Январское утро, часть 9

— Вот ведь как бывает в жизни, Серёжа, – нежданно-негаданно познакомились с интересным человеком, наверное, и художник он талантливый. Серёжа, а ведь наш новый знакомый остался в неведенье, что ты вернулся с войны. Ты мне, если сегодня есть такое желание, расскажи о ней что-нибудь. 

 -  Зинаида Павловна, о ней, разве что немного. Как-нибудь, соберусь с мыслями, изложу подробнее. О войне, которая выпала на век мой и таких как я молодых малоопытных солдат, младших и старших командиров офицеров, рассказывать с гордостью не получается. Нет-нет, мы все сражались, отбивались и доставали кровожадного новоявленного врага. Я бы сказал это была странная война, что-то вроде большой кровавой заварухи.

     Да, мы воевали в кавказских горах, презирая мутного, подчас одурманенного наркотой, противника, остервенело со средневековым исступлением отвечающего нам огнём из автоматов Калашникова, гранатомётов, миномётов, самоходок и даже танков, представьте, оружием советского образца. Они были вооружены им до зубов.

     И когда, истекая кровью, умирали мои товарищи, я всякий раз безответно спрашивал себя: «Почему за сумасбродные идеи честолюбивых самозванцев и предателей, дорвавшихся к власти, должны отдуваться, щедро проливая кровь, наши солдаты? Они имели полное право жить и могли бы жить, защищая наши границы, если бы не эта грёбанная перестройка и остальное, последовавшее за ней.»

    Ответственность? Дальновидность? Политическая воля? Где скажите, как и в чём их проявления? Во всём бравада амбициозной никчемности. Надо быть последним идиотом, чтобы не понимать того, что происходит в стране и какие провальные политические игры предшествовали этой чеченской войне и общей разрухе…

  - Потом мы пили кофе, свежий и горячий. И уже говорили о настоящем, от которого отмахиваться было бы неоправданной ошибкой. Сергей поведал мне о своих планах учиться дальше, например, поступить в аспирантуру. Такое вот обострившееся желание непременно учиться. А пока надо обязательно устроиться на работу. Он один кормилец у мамы и кроме неё у него никого нет.

     Мама преподаёт математику в школе, то есть, по существу, она его кормилица с её скромнейшей зарплатой. Вообще, оплата учительского труда с небывалой резвостью падает вниз, как и рейтинг популярности нашей профессии. Я ему рассказала о моих и твоих авантюрных планах учиться горным лыжам под старость лет, ожидая без обиды любую его реакцию.

     Он же радостно округлил глаза, похвалил меня и тебя и сказал, что мы приятно удивляем его, он сам любитель горных лыж и покататься с нами будет рад. Вот на такой оптимистической ноте, мы и расстались, довольные нашей встречей, обменявшись телефонами. Да, и с Маратом Руслановичем они тоже ими обменялись.
 
  - Серёжа на редкость большой умница, - Зинаида Павловна на секунду призадумалась. Ты, знаешь, Анфиса, ему надо подсказать вернуться в наш университет, он любил историю и пусть продолжит это дело. Отдам ему часть своих часов, время нынче трудное. А ближайшее будущее своё свяжет с Новосибирском. Пока подготовится к аспирантуре. 
   
   - Нам просто повезло, что наши сыновья, «перестарки» для этой войны. Мы все здоровы, трудоспособны, заняты делом и даже можем позволить себе некоторые, так сказать, излишества, Анфиса Николаевна слегка постучала, указательным пальцем о руль машины.

     Замечательно, что мы не склонны к пессимизму и бездеятельному брюзжанию. Как говорят о нас мужья: «Эти женщины на редкость большие оптимистки!». И мы сделаем всё возможное, чтобы они не изменили о нас это высокое мнение, - правда, Зиночка?

   - Ты не представляешь, Анфиса, как я люблю и уважаю тебя, - согласилась улыбающаяся Зинаида Павловна. – Я вот всё собираюсь спросить тебя, не хотела бы ты заняться политикой, сегодня это для многих «ноу-хау», идея фикс. А в тебе есть какая-то определённая надёжность, на тебя всегда можно положиться?

   - Зина, ты что это себе придумала? - Анфиса Николаевна рассмеялась. – Ни за что! Нет во мне должного энтузиазма и призвания не вижу, и себя не вижу в роли политика. Тебе, кстати, это ближе, ты историк, к тому же отличный. Понимаю, политика в себе ты тоже не видишь. Тему закрываем!
 
     На том и порешили обоюдно – так и так, но предложение это весьма наивно и безоговорочно снимается с повестки дня, сегодня и навсегда. Снежная дорога с редкими залысинами проглядывающего асфальта, бежала встречь, стремительно исчезая под колёсами. Однако чудесным, только дорогам присущим свойством, она словно увлекала и манила путниц в далёкую необозримость впереди.

    И было так тепло и уютно двум женщинам в маленьком салоне машины, что казалось и машина-то уже не машина, а настоящий кораблик в снежном просторе, средь которого они плывут и плывут, поглядывая по сторонам, словно и правда всё вокруг не знакомо, и они самые первые, кому удалось увидеть эту удивительную красоту.

    Продолжение следует