном разбойнике. Немного зазеваешься — он утащит и съест незадачливую молодую цыпку.

Старушки были удивительно похожи не только именами. Обе в ситцевых платьях, поверх — темные передники, а на плечи накинуты бархатные тужурки, хоть и на дворе стояла теплая осень. Они часто ходили друг к другу в гости через улицу :«чайку попить». Но был путь короче и проще — через огороды. Их участки граничили,  в малиннике была обустроена тайная калитка.

Прямо у этой калитки росла огромная, корявая и раскидистая слива. Ее кривые ветви затеняли оба двора, а осенью щедро одаривали плодами оба дома. Вот только распоряжались этим богатством подруги по-разному. Мария Копыльцова варила из слив густое повидло и пекла душистые пироги, а Мария Солкина делала знатную сливянку.

Как-то раз, глядя на ломящиеся от урожая ветки, Мария Копыльцова вздохнула: — Вот, Маша, у тебя напиток выходит — загляденье. А у меня повидло да пироги. Научишь?

Мария Солкина, одобрительно кивнула. — Выбирай сливу самую спелую, даже чуть подвяленую, чтоб сахарку меньше брала. Ягод этих... ведро. Вымоешь, обсушишь, в бутыль стеклянный большой засыпешь. — А сахару-то сколько? — тут же спросила ученица. — Песка сахарного... три кило. Не меньше. Сыплешь прямо поверх ягод, но не мешаешь! Закрываешь горлышко не плотно, а тряпочкой, чтоб мошки не лезли. На три дня так оставляешь, на солнце . Слива сок пустит.
 — А потом, — Мария Солкина подняла палец, самое главное. Берешь пробку деревянную, проделываешь в ней дырочку, вставляешь трубочку. Края воском заливаешь, чтобы герметично было. Второй конец трубочки — в баночку с водой. Это водяной затвор, чтоб бродило правильно, а не кисло. И стоит эта красота в темноте да в прохладе месяца полтора. А потом уже можно пробовать. Вот слушай рецепт, а домой придешь — запиши, а то забудешь.

Мария Копыльцова послушно кивала, мысленно повторяя: ведро слив, три кило, водяной затвор...

В тот же день она принялась за дело. Все сделала строго по науке: собрала сливу, засыпала песком, закрыла пробкой с трубочкой, соорудила хитроумный затвор. Но тут выяснилась одна неприятность. Мария Солкина жила одна, в тишине и спокойствии, и ничто не мешало сливянке настаиваться положенный срок. А у Марии Копыльцовой был муж, Толя, известный на всю округу любитель выпить чего-нибудь покрепче чая. Обнаружь он бутыль — от напитка и следа не осталось бы к обеду.

Что же делать? Вынесла Мария свой секретный объект в спальню и поставила в темный угол прямо на половичок — так удобнее было передвигать. Днем она доставала бутыль, проверяла, как там идет процесс, а на ночь, задвигала его за кровать и прикрывала спущенным до пола одеялом, чтобы муж не увидал.

Так и жила эта странная троица: бабушка, дед и тайная сливянка за кроватью. Напиток был уже почти готов, как однажды в доме раздался оглушительный хлопок. Мария вскочила как ошпаренная. Из-под кровати доносилось бульканье и текло что-то темное и липкое. Бутылку, слишком плотно прижатую одеялом, разорвало от избытка газов.

Бабушка Мария, вздыхая, убрала осколки, высыпала перебродившие ягоды на задний двор, а пропитанный хмельным соком половик повесила на забор сохнуть. Затворила тесто, — надо было печь пироги, чтобы хоть как-то подсластить горечь утраты денег и сахара.

Тут в избу вошел муж  , вернувшийся из леса. — Маша, глянь, грибов набрал! И петуха нашего, Рябчика, принес. Только что на дворе издох. Может, подавился чем? Еще теплый.

Мария, крестясь, принялась ощипывать несчастную птицу, думая, что хоть перо на подушки пригодится. Пироги отправились в печь, а дед присел у окна. — Маша, а это Тузик наш что вытворяет? — вдруг спросил он.

В окне было видно, как их пес, привлеченный сладким запахом, встал на задние лапы у забора и тщательно, с усердием вылизывал висящий половик.

Пришлось Марии Яковлевне во всем признаться. Сели они обедать, хмурые, как вдруг из-под печки выполз... голый петух, он шатался по избе, как пьяный, глупо пошатываясь и клонясь головой к полу.

Оказалось, Рябчик не издох, а наклевался выброшенных  ягод и охмелел насмерть. Дед принял его за мертвого, а он просто был в отключке. Тузик тем временем вылизывал остатки сливянки с половика.

Смеялся потом весь переулок, глядя на то, как голый, ощипанный  петух с важным видом гуляет среди кур. На солнышке он даже обгорел, и бабушка Мария по утрам мазала его спину сметаной, приговаривая: «Вот тебе и сливяночка...»